Пуля уже в пути

Глава 22.

Дверь в покосившуюся хибарку оказалась запертой изнутри. Я осторожно дернул ручку вниз и налег на неё плечом, но все усилия оказались тщетными. Она и не думала поддаваться. Можно было попробовать вышибить её ногой, но тогда эффекта неожиданности не получится, и я рискую нарваться на пулю в живот. Да и где гарантия, что после пинка дверь откроется, а я не сломаю ногу? Прислонив дубинку к стенке, я огляделся вокруг и увидел небольшой кусок белого кирпича, валяющийся бесхозно около калитки. Взвесив его в руке, запустил в черную "Волгу". Раздался глухой удар и звук треснувшего стекла. А сама машина не замедлила огласить окрестности громким и противным пиликанием сработавшей сигнализации. Не прошло и нескольких секунд, как дверь распахнулась настежь, и на крыльцо выскочил взъерошенный водитель, сжимая в одной руке брелок с ключами, а в другой — наполовину съеденный бутерброд с толстым куском вареной колбасы. Его челюсть раза два дернулась вверх-вниз и замерла в нижнем положении. — Жуй, жуй, глотай. — Я двинул битой ему в живот. Парень моментально согнулся пополам от боли и неожиданности. Бутерброд упал к его ногам. Я отступил на шаг и полюбовался творением рук своих, как художник смотрит на только что законченный этюд. Здесь явно не хватало последнего мазка. Размахнувшись, быстро нанес следующий удар снизу вверх. В бейсбол так не играют. Такой замах больше подходил игроку в гольф. Рассекая воздух с легким свистом, тяжелая дубинка врезалась в лоб водителю. Он моментально разогнулся и тут же завалился на спину, потеряв сознание. — Здравствуй попа, Новый Год. Заходи на елку. Я перешагнул через него и, нагнувшись, ухватил за шиворот. А затем, поднатужившись, поволок обмякшее тело в дом, бросив биту на пороге. Когда мы почти оказались в тесных сенях, где под потолком горела тусклая лампочка, откуда-то сбоку выскочил ещё один дружок. Привлеченный непонятным шумом и возней, он удивленно вытаращил глаза, доставая из наплечной кобуры пистолет. Вот только мой оказался более шустрым. И когда мужик уже почти выдернул из-под пиджака спасительное оружие, моя волына дважды оглушительно кашлянула, окутав меня на секунду пороховыми газами. Противника откинуло к стенке, только пятки вверх сверкнули. На груди медленно расплывались два кровавых пятна. Его глаза, так и оставшись открытыми, укоризненно уставились на меня, покрываясь мутной пеленой. Что ж ты, мол, наделал, Филин? Мы ведь так не договаривались. — А мы вообще никак не договаривались, — вслух ответил ему я и, бросив свою добычу, скользнул неприметной тенью в сторону комнаты. Плененный повалился навзничь, негромко ударившись головой о половицы. Стоило мне высунуть нос из-за косяка, как тут же из комнаты прогремели три выстрела. Две пули вонзились в деревянные стены, а третья отколола щепку чуть выше моей головы. Я поспешил убраться назад. Переведя дух и перекрестившись левой рукой, я прошмыгнул на противоположную сторону двери, посылая наугад несколько пуль в проем. Забухали ответные выстрелы. Одна из свинцовых пчелок чиркнула мне по плечу, испортив пальто и содрав кожу. Я замер, напряженно думая, что бы предпринять. Но секунду спустя внутри дома раздался звон разбитого стекла. Я осторожно заглянул внутрь, продолжая сжимать пистолет двумя руками. Окно было выбито, а в комнате отсутствовало население. На улице натужно взревел мотор. И когда я выглянул в разбитое окно, черная "Волга" уже скрылась из виду, оставив после себя лишь облачко сизого дыма и запах выхлопных газов. Раз дела приняли такой крутой оборот, то пора и мне уносить ноги. Уж кто-нибудь постарается вызвать поскорее милицию. Правда, пока он найдет в этом захолустье телефон, я смогу до китайской границы трусцой добежать. И все равно рисковать не стоит. Я засунул "стечкин" в карман и выдернул из брюк мертвеца ремень. Ему он теперь не нужен. Связав руки пленному за спиной, я надежно затянул узел. А затем поднатужился и взвалил его на здоровое плечо, как торговец коврами свой товар. Водитель оказался тяжеловат. Придерживая его за ноги, я двинулся к своей машине, стараясь идти быстро, насколько позволяла ноша и одышка заядлого курильщика. Свалив его на пол в задний отсек автомобиля, я прыгнул на место водителя. Движок завелся с пол-оборота, и я рванул в обратную сторону. Выскочив на шоссе, сбавил ход и уже неспешно поехал на юг по Арзамасской трассе. Я благополучно миновал стационарный пост ГИБДД, расположившийся на выезде из города. Там на мой автомобиль даже не взглянули. Машин, проезжающих мимо, было в достатке, и моя ничем не выделялась. Проехав километров тридцать, свернул с магистрали к садово-огородному товариществу. Ввиду наступившей зимы здесь было пусто. Я миновал скопление хибарок и, проехав через поле, углубился в небольшой лесок. Вокруг не было ни души, только стояли голые деревья, слегка присыпанные снежком. Да горласто вопила одинокая ворона, кружась в отдалении на одном месте. — Вот и прибыли, милок. — Я остановил машину и заглушил двигатель. — Будем малость общаться. Позади меня на полу раздался вначале стон, а потом недовольное сопение. Пленник завозился, видимо пытаясь скинуть путы. Но ремень намертво перехватил его запястья. — Будешь трепыхаться, пристрелю к чертовой бабушке! — пригрозил я, выбираясь из салона на свежий воздух. — Мне с тобой валандаться некогда, да и желания особого нет. И так ваша стая у меня литр крови высосала за последние дни. Я обошел машину спереди и, открыв заднюю дверцу, за шкирку вытащил пленника наружу. Упираться он, конечно же, не стал после грозного предупреждения. Но и помощи никакой не оказывал. Я усадил его прямо на стылую землю в неглубокий снежок, привалив спиной к ближайшей сосне. Он полыхнул злющими глазами, словно был готов задушить меня собственными руками. Только они были сейчас надежно скованы. — Ты на меня глазищами не сверкай, будто я тебе что-то должен. — Присев на теплый капот, я свесил ноги и закурил. — Взаймы у тебя не брал. Зато за вашей фирмой огромный должок числится. Для начала я возьму у тебя эксклюзивное интервью, а затем посмотрим, как тебе дальше жить. Да и стоит ли вообще топтать грешную землю. Сизый дымок, смешиваясь с клубами морозного воздуха, стремительно улетал ввысь, теряясь среди синевы ясного неба. Плечо перестало кровоточить, покрывшись коркой запекшейся крови. Но рану, оказавшуюся пустяковой, нестерпимо сильно жгло. — Вопрос первый. — Я смахнул с усов маленькую сосульку. — И хто вы такия будете, соколики? Мой пленник злобно ухмыльнулся, что мне совсем не понравилось, и прошипел: — Вот когда выловим тебя, ублюдок, тогда и узнаешь. Недолго тебе осталось прыгать по городу, как блохе. То, что не взяли сегодня, — просто случайность. Тогда тебе все популярно объяснят. Ты, видать, ещё не понимаешь, с кем решил в прятки поиграть. Но спесь быстро собьют... Я помассировал в задумчивости подбородок, словно размышляя о превратностях судьбы, и повторил вопрос: — Тарахтишь ты много, вот только все не по теме. Ещё раз спрашиваю, кто вы такие? И очень рекомендую побыстрее все рассказать. Не мучиться самому, да и мое время не транжирить. — А не пойти бы тебе... — он назвал, куда именно. — Ты все равно покойник в ближайшем будущем. Это только вопрос времени. — Ответ не правильный. — Я выкинул окурок и, сморщившись от боли в плече, достал из кармана пальто пистолет. — Пока в разряд мертвяков записываю тебя. Я тщательно прицелился ему в лоб. И стал наблюдать за его реакцией. На его покатом лбу выступила испарина, несмотря на далеко не жаркую погоду. Губы у парня слегка задрожали, и через некоторое время он выдавил сквозь зубы, словно ему в падлу было общаться с простым смертным: — Ты же не станешь убивать милиционера? Тебе потом за всю жизнь не отмыться. Из-под земли достанут. Глаза его налились неприкрытой ненавистью и страхом одновременно. Но в конце концов он совладал со своими эмоциями и победоносно ухмыльнулся. Словно это я был у него на прицеле, а не наоборот. — Кто внушил тебе такую чушь? — Меня немного озадачила такая ситуация, хотя я и предполагал, что на этот раз меня судьба столкнула меня не просто с мафией. — И кто докажет, что тебя пристрелил именно я? Место глухое, и мы здесь один на один. Так что отправишься на тот свет без оркестра и надгробных речей. Но пистолет от его лба я все же отвел ниже. А затем нажал на спуск. В лесной тиши раскатисто хлопнул выстрел. Очумевшая ворона перестала горланить и стремительно понеслась прочь, проворно размахивая крыльями. Пуля пробила ему толстую ляжку, туго обтянутую штаниной. Ткань стала быстро пропитываться кровью. — Черт! — проорал парень и свалился набок. — Ты прострелил мне ногу. Я спрыгнул с капота и, быстро приблизившись к нему, присел рядом на корточки. Ухватив мента за шиворот, опять усадил. Придерживая левой рукой за воротник, правой упер ствол пистолета в лоб чуть выше переносицы. Вдавил его с такой силой, что там отпечаталось круглое колечко. В глазах у меня плескалась ярость. Крылышки ноздрей зло раздувались, а на щеках перекатывались упругие желваки. — Неужели? А я думал, промазал. А теперь подумай. Мне наплевать, кто ты такой: мент, мафик или президент Гондураса. Для меня ты просто один из уродов, которые обещают угробить меня и мою девчонку. А я такую роскошь предоставить вам не хочу. Так что следующая пуля разнесет твою черепушку на запасные части. Я надеюсь, ты теперь это хорошо усвоил? Пленник понимающе кивнул головой, кося глазами на мой палец, нервно подрагивающий на спусковом крючке. — Да, я понял. Голос его стал хриплым и глухим, словно доносился из подземелья. — Вот и хорошо, что понял. Значит, мы найдем общий язык, и ты сможешь и дальше пыхтеть под синим небом Родины. Вот только не обещаю тебе, что это будет в нашем городе. По-моему, тебя заждались на южном берегу Северного Ледовитого океана. А может, в районе Колымы или солнечного Магадана. Это уж в Управлении исполнения наказаний решат, куда тебя отправить. Я быстро прошмонал его карманы. Ничего интересного, кроме "макарова" под мышкой и удостоверения в нагрудном кармане пиджака, не нашлось. Рассовав оба пистолета по своим карманам, я бросил удостоверение на капот машины. А затем толкнул пленника в плечо. Застонав от боли в простреленной ноге, он повалился набок, уткнувшись щекой в снег. Я развязал его руки и, бросив ремень перед его лицом, произнес миролюбиво: — Перетяни ногу повыше раны, а то ещё окочуришься от потери крови и до суда не доживешь. Мне будет жаль пропустить такое незабываемое зрелище. Банда в серых мундирах на скамье подсудимых. Он, кряхтя, словно старый дед, вернулся в сидячее положение и, согнув в колене простреленную ногу, поморщился. Снег вокруг уже стал бледно-красным. А его лицо помертвело. Печально вздохнув, он принялся перетягивать ногу ремнем. А я вновь уселся на капот машины и раскрыл его удостоверение. — Старший лейтенант милиции Копусов Андрей Анатольевич, — медленно прочитал я вслух то, что было написано там каллиграфическим почерком. А затем посмотрел на строчки вверху, отпечатанные типографским шрифтом. — Управление "Р" Министерства внутренних дел Российской Федерации. — И поскряб в задумчивости подбородок. — Что это такое? Чем вы занимаетесь в этом своем управлении? Он вздохнул и неохотно объяснил: — Прослушка телефонных линий подозреваемых, обеспечение средствами спецсвязи операций по наблюдению и задержанию... — Ладно, с этим более или менее ясно. Только не говори мне, что вы работаете сейчас официально, гоняя меня по стране, как скаковую лошадь на ипподроме. Копусов ничего не ответил, лишь уперся взглядом в пропитавшийся его кровью снег. Кровотечение из раны прекратилось, но вид у парня был не из лучших. — Можешь не отвечать, и ежу все понятно. Интересно, сколько тебе лично пообещали, если дискета окажется у вас, а я буду закопан под кустиком в глухом лесочке? — Миллион баксов и загранпаспорт на другую фамилию. — Он облизнул пересохшие шершавые губы. — Насколько я знаю, всем так обещали заплатить. — Теперь уж не судьба тебе загорать на Канарских островах, — протянул я, поразившись возросшей цене за мою бестолковку. Сибирским детективам, если мне не изменяет память, предложили сумму в сто раз меньшую. Но они были частники и дилетанты, так что стоит ли удивляться. — Могу тебя огорчить, дружок, — я улыбнулся широко и открыто. — О честной дележке в вашей конторе неправедно нажитых баксов не может быть и речи. Ваш главарь явно рассчитывает урвать кусок миллионов на сто пожирнее. Да нам, правда, сейчас это совсем не интересно, ни мне, ни тебе. Он взглянул на меня исподлобья и отвел глаза в сторону. — Продолжим, — предложил я, закуривая. — Сколько вас таких жадных на баксы участвует в нижегородском сафари? — Точно не знаю. — Копусов обессилено привалился спиной к дереву и воздел очи в небо, словно подсчитывал. — Человек десять, наверное. Я думаю, не меньше. Но всех не знаю. У нас совещаний не проводили. Каждый занимался своим делом. Он грустно усмехнулся, произнеся последнюю фразу. Прекрасно сознает, паршивец, что это за дело. Вот только несметная куча баксов затмила голос рассудка. Мне-то проще, я защищаю свою и Оксанкину жизнь. А за это можно побороться любыми способами, не стесняясь в средствах. К тому же я не давал присяги стоять на страже закона и интересов трудящихся. — Кто у вас главный в этой шайке-лейке? — продолжил я допрос, переходя к более волнующим меня темам. — Не знаю, — похоже, он говорил правду. — У меня был старший. Он и решал все вопросы на вышестоящем уровне. А мое дело баранку крутить и тебя около конторы поджидать. В три смены там дежурили, как на заводе у станка. Он позволил себе даже улыбнуться. Правда, получилось это у него совсем не весело. — Ну, и где обретается сейчас этот твой старший? Меня мало привлекала перспектива гоняться за ещё одним языком. Тем более что неожиданного нападения теперь уже не получится. После переполоха со стрельбой на одной из их временных баз меня везде будут ждать с распростертыми объятиями. — А я почем знаю? Он что, думаешь, в гости меня приглашал? В его голосе послышалась злоба. — Каждый раз я забирал его на Бекетовке. А если вдруг что-то срочное, так на этот случай у него мобильник был. Как и у каждого из нас. Долго, что ли, шесть цифр набрать... Это было уже лучше, чем совсем ничего. Я задумался и не заметил, как опять потянулся в карман за сигаретой. — Диктуй номер. — Я выпустил густое облако дыма и приготовился запоминать. — И не вздумай обманывать. У меня найдется, чем проверить. Парень назвал шесть цифр. А потом устало повторил по моей просьбе. Отказывать в мелких услугах он уже не решался. Внутри у него лопнул какой-то стерженек, и он больше не был тем нагло-самоуверенным типом, что в начале разговора. Я мысленно повторил номер и, убедившись, что запомнил правильно, задал последний вопрос, интересовавший меня больше всего на свете: — Где моя девчонка? Куда вы могли её спрятать? — Откуда мне знать? — правдоподобно удивился он. — Ещё раз говорю тебе, у нас каждый занимался своим делом. И не совал нос туда, куда не приглашали. Меньше знаешь — легче дышишь. Философия простая и надежная. Я ему поверил, так и должно быть, если они гоняются за сумасшедшей кучей денег. Но все равно расстроился, хотя был готов к подобному ответу. Что ж, будем действовать по другому сценарию. Я достал из салона "Волги" мобильник, который перед побоищем предусмотрительно выложил из кармана, освобождаясь от лишних предметов. А затем попробовал набрать названный мне номер. Однако трубка ответила гробовым молчанием. — Черт возьми, похоже, отсюда не соединяется. Как твоего старшого кличут, боец? — Майор Афанасьев. — Он приоткрыл слипающиеся глаза и уточнил. — Виктор Борисович. — А вот это меня совсем не интересует. — Я забрался в машину, устраиваясь поудобнее на водительском месте. — Мне детей с ним не крестить. Хватит одной фамилии. Я завел мотор и сказал ему на прощание: — Счастливо, старлей. Капитаном тебе уже не стать. — Ухмыляясь, похлопал себя по внутреннему карману. — Кстати, твои корочки я у себя оставлю на память. Надеюсь, ты не станешь возражать из-за такого пустяка. Я их на стенку прибью, как трофей. И буду вспоминать тебя в старости длинными зимними вечерами. Он озадаченно раскрыл глаза и попытался приподняться. Его руки вцепились в шершавую кожу сосны. — А как же я?! — А что — ты? — весело поинтересовался я. — Ты ничто, и звать тебя никак. Сам доберешься до жилья, если сможешь. Мне некогда извозчиком работать. И, уже собираясь захлопнуть дверцу, я добавил: — И не советую тебе к коллегам обращаться по поводу ранения. У нас здесь милиция, не как в Москве. Мы же провинциалы. Замучают тебя вопросами, а крыша твоя далеко, заступиться будет некому. Как бы врагов не нажить тебе здесь у нас. Вот и пробуй выпутываться самостоятельно. Счастливо оставаться, служивый. А мне пора, труба зовет. Я захлопнул дверцу и задом тронулся в обратный путь. Он стоял, обнимая дерево, и смотрел мне вслед. Не знаю, что он ждал. Может быть, думал, что я пристрелю его в том лесочке. Но не стану же я отстреливать всех, кто позарился на сказочные богатства. Так и патронов не хватит. Найдя вблизи от места допроса ровную площадку, свободную от деревьев, я развернулся и уже нормальным ходом отправился в сторону Нижнего. Сейчас у меня была основная цель: дозвониться до майора Афанасьева и потолковать с ним. Сделать ему предложение, которое нас обоих может устроить. Хотя бы на какое-то время. А дальше жизнь покажет, в какую сторону грести. Мимо проносились машины, обгоняя меня. И мне тоже хотелось вдавить в пол педаль газа до упора и помчаться стрелой. Но разум подсказывал, что не стоит привлекать к себе излишнее внимание. Возможно, меня и так уже ищут, если какой-то доброхот позвонил в милицию и дал мои приметы и описание машины. Всегда попадется кто-нибудь чересчур глазастый. А мне лишние проблемы ни к чему, и так полно лукошко.