В Сибири есть несколько ЗАТО — в основном "ядерных", в смысле, так или иначе связанных с атомной промышленностью. Я как-то побывал в крупнейшем ЗАТО России — городе Северске Томской области.
Город, несмотря на довольно приличную территорию, по периметру полностью обнесён двумя рядами колючей проволоки, между ними — контрольно-следовая полоса. На нескольких КПП (11) въезжающих и входящих в город встречают строгие автоматчицы, своим видом заставляющие вспоминать эротические фильмы Тинто Брасса про нацистскую Германию. Пропуск в город (мне туда нужно было в командировку съездить, магазин наш проинспектировать) я получил только через месяц после подачи документов — меня "пробивали по базам". В общем, враг туда точно не пройдёт!
Зато в самом городе тишина, уют и покой. Абсолютно сонный городок со "сталинскими" проспектами и довольно оригинально расставленными "брежневскими" девятиэтажками. Разве что, гуляя по набережной, любоваться красавицей-речкой Томью приходится через два ряда плотной "колючки"...
Улыбка фортуны
В завершение этой самой длинной части самой странной главы я хотел рассказать ещё одну, крайнюю, забавную историю.
Некая семья приехала из отпуска в Турции домой, в маленький провинциальный городок. Первым делом хозяйка собрала всю грязную одежду с домочадцев и начала "многосерийную" стирку. В какой-то момент стиральная машина не выдержала такого напряжения и сломалась.
Хозяйка выругалась, потому как поломка бытовой техники случилась совсем некстати, но на семейном совете было решено не ремонтировать "старушку", а купить новую — тем более что после отпуска осталось немного денег.
Семья дождалась выходного и отправилась в ближайший к дому магазин сетевого продавца бытовой техники за покупкой. Там выяснилось, что как раз сегодня проводился розыгрыш призов, и семья эта могла стать последним его участником — розыгрыш начинался буквально через час. Хозяйка долго отказывалась — дома, мол, белья грязного куча, а тут вы со своими глупостями, но всё-таки поддалась уговорам продавцов. Более того, именно её оставили другие члены семьи на сам розыгрыш — дескать, тебе машинку покупали, ты и карауль подарки.
Хозяйка честно "отстояла" шумную процедуру розыгрыша до самого конца. Жидкокристаллический телевизор достался не ей, DVD-проигрыватель тоже "ушёл" другому покупателю, даже электрической зубной щётки несчастной женщине не досталось. Оставался только главный приз — как говорит Леонид Якубович, "автомоби-и-иль!" Под барабанную дробь из уличных колонок рука очередного дитяти залезла в барабан и... вытащила купон, заполненный нашей героиней каких-то полтора часа назад.
Вы скажете: "Сказки это всё!". А я вам отвечу: "И вовсе даже не сказки!" Вот у нас в "Сибвезе" всё так и было — в 2007-м году в городе Рубцовске.
А рассказал я всё это не затем, чтобы показать, какой честный "Сибвез" (хотя в части розыгрышей мы, действительно, никогда не "мухлюем") и уж, тем более, не для того чтобы агитировать вас за лотереи и розыгрыши. А дабы показать, что "ВО, КАК ОНО БЫВАЕТ-ТО!"
(1) Вообще-то, целиком его изречение звучит так: "Если путь твой к познанию мира ведёт, как бы ни был он долог и труден — вперёд!"
(2) Правильно, конечно же, "обчане".
(3) Это я уже отсебятину написал, мэр всё это культурнее выразил.
(4) Не вздумайте назвать в деловом письме или деловой беседе губернатора "Аманом Гумировичем", как зовут его "простые люди"!
(5) Искренне считаю, что причислять жителей "посёлков городского типа" к горожанам в большинстве случаев — откровенная глупость. Эти демографы-статистики бывали хоть раз в тех "городских поселениях"? Я лично бывал неоднократно — на город многие из них даже не смахивают.
(6) Оно же Новосибирское водохранилище.
(7) Арака — это местный самогон на молоке, градусов двадцать пять крепости.
(8) На всякий случай, в первом слове — на последний слог, а во втором — на второй.
(9) Новосибирск жители всех окружающих населённых пунктов, пожалуй, кроме Красноярска, признают "столицей".
(10) Это было ещё до вручения финну Марти Ахтисаари Нобелевской премии мира "за успешное расчленение остатков Югославии".
(11) На всякий случай, вдруг кто-то не знаком с этим сокращением, КПП — это "контрольно-пропускной пункт".
Часть 2. Несмешное
Встреча со Вселенной
Однажды в своей жизни я видел Вселенную. Нет, слава Богу, у меня не было никаких помутнений рассудка или чего похуже. Будучи совершенно здоровым и трезвым, я наблюдал Вселенную целый день — часов с девяти утра и до самого заката.
Пока я ездил в Иркутск в командировки, частенько бывал в Листвянке, маленьком посёлочке на Байкале у истока Ангары, куда возят всех гостей местные — самый простой и быстрый способ ознакомить приезжих с главной местной достопримечательностью.
Когда мы с Наткой стали в Иркутске жить (12), дали себе зарок — в Листвянку ни ногой! Моя супруга тоже частенько бывала в иркутских командировках, и её тоже, как гостя, постоянно таскали в ближайший к областному центру населённый пункт на Байкале. Честно, посёлочек хоть и живописен, но уж слишком "обжит" многочисленными туристами.
Один свой выходной мы решили посвятить поездке по Кругобайкальской железной дороге — странному аппендиксу, оставшемуся от старого хода Транссиба после строительства Иркутской ГЭС. Девяностокилометровый участок, идущий от Порта Байкал (13) до города Слюдянка узким берегом Байкала, был самым сложным для строителей "стального хребта" России — сопки, тайга, обваливающиеся берега, скалы. А ещё — землетрясения, байкальские "ветра" (14), мороз зимой и жара летом. Тем удивительнее было то, что в итоге у них получилось — настоящее инженерное чудо!
Мы с Натальей всё-таки нарушили свой "обет" и приехали в Листвянку рано утром — правда, лишь затем, чтобы перебраться оттуда местным теплоходом в конечный пункт Кругобайкалки, поскольку иначе в Порт Байкал было никак не попасть. Корабль назывался "Иваном Бабушкиным" и был основательно потрёпанным — он, бедолага, сопел, пыхтел, трясся, но всё-таки перевёз нас через Ангару минут за тридцать.
Экскурсионная электричка из Иркутска с маневровым тепловозом впереди (КБЖД не электрифицирована) пришла вчера вечером и должна была отправиться в обратный путь часа через полтора, поэтому мы пошли обследовать сохранившиеся железнодорожные строения начала прошлого века и заброшенный порт с гэдээровскими кранами — когда-то самыми лучшими в соцлагере, но теперь напрочь проржавевшими от "безработицы".
Байкал здесь выглядел совсем не так, как с другого берега Ангары — он был светлым. Нет, цвет, вид, запахи были теми же, что и в Листвянке, но ощущение чистоты и света буквально шло от озера.
Наконец, мы сели в электричку и отправились в путь. Я высунулся в окошко и стал смотреть на Байкал, на "его" прибрежные сопки, скалы, тайгу. В какой-то момент я начал отчётливо понимать, что передо мной сейчас находится часть Вселенной. Она существует миллионы и миллионы лет, и она почти равнодушна к окружающим и благоговейно взирающим на неё "младенцам".
Поезд шёл очень медленно — железнодорожное полотно находилось в предаварийном состоянии — и останавливался каждые десять-пятнадцать минут. На остановках нас приглашали посмотреть очередной шедевр реализованной инженерной мысли — галерею, тоннель, мост или подпорную стенку. Отовсюду буквально сквозила главная идея Кругобайкалки — покорить Байкал, обмануть его — где-то взорвав сопку, где-то прорубив тоннель, а где-то перекинув мостик. Но озеро всё равно осталось победителем — у меня каждый раз возникало ощущение, что железная дорога, когда её строили, просто подстраивалась к суровому нраву Байкала, а сейчас, без должного ухода, уступала ему метр за метром. Вселенную ведь нельзя победить!
Наш гид в вагоне рассказывал нам через громкоговоритель про байкальские "ветра". Знаменитый "Баргузин", которого герой песни призывал "пошевеливать вал" — это тоже ветер, "бурятский", дующий в сторону Иркутска, то есть на запад. Самый опасный ветер называется "Сарма" — внезапная, а потому коварная, "низовка" способна опрокинуть даже судно приличных размеров — у Вселенной своеобразное чувство юмора.
В Байкале совершенно уникальная система регенерации, самоочищения — на каждом уровне, вплоть до полуторакилометрового дна, живёт какое-нибудь существо, коему сама природа уготовала быть байкальским "фильтром". Говорят, что даже известный целлюлозо-бумажный комбинат не способен отравить озеро — лишь небольшую акваторию. И правда — как можно отравить Вселенную?
Переплывать Байкал на корабле тяжело — слишком чистая вода плохо "держит" суда, а переплывать его вплавь — вообще, полное безумие. Нам рассказали про какую-то спортсменку-американку, специалистку по плаванию в холодной воде, которая попыталась переплыть озеро даже не поперек, а по "хорде" — примерно так же, как ехали сейчас мы, от Листвянки до Слюдянки... Тяжело заболела и умерла. А сколько ещё человек погубил Байкал и его "дочь" Ангара? Драматург Вампилов, написавший "Старшего сына" и "Утиную охоту", погиб, переплывая Ангару где-то в районе Листвянки.
Пешеходный маршрут вокруг Байкала занимает несколько месяцев и относится к высоким категориям сложности. К озеру существует счётное количество выходов, несмотря на его длиннющую береговую линию, а до большинства байкальских посёлков можно добраться только водным путём.
Вечерело. Поезд всё так же медленно приближался к Слюдянке — конечной точке Кругобайкалки, где она смыкается с нынешним ходом Транссиба, и где электричка, избавившись от маневрового тепловоза, становится "самостоятельной". Гид продолжал рассказывать байкальские истории, а я всё смотрел и смотрел на Вселенную. Я чувствовал себя ничтожной букашкой, эпизодом в жизни великого озера, длящимся сотую долю секунды — по его, байкальскому, хронометру. Мы ведь тоже не всегда помним, как выглядела та мушка, что мы смахнули, и в какой момент нашей жизни это произошло...
Я потом бывал и на Алтае, и в Хакасии, и в Красноярье, но со Вселенной больше не встречался.
* * *
Мой павлодарско-новосибирский друг Егор, живущий сейчас в Москве — циник. Я как-то попытался пересказать ему свои ощущения от той поездки по Кругобайкалке — примерно так, как написал выше. Когда я дошёл до "ничтожной букашки", Егор улыбнулся и перебил меня:
— Вот удивил! Подойди к любому московскому менту и скажи ему что-нибудь грубое. Увидишь — он сможет доказать тебе, что ты — "ничтожная букашка" за пару секунд, и никакого Байкала при этом не потребуется!
Привет из детства
В ЦУМе Горно-Алтайска (кстати, даже не в отделе игрушек) увидели советский детский конструктор — куча железных плашечек разной длины с дырками, болтики, гаечки, колесики и книжечка с образцами моделей, кои можно собрать из предлагаемых материалов. Там же, в книжечке указан год выпуска изделия, 1991-й, а на пластиковой коробке "высечена" цена — "10 руб.", по советским меркам сумма приличная. Мы с Натальей, конечно же, не могли пройти мимо того, чего в детстве так ждали из родительских командировок в Москву, и купили набор — тоже рублей за десять, только уже нынешних, российских.
Где любят
Я не знаю, есть ли в центральной части России памятник легендарной комедийной троице Вицин-Никулин-Моргунов. Зато точно знаю, где располагается памятник главным советским комикам за Уралом — в посёлке Краснозёрское Новосибирской области. Красивая афишная тумба со скульптурами всесоюзных любимцев стоит около дома культуры захолустного райцентра и бережно охраняется местными жителями — никаких тебе граффити или отколоченных носов...
Наверное, это правильно, когда памятники ставят не там, где "логичнее" для властей, а там, где по-настоящему любят.
Украинское
Ханты-Мансийский автономный округ — третий по численности украинцев регион России после Москвы и Краснодарского края. "Браты" начали осваивать "севера" ещё в советские времена "вахтовым методом", а уж во времена "незалежности" стали просто переселяться туда целыми семьями.
В гостинице Нижневартовска на ресепшене сидела горластая тётка, которая упорно разговаривала со мной по-украински, пока я оформлялся. Я с трудом её понимал, и, честно, она меня раздражала.
Что такое беда
Мы с Натальей ужинали в каком-то новокузнецком кафе. Вокруг нас сидела шумно выпивающая в честь "уик-энда" молодёжь, а из-за барной стойки гремел телевизор. Начались федеральные новости, и первой темой в выпуске была произошедшая пару дней назад авария на шахте в Осинниках, небольшом угольном городке под Новокузнецком. Репортёр рассказывал о том, как из-под завалов доставали несчастных шахтёров — живых и мёртвых, как губернатор Тулеев разговаривал со вдовами. В зале кафе почему-то стало очень тихо, а кое-кто из посетителей даже подошёл поближе к телевизору.
После репортажа люди расселись по местам, но кабацкий гул выходного дня так и не вернулся.
Новосибирцы, живущие, в общем-то, довольно близко к Кузбассу, привыкли относиться к новостям о катастрофах на шахтах, как к новостям с Марса. Людей, конечно же, жалко, но всё-таки эти трагедии случаются где-то далеко — там, не у нас. Сейчас я понял, как это воспринимается, когда "у нас" — в смысле, "у них", у жителей Кузбасса.
Родня
В Барнауле недалеко от вокзала, на площади Победы, есть монумент павшим в войне горожанам. В длинных, кажущихся бесконечными, списках погибших одиннадцать Поздняковых, и пять Ерофеевых. Ерофеевы — фамилия семьи моей бабушки. Сколько-то "моих"? У отца надо спросить.
Солдаты удачи
Шикарная "двухсерийная" история из Екатеринбурга, хотя Екатеринбург по-прежнему не Сибирь.
Первый раз в этот совершенно фантастический город я попал в октябре 1999-го года. Ехать туда в командировку я не хотел — пропускал концерт моего любимого "Калинова Моста" в новосибирском Академгородке, но мой тогдашний начальник был непреклонен — езжай, и всё тут...
Правда, в столице Урала у меня была одна отрада — я собирался найти свою троюродную сестру Ленку, с которой не виделся к тому времени лет десять — сначала я поступил и целых пять лет учился в Новосибирском универе, потом она с родителями переехала из казахстанского Петропавловска в маленький городок ядерщиков под Екатеринбургом. В общем, разбрелись по жизни.
Вечером, после окончания моей работы и Ленкиной учёбы (она тогда в Екатеринбурге в местном пединституте училась), мы решили сходить куда-нибудь посидеть-поболтать. Сестрица-абориген выбрала самое на тот момент пафосное место под названием "Мастер и Маргарита". Вопреки ожиданиям, ничего булгаковского в этом развлекательном учреждении не было — на первом этаже танцевали, на втором — показывали стриптиз, на третьем — пели караоке. Мне хотелось просто поужинать и поболтать с Ленкой, поэтому мы отправились в самое тихое место, в караоке-бар, где по счастью никто ничего не пел.
Усевшись в уголок, мы заказали себе еды с пивом и начали болтать о том, как переселялись на новую родину из Казахстана, какие при этом возникали проблемы с документами у всех нас и с трудоустройством — у Ленкиных родителей.
