По праву крови. (общий файл)

"Ха! Пока будешь ждать объяснений, не задерживай дыхание, красавчик!" — Подумала я, агрессивно кусая жаренный пирожок с картошкой.

Прикончив второй пирожок, демонстративно вытерла каждый палец найденными в пакете салфетками, ловко открыла банку, в кои-то веки умудрившись не разлить ни капли, и преувеличенно-громко хлебнула холодной и сладкой жидкости, всем своим видом изображая одно большое "Не дождешься."

Видимо, поняв наконец мой посыл, пес неопределенно хмыкнул и громко выдохнул. Я просто физически почувствовала, как отхлынуло напряжение, а вместе с ним и начавший подкрадываться ужас. Да здравствует самообладание! Будь проклят откат!

— Пора идти. — Сравнительно спокойно сказал Арвен. Вовремя повернув голову, я увидела что он мимолетно и криво улыбнулся, как улыбнуться, наверное, можно было бы только собственным мыслям. И знак, мелькнувший на его шее, показался мне дурным предзнаменованием надвигающихся неприятностей.

Спустя мгновение, несомненно прекрасный, но сомнительно благородный рыцарь уже обходил машину, чтобы открыть мне дверь. Вставая, заметила его незаконченное движение — он собирался подать даме руку, но в последнее мгновение передумал.

Оказавшись на ярком дневном свете, я нагло заломила бровь, понимающе хмыкнула, и занялась делами куда более важными, то есть собственным внешним видом.

И вид этот явно заставлял желать лучшего. Кое-как расчесав пальцами волосы, я меланхолично окинула взглядом свой мешковатый наряд.

"Почувствуй себя бомжем, детка!"

Не знаю как остальные, но я всегда неуверенно чувствую себя на людях, если одета как-то "не так". Наверное, это сказывается некий древний психологический атавизм, сообщающий подсознанию, что шкура мамонта уже порядочно побита молью, охота давно не была удачной, а значит и статус твой в глазах соплеменников пошатнулся. Смешно, но при всех своих "паронормальных" способностях я всегда боялась выглядеть глупо. С другой стороны, когда не находить себя прежнюю ни в зеркале, ни в душе, вопрос одежды как-то утрачивает первоочередную значимость.

— Тебе идут мои вещи. — Сказал Арвен, подойдя слишком близко. И выражение его лица было необъяснимо довольным.

Раздраженно хмыкнув, я попыталась отстраниться, но мускулистое тело, обдав запахом озона, прижало меня к закрытой двери машины.

— Ты пахнешь мной. Так — правильно, так и должно быть. — Заявил полоумный наглец, глубоко втягивая носом воздух. Твердые ладони тяжело легли мне на плечи.

Горячая искра вспыхнула где-то в груди, но я безжалостно затоптала ее сапогом здравомыслия.

— Это не на долго! И не лезь ко мне!— Зло рявкнула, толкая его в грудь. С таким же успехом можно было бы попытаться сдвинуть поезд.

— Я ведь нравлюсь тебе, признайся. Ты ведь хочешь меня? Так зачем же противиться неизбежному? — Невозмутимо произнес Арвен каким-то особенно проникновенным, обволакивающим голосом, заставившим сердце кувыркнуться в груди.

— Отвяжись! Ты никогда мне не нравился. Я, вообще, уже сто раз пожалела, что тогда тебя подобрала. — Безуспешно отталкивая эту наглую скотину, процедила сквозь зубы.

— Врешь! Врешь, моя княжна. Я тебя чувствую. Я тебя знаю. Просто признай мою правоту. Ты... хочешь... меня. — Сказал он понизив голос, зорко следя за тем как его бормотание, проникло в мое сознание на холодной волне дрожи, словно маленький крючок, гладкий и острый, такой, который более глупая рыбка могла бы проглотить не раздумывая.

Волна жара покатилась по телу от макушки до пят. Я замерла, но сердце ворочалось и колотилось, словно искало, куда бы ему спрятаться.

— Может быть.— Сказала я тихо, поворотом головы попав в ловушку его глаз. — Может ты и прав. Только это ничего не меняет. Ты подставил меня, когда привез в Дом! Ты устроил это... заклинание, и лишь чудом не вышло по-твоему. И после таких выкрутасов ты еще на что-то надеешься? Я не могу тебе доверять, и это никогда не изменится.

Железные пальцы коротко сжались на моих плечах, и сразу же убрались в след за остальным телом отступившего на шаг Арвена. Дышать стало определенно легче.

— Ладно.— Спокойно и уверенно сказал он. — Все равно будет по-моему. Я докажу что ты ошибаешься.

Я только выразительно изогнула бровь.

Мерзкий плагиатор сделал то же самое, но в зеркальном отражении, нагло усмехнулся и сказал :

— Пойдем. У нас и так мало времени.

И мы пошли.

Я очень не хотела идти на базар. Очень. В конце концов, чтобы затащить меня в пасть старинных ворот, Арвену пришлось сделать это волоком, схватив за руку в его любимом месте — чуть пониже плеча. Я молча упиралась, отстраненно размышляя, что, наверное, такими темпами у меня на руке скоро появится перманентный отпечаток его пальцев. Но самое главное, я по привычке ждала удара скопившихся за века отголосков чужих эмоций, обрушивавшихся на меня еще у входа, в те два одуряющих раза, когда я отважилась сходить на этот чертов базар. Ничего. Только отдаленное и невнятное бормотание из-за воображаемой бетонной стены. Вот и все, что напоминало о существующей опасности.

"Откат!" — Наконец дошло до меня. К хорошему привыкаешь быстро. Я вспомнила почему в последнее время могла безнаказанно злиться. Оказывается, в этой дряни можно было найти и положительные стороны.

— Вечно вы, высокие, избегаете толпы. Как же! Голубой крови не место среди плебеев! Князьям негоже смешиваться с народом!— Недовольно бормотал Арвен, протаскивая меня мимо овощных рядов.

Я покосилась на него, и собралась уже было возмущенно объяснить почему я так не люблю скопления народа, но вовремя заткнулась, подумав, что если люди вроде меня явно скрывают схожие способности, то и мне сдавать все с пол-пинка было бы глупо. Тем более Арвену.

В этот ранний час народу было мало, и серая пыль, утоптанная тысячами ног днем ранее, еще не взвилась с земли, заглушая разнообразие запахов. Я жадно втянула воздух, проходя мимо сухофруктов, орехов и специй, вдыхая ароматы корицы, перца, миндаля и сушеной хурмы, напомнившие о солнце, жарких странах и существовании такой далекой от меня штуки, как радость жизни.

Пес приостановился, отпустил мое предплечье, и тут же взял за руку, больно сжав ладонь. Скорее всего, сделал он это большей частью из вредности, чем пытаясь привлечь внимание — я задумчиво облизывалась на ближайшую гору миндаля, дерзновенно посмев не внять каким-то его архиважным словам.

— Уй! — Буркнула я, дернув рукой. — Чего тебе? А про себя подумала : "Самонадеянная скотина. Ну ничего, я тебе все это еще припомню."

— Слушай, говорю! — Дернул он в свою очередь мою руку, приблизившись вплотную. — Сейчас мы пойдем на особенный рынок. Он тайный, и распространяться по поводу его существования не принято по массе различных причин. Постарайся не оглядываться по сторонам. Не вырывайся, ни с кем не заговаривай и, вообще, старайся не привлекать к себе внимания. Это не увеселительная прогулка, поняла?

— Поняла. Одни сплошные "НЕ". А почему этот рынок тайный? — Раздраженно спросила я, мало надеясь на исчерпывающий ответ.

— Потому. Сама увидишь. — Не разочаровал меня сей приятный и общительный человек. — Теперь пошли.

Петляя между прилавками с рыбой и овощами, планомерно продвигаясь к задворкам, мы дотащились, вернее, дотащили меня, до какой-то грязной кирпичной стены с широкой, но низкой, коричнево-ржавой дверью. Арвен остановился и внимательно посмотрел на нее. Зачем нужна была эта дверь, если как раз напротив нее, по ту сторону невысокого обшарпанного ветерана оградостроения, рос старый тополь, и отчетливо шумели машины, я поняла не сразу. Дурацкая дверца, при подробном рассмотрении, оказалась захваченной краем крупномасштабного граффити. Чьей-то не опытной, но твердой рукой, потекшей краской на стене был выведен угольно-черный силуэт идущего человека. Человек отбрасывал почему-то прозрачную тень, и контур ее головы, слегка "припыленный" с внешнего четкого края спреем из того же баллончика, падал чуть выше ручки двери.

— Ты видишь ручку? — Зачем— то спросил Арвен.

— Конечно. — удивленно ответила я. Она была матово-стальной, круглой и плоской, отполированной множеством рук, и от этого словно слегка истершейся.

— Отлично. Открывай. — Коротко скомандовал он.

Я пожала плечами и потянула дверь на себя. Против моих ожиданий, она открылась легко, без ожидаемого зловещего скрипа, оскорбив меня тем самым в лучших эстетических чувствах. За дверью оказалась обычная пыльная улочка, пролегшая между оживленными торговыми рядами.

Я посмотрела на прилавки за дверью. Затем на тополь, который возвышался за кирпичной стеной по ту сторону двери, и по всем законам природы должен был перегораживать проход. Потом снова на прилавки. Потом на Арвена. Он стоял рядом, наблюдая за мной с самодовольной ухмылкой.

Полюбовавшись на это персонифицированное воплощение самодовольства, я неопределенно угукнула и, не поленившись, подтащила к стене валявшийся рядом пластиковый стул со сломанной спинкой. Взобралась на него, подтянулась и выглянула за стену. Внизу мирно шелестели кусты. Рядом с дорогой тянулся изрытый колдобинами тротуар, по которому неспешно прогуливался толстый наглый голубь, по разбитой дороге, громыхая на особенно удачных ухабах, проехала легковушка, заставив призраком близкой торговли воспарить над асфальтом обрывок пластикового пакета... и никаких прилавков там не было и в помине.

— Что за фигня? — Удивилась я, спрыгивая на землю. В проеме двери все так же бурлила торговая деятельность.— Как такое возможно? Там же сотни людей!

— Это Стинь-Торжище.

* * *

— Название прозвучало с большой буквы, указывая на Важность Места.— Или просто Торжище. В нашем мире существует множество мест и вещей, скрывающих в себе больше, чем мог бы представить смертный человек.

"Жаль, что он забыл добавить "Друг Горацио". — Ехидно подумала я, с трудом сохраняя на лице нейтральное выражение.

— Торжище далеко не самое необычное из них. Оно не для людей, и продают там все что угодно, но только не обычные товары. — Продолжал объяснять Арвен, приняв вид уникального специалиста, снисходящего к убогим. Глаза весело блеснули, губы дрогнули, бровь выгнулась, да и, вообще, весь его вид, от кончика переброшенной на плечо косы, до засунутых в карманы дизайнерских джинсов рук, не внушал никакого доверия.

— И что же ты собрался продавать? — Настороженно спросила я, предусмотрительно отступая в сторону.

— Ничего. — Ухмыльнулся Арвен, схватил меня за руку, и резко развернув к проходу, добавил ускорения веками испытанным способом. Я ударилась о невидимую упругую стену, и провалилась в шумный, пронизанный пылью и странными запахами, воздух Торжища.

— Мы пришли сюда кое-чего прикупить. — Договорил он уже закрывая дверь, которая, как я увидела резко и зло развернувшись, оказалась совершенно не похожей на калитку открывшуюся с противоположной стороны. Да и стена была заметно выше и прочнее. Впрочем, несхожесть стены и двери волновали меня меньше всего, когда я угрожающе придвинувшись к мерзкой псине, попыталась просверлить его глазами насквозь. Ах, если бы мысли убивали... мало почтительное отношение собаки меня бы уже давно, давно-о-о не волновало. Хотя, с другой стороны, вполне вероятно, что тогда бы меня волновали оскорбительные поползновения опарышей, или еще чего похуже.

— Ладно, ладно! Извини. — Сказал Арвен, шутливо подняв руки вверх.

— Когда извиняешься, попытайся не скалиться так нагло — портит весь эффект. — Недовольно буркнула я, и повернулась для того чтобы посмотреть куда попала. А посмотреть там было на что.

Стинь-Торжище только сначала показалось мне обычным. Нигде не сияли неоновые вывески с со словами "магия" или "колдовство", и волшебников, в расшитых таинственными символами робах, делающих зрелищные пассы руками, тоже не наблюдалось. За прилавками стояли люди, явно отдававшие предпочтение повседневной одежде, и судя по мусору под ногами, припорошенному тонким желтым песком — пластиковым заменителям столовых приборов, чипсам и прочим обернутым в пластик "благам" цивилизации. Вот только товар у них был странный.

Вместо обычных футболок, брюк, юбок, и бытовой мелочевки — неизменных атрибутов базарной торговли, на прилавках лежали вещи на первый взгляд совершенно непонятные. И на второй тоже. На одном из ближайших к входу лотков — простом железном столе, выкрашенном облупившейся темно-зеленой краской, громоздились причудливые, отполированные до блеска коряги. Рядом, там где обычно болтаются на весу майки и кофты, раскачивались разноцветные полоски кожи, украшенные непонятными символами, или неотполированными металлическим бляшками всех размеров и форм. Чуть дальше, на застеленном белой тканью прилавке-лестнице, неровными боками матово поблескивали гладкие, словно морская галька камни, и природные кристаллы, мало похожие на сувенирные. Некоторые в картонных коробках, другие почему-то на маленьких деревянных подносах, а самые мелкие, вообще, в коробках из-под спичек, или даже в скорлупе от грецкого ореха.

— Что это? — Заворожено спросила я, сквозь шум базара, у потянувшего меня словно буксир Арвена, по мере продвижения выворачивая голову назад, и пытаясь рассмотреть какой-то кривой, особенно заинтересовавший меня, разноцветно-пятнистый булыжник.

— Бытовая мелочь для слабых. Нам это не нужно. — Неохотно буркнул буксир, утаскивая меня все дальше, словно взрослый непослушного ребенка.

Да я и почувствовала себя ребенком, впервые попавшим в сувенирную лавку, настолько интересными и необычными показались мне вещи на Торжище. В просветах между толкавшимися и переговаривающимися людьми, перед моими удивленными глазами проносились самые разные предметы, от почти обычных, вроде кожаных перчаток, сплошь расшитых металлическими нитями, разнокалиберных лопат, керосиновых ламп, и подсвечников, до совсем непонятных конструкций из дерева, металла, и стекла.

Как не странно, но в толчее и гомоне базара дорога к цели мне показалась совсем не тесной. Проталкиваться мимо кого-либо нам не пришлось ни разу. И как не противно было это сознавать, то была целиком и полностью заслуга Арвена.

Высокий и сильный, он прокладывал наш путь через толпу, как нож сквозь масло, даже не потому, что встречных пугала его явно превосходящая сила, а по причинам куда более интересным. Он осознанно излучал опасность, отпугивавшую всякого, кто посмел оказаться на пути. Даже я, на время лишенная своих возможностей, могла чувствовать это как упругие злые волны, направленные вовне. Странно, но меня они не затрагивали, и даже коварно внушали ложное чувство защищенности, которому я на отрез отказывалась доверять.

Чем дальше мы шли, тем солиднее становились торговые места и продавцы. Мельчайший песок под ногами показался мне заметно светлей и чище. В огороженных белым пластиком будочках, в довольно модной, не спортивной одежде люди, торговали деревянными и железными расческами, бутылками с разноцветной жидкостью и без ярлыков, вроде тех, что я видела в ванной Дома, резными шкатулками, и украшенными орнаментом, бисером или вышивкой, кожаными мешочками различной вместительности и цветовой гаммы. Резко дернув меня направо, и никак не отреагировав на оскорблено-злобное шипение, Арвен вывел меня на длинную "улицу" застекленных ларьков-магазинчиков. Она змеилась как минимум на несколько сот метров, и конца не было видно за множеством выступающих фигурных вывесок, козырьков, и прорезающих ее сквозных проходов. Бурлящая толпа тут заметно поубавилась, и нам уже не приходилось встречать скопления непрерывно переговаривающихся покупателей и продавцов. Хорошо одетые люди то и дело открывали звякающие двери, или выныривали из какой-нибудь лавочки, не редко в сопровождении кого-то, несущего за ними коробки или свертки.