Правдивые истории

— То есть вы... обвиняете... нас... в том... что мы присвоили ваши булыжники?

Некромант некоторое время тер пальцами глаза, словно не желая меня видеть, а потом сказал усталым голосом:

— Да камни так и так ваши. Я не собираюсь их забирать. Но мне необходимо знать, все ли они у вас, или... все-таки заклинание сработало.

— Какое зак...линание? — спросила я, чувствуя, как холодеет в груди и слабеют ноги.

Маг все так же, не отрывая рук от лица, неохотно буркнул:

— Если бы я только помнил! Кажется, заклинание вызова Оттуда.

Ну все... как любила говаривать бабка: "пропала, мов руда мыша"*. Он все-таки кого-то затащил в наш мир. Нет! Не просто в мир... В наш двор!

— Как кто? "Руда мыши"? — с неожиданным интересом спросил некромант.

— Как мышь рыжая, — вздохнула я, даже не обидевшись от огорчения на беспардонное прочтение мыслей, и уточнила: — Кого "кого-то"? Конкретнее, пожалуйста.

— Если бы я только помнил... — снова буркнул волшебник.

— А эльфийский комитет по контролю над некромагией память не освежит? — раздался за спиной обманчиво мягкий голос.

Маг мгновенно подобрался, закаменев лицом:

— Это официальное заявление?

Я тут же очнулась и взяла инициативу на себя:

— Нет, это шокотерапия для улучшения памяти!

И, повернувшись к Селливену, попросила:

— Ну, хоть ты-то ситуацию не усложняй.

Кузен поджал губы, но сдержался. Выглядел он очень злым и серьезным. И не только он — некоторые гости из разряда особо ушастых, засобирались по домам. За ними потянулись остальные. Что-что, а инстинкт самосохранения у волшебных народов был развит хорошо.

Я, глядя, как на глазах пустеют столы, расстроилась:

— Так вы нам весь бизнес угробите.

— Можно посмотреть, где я колдовал? — проигнорировал упрек некромант.

Я, кивнула — авось вспомнит, что натворил, да выловит пришельца из преисподней — и отвела мага к злополучному забору. За нами увязалась целая процессия: Селливен, Илваритель и Адольф, примостившийся на моем плече. Все мы смотрели на некроманта весьма и весьма неласково. Вот только неприязненные взгляды его мало волновали. Черные маги — вообще самоуверенный народ, которому наплевать на чужое мнение. Наверное, в силу своей профессии. У них ведь почти все колдовство или за гранью общепринятой морали, или у ее черты. Специфика такая.

Мужчина долго медитировал на деревянные доски. Казалось еще чуть-чуть, и они задымятся под его упорным взглядом. В свою очередь затылок мага тоже должен был давно затлеть, потому что эльфы следили за его возней с не меньшим напряжением и неприязнью.

Когда некромант попробовал сделать пасс руками, Селливен моментально отреагировал:

— На это разрешения не было!

Маг холодно улыбнулся, повернулся ко мне, и, слегка поклонившись, вежливо попросил:

— Позволите провести небольшое исследование?

Я махнула рукой:

— Чего уж там... проводите, — и, наткнувшись на сердитые взгляды эльфов, уточнила: — Но чтобы без последствий!

После разрешения маг развернулся во всю мощь — он чуть ли носом в землю не зарылся. В прямом смысле этого слова: сначала долго рассматривал место происшествия, затем с четверть часа оглаживал забор, мрачнея с каждой минутой, и под конец закопался руками в рыхлую землю. Вместе с магом помрачнели и мы, отразив, как зеркало его эмоции. Притом, как кривое зеркало — в двукратном размере.

Наконец некромант выпрямился и подвел итог копанию в суглинке:

— Сначала хорошее...

Он повернулся к эльфам.

— ...вы хорошо ее закрыли... для эльфов. Надежно. Не просто надежно. Теперь в этом месте при всем желании портала не открыть. Никакого. Даже самого обычного.

Маг замолчал, выдерживая неприличную для таких обстоятельств паузу. Я не вынесла гнета показушной театральщины и отчеканила, возвращая магу его же слова:

— Мы все тут взрослые люди. Давайте обойдемся без сцен. Зрителей все равно нет — никто не оценит. Выкладывайте плохую часть!

Маг кивнул:

— Хорошо. Теперь плохое.... Камни я не потерял.

— А что в этом плохого? — не удержалась от комментария.

— Плохое то, что он их использовал, — зло прошипел Илваритель и шагнул к магу: — Ведь так?!

При этом рука эльфа сама собой поползла к поясу, где при обычных обстоятельствах крепились ножи.

— Так, — согласился некромант. — Я кого-то вызвал. Или — оживил. Или — и то и другое. Если бы вы оставили больше моих следов, то гадать не пришлось бы.

— Если бы один некромант не напился до полной потери сознания, нам бы не пришлось несколько часов возиться с мерзкими червивыми эманациями! А вам, совершенно точно, не пришлось бы гадать! — не остался в долгу Селливен.

Притом заявил с такой горячностью, словно собственноручно пачкался о магию некроманта.

Тот, уловив мою последнюю мысль, растянул губы в многообещающей и весьма противной улыбочке:

— Не вам...

Кому и что "не вам" я слушать не стала — нашли время... не скажу чем меряться.

— Аут, господа! Бой закончен, потому что судья в нокауте! Хватит ругаться, дайте минуту прийти в себя, а потом будем думать, как поймать то, что Оттуда убежало. И где оно может скрываться.

Закрыла глаза ладонями, чтобы никого не видеть. Я уже достаточно покрутилась в этом разношерстном обществе, чтобы понимать — иное колдовство хуже пожара. Потому как пожар — это беда на раз, а магия может прицепиться на всю оставшуюся жизнь. И если нам сотворили недоброе привидение, или вызвали какого-то демона, или еще что-нибудь... как бы не пришлось дом менять. А мне его так жалко-о...

Только от мысли, что придется куда-то переезжать, в глазах немедленно защипало и в носу стало влажно. Я ухватилась за переносицу, пытаясь сдержать слезы. Адольф, почувствовав настроение хозяйки, было жалобно застрекотал, но неожиданно замолчал и сорвался с плеча: свечой ушел в небо, растворившись в его бездонной глубине.

Мы, не сговариваясь, проводили зверька взглядами и переглянулись — сказать друг другу было нечего.

Первым нашелся некромант:

— Я, пожалуй, поживу у вас несколько дней. Подготовлю один обряд.

— Может, вам для него еще десяток младенцев достать? — сразу ощетинился Илваритель.

— Было бы неплохо, — высокомерно кинул маг.

Конфликт вышел на новый виток. И я не знала, что с этим делать. Оставалось только одно средство...

— Денис!

Если бывший военный не справится с ситуацией, тогда... тогда позову вампиров! Раз они Адольфа поймали, то и демона укараулят. Тем более существо из преисподней — это как раз по их части. Они вроде как со смертью на "ты".

— Ну, чего случилось, — благодушно спросил Денис, с высоты хорошего настроения поглядывая на нашу ощетинившуюся, словно стая дикобразов, компанию.

Я открыла рот для ответа, да так и замерла, не в силах поверить тому, что увидела — за спиной Дениса, воровато крутя головой по сторонам, крался... маленький скелетик. Не человеческий нет.. судя по клюву и килю — птичий! Более того... кажись, куриный: кости складывались в знакомый по застольям узор. В клюве скелет держал... белое гладенькое яйцо с синей меткой птицефабрики, минутой ранее лежавшее в тарелке на столе.

Не в силах преодолеть временную немоту, я подняла руку с вытянутым пальцем, указывая на вора, как Вий в фильме указывал на Хому.

А потом началась суета — на воришку с победным клекотом свалился Адольф. Скелет бестолково замолотил тем, что раньше было крыльями, заметался по двору, пытаясь скрыться от сердитого налетчика. За забором, захлебываясь слюной, зашлась лаем собака. Теперь я ее понимала — видеть, как шастает мимо носа супнабор и не иметь возможности до него дотянуться, еще не так зарычишь.

Наш зверек, натерпевшийся напраслины за чужие проделки, сдаваться не собирался. В результате дело кончилось звоном разбитых тарелок и грохотом упавшей кастрюли — один из витков этого Париж-Дакара пришелся на неубранный стол.

Этот звон заставил всех очнуться. Точнее — меня, потому что некромант пришел в себя гораздо раньше. Правда, повел себя очень странно: сел на землю и захохотал.

Этот смех меня рассердил: я не видела ничего забавного в том, что громят имущество, нажитое честным трудом и потом.

Эльфы и Денис тут же рванули его спасать, а я раздраженно топнула ногой и потребовала:

— Немедленно заберите свой вороватый костяк! Что за извращенная фантазия?! Превратили трактир в балаган!

Но некромант оказался тем еще стрелочником.

— Сами виноваты! — утирая слезы смеха на глазах, заявил он. — Нечего собственный двор превращать в скотомогильник!

И заметив, что я собираюсь снова ругаться, пояснил:

— Это ваш скелет! Я вспомнил! Это же ваша курица! А я ее просто пожалел. Увидел могилку и пожалел спьяну. Мне было одиноко и жалко себя...

Маг непонятно чему усмехнулся.

— ...и так захотелось сделать что-то хорошее.... А тут эти кости. Маленькие, тоненькие, скрючившиеся, несчастные. Не исполнившие своего предназначения. Ну я и... исправил... как мог.

Некромант вытер глаза тыльной стороной ладони, последний раз усмехнулся и решительно вскинул руку. Из-за угла дома тут же выскочил скелет. Уже без яйца в клюве. Он, смешно задирая лапы, понесся к некроманту, схлопотав несколько раз от Адольфа крыльями по голове.

Маг шустро наклонился, подхватил свое творение, спасая останки от непочтительного к смерти Адольфа. Очутившись в безопасности, скелет склонил голову на бок, разглядывая меня круглыми кабошонами масляно поблескивающего гематита в глазницах, и приоткрыл клюв. В тот момент я почти услышала давно забытое, несмелое хрипловатое "ко-о".

Оно прозвучало из воспоминаний, заставив меня сначала растроганно спросить:

— Чернуля?!

А затем погладить хрупкий желтоватый череп по гладкой макушке.

— Ну что, развеять? — весело скалясь во все зубы, поинтересовался маг.

— Ни в коем случае! — отрезала я и снова погладила скелетик по черепу. — Это же наша Чернуля! Денис! Чернулю воскресили!

Это действительно была наша курица. Она мало в чем изменилась. Разве что — внешне. Характер остался тем же.

История началась много-много лет тому назад, когда Максу было всего три года. У нас появился постоялец. Тайный. С повадками белорусского партизана. Мы не знали о неучтенном жильце, пока моей собаке, Хане, не надоело, что ее нагло объедают в отсутствие хозяев. Она фактически притащила меня за подол в гараж, решив настучать на нового питомца. Там псина встала на задние лапы, заглядывая за нагромождение коробок, и гавкнула. Я послушно шагнула поближе — собака у нас была умная. Порой — даже слишком.

За коробками в ящике сидела... черная курица, испугано поглядывая на незваных визитеров оранжевым глазом. Я не стала ее трогать, а только ласково поговорила, и уже к вечеру птица смело разгуливала по двору (вот и скажите после этого, что у кур мало сообразительности). Чернуля, как мы ее назвали, была очень худа. И еще — смешно прозвучит — одинока. Она готова была ходить по пятам за любым из членов семьи. Даже за кошкой. Правда, кошке такое внимание не очень льстило.

Конечно, мы не сразу объявили гостью своей, а для начала устроили опрос всех ближайших соседей, пытаясь понять, от кого она удрала. Хозяин не нашелся, поэтому курица получила имя и стала считаться "своей". Наверное, нормальные люди пустили бы птичку на суп, но у нас рука не поднялась — она же сама к нам пришла... И была такой милой... Совсем без вредных привычек: все минусы Чернули сводились к одному, не особо серьезному — она не несла яиц. Но видно, очень хотела. Мы поняли это когда обнаружили птицу, восседающей на ведерке с яйцами, которые принесли из магазина. Она собралась исполнить свой куриный долг и высидеть цыплят прямо на кухне. Мне кажется, дай ей волю, и в холодильник бы залезла.

Увы, великой птичьей мечте не суждено было исполниться: прежде чем мы сообразили подложить в ящик Чернули с десяток нормальных, оплодотворенных яиц, она умерла. От чего не знаю, может от какого-то куриного мора, а может... от старости. Конечно, мы ее похоронили. Вот как раз под забором и похоронили. Не смогли выкинуть в мусорный ящик. Потому что это была не обычная курица, а Чернуля...

Я спустила скелет с рук и пошла за ним следом. Птица "свила" гнездо в самой выгодной в стратегическом плане точке двора — под колючими кустарниками у бани. Мы в них никогда не лазили: кому охота колоть руки об острые, как стальные иглы, шипы?

Гнездо Чернули состояло из небольшой ямки и пары десятков яиц, на которых скелет восседал с великим удовлетворением, стараясь охватить всю кладку тоненькими косточками крыльев. Некоторые яйца уже выделялись подозрительным оттенком. Их впору было китайцам продавать на деликатес.

— Что будем делать? — спросил Денис, оглядывая куриное "богатство". — Каждую неделю свежие подкладывать?

Я задумалась. Свежих яиц было жалко. К тому же не улыбалось копаться каждую неделю в этой колючей проволоке, по ошибке названой цветами. Если не менять... то в один прекрасный день, яйца все-таки лопнут, и двор провоняет сероводородом.

— Нет. Деревянные купим. Заготовки для пасхальных яиц, — наконец нашла я решение. — Через месяц нарисуем на них цыплят. Может, тогда уймется.

И отпустила ветки, снова спрятавшие от нас Чернулю с ее мечтой.

— Значит, оставишь? — довольно хмыкнул некромант. — А не страшно? Скелет все-таки.

Я рассмеялась — нашел, чем пугать.

Маг расцвел улыбкой.

— Наш человек! — и представился. — Хронос. Звони, если что. Если еще кого-то поднять надо. Духов предков вызвать. Или там... дьявола.

Я вздрогнула и поспешно отказалась:

— Нет уж... Спасибо! Что-то не хочется.

— Зря, — флегматично заметил маг. — Ваши предки встречей с ним не брезговали. Особенно когда строили мосты. Ну... раз все в порядке, тогда... до встречи? Забавно тут у вас. Я, пожалуй, не откажусь иногда наведываться.

— Заглядывайте, всегда рада, — автоматически брякнула я, пожав протянутую руку.

Эльфы тут же переглянулись.

Илваритель вздохнул:

— Нет, она определенно не думает, что говорит.

— Совершенно верно, — кивнул ему братец. — Придется отучать от такой вредной привычки.

На этом история, начавшаяся много лет тому назад, закончилась. Чернуля "прижилась", если так можно сказать о скелете. Как и прежде, она весьма застенчива: большую часть времени проводит под кустом — кладку охраняет. Притом защищает ее с храбростью дикого зверя: когда Адольф попытался стянуть яйцо, то позорно удрал, оставив на колючках клочки шерсти. По скорости Чернуля ему не уступает, видно заклятие дает себя знать.

На людях курица показывается только в компании своего создателя — Хроноса. Он сажает Чернулю рядом с собой на стол и, когда напьется, ведет с ней задушевные беседы. Курица, кажется, его понимает. Бог знает как, но понимает. И отвечает, кивая маленькой головой. Возможно, даже о чем-то просит. Так что переживаю я только за одно — как бы когда-нибудь, приняв на грудь сверх меры, некромант в очередной раз не поддался приступу жалости и не создал ей с десяток цыплят. Целый выводок скелетов — это, пожалуй, слишком даже для нашей устойчивой психики.