Имперский цикл

...

На дне могильника было ещё холоднее, а в стенах таился ад. Но там стоял примус, на огоньке кипел чайник, и Бао налил дорогой жасминовый чай с Чунгуо в две плоские пиалы — и себе, и Каю.

— Забыл прихватить для тебя сиденье, — сказал старый мастер, усаживаясь на свой складной табурет. — Я не намеренно, мальчик — правда, забыл. Слишком долго прожил один.

Кай пожал плечами и сел на плоский чистый пол гробницы. Кое-где на поверхности камня вспыхивали неуловимые искры, которые неодарённый принял бы за отблеск неба в кристаллах. Они были холодны, как сила, которая их породила. Но чай был хорош. Даже в присутствии ада можно попить такой чай.

— Как тебе голограммы?

Кай вскинул взгляд на мастера Бао.

— Они их так называют, — пояснил старый храмовик. — Слепцы. Некоторые из них тоже что-то здесь чувствуют или видят, но предпочитают считать это спецэффектом, отпугивающим от гробницы воров и вандалов. И ужас от увиденного для них тоже спецэффект. Такие ведь бывают в хоррор-фильмах. Театр, кино, голодрамы, вот это всё.

Последнюю фразу он подцепил у Торна и, кажется, этого не понимал. Или же Торн у него? Кто знает. Кай отпил ещё глоток чая. Пиала была из фарфора, а не из пластика, вкус из такого сосуда совсем другой. На службе у адмирала Тор Бао ни в чём себе не отказывал. И правильно, так и надо, подумал Кай; обзаведусь-ка и я приличной посудой и чаем. За вредность.

— Здесь нет излучателей, — возразил он. — Ищи-свищи — не найдёшь. Как можно воображать... это всё... голограммой?

— Скрытые излучатели, говорят слепцы. Древняя технология, всё-таки тысячу лет гробнице, тогда и гаджеты были другие, — продолжал Бао. — Слепцам предпочтительнее так думать. Я специально тебя сюда пригласил на встречу, чтобы ты это понял. Понял нас, точку зрения старого Ордена Храма. Мы называем слепцов слепцами не потому, что пытаемся так над ними превознестись, и даже не потому, что они не одарены Светом, а из-за их добровольной тяги к безмыслию. К метафизической слепоте.

Ответить Каю было нечего. Он сидел и пил чай целительными глоточками. Он не о том пришёл говорить, но у Бао был свой план встречи.

— Кто они?

Мастер Бао был явно повержен в недоумение.

— Люди в стенах, — пояснил Кай. — Души.

— А, эти, — у мастера был такой тон, будто он отмахнулся. — Убитые Лео Ноэ преступники и мятежники — те, кого он считал таковыми. Это вторая истина, которую я хотел тебе показать — как велик даже необученный одарённый. Как он налагает себя печатью на мир, даже не зная, кто он сам и что он.

— Лео Ноэ, — произнёс Кай Оками, пробуя имя на вкус. Он ничего о Ноэ не знал, но имя несло оттенок отказа. — Так он был... — как я? — Он не был обучен?

— Как говорили летописи Храма, нет. В детстве он не привлёк ничьего внимания, ну а потом было поздно его учить — и Тёмным, и нам. Ноэ из тех чёрных самородков, которые, не будучи вовремя взяты Орденом под контроль, становятся настоящим бедствием для народа. Учебники для слепцов говорят, что количество его жертв лежит в пределах от нескольких сотен тысяч до миллионов — что вовсе не много для двадцатимиллиардной тогда планеты, у кучи других чиновников выше счёт. Но жертв Лео Ноэ на самом деле гораздо больше. На порядки. Просто они были не отсюда, часто — не люди, и наши слепцы, — Бао выплюнул это слово, — предпочли их не видеть и не учесть. Со временем ложь закрепилась. Тогда Ардент ещё был полисом, будучи в то же время столицей Республики — противоречивое положение, которое принесло массу бед. — Бао быстро глянул на Кая, приподняв брови. — Ты не знаешь, что такое полис и полисность, верно, мальчик? Не знаешь. Ничего, ты всему научишься, если хочешь... Он, — Бао указал вокруг, на пол могильника и отвесные стены, — командор Лео Ноэ был консулом, хранителем порядка в полисе-столице. Это он убедил Сенат — и Совет Ордена Храма — сжечь поверхность планеты Сарияд, чтобы убить Чета Кейна. Кейна ты знаешь.

Это был не вопрос.

— Почему этот ужас всё ещё здесь? — спросил Кай. — Почему наш Совет не освободил здешних духов и не разрушил гробницу за целую тысячу лет?

Он чувствовал, что готов закипеть негодованием. Мешала какая-то мелочь. Тор Бао знал её и улыбнулся.

— Ты только что попытался освободить их, Кай. Как, успешно?..

— ...

— Да, мальчик мой. Он их крепко держит. Этот вот самопальный темнушник, тысячу лет как дохлый, сильнее старого Ордена и тебя, властелина времён! Ты видишь, сколько ещё не знаешь? — Бао допил чай одним глотком и теперь держал пиалу обеими руками, оперев локти в свои худые острые колени. — Гробницу рушить бессмысленно, даже вредно. Она — просто выход. Её не случайно соорудили на полюсе — здесь было дальше всего от застройки. Город тысячу лет назад был поменьше, до полюсов ещё не дорос. Ноэ похоронили здесь, забив его прах под камень в надежде, что он не станет терзать столицу и после смерти. У них получилось, — и мастер Бао указал наверх. — Колодец как-то помогает.

— Почему Совет не остановил его? — вопросил Кай, чувствуя в себе бескомпромиссное упрямство своего отца, Гэна, и понимая, что Тор Бао его тоже видит. — Пока он ещё был жив, этот живоглот.

Бао взглянул на него с укором.

— Потому что Лео Ноэ не нарушал закон. Закон слепцов, я имею в виду. Он его, наоборот, охранял. На этом, знаешь ли, наш Совет погорел потом, двадцать четыре года назад — мастера попытались арестовать канцлера Рив Гэллар за то, что она магистр Тёмных. Но это, мальчик мой, маразм в глазах слепцов. Слепцы ведь не видят Тьмы, не понимают, что она такое. По их законам Гэллар чуть было не стала жертвой религиозного фанатизма, но твой отец, герой и рыцарь, был, к счастью, рядом и спас бедняжку — а заодно и её легитимную власть — от путча храмовиков. Так это видели слепцы, и, заверяю тебя, они это видят так же и ныне. Поэтому твой отец у них популярен. Его лицо смотрит с плакатов на стенах комнат их молодёжи — и будет смотреть, республиканские плачи по Аману и другим убитым мирам ничего не изменят. Тогда, четверть века назад, последовали аресты, расстрелы, чистки, всё с самой активной помощью населения. Слепцы позволили и помогли слугам Тьмы уничтожить наш Орден, Кай. После чего остались одни со Тьмой. Те несколько планет, которые сожрала Рив Гэллар с учениками — логичное следствие слепоты народа. И, кстати, не такая уж и страшная расплата. Жертв могло быть намного больше. Скажи, — старый мастер подался вперёд, — ты всё ещё хочешь отдать власть слепцу?

— Вот мы и дошли до темы, — Кай выпрямился с облегчением.

— О, знаю, — старик опять отмахнулся. Словно от мухи. — Ты хочешь меня застроить в имперские рыцари, в этот полк патриотов. Служить империи и спасать галактику — плечом к плечу с Тёмными, если они согласятся. Красиво и романтично. Только слепец мог придумать такое безумство.

— Значит, нет?

— Почему же нет? Я согласен. — Удивлённый взгляд Кая встретил улыбку Бао. — Пойду в имперские рыцари. Даже и не полковником — сам командуй. Но есть дополнительное предложение, Кай. Ты выслушаешь его?

Оками кивнул, не веря своей удаче. Не может быть. Так легко?..

Он был прав.

— Пусть новый Орден зовётся Имперскими рыцарями, я не против. Так даже лучше — покойные мастера Храма изрядно скомпрометировали себя, народ ещё не забыл. Официально я буду служить под твоей рукой. И фактически тоже. Но ты позволишь мне обучать тебя, этот дар ты примешь. Дашь возродить наш Орден — ты это и сам собирался сделать. Я помогу. Весь мой опыт к твоим услугам, Кай, вся моя добрая воля — в обмен на одну-единственную уступку: ты признаёшь, что ответственность за галактику на тебе, а не на адмирале Торне. Действуешь в соответствии с этим.

— Ответственность за галактику на мне, а не на адмирале Торне, — эхом повторил Кай. — Я это знаю. Так уже было, Тор Бао. Я всё продолбал.

— Продолбал — очень общий термин, — возразил Бао. — Как все жаргонизмы, он непригоден, ибо неточен. Я чувствую, как ты играешь с потоком времени, но не вижу непосредственно грозящей абсолютной смерти, которой пугает нас Ариан Торн. Что именно ты сделал в тех твоих возможных временах?

— Скормил половину живых существ в галактике идолу, — сказал Кай.

— Ты имеешь в виду идол республики? — У Бао был понимающий тон. Тошнотворно.

— Республики, демократии и гражданских свобод, — сказал Кай. — Вот этого вот всего. Я знал, что эта форма управления неэффективна, она не сможет защитить свои миры от подлинной, организованной внешней угрозы. Она и от малых угроз защищала плохо, полдела делали сестра и я, двое Светлых одарённых. Я, прежде всего. Двадцать лет я носился, руками подкручивал гайки там, где конструкция Новой Республики расползалась по швам. Я ничего не менял, даже не призывал изменить! Ведь это была Республика, тот общественный идеал, за который я с юности убивал — взрывал, стрелял и рубил людей. Республика мне платила такой же верностью — сколько преступных глупостей я ни делал, сколько бы миллионов живых существ из-за них ни погибло, мне всё прощали, мели под ковёр, давали деньги на мой проект. Удачный был симбиоз дурака и бездарей... Потом пришли ордынцы с армиями чудовищ. Убили в нашей галактике всех, до кого дотянулись. Даже растения и животных убили. Я, как обычно, прибег на войне к чудесам — больше ведь было не к чему прибегать, за двадцать лет мы так и не создали обороны. В конце концов я добрался и зарубил ордынских вождей, одного за другим. Убил их пророчицу, скомпрометировав моральный двигатель экспансии Орды. Это бы не спасло нас, но тут мне на помощь, словно сюжетный "рояль" в плохой голодраме, явилось очередное чудо. И, между прочим, имперцы нам помогли, их анклавы сражались очень достойно. Они и нас защищали, всё нам простив... Орда на время остановилась, удерживая за собой захваченные миры, доедая их население и ожидая следующего пророка, нового приказа бога наступать — к окончательному решению человеческого вопроса. Военный вождь Орды — слепец, как вы говорите, и грозный воин — смеялся мне прямо в лицо, умирая. Он был не просто фанатиком. Хорошо знал наш расклад, мою роль в истории. — Кай перевёл дух. — Что вам ещё рассказать? Только это: нам, одарённым, во власти не место. Мне уж так точно. Мы по своей природе ставим не на то, что надо.

Тор Бао взял из его рук пиалу и поставил её на пол рядом с собственной. Он разлил в них остатки чая, сунул Каю его порцию и долил в чайник воды из походной фляги.

— Несбывшееся грядущее, — подвёл он черту, оставляя рассказанное за собой. — Что ж, это мрачная картина. Я рад, что ты понимаешь бессмысленность республиканского правления в наш исторический период. Хуже слепца у власти может быть только группа или толпа слепцов. Разум толпы равняется низшему общему знаменателю — разуму самого глупого в ней существа. Это закон психологии масс всех живых созданий.

— Не бессмысленность, Тьма возьми. А вред. Я до сих пор люблю демократию, мастер Бао — я только видеть её не могу. Такой парадокс.

— И ты очень многому учишься сам, — продолжал Бао. — Хорошо говоришь, красиво и сложно, хотя не учился в школе. Кай, ты очень талантлив. Не только во Свете — во всём. Но Свет — это главное. Главное в нас, в тебе — то, в чём ты продолжаешь быть неправ. Ты ведь не управлял Республикой в этом грядущем?

Кай ничего не ответил.

— Не управлял, — удовлетворённо сказал мастер Бао. — Ты был у слепцов мальчишкой на побегушках. Спецназом и символической религиозной фигурой, не больше. Они могли решать, выделить ли тебе деньги — не наоборот, не ты им. Кай, ты должен был ими править. Понимаешь? Управлять галактикой по-настоящему, взять власть в свои руки. Это я и имею в виду, говоря, что ты должен принять ответственность. В идеале такую сложную задачу должен выполнять Совет Ордена Храма либо специально назначенные им мастера, но ты бы справился, я в тебя верю. Если бы только решился.

— Захватить власть? — не веря своим ушам, сказал Кай. — Это ваше контрпредложение? Я думал, вы не хотели галактикой править. Вы мелкий, локальный тиран.

— А я и не хочу, — ответил Бао, пропустив оскорбительный выпад мимо ушей. — У меня нет желания взвалить себе на плечи всё живое. Однако у тебя-то оно, судя по твоим метаниям, в зародыше, но есть. Ты очень уж похож на своего отца. И это не укор, а комплимент. Ты сам уже понял, что нежелание брать на себя ответственность — не добро, а зло чистой воды. Это зло недеяния. Наш устав запрещает творить и такое зло. Я словами не в состоянии выразить, до какой степени подписываюсь под этим пунктом устава.

— А вы что будете делать? — хмыкнул Кай. — Если я захвачу в империи власть. Я буду править вселенной, а вы, мастер Бао?

— Займусь столицей и возрождением Ордена — я локальный тиран, ты верно сказал. — Бао как бы благодушно улыбнулся, однако улыбка вышла задорной, хищной. — И, конечно, я буду тебя обучать. Ты не владеешь и половиной необходимых техник. Ты просто не знаешь, что эти техники существуют.

— То есть, я — властелин галактики, ну а вы мой учитель, так? — Кай чувствовал, что сейчас не засмеётся даже — заржёт. Неприлично громко.

— Да, но не твой начальник. Начальствовать можешь сам, ты стреляный воробей. Твоя жизнь в несбывшемся будущем — ценный опыт. Тебе просто нужно выучиться азам, исправить некоторые ошибки, что допустил с тобой первый наставник, Кано. Хотя работу он сделал сильную, я это вижу. — Бао поднял руку, предупреждая возмущение Кая. — Но вот такой факт: боевой медитацией ты не владеешь. А ведь эта техника — именно то, чего тебе не хватило в республиканской антиутопии, которую ты построил в альтернативной жизни. Медитации, наряду с настоящей властью.

— Я знаю, что такое боевая медитация, — заявил Кай Оками. — И не хочу её применять. Особенно в той форме, что предпочитаете вы — контроль над волей сражающихся за тебя существ. Так делала императрица Рив — и где она теперь? Я вам скажу, что случилось в битве при Агарте. Я там был. Как только императрица погибла, её флот утратил связность, волю к победе и был позорно разгромлен.

— Но если погибнет Ариан Торн, тоже будет всему хана, — сказал Бао. — Не одному флоту — империи. Ты создал такую же ситуацию, Кай, причём собственными руками. Ты опять навязал вселенной свой выбор, и у руля почему-то снова слепец, а не ты.

Он наблюдал за Каем и добавил, полагая, что тот в замешательстве:

— Я тебе это всё разжёвываю, как учитель ученику, потому что прямо предлагаю тебе быть моим учеником. Я не манипулирую тобой, как сделал мастер Кано. Ведь это он тебя научил добиваться своего манипуляцией и обманом во благо — или же просто ложью — а не обозначать позицию прямо и принимать ответственность, как положено мастеру и мужчине. Ты обожал его и обожаешь сейчас. Искал ему замену здесь, в материальном мире. И вот нашёл Торна. Да, адмирал впечатляет — в особенности слепцов. Он на их уровне. Ты знаешь, что он называет нас ведьмами, а наш дар колдовством?

— На его родине так говорят, — сказал Кай. — В этом далёком царстве Вриндавана.

— На его родине вдов сжигают на погребальных кострах мужей. С его матерью это случилось. И он участие принял. Ему до сих пор это снится в кошмарах, так я и узнал, хотя не шпионил. Он очень сильно страдал во сне, переживая казнь матери снова и снова. На весь корабль фонило. Но вот спроси его, осуждает ли он этот страшный обычай — и он тебя просто с дерьмом смешает за покушение на его родную культуру.