— Забавно, — сказал Гарри, — Я провел очень много времени в этих залах и коридорах, когда был студентом, что даже будучи взрослым мне трудно избежать инстинкта прятаться и красться, опасаясь, что могу попасться и получить наказание.
Они шли медленно, без какого-то определенного направления. Джеймс следовал за ними на безопасном расстоянии, стараясь не дышать слишком громко и случайно не задеть какую-нибудь статую или рыцарские доспехи, которые стояли вдоль каменных стен.
— Ситуация не изменилась, и ты это знаешь, — сказал Франклин, — Однако теперь, у нас есть вещи похуже школьного наказания.
— Ну… не знаю, — сказал Гарри, и Джеймс услышал улыбку в его голосе. — У меня было несколько довольно серьезных наказаний.
— М-м-м… — уклончиво пробормотал Франклин, — история обеих наших школ богата некоторыми неприятными персонажами и излишними безобразиями. Ваша Амбридж и наш профессор Магнуссен. Ваш Волан-де-Морт и наш… Ну, честно говоря, у нас нет никого, чтобы сравнить с ним. В самом деле, он был страшной угрозой для всех нас в свое время. Наша обязанность состоит в том, чтобы такого больше не повторилось.
— Могу ли я предположить, что наша встреча, это возможность выявить эти угрозы, между нами говоря? — спросил Гарри серьезно.
Франклин вздохнул.
— У человека никогда не бывает слишком много друзей и слишком много источников, мистер Поттер. Я не мракоборец, и у меня нет никаких официальных полномочий или полицейской юрисдикции даже в моей стране. Я просто старый учитель. Старые учителя, однако, часто недооцениваются, как вы, думаю, знаете. И они замечают довольно много.
— У вас есть что-то похожее на Прогрессивный Элемент в Альма Алерон?
— Я думаю, нет. Для большинства наших студентов и персонала ужасы, которые творил Волан-де-Морт и его Пожиратели смерти, лишь догадки. Просто невероятно, как мало времени должно пройти, прежде чем определенные люди почувствуют, что могут перевернуть историю.
— Прогрессивный элемент знает, что им нужно быть более осторожными, — сказал Гарри, понизив голос. — Достаточно людей еще живы, кто помнит Волан-де-Морта и его злодеяния. Многие потеряли родных, близких и друзей по вине Пожирателей Смерти. Тем не менее, соблазн бросить вызов, проявить себя, силен в молодости. Это естественно, но быстро проходит. Истории не утаишь, как говорят они.
— История — это глупость, — сказал Франклин с отвращением. — Я должен сказать вам, что жил довольно долго и знаю, что иногда образовывается целая пропасть между тем, что сообщается людям и тем, что действительно происходит.
— Я только надеюсь, что это исключение, а не правило, — заявил Гарри.
Франклин вздохнул, когда они повернули за угол.
— Дело в том, что эти исключения дают смутьянам вроде Прогрессивного элемента все необходимое, чтобы подвергать сомнению любое историческое событие. История Волан-де-Морта и его восхождения к власти, как мы знаем, не соответствует их целям. Поэтому они так тщательно критикуют этот факт, сея зерна сомнения среди учеников, чьи знания недостаточно глубоки, чтобы усомниться в подобных искажениях фактов.
— Думаю, вы правы, — сказал Гарри, понизив голос. — У вас есть идеи по поводу того, что они замышляют?
— Конечно, есть, и вы это тоже знаете, мистер Поттер. Эти цели не меняются уже около тысячи лет.
— О чем вы?
— Гарри Поттер, — Франклин остановился в темноте коридора, смотря в лицо Гарри. — Даже сейчас, значительное меньшинство в нашей стране считают, что Лорд Том Риддл, как они сейчас его называют, был несправедливо обвинен и убит вами. Они предпочитают верить, что Волан-де-Морт был героем-революционером, свежим мыслителем, чьи убеждения просто были слишком резкими для традиционного правящего класса. Эти люди убеждены, что он был уничтожен из-за того, что хотел сделать мир лучше, а не хуже, но богатые и могущественные не захотели к нему прислушаться.
Джеймс, остановившийся в нескольких футах от них и скрытый под мантией, мог видеть, как отец его напрягся при этих словах Франклина. Но когда Гарри ответил, его голос остался спокойным и размеренным.
— Но вы-то знаете, что это ложь, и искажение истории, я надеюсь.
— Конечно, — сказал Франклин, пренебрежительно махнув рукой. — Но дело в том, что эта ложь является привлекательной для определенного типа людей. Те, кто распространяет эти слухи знают, как управлять эмоциями населения. Они считают, что правда — это средство подчинения их воле. Вот их главная цель на данный момент.
Гарри оставался неподвижным.
— И их целью, вы думаете, является порабощение магловского мира?
Франклин довольно резко рассмеялся, и Джеймс подумал, что это был такой же противный смешок, как и во время ужина, когда обсуждали способности Мадам Делакруа.
— Я не могу утверждать этого. Нет, они чертовски изобретательны. Они утверждают, что все как раз наоборот. Их лозунгом является абсолютное равенство между магическим и магловским мирами. Полное разглашение, отмена всех законов о секретности и запрета участия в соревнованиях. Они проповедуют идею, что сокрытие волшебного мира несправедливо и оскорбительно по отношению к маглам.
Гарри мрачно кивнул.
— Как мы наблюдаем здесь. Конечно, это палка о двух концах. Предубеждение и равенство в одном и том же лозунге.
— Конечно, — Франклин согласился, продолжая свой путь дальше по коридору. — В Америке нам приходится наблюдать возрождение историй о магловских ученых, ловивших ведьм и колдунов, пытающих их, чтобы раскрыть секрет их магии.
— Намек на давние суды над Салемскими ведьмами? — спросил Гарри.
Франклин рассмеялся, и на этот раз не было ни намека на злость в его смехе.
— Вряд ли, ведь это были старые добрые времена. Конечно, ведьмы были преданы суду, и множество из них были сожжены, но как вы знаете настоящей ведьме с волшебной палочкой магловский костер не страшен. Да, они стояли в огне и визжали, но только для того, чтобы развлечь маглов, а затем трансгрессировали прямо из костра в собственный камин. Так изобрели каминную сеть. Нет, в те дни рассказы про ведьм и колдунов, которых ловили и систематически истязали — это чистой воды фальсификация. Однако, это не имеет значения для заговорщиков. Культура страха и предрассудков работает бок о бок с их миссией «равенства». Полное разглашение волшебного мира, утверждают они, принесет мир и свободу всем. Продолжая скрываться, с другой стороны, может привести к увеличению нападений на волшебное сообщество агрессивным магловским миром.
Гарри остановился у окна.
— И когда они достигнут своей цели и маглы узнают о волшебном мире?
— Ну, здесь только один исход, верно? — ответил Франклин.
Лицо Гарри выглядело задумчивым в лунном свете.
— Маглы и волшебники будут соревноваться между собой за место под солнцем, как это было раньше. Темные маги только этого и хотят. Сначала все будет выглядеть, как небольшие волнения и беспорядки. Законы будут говорить о равенстве между двумя мирами, но послужат лишь причиной для новых раздоров. Волшебники будут требовать себе места в магловских структурах власти, во имя все того же равенства. И если это им удастся, то они станут искать способы получить больше контроля, больше власти. Они победят на магловских выборах, давая лживые обещания, где только возможно, и используя угрозы и заклятие Империус в противном случае. В конце концов, порядок будет разрушен. И наконец неизбежно разразится полномасштабная война, — размышлял Гарри.
Он повернулся к Франклину, который смотрел на него, его лицо было спокойным, но в глазах стоял ужас:
— И это то, что они хотят? Войну с миром маглов.
— Это то, что они всегда хотели, — согласился Франклин, — борьба никогда не прекращается, у нее есть лишь различные формы.
— Кто в этом участвует? — напрямую спросил Гарри.
Франклин тяжело вздохнул, и потер глаза.
— Это не так просто. Практически невозможно отличить зачинщиков от их последователей. Есть некоторые люди, к которым следует присмотреться внимательнее.
— Мадам Делакруа.
Франклин взглянул на Гарри изучающе и кивнул:
— И профессор Джексон.
Джеймс ахнул, а потом быстро прижал руку ко рту. Его отец и профессор Франклин стояли очень тихо. Джеймс был уверен, что они его слышали.
Затем Гарри заговорил снова.
— Кто-то еще?
Франклин медленно покачал головой.
— Конечно. Но тогда придется наблюдать практически за всем и за каждым. Это как нашествие тараканов в стенах дома. Вы можете вылавливать их по одному или же сжечь весь дом. Можете выбирать.
Джеймс осторожно попятился, а затем, когда он почувствовал себя в безопасности, он повернулся и побежал обратно к комнатам американцев. Его сердце билось так сильно, что он был уверен — его отец или профессор Франклин услышали его.
Он знал, что люди из Прогрессивного элемента не были хорошими, но теперь он знал, что скорее всего это они планируют возвращение Мерлина, полагая, что он поможет им достигнуть этой фальшивой цели равенства, которое неизбежно приведет к войне.
Мерлин говорил, что вернется, когда мир маглов и волшебников «созреет для его служения». Что еще это могло значить? Он был не удивлен, когда узнал, что мадам Делакруа вовлечена в этот заговор. Но профессор Джексон? Джеймсу очень понравился профессор, несмотря на его жесткий внешний вид. Он едва мог себе представить, что Джексон способен вступить в заговор против мира маглов. Франклин должно быть ошибается.
Джеймс пробежал мимо комнат американцев, ища дверь гостевой комнаты, в которой остановился его отец. Его охватил внезапный страх, ведь дверь в комнату исчезла, когда он вышел. В конце концов, это была волшебная комната. Как он сможет вернуться? Он должен быть в комнате и спать к тому времени, как его отец вернется. Джеймс остановился в коридоре, не совсем уверенный, в какой стене появилась дверь. Он обследовал все стены вокруг, надеясь, что найдет незаметный ключ или подсказку, где спрятана дверь.
Как же папа назвал ее… Выручай-комната? Тут Джеймс вспомнил о своей палочке. Он достал ее и вытащил из-под плаща.
— Э-э… — прошептал он, указывая палочкой на стену. — Выручай-комната, откройся!
Конечно же, ничего не случилось. И в тот момент Джеймс услышал шум. Его чувства обострились, он весь превратился в слух. Мальчик слушал, широко раскрыв глаза. Голоса.
Франклин и его отец уже возвращались. Должно быть, они пошли обратно тогда, когда и он, но немного медленнее. Он слышал, как они говорили вполголоса, вероятно, они стояли у комнаты Франклина. Его отец вернется в считанные секунды.
Джеймс яростно думал. Что сделал его отец, чтобы открыть комнату? Он просто стоял там и ждал, а потом вдруг бац… появилась дверь?
Нет. Джеймс вспомнил, он что-то говорил сначала. И ходил взад-вперед. Джеймс прокручивал вечер в памяти, пытаясь вспомнить, что говорил отец, но слишком волновался.
Отблеск света появился в конце коридора. Шаги приближались. Джеймс в отчаянии посмотрел в темноту коридора. Его отец приближался, палочка светилась, но он держал ее книзу. Джеймс вспомнил, что его рука с палочкой высунута из мантии. Он спрятал ее так быстро и тихо как только мог, полностью скрывшись под мантией.
Все было безнадежно. Его отец сейчас войдет в комнату и увидит, что Джеймса там нет. Может быть, Джеймсу стоит зайти за ним и сказать, что он ходил к себе в комнату, чтобы взять учебник. Но он всегда плохо врал. Кроме того, мантия-невидимка была у него. Он чуть не застонал вслух.
Гарри Поттер остановился в коридоре. Он поднял палочку и посмотрел на стену.
— Мне нужно попасть в комнату, где спит мой сын, — непринужденно произнес он. Ничего не произошло. Гарри, казалось, не удивился.
— Хм, — сказал он, по-видимому сам себе. — Интересно, почему дверь не открывается. Скорее всего… — он посмотрел вокруг себя, подняв брови и улыбаясь, — потому что мой сын не спит в Выручай-комнате, а стоит здесь со мной в коридоре, под моей мантией-невидимкой, сильно стараясь вспомнить, что же я говорил, чтобы открыть дверь. Правда, Джеймс?
Джеймс шумно выдохнул и сорвал с себя мантию.
— Ты все это время знал, да?
— Я предположил это, когда услышал, как ты ахнул. Я не знал это наверняка, до тех пор, пока не попробовал открыть дверь. Давай, зайдем внутрь, — Гарри устало усмехнулся. Он прошелся мимо три раза и произнес слова, которыми открыл Выручай-комнату и они вошли.
Когда они оба были в кроватях, Джеймс лежал на втором ярусе, глядя на темный потолок, Гарри заговорил.
— Ты не должен следовать по моим стопам, Джеймс. Я надеюсь, ты это понимаешь.
Джеймс молчал, он не знал, как реагировать. Он слушал и ждал.
— Ты был там сегодня вечером, так что ты слышал профессора Франклина, — продолжил Гарри. — Я хочу, чтобы ты помнил то, что он сказал. Заговоры и революции будут всегда. Битва продолжается, просто она имеет разные формы. Это не твоя задача спасать мир, сынок. Даже, если ты это сделаешь, придет новая опасность, и с ней другая, еще, еще и еще. Такова природа вещей.
Гарри замолчал, и Джеймс услышал, как он тихо смеется.
— Я знаю, каково это чувствовать, большой груз ответственности и пьянящая вера в то, что я единственный, кто может остановить зло, выиграть войну, сразиться за высшее благо. Но Джеймс, даже тогда это не было только моей обязанностью. Я не один боролся со всем этим. Это была борьба каждого. И жертва каждого. И были те, чья жертва была намного больше моей. Один человек не обязан спасать мир, и, уж тем более, это не входит в обязанности маленького мальчика, который даже не может понять, как открывается Выручай-комната.
Джеймс услышал скрип нижней кровати. Отец стоял и смотрел на него. В темноте он не мог разглядеть его выражения лица, но он знал его все равно. Его отец улыбался своей понимающей улыбкой. Его отец все это знал. Его отец был Гарри Поттер.
— Что ты думаешь, сынок?
Джеймс глубоко вздохнул. Он хотел рассказать отцу обо всем, что видел и слышал. Все это было на кончике языка: магловский шпион и призрак Седрика Диггори, и секрет Астромаддукса, заговор с целью вернуть Мерлина и использовать его, чтобы начать войну с маглами. Но в конце концов, он решил не делать этого. Он улыбнулся отцу.
— Я знаю, пап. Не беспокойся обо мне. Если я решу спасти мир в одиночку, сперва я пришлю вам с мамой сову. Окей?
Гари усмехнулся и покачал головой, на самом деле, не поверив ему, но зная, что не было смысла давить на сына. Он лег обратно в постель.
