Роман "Домик для бабы Ани"

— А Владимир Михайлович тоже ходил на бальные танцы?

— Ходил. Там с нашей дочерью Юлией и познакомился. Вместе участвовали в разных конкурсах по бальным танцам, получали призовые места. А потом Алёна лет с десяти начала ходить. Да Алёна куда только не ходила! Быстро всему учится, ей потом надоедает — и дальше, что-нибудь другое пробовать. А старшая внучка — Ксения, она до сих пор занимается бальными танцами, чтобы не поправиться. Она у нас такая вся рассудительная и спокойная, она любит вязание, шитьё, вообще всякое рукоделие, любит готовить — хорошая хозяйка.

— А Алёна плохая хозяйка будет?

— Алёна — что из неё слепишь, то и будет. Саша, ей же только семнадцать, ну какая из неё еще хозяйка? А Ксении уже 25, четыре года назад замуж выдали.

— Вы говорили — правнук на подходе...

— А нет, это не у неё. Это у старшего внука Кирилла. Ему тоже уже 23. И еще внук у нас есть: Артём. Он твой ровесник. Два внука у нас и две внучки.

Рыжий и раньше слышал краем уха о детях и внуках Липатовых, но как-то не до того было, да и не интересно. А теперь вдруг подумал о том, что у Алёны немало молодёжи среди родни.

— А почему ты вдруг заинтересовался? — Не знаю, просто так, — рассеянно ответил Рыжий.

Наступила рекламная пауза в концерте, Рыжий поблагодарил Петровну за помощь в уборке посуды, за чудесный подарок и усадил на диван. Подошла Алёна.

— Ну как мы танцевали?

— Классно, — Рыжий улыбался, но тон его голоса был холоден. Алёна вдруг поняла каким-то шестым чувством, что после её ответа на его вопрос он еще не пришёл в себя.

— Ты обиделся? — спросила она. — Извини. Пойдём потанцуем.

И она потянула его за руку. Какой-то молодой певец из новых начал исполнять блюз, Варвара объявила белый танец и схватила другую руку Рыжего.

— Нет, Леночка, деточка, ты уже танцевала, теперь очередь других.

Алёна засмеялась и отошла в сторонку. А Варвара, повиснув на Рыжем, начала медленно двигаться, слегка шаркая ногами.

Липатов, уже хороший от выпитого, пытался схватить Петровну, но она сначала уворачивалась как могла, а потом толкнула его на диван и прикрикнула. Все смеялись. Владимир Михайлович пригласил Дарый. Дарый зарделась и засмущалась. Она глядела на мужа и только после того как Шагдыр согласно кивнул головой, встала с дивана. Видно было, что танцевать она не умела и стеснялась. Алёнин отец что-то говорил ей, показывал, и Дарый послушно повторяла простые движения. Через несколько минут она раскраснелась, было заметно, что танцевать доставляет ей удовольствие. Петровна принесла фрукты. Подошла Алёна и выбрала апельсин. Съев его и некоторое время поговорив с Шагдыром, она стала слоняться по дому, пока не наткнулась на стоящую в чехле гитару.

— Саша, поиграешь?

Рыжий, всё еще танцуя с Варварой, утвердительно кивнул головой.

— По домам уже пора. Четвёртый час. А то сейчас твой дед уснёт на диване. А нам его тащить.

Алёна присела рядом с ногами Липатова и пощекотала ему пятки. В ответ раздался храп. Она засмеялась. Подошёл Рыжий и, держа одну руку в кармане, пультом стал переключать каналы. Остальные опять сели за стол, кто чистил мандарин, кто яблоко. Варвара предложила выпить, но желающих не нашлось, все хотели спать. Шагдыр первым встал и начал прощаться и благодарить за угощение. Потом повернулся к Рыжему:

— Хорошо у вас. И дом хороший. Счастье будет в доме.

— Спасибо, Шагдыр, спасибо. Заходите с Дарьей, всегда будем рады.

Тут Дарый внезапно, повинуясь какому-то зову души, быстро подошла к Рыжему и поцеловала его в щёку. Вся красная от смущения, она тихонько прошептала "четтирдим". Затем быстро вышла вслед за мужем в прихожую. Александр вышел проводить их. Ирина Петровна, нажав недалеко лежащим пультом на кнопку, приподняла жалюзи на окне и минут через пять сидящие за столом увидели сначала загоревшуюся лампу над входом, которая освещала дорожку, а затем и две тёмные слегка согнувшиеся фигуры, шедшие против ветра.

— Тоже бедолаги, — вздохнула Петровна. — Детей Бог не дал, а что без детей за жизнь? Шагдыру уже под пятьдесят, наверное.

— А на улице приличная метель, — сказал Рыжий, проводив Андалаевых и заходя в гостиную. — Хорошо, что Андалаевым близко идти.

Он взял гитару и стал наигрывать и насвистывать мелодии из разных кинофильмов. Потом все стали петь "Песню про зайцев", "Постой паровоз", "Стою на полустаночке". У кого-то зазвонил сотовый и все кинулись к своим. Оказалось — у Рыжего. Он с кем-то поговорил, кого-то поздравил с наступившим, кому-то передал приветы и поздравления, потом стал звонить сам, разговаривал с Толиком.

В это время зашевелился Липатов. Потом он сел и недоумённо уставился на всех. Спросонок он ничего не понимал. Все засмеялись — так комично выглядело его пробуждение.

— Дед, выспался? Пошли домой!

Алена присела рядом и Липатов обнял её за шею, притянул к себе и поцеловал.

— Моя любимая внученька, лапочка-егоза, — он стал гладить Алёну по волосам, собранным в хвост.

"Ну всё, сейчас начнутся шуры-муры, любовь-морковь", — Петровна решительно встала и стала собираться домой.

— Всё, давайте домой. Уже четвёртый час. Алёна, оставь деда в покое, то есть я хотела сказать, помоги ему одеться, он еще плохо соображает.

Варвара от души смеялась, глядя на весь этот концерт:

— Правильно, Ирина Петровна, руководить мужиками надо, особенно когда они выпимши. Ирина Петровна, не забудьте печёное взять к завтраку.

Она вышла в кухню и начала расталкивать в большие бумажные пакеты для бутербродов хворост, булочки и баурсаки.

Липатов вышел в туалет, следом и Владимир Михайлович. Алёна молча стояла возле дивана и вопросительно смотрела на Рыжего. Он взял её за руку.

— Ба! — она обратилась к Петровне. — Можно я останусь здесь до утра? Я еще не хочу спать.

Александр, пораженный её смелостью, молча незаметно пожал ей руку, выражая одобрение.

— Что? Ночевать? Ещё чего не хватало!

— Да мы не будем спать, — поддержал Алёну Рыжий. — Мы будем телевизор смотреть или в интернете немного посидим... Наконец, просто поговорим.

— Нет, дорогая моя, нельзя. Сначала поговорим, потом посидим, потом полежим... Саша, ты имей в виду, что она еще несовершеннолетняя в отличие от тебя.

— Да мы ничего плохого не будем делать, у меня и в мыслях не было ничего такого, — Рыжий покраснел, Алёна потупилась. — Просто поговорить, я её потом провожу до дома...

— Всё, разговор окончен, Алёна — одевайся!

Голос Петровны был категоричен и строг. Алёна с сожалением пожала плечами, улыбнулась и вытащила свою ладонь из ладони Александра.

— Ну ладно, тогда до завтра.

Рыжий помог женщинам одеться и все Липатовы вышли на улицу.

— С наступившим Новым годом!

В доме стало тихо. Варвара, зевая, вытирала стол.

— Ох, умаялась я. Уже отвыкла от множества гостей.

Рыжий помог ей сложить посуду в мойку, сдвинул стол. Наведя относительный порядок, Варвара пошла спать. Александр разложил и застелил диван, при этом он обнаружил на полу стоящую коробку с вихтельн-сюрпризиками, про которую совсем забыл. Он отнёс коробку на кухню, принял душ и нырнул в постель. Но уснул он только когда начало светать. Мысли об Алёне не давали покоя. Он вновь и вновь прокручивал в голове словно фильм её появление и весь вечер, проведённый с ней. Он то ругал себя за расслабление, за то, что посмел влюбиться, да еще и в "малолетку", то почти физически ощущал поцелуи на губах, запах волос Алёны, вспоминал её кокетство и досадовал на себя. Тело его ныло. Прожив 21 год, он не знал женщин, никого не любил и пока не собирался. Нужно было закончить институт, найти приличную работу или самому открыть фирму, нужно было достроить дом для баб Ани и перестроить сад-огород, наконец купить машину — это были его ближайшие планы. А в дальнейшем он еще собирался заочно закончить юрфак и показать баб Ане Европу, совершить с ней путешествие, ну хотя бы на машине... Выросший в условиях детдома, которые иногда напоминали спартанские — особенно для мальчиков, Рыжий стремился закалить свою волю и всегда держал данное самому себе слово. Его "нет" было жестким, зато его "да" означало полную поддержку и понимание. Друзья его любили и завидовали ему за эту его сильную волю. Одновременно он был бескорыстен и всегда готов помочь. Он всего добивался сам, рассчитывать было не на кого. И тут такой облом. Какая-то соплюшка, блин, на фига она только приехала? Что, однокурсников не хватает?

Александр лёг животом вниз, голову накрыл подушкой. Он редко ругался, даже про себя. Но тут его прорвало. Кто она такая? Что он про неё знает? Сколько у неё уже мужиков было? Сейчас же молодёжь другая, на западный манер. Секс с 14-ти, к 30 несколько партнеров, так называемых "гражданских" браков, ни к чему не обязывающих, дети — после 30-35... А эта Алёна — видно, что пуп земли в семье, балованная, вероятно, всё ей дозволялось, наверное, уже и не девка... Александр был беспричинно злой на себя и на Алёну, он всё больше приходил в свирепое состояние. Всё! Нужно взять себя в руки! Прочь все мысли об этой... Нужно скорее уехать. Его ждут в Новосибирске, ему пора заканчивать дипломный проект. Стас тоже нервничает — много заказов, необходимо его, Александра, присутствие.

Рыжий сел, нащупал в темноте бутылку минералки, которую поставил около дивана, и залпом выпил почти половину. Затем обхватил голову руками и представил себе Сахно, говорящего "Саша, я в тебя верю!". Потихоньку успокаиваясь, он поправил подушку, опять лёг вниз животом и погрузился в тяжелый сон.

Через некоторое время сквозь сон Рыжий услышал какое-то тихое приятное жужжание и в ту же минуту сквозь закрытые веки он почувствовал, что в комнате стало светло. Лёгкие шаги и незнакомый аромат заставили его повернуться на другой бок, спиной к Алёне. Она присела на краешек дивана, нагнулась к его правому уху и тихонько пропела, щекоча своими волосами шею Александра:

— Доброе утро-о-о-о!

Александр сначала накрылся с головой одеялом, но Алёна стала потихоньку стаскивать одеяло и тогда он резко сел, спустив ноги с дивана. Взявши бутылку с водой, он за один приём опустошил вторую её половину. Алёна молча наблюдала.

— Привет! — наконец сказал Рыжий. — Выспалась?

— Нет, я не спала, не смогла уснуть, слишком много мыслей и впечатлений.

— Как, вообще не спала? — Рыжий удивлённо смотрел на неё. Лицо девушки действительно было осунувшимся. Она слегка подкрасила губы, но мешки под глазами выдавали бессонную ночь. Алёна отрицательно покачала головой и сомкнула ладони на коленях. При этом она сплела свои длинные пальцы.

— Поцелуй меня, пожалуйста.

От неожиданности Рыжий выронил джинсы, которые собирался как раз надевать. В нём стало подниматься возмущение: мало того, что припёрлась, разбудила его, еще и никак не успокоится? Изображает этакую невинность. Но внутренний голос посоветовал: поцелуй так, как брат сестру, и пусть сваливает домой.

— Хорошо, я тебя поцелую — в щёчку, как брат, и ты пойдешь домой, спать. Ладно?

— Ладно. Только домой я не пойду. А почему как брат?

— А как надо?

— Как муж.

— Что? — Рыжему стало весело и смешно. — Какой еще муж? Ну тебя, с тобой свяжешься, там и до греха недалеко. Ты же слышала вчера, что твоя бабушка говорила: ты еще несовершеннолетняя, ты не должна была ко мне приходить. И в конце концов нас с тобой просто не зарегистрируют в загсе, даже если б я очень хотел. Браки заключаются только с 18-ти.

— Не только, раньше тоже...

— Ты про что? Ты же не маленькая, понимаешь, причина должна быть, беременность, например.

— Так в чём же дело? — Алёна нагло и в упор смотрела на него. — Саша, я тебя люблю. Я тебя люблю.

И она вдруг залилась слезами. Она вешалась ему на шею, ей было и стыдно и жалко себя. Она, неприступная красавица, отвергшая в школе всех "элитных придурков", как она высокомерно называла ребят-одноклассников и не обращавшая внимания на ухаживания теперь уже однокурсников, влюбилась в этого рыжего и безродного детдомовца, так уверенно шагающего по жизни. Но она ничего не могла с этим поделать. С последней встречи летом, когда Рыжий уезжал с баб Аней в Красноярск, она постоянно думала о нём. По нескольку раз в день рассматривала снимки, сделанные цифровой фотокамерой на вокзале, выходила на веб-страницу НГАСУ в поисках какой-либо информации о Рыжем. Несколько раз по телефону как бы из простого любопытства спрашивала у Липатовых, не приехал ли Александр, а когда узнала, что отвёз баб Аню, сам приехал и занимается стройкой, подсознательно ждала, что Рыжий вспомнит её, что позвонит, хотя как-то не подумала оставить номер своего сотового или адрес электронной почты. Думала, вспомнит, захочет позвонить — не дурак, спросит у бабушки. Но Ирина Петровна только вскользь упоминала о том, что сосед сильно занят, что видятся они редко и то только тогда, когда кому-нибудь что-нибудь из них нужно. И хотя Петровна как-то упомянула, что Рыжий не женат, она строгим голосом наставляла внучку: "Лена, ты не отвлекайся, тебе учиться нужно, давай старайся, выкинь все глупости из головы, у тебя ещё вся учёба впереди". Дважды Алёна писала письмо Рыжему в Рябинкино, на адрес Липатовых, но потом, побоявшись, что письма Ирина Петровна вскроет и прочтёт, отказалась от этой затеи, письма порвала. Незадолго до Нового года она позвонила опять, сказала, что начинается сессия, что Новый год будет встречать в компании однокурсников. Но, успешно сдав все коллоквиумы и зачеты раньше срока, Алёна не могла совладать с собой, ей хотелось видеть Рыжего. Она боялась, что его начнет охмурять Галка из "Сельпо" или Наташка Самойлова, а перед ней трудно устоять. Она ревновала его. Тут ей пришло на ум приехать неожиданно и проверить, в каком там Александр окружении, с кем он. Увидев его, такого высокого, статного, модно подстриженного и в кругу только своих бабушек, у неё отлегло от сердца. А когда он начал её целовать, так внезапно, так страстно, как будто ждал и никак не мог дождаться, она поняла, что она Александру небезразлична. Но ей было обидно, что не он ей, а она ему первой призналась в любви.

Рыжий же стоял как громом пораженный. Он не мог прийти в себя от услышанного. Он так и не оделся, джинсы валялись на полу. Сев рядом, он вздохнул, обхватил Алёну за плечи и уже спокойно, с лёгкой улыбкой сказал:

— Бог мой, какая же ты еще маленькая глупенькая дурочка! Что, прям сейчас начнем делать детей, чтобы завтра пойти в загс? Прям сейчас займемся любовью?

Алёна засмеялась сквозь слёзы.

— Да тут займёшься чем-нибудь, постоянно вздрагиваешь от каждого шороха, и всё врмя нужно прислушиваться, не идет ли кто, в любую минуту может открыться дверь...

Словно специально, в эту самую минуту баб Аня тихонько приоткрыла дверь и заглянула.

— А, Варя, Сашенька уже не спит, — она сощурилась от яркого солнечного света, через большие окна заливающего комнату. — Мы думаем, что-то там Алёна долго тебя будит, потом слышим, вроде бы вы разговариваете. А вы тут как голубки сидите. Мы уже два раза завтракали. Пойдёмте чай пить, я там яйца всмятку сварила.