— Надя! — он пытался дозваться до девушки. Она услышала и, открыв глаза, ласково и удивленно, взглянула на него. Ее губы что-то прошептали, и она снова смежила веки, теперь уже навсегда. Он в отчаянии воскликнул. — Нет! Надя, не уходи опять!
Он не знал, почему она уходит опять, и не хотел знать. Какое-то время он ничего не замечал вокруг и не ответил человеку в гимнастерке, который, подбежав, спросил:
— Ты как? — не дождавшись ответа, боец крикнул. — Нужно уходить, если хочешь жить! Это засада! Девушке уже не поможешь. А! Сиди, если хочешь.
Солдат побежал дальше, а Костя сидел, смотрел невидящим взглядом на прекрасное девичье тело, слегка дернувшееся последний раз в судороге и окончательно обвисшее на его руках. Он представлял, минуту за минутой сегодняшний день: "Какой же он был идиот, что не пошел тогда на сближение с девушкой! Сейчас бы осталось хоть это воспоминание", — ужаснувшись дикости своих мыслей, он разрыдался, покрывая поцелуями прекрасное лицо...
Рядом раздался шорох шин по гравию и урчание сильного двигателя. Костю окликнул знакомый голос:
— Konstantin, what are you doing here?
Костя облегченно почувствовал рядом присутствие настоящего друга, и, будучи больше не в состоянии удивляться, ответил:
— What the hell are you doing here, Sebastian? Where are your come from? — он не удивлялся тому, что свободно понимал, что этот улыбчивый американский латинос спросил. Как не удивился и тому, откуда тот взялся здесь. И просто продолжил. — Разве не видишь?!
— Кто эта девушка?
— Надя! — с отчаянием ответил Костя. Себастьян подошел и осторожно пощупал пульс у нее на шее. По его помрачневшему лицу Костя понял, что не ошибается в страшном диагнозе.
— Берем ее в машину! — приказал чернявый американец, и подхватил тело под ноги. Вдвоем они осторожно уложили девушку на заднее сиденье. Себастьян указал жестом Косте на переднее место, а сам прыгнул за руль своего Виллиса. — Надо быстрее отсюда сматываться!
Он развернул джип почти на месте и понесся по дороге. Костя с тупым ужасом наблюдал, как московский парк постепенно превращался в тропические джунгли. Но это не мешало военным действиям разворачиваться с устрашающей скоростью вокруг. По небу проносились лучи прожекторов ПВО, была слышна канонада артиллерийских выстрелов...
В конце концов, в небе появились те, кого так боялись и искали лучи ПВО: сопровождаемые тяжелым ровным гулом в темноте летели самолеты, иногда проглядывающие в лучах прожекторов. Вокруг раздались выстрелы зениток и появились следы трассирующих пуль.
— Не успеваем! — кричал Себастьян, переключившись с дальнего света на подфарники, а Костя не понимал, куда они должны успеть, так же как не понимал, каким образом Себастьян умудряется ехать почти в полной темноте без включенных фар.
Сбоку раздался натужный рев двигателей, и они увидели зарево колоссального взрыва от упавшего самолета. Но воздушная атака не прекращалась. Один самолет, заметив их машину, пошел на снижение и стал стрелять очередями по дороге. Себастьяну каким-то образом удавалось лавировать и избегать пуль. Латинос уже в ярости крикнул Косте:
— Бери автомат под сиденьем и отстреливайся!
Ничего не оставалось делать, как продолжать это сумасшествие. Костя вытащил из под сиденья самого настоящего Калаша, сел на сиденье задом наперед, уперся в спинку и попытался выцеливать, делающего второй заход Мессершмитта. Костя просто не мог представить, куда стрелял, так как навыками стрельбы из автомата обладал только в пределах школы. Но новичкам и дуракам везет, и самолет, вдруг, вместо того чтобы расстрелять машину, клюнул носом и пошел резко вниз. Костя понял, что это конец. Все, что он запомнил, был стремительно приближающийся нос самолета и крики Себастьяна... Спустя мгновение все скрыл спасительный мрак забвения...
ГЛАВА 10. ЖЕНЯ
Женька с Федькой давились в автобусе. Хоть до часа пик было еще далеко, но, по зимнему времени, транспорт ходил нерегулярно. Так что, слиняв с физры, они намылились к Федькиному отцу на работу. Сын несколько дней давил на папашу, чтобы тот ознакомил молодежь с достижениями компьютерной техники. Отец работал в институте торговли и занимался какими-то вычислениями. Слава богу, институт не был секретным, как половина подобных заведений, и маленькая экскурсия подрастающего поколения ни у кого не вызвала ни раздражения, ни подозрений.
Федькин отец встретил приятелей на вахте и провел к себе в кабинет. Оказавшись в комнате, заставленной всякой аппаратурой, ребята восторженно поглядывали по сторонам, еле сдерживая свои шаловливые руки, так и лезущие повертеть и понажимать все эти ручки и кнопки, в изобилии натыканные по всяким приборам.
— Пап, ты компьютер-то покажешь? — сразу стал приставать Федька.
— Ишь, какие вы шустрые! — рассмеялся уже немолодой, седеющий мужчина. — Вам какой показать? У нас половина первого этажа занято вычислительным центром. Но туда не пустят — соблюдается полная стерильность.
— Да чего мы там забыли? — с деловым видом возразил Федька. — Ты, давай, колись на ПС!
— Сам колись, хоть пополам! — весело возразил сыну отец и спросил приятеля. — Ты-то, Жень, знаешь, что такое ПС?
— Не очень, — признался Женька, понурив голову.
— Вот, за честный ответ я тебе все и расскажу. Не то, что некоторым, слишком выпендривающимся. Ладно, смотрите, ребята! Видите ту маленькую коробку с экраном на ней?
-Да-а! — хором промычали приятели, облизываясь на новую технику.
— А почему в ней даже кнопок нет? — удивился Женька.
— Правильный вопрос! — ответил их гид по новой технике. — ПС, это персональный компьютер. Все кнопки здесь, на клавиатуре.
— Да ну! Как будто из печатной машинки выдернуто.
— Совершенно верно. Но это не все. На этой машине стоит Виндоуз.
— А вроде ничего не видно, кроме экрана, — озабоченно возразил Федька, разглядывая ящик со всех сторон.
— Да нет! — рассмеялся отец. — Это такая оперативная система управления данными. Программа, короче, — пояснил взрослый ребятам, видя, что те тупят в технике. Компьютер, наконец, загрузился, и довольный экскурсовод продолжил хвастаться. — Смотрите: тут памяти на целых шестьдесят мегабайт, оперативка в 12 мегабайт и скорость просто бешенная: тридцать три мегагерца! А эти институтские олухи угрохали уйму денег, чтобы заполнить шкафами весь первый этаж. Знаете, почему они туда никого не пускают?
— Не-а!
— А чтобы никто не видел их позора! Все эти шкафы теперь стоят мертвым памятником их дури, а они сами работают на таких же ПеСешках! Вот смотрите: я сейчас текст буду печатать — это Ворд. Правда, он русского не знает и иногда весь текст может угробить, но, все равно, здорово! — уже не так бравурно хвастался Федькин отец, тыкая одним пальцем в клавиатуру. Ну ладно, мы еще тут расчеты делать можем — здесь еще калькулятор есть.
— Ну, калькулятор и меньше, чем этот гроб может быть, — возразил с видом знатока Женька.
Взрослый дядя обиделся за свою игрушку и бросился доказывать ее преимущества. Но, поскольку непонятное слово Эксцел ребят не вдохновило, он вздохнул и перешел к запрещенным приемам:
— Ладно, сейчас покажу, на что эта штука способна! — и включил еще какую-то программу.
Ребята с удивлением увидели на экране смешную бегающую фигурку. Федькин отец стал гонять человечка по всяким препятствиям и уворачиваться от смешных букашек.
— Что это? — Федька, как загипнотизированный, следил за экраном.
— Это игра. Марио называется, слыхали? Но это для детей. Мы в Арканоид, или Тетрис иногда балуемся, — то ли хвастался, то ли признавался в своих детских слабостях взрослый дяденька.
Но молодежь уже не видела ничего вокруг. Федька, на правах сына заявил:
— Слышать — слышали, но видеть — не видели. Дай-ка, я попробую. А то ты какой-то неуклюжий.
— Но, но, но! — попытался возражать отец, но был отпихнут сыном от клавиатуры. Тогда он переключился на Женьку и стал летать в неудержимой фантазии, не замечая, что парень весь сосредоточен на экране с бегающим по нему человечком:
— Представляешь, говорят через какой-то десяток лет в компьютерах в три раза больше скорости и памяти станет! Это какой же монстры выйдут? Сто мегагерц и двести мегабайт — с ума сойти! Это вам не щи лаптем хлебать!
— А я слышал, что изобрели такие радиотелефоны, которые сами, без проводов, где угодно работают и даже в карман влезают! — решил похвастать своей осведомленностью Женька. — Кажись, Нокией называются...
— Да, опять японцы всем нос утерли, — с видом знатока поддакнул Федькин отец.
Они так и просидели до конца рабочего дня в институте, по очереди выпихивая друг друга от компьютера. Это был воистину культурный шок. И даже умудренный годами отец Федьки, понимая состояние ребят, терпел их столь долгое и нахальное присутствие. Вечером все трое, наконец, выбрались из плена первых компьютерных технологий. Не отдавая себе отчета, они чувствовали, что мир сдвинулся с места и уже никогда не станет обратно. Эта была болезнь на всю жизнь, и особенно она опасна для мужского населения...
Ребята, конечно, не могли не похвастать о своих впечатлениях, а лучших благодарных ушей, чем Славкины, нельзя было и найти. Поэтому, сразу после того, как их подвез Федькин родитель, они отправились прямо к приятелю. Славка был "правильным" мальчиком и не прогуливал просто так даже физкультуру, но теперь ему придется об этом пожалеть!
На самом деле у них имелись большие планы на сегодня. Вечером назначен прогон выступления в школе, а завтра концерт. Ребята делили одну аппаратуру с одиннадцатиклассниками и выступали как бы у них на разогреве. Короче, сегодня с шести до восьми им нужно было проиграть всю свою часть. Из их компании, Славка являлся единственным "образованным" музыкантом и сидел на клавишных, а Женька с Федькой бренчали на обычной и басовой гитарах. В их группе были еще ударник и певец — из других десятых классов. И ничего бы у них не получилось (как, впрочем и у старшего состава), если бы не путный руководитель — парень из довольно известной в области группы, у которого вдобавок за плечами имелось оконченное музучилище.
Одним словом, ребята чуть не за шиворот выволокли Славку из дома и уже по дороге грузили того новостями из области компьютерных технологий:
— Представляешь, скоро наверно и музыку компьютеры придумывать станут! — заливал Федька, проворно перепрыгивая снежные колдобины по дороге.
— Ерунда все это! — спокойно отвечал Славка. — Человек и сотни лет назад без электричества неплохую музыку сочинял, и с компьютерами будет сочинять.
— Не-е, ты не просекаешь. Смотри, уже сейчас в основном только дискотеки крутят. Спасибо директрисе — в нашей школе каким-то чудом аппаратура есть. А больше, наверно, нигде вживую и не играют.
— Пластинки и наши прабабушки на патефонах крутили. Но кому-то на эти пластинки надо же записываться? И потом, живая музыка всегда живой останется, хоть на скрипке, хоть на электрогитаре, — Славку было не переубедить. Он всегда оставался спокоен и если уж что-нибудь вбивал себе в голову, то ничем этого оттуда выбить было нельзя. Женька только хихикал, смотря, как все шустрые Федькины наскоки разбиваются о гранит размеренных доводов приятеля.
Через минут десять они оказались в актовом зале. По освобожденному от стульев пространству было видно, что его уже готовили к завтрашнему событию. Ребята, привычно ворча на старших, быстренько развернули аппаратуру и стали настраивать гитары, пока не приперся Севка и не стал грохотать своими барабанами. Это являлось их наказанием: ударником парень был хоть куда, но никак не мог держать свои руки на месте и постоянно по чему-нибудь ими колотил. А уж если поблизости оказывалась ударная установка... в общем, туши фонарь и выноси святых. Единственно возможное, что оставалось — это направлять его страсть в нужное русло.
Прибежал Влад — их "голос". Женька предпочитал бы не слышать этого голоса, но на безрыбье и рак споет. Слушая, как Влад пытался "распеться", Жене все-таки пришлось признать, что ему и этого не светило. Из их троицы только Слава обладал воистину абсолютным музыкальным слухом и красивым, но очень слабым голосом. А если честно, то Славка просто дрейфил, и на сцену его всегда приходилось тащить на аркане.
Про себя Женька предпочитал молчать — он все никак не мог понять, что он делает в музыке, со своими слегка отдавленными медведем ушами и неспособностью спеть правильно и трех нот. И если все было бы так, то он с чистым сердцем мог бы уйти, но друзья почему-то считали его путным сочинителем. И гитару он мог настроить, просто перебирая открытые струны. Как это все у него в голове сочеталось с полной непригодностью к вокалу, он не знал. Будучи еле способным нагудоносить новую песню, он только слушал, как Славка из его уродца делает конфетку.
Однако руководил всем процессом Федька. Остальные ребята были слишком увлекающимися, а худрук появлялся, если только пару раз в неделю, так что его ждали, как снисхождения святого с небес. Федька же и без всяких руководителей, быстренько приводил всех в чувство и раздавал роли. Так что они могли изобразить на концерте не только "Группу крови на рукаве", но и несколько своих "хитов". Если уж совсем честно, то они на своих электрических "один палка два струна" отечественного производства не могли конкурировать с гладенькими записями, вертевшимися на дискотеках. Но они были свои ребята, и к тому же не одни, а в два состава. Так что изредка, четыре-пять раз в году устраивали такие грандиозные концерты.
— Все, ребята, собрались! — отдал, наконец, команду Федя, видя, что все настроились и грохот барабанов уже начинает доставать. — Погнали по заранее утвержденному плану! И Слава, персональная просьба — не выкаблучивайся, а то Жека с ритма слетит. За Кавердейлом все равно не угонимся.
— Почему?.. — хотел обидеться за наши способности Славка, но был остановлен "начальственным" Федькиным окриком:
— Все, времени нет. Сева, пошел! — и четыре ритмичных щелчка палочками запустили веселый рок-н-ролл.
Если вы хотите достичь успеха, но не умеете хорошо играть, то рок-н-ролл — беспроигрышный вариант начать концерт. Ничто так не заводит публику, как этот бешенный ритм на нескольких простеньких аккордах лесенкой. Дальше вам простят все и будут поддерживать — ведь вы играете для своих!
На удивление, они почти без запинки прогнали программу и, воодушевленные, сдали инструменты с рук на руки своим старшим коллегам. Сегодня пришлось закончить рано — уже полдевятого расходились по домам. Теперь важно не перегореть до завтра. Прецеденты, особенно со Славкой, уже бывали.
"Как же странно получается?" — думал Женя идя к дому в сопровождении Ярослава: "Опять даже не ели ничего с обеда. А одноклассники только и делают, что завидуют: мол, девчонки так от вас и тащатся. Какие девчонки? Тут пожрать некогда. Своенравная муза полностью захватила их мысли и время. Была у них пара приятелей, иногда заглядывающих к ним в компанию, на дудочке там пару нот дунуть или на тамтамах постучать. Вот те — да! Женским вниманием пользовались вовсю. Получался смешной парадокс: им, "настоящим" музыкантам просто не было времени обращать внимание на то, что творилось вокруг них, зато "прихожане" использовали такую раскрутку на полную катушку. Однако, в отместку, этим гусям приходилось исполнять роль мальчиков на побегушках в их дружном музыкальном коллективе. Это устраивало всех. Женька со Славкой вообще были слишком неповоротливыми в дамском вопросе. А Федька, хоть и не в пример ловчее, но и то просто не имел времени уделять дамам должного внимания.
