На_ощупь

И мы двинулись, почти побежали, стараясь в этой черной мгле не налететь на кусты, заборы и разрушенные строения. Двигались быстро, почти не останавливались, и уже через двадцать минут туман разом кончился, исчез, растворился. В свете лампы зрячего не было даже намека на ту пелену.

"Не почудилась ли она нам всем разом?" — подумал я, но сообразив, что массовые галлюцинации — вещь редкая, тут же отмел это предположение.

— Что-то происходит в этом мире, определенно что-то меняется, будто устойчивая до этого система сейчас начала медленно и спокойно колебаться, — размышлял на ходу Юрка. — Амплитуда колебаний все больше и больше, волны все круче и круче. И все потому, что здесь Ключ. С нами Ключ.

— А разве могут быть колебания спокойными? — спросил у бородача Илья.

— Э... Отвали, да, — отмахнулся Юрка. — Цепляешься, словно пиявка. Ты мою мысль понял?

— Понял, — кивнул Илья.

— Тогда не выеживайся.

— Я и не выеживаюсь.

— Тут асфальт! — раздалось от меня в полуметре. — Посвети сюда.

Это Юлик что-то нашла.

Я направил луч в ее сторону.

— Вот бордюр, это аллея. Если пойдем по ней, выйдем из этой чертовой больницы.

— Мы уже вышли, — спокойно ответила Катерина. — Это дорожка, что ведет в больницу. Ворота — в паре метров позади.

— Макс! — вдруг вскрикнул Леха, стоило Юрке спустить его на землю. — Макс? Это ты, Макс!? Максим!

— Леха! — я кинулся к другу, осветив его чудо лампой с ног до головы. — Как ты? Ты цел? Что случилось?

— Максим! — друг попытался встать, потянулся ко мне, схватил за руку. — Мы в аду?

Я присел на корточки подле него.

— Я и сам не знаю.

— Я думал, что ослеп.

— Не ослеп ты, мы просто провалились в какой-то странный мир.

— Уверен?

— Нет, — честно признался я.

— По крайней мере, я тут не один.

— С тобой был еще кто-то? — спросил я.

— Неа, — отрицательно помотал головой друг. — Я о тебе сейчас. Тогда, в баре все разом померкло, стоило мне шпингалетом щелкнуть. Решил, что свет вырубился, ибо и футбол разом затих, и мужики орать перестали. Выбрался из кабинки, а вокруг ни души, темнота и только воет кто-то на улице. Воет так страшно, кричит, хрипит, будто меня ищет, а я знаю это, и тварь знает. В смысле, знает, что я рядом где-то, неподалеку.

— Что за тварь? Ты разглядел?

— Смеешься? Как там можно было хоть что-то рассмотреть! Я только сейчас понял, что не ослеп! Когда ты своим фонарем махнул. Дайте попить, горло пересохло. Есть что-нибудь?

Лешка захрипел, закашлял.

Юрка протянул ему флягу, отвинтил крышку и приставил к губам. Леха попытался взять фляжку, но руки его не слушались. Парень весь дрожал и трясся.

— А как ты выбрался оттуда? Как ты так далеко забрался вслепую?

— Я и сам не знаю. Помню, как тварь запрыгнула сквозь окно прямиком в бар, хрустнув битым стеклом под лапами. Помню отчетливо, как она неспешно подбиралась к столу, за которым я прятался. Я, кажется, чувствовал ее настроение, ее кураж и радость, что такой кусочек мяса, маринованный в пиве, не пытается убежать! Страх ли это был или же какая-то неведомая сила, но меня парализовало! Натурально парализовало! Я хотел пошевелить рукой, ногой, да даже пальцем! Не мог, веришь!

Тут Леха снова тяжело закашлял, сгибаясь в три погибели вопросительным знаком.

— Еще попить, — прохрипел парень. — Воды, пожалуйста.

Юрка во второй раз все так же осторожно и заботливо напоил парня.

— Спасибо, — искренне поблагодарил бородача Леха, хлопнув того по плечу.

— Силы не трать, Рэмбо, — улыбнулся в ответ Юрка.

— Стараюсь. Иначе...

— Так что дальше? — перебила его Юля на полуслове. — Как ты от твари убежал? Спасся?

— Не спасся я. Съели меня, — очень серьезно ответил парень. — Конечно, убежал! Иначе б меня тут не было! Почти из пасти выпрыгнул, хотя совершенно не видел, что там за пасть и в какую сторону мне прыгать. Подошла эта тварь, значит, замерла. Тут с улицы какая-то новая бобуйня как начнет верещать истерическим птичьим голосом, как разродится, так моя тварина и рванула по закуткам, не раздумывая. Только бокалы пивные звякнули на столах.

— Птичий визг, говоришь? — насторожилась Катерина. — Мы такой тут уже слышали недавно. Ничем хорошим для нас это не закончилось.

— А у меня закончилось, — устало выдохнул Леха. — Только майнула скотина из бара, только птичка пару раз кукарекнула, тут-то меня и накрыло.

— В смысле, накрыло? — не понял я.

— Отключился я, — как-то спокойно ответил мне друг и улыбнулся.

"Что-то ты не договариваешь, дружище" — отметил я про себя.

— И потом здесь очнулся? — спросила Катерина.

— Да, у гаража.

— У какого гаража? — — насторожился я. — Тут никаких гаражей нет.

— Меня пес же у гаража нашел, да?

— А, — сообразил я. — Ты про тот гараж. Да, у него.

"Чего это я к нему цепляюсь? Совсем в параноика превращаюсь" — поймал я себя на мысли.

— А что у тебя за фонарь такой любопытный? — тут же спросил друг.

— Расскажу по дороге, — я протянул ему руку. — Поднимай задницу, пока спину не прихватило. С тебя станется.

— Хорошо, — уцепился за меня Леха. — Есть туточки кто из наших?

— Только Машка, соседка.

Осветил чудо светом чудо — лампы нашу художницу. Ну разве она не чудо?

— Хорошая у вас собачка, — улыбнулся девушке Леха.

— Отличная просто.

— Ты успел кому-то позвонить? — спросил вдруг парень.

— Как потухло все, старался тебя набрать, потом как-то не до этого было. Столько всего навертелось, накрутилось, что за день и не расскажешь.

— Я жену набирал, не дозвонился. Но до меня дозвонились, — сказал чуть слышно, уже почти на ухо, мне Леха, почти прислонившись щетиной. — Мне позвонил отец.

— Как? — я замер. — Он же у тебя умер несколько лет назад.

— Сам не знаю, как, Макс. Тут какая-то чертовщина творится, ей-богу.

— А то я не заметил.

— Куда вообще мы попали? Или что с миром произошло?

Я успел только открыть рот, дабы в трех-четырех предложениях доступно и подробно изложить краткий экскурс в изнаночный мир, как позади, откуда мы пришли, донесся знакомый птичий крик.

— Это она! Она! — словно малый ребенок, Леха ткнул пальцем за спину.

— Досиделись, мать вашу, — рыкнула Катерина. — Подымайте чресла, вперед!

Нас два раза не нужно просить.

Двинулись гуськом вдоль то самой аллеи, подсвечивая каждый шаг фонарем. Мы почти бежали, мы неслись.

Андрей двигался немного впереди. Прибор ночного видения был у него, а потому направление и дорогу выбирал он же. Второй прибор — у Катерины, отчего мне постоянно казалось, что она таким нехитрым макаром следит за мной, держится постоянно рядом, неподалеку. Либо боится, что я деру дам, либо опасается, что твари постараются меня выкрасть при первом же удобном случае, чего она, как лидер местных, так и просто баба, что хочет обратно домой, ну никак не может допустить.

— Вижу заправку и автомойку, наркозов и зрячих не вижу, — осторожно крикнул нам Андрей. — Пока чисто.

— Наркозы? Зрячие? Он о чем вообще говорит? — испуганно спросил меня друг.

— Это представители местной фауны такие. Чуть позже обязательно расскажу. Будет время, — отмахнулся я, ощущая нутром какую-то необъяснимую тревогу и все нарастающее беспокойство, словно меня, аки тупого барана, ведут на убой.

— На автомойке — ворота, — разглядела в темноте Катерина. — Там и отсидимся немного, переведем дух. Забаррикадируемся.

— Юрка, беги сюда, — буркнул Андрей. — И Юльку хватай, нужно проверить. Остальным — ждать! Пса и Илью можно пока на поводок посадить, чтобы не путались под ногами.

— Да пошел ты! — обиделся Илья. — Сам на поводок садись!

— Какие у них тепле отношения, — прокомментировал перепалку Леха. — Они так всегда?

— Ага, — кивнул я. — Двигай.

Леха исчез в дверном проеме, я сделал один шаг вслед за ним и тут же почуял неладное. В нос ударил резкий запах животной мочи. Это меня прошибло, встряхнуло, привело в чувства. Воняет так как! Жуть просто! Будто стая гиен тут околачивалась последние несколько дней и гадила, гадила, гадила, срала себе под ноги, под лапы, или что у них там растет, а потом они топтались, топтались и топтались, пока не вбили запах намертво в пол и стены. Не раздумывая ни на секунду, я за воротник дернул друга, потянул его в сторону — Леха от неожиданности крякнул, захрипел, попытался вырваться, и в тот момент, когда мы с ним дружно вываливались из ворот на улицу, я успел махнуть лучом по железным фермам. Там, на верхотуре, на железных перекладинах и ребрах плотными, стройными рядами гнездились мелкие зубастые твари. Они будто летучие мыши, волосатые и ушастые, чем-то отдаленно напоминавшие мутировавших коз, а больше — походившие на тех самых гремлинов, что ни в коем случае нельзя было поливать водой, колыхались и дергались, шипели и фырчали. Несколько десятков черных глаз-пуговиц смотрели на нас всех с аппетитом и вожделение.

— Наркозы! — крикнула Машка. И тут залаял Умка.

Одна из тварей скакнула каким-то фантастическим прыжком — легко и точно, будто тут и не было никакой гравитации. Крохотная, тщедушная тушка, вереща и повизгивая, вцепилась в ошарашенного Илью и принялась драть, кромсать и рвать рубашку на груди. Илья пытался отмахнуться, сбить, освободиться, но наркоз держался крепко. Тонкие, острые коготки уже добрались до плоти, парализующий яд побежал по венам к сердцу. В разные стороны полетели лоскуты, брызнула кровь. А еще через мгновение, громадный, тяжелый топор плашмя размазал визгливую скотину о бетонный пол.

— Как таракана, — резюмировал Юрка и тотчас же сиганул головой вперед, ибо со спины на него уже летели поквитаться несколько собратьев размазанной букашки.

— Валим! Юля! Туши всех, мля! — крикнул бородач.

Стрела, выпущенная Юлей, с хрустом нанизала двух самых резвых наркозов словно овощи на шампур. От предсмертного визга заложило уши, вокруг все задрожало и зазвенело, свистнула тетива, выбил искры из бетонного пола тяжелый топор Юрки. Катерина вертелась волчком, кромсая тварей коротким клинком на запчасти. Илья в конвульсиях дергался в паре метров, Машка пыталась оттянуть его к стене. Чудо лампа едва-едва разгоняла мрак. Что-то можно было разобрать в паре метров. Иначе бы мы все уже лежали мордами в пол.

— Леха, вытягиваем Илью! — я обернулся к другу.

— Размечтался! — в лицо бросил мне Леха и, что есть силы, ударил кулаком в левую скулу.

Я попытался увернуться, вроде бы даже среагировал вовремя, насколько возможно вовремя среагировать в такой кромешной мгле, но пропустил, получил.

— Леха! Ты чего! Леха! — я прикрыл голову руками и отскочил на пару шагов.

В голове тотчас же потемнело, верхняя челюсть отозвалась острой резкой болью, левая скула онемела, и сейчас, казалось, начала понемногу опухать.

— Леха! Ты чего? — я пятился, стараясь держать лампу на вытянутой руке, не дай бог захочет вырвать или хуже — разбить. — Что на тебя нашло?

Мимо пролетела половина наркоза, шлепнулась о стену возле моей головы и, как мокрая тряпка, плюхнулась на пол.

— Мы не справимся! — донесся до меня крик Катерины.

— Не ссать! — вторил ей чересчур спокойный бас Андрея. — Прорвемся!

— Вр-а-а-а — гу! Не сда-е-ется! Наш! Гордый Ва-а-а-ряг! — пел громко Юрка, уничтожая неприятеля.

— А ничего, дружище! — язвительно улыбнулся Леха, поднял с земли какую-то железку, подкинул в руке, проверяя годность, и замахнулся. — Я хочу отсюда выбраться! Я хочу домой.

Я успел каким-то чудом засунуть лапу в ведро, что стояло в шаге от меня, отчего вокруг тотчас стало темно, а Леха, который уже несся навстречу и целился пришибить меня, промахнулся, сильно стукнув железкой о стену. Я интуитивно пригнулся, почувствовав, как волосы на голове задел вихрь, что мой недавний друг сгенерировал своим оружием, вжал голову в плечи и, как баран, боднул Леху в корпус головой, навалился всем телом, обхватил руками. Получилось. Леха не смог устоять на ногах, железка вскользнула из его рук, мы покатились по полу.

— Я должен отдать им тебя! Должен! Тогда я попаду домой! — кряхтел подо мной друг, стараясь лягнуть ногой и стукнуть локтем по лицу. — Они обещали, они меня пытали!

— Слабенький ты, продажная скотина! Остановись! Опомнись! Это не ты, Леха, не ты! — я пытался докричаться, достучаться до товарища.

— Сдавайся, Макс! И они оставят тебя в живых! Нас оставят в живых! — истерически кричал друг, верещал, паниковал. Все, очевидно, шло не по его плану.

— Ага, размечался, — я попытался прижать дрыгающееся тело к полу, зафиксировать, но Леха, словно скользкий уж, вертелся и выныривал из захвата. Ногами я уже обхватил его за корпус, руки старался прижать бедрами. — А остальных пустят на корм зверятам!? Хорошая перспектива, падла! Только не для меня! Когда же ты успел с ними сговориться?!

— А вот успел! Какое тебе дело до этих местных робинзонов? Их уже похоронили, небось, в нашем мире! Так что никто плакать не будет! А мы будем с тобой жить, Макс! Мы будем жить! Когда ты успел стать таким праведным? — удивился Леха.

— Я всегда таким был.

— Нашел друзей, мать их! Пусти! — продолжал брыкаться парень.

— Нашел, скотина, нашел, — я замер, почти не стал держать его, ослабил хватку, отчего Леха удивился, постарался привстать, выползти из-под меня. И купился. Но я на это и рассчитывал. Стоило его гнилой продажной тыкве поравняться с моей, я со всего маху стукнул лбом, отчего голова его гулко стукнулась о кафельный пол, Леха что-то прохрипел и вырубился, моментально обмяк.

— Вот так и полежи, сука, — вскочил я на ноги и как раз вовремя, потому что там, в глубине здания, сейчас разгорелась ужасная картина. — Чуть очки об тебя не поломал.

Выхватил лампу из ведра, подобрал ту самую железку и кинулся в толпу, что саранчой облепила Машку с Ильей.

— Пошли вон, суки! — в сердцах крикнул я, отоваривая самую ближайшую тварь по спине. Тварь завизжала, дернулась. Сильным пинком я отбросил верещащее создание в сторону и оприходовал следующую, затем еще одну и еще. Внезапно что-то острое вонзилось в голень, я вскрикнул, дернул ногу, подняв вместе с собой присосавшегося наркоза.

— Ах, ты ж скотина такая! Жрать хочешь? — рявкнул я и со всего маху перекрестил существо по наглой черной морде. — Подавись!

— Не сюсюкайся с ними! — подскочил ко мне Юрка. — Раза три-четыре укусят, моментально конечность парализует! Катерина, Юлька, все сюда! В угол!

Ступня занемела, но я мог наступать на ногу.

Машка подтащила Илью, уложила его возле каких-то старых мешков. Андрей рядом менял магазин. Странно, но во всей это катавасии я совсем не слышал выстрелов.

— Заклинило! — буркнул Андрей.

Твари на минуту отступили, волна схлынула, но никто не сомневался, что через секунду они кинутся вновь, задавят числом, количеством. Казалось, тут собралось не одно племя.

— Уже не заклинило! — хохотнул Андрей. — Гули-гули-гули! Ходите к дяде!

Первый монстр выскочил к свету через мгновение, я даже перевести дух не успел. Хлопнул выстрел, в воздухе запахло кислым порохом.