Между ударом и надеждой, часть первая.

И еще произошедшее на базе... Ведь он видел тот злополучный коридор, слышал свой собственный крик, чувствовал отголоски боли еще до того, как все случилось. И, несмотря на предчувствие, Люк оказался в том коридоре.

Потом на корабле он убил всех, кроме одного. И не потому что устал или вымотался. Просто почувствовал, что этот человек не причинит ему вреда и умрет от чужой руки, так и не сойдя с корабля.

А еще выбивший его из колеи чужой ужас и шок. Чужие воспоминания, в которых те люди были еще живы. Как выяснилось, так можно, а в некоторых военных операциях и необходимо.

Люк взглянул в иллюминатор. Корусант. Центр Империи. Планета перемен. Неудивительно, что отца нет в личном отсеке — он уже на мостике.

Люк помнил, как первый раз увидел эту планету, как беспокоился по поводу отца, как тот впервые потянулся к нему в Силе.

И как Император в первую встречу сказал: "Ты ведь не повстанец, юноша, уже нет". Палпатин знал уже тогда, знал так же, как и отец, который не видел в собственном сыне веры в Восстание.

Люк чувствовал, что сегодня что-то произойдет. Он даже хотел спросить об этом у отца, вот только времени не оказалось. Вместо полета домой пришлось направиться во дворец на срочное совещание. Люк решил подождать отца — домой не хотелось. В конце концов, он был во дворце всего один раз и не успел все посмотреть. Здание-лабиринт хранило свои тайны, и запутанные коридоры словно разделяли людей на посвященных в них и нет.

Люк старался идти по пустым коридорам, но, к сожалению, сегодня это была трудновыполнимая задача.

— Эй, Мара, пошли.

Он обернулся. Позади стояли две девушки. Блондинка ослепительной красоты, одетая в белое платье, дернула рыжую за руку. Но перед этим рыжая успела бросить на Люка взгляд изумрудных глаз, и он понял, насколько ошибся. По сравнению с ней красота блондинки казалась какой-то тусклой, а вот ее подруга была яркой, словно огонь.

— Хорошо, Оливия.

Блондинка поправила волосы.

— Эй, а это кто? Хорошенький, не правда ли, Мара? — спросила шепотом девушка, но Люк услышал. — Военный или сын кого-то...

— Мы опаздываем, Ливи, — поторопила Мара девушку и бросила Люку кивок, отлично зная, что он заметит.

Люк тоже почему-то кивнул ей в ответ. Хотелось подойти и сказать что-нибудь, но предчувствие шепнуло, что пока не время. Поэтому он поднялся выше еще на этаж. Отец скоро освободится. Люку захотелось выйти на воздух, вдохнуть полной грудью, бросить взгляд на город-планету.

Император, стоя на балконе, окинул его взглядом.

— Извините, Ваше величество.

Да уж, только Скайуокер мог, прогуливаясь по дворцу, случайно наткнуться на Императора всея Галактики.

Хотя на этаже он не увидел ни одного алого гвардейца.

— Можешь остаться, Люк. И ты же помнишь, что мне не нужна охрана.

— Я помню.

Молчание.

— Я так и не сказал вам спасибо.

— Ты знаешь причину, по которой я так поступил.

Причину он знал: Вейдер.

— Но тогда вы еще сказали, что Лорд Вейдер будет беспокоиться.

— Полагаю, моему ученику было сложно, но, к счастью, вы привыкли друг к другу, и все идет так, как и должно быть.

Люк смутился. Все-таки их отношения с отцом были очень личной темой.

— Я вижу это по своему ученику. А вот по тебе я могу предположить, что ты уже определился с тем, чего хочешь.

— Война — это неправильно.

— В жизни нет правильного и неправильного. Есть только то, что выгодно или невыгодно лично для тебя. Однако здесь я с тобой согласен: война невыгодна ни мне, ни тебе.

— Тогда почему вы это не прекратите? — спросил Люк, прекрасно осознавая, сколькое зависит от этого человека.

— А почему ты уверен, что я могу?

— Вы были сенатором, потом стали канцлером, а позже — Императором. Я учил историю.

— И отец, конечно, тоже рассказывал. Но у мира кровавая цена, мальчик.

— Я ведь могу что-нибудь сделать.

— Запомни одно: не показывай своей силы. Это плохо заканчивается. Но меня радует, что ты, как и отец, не боишься платить по счетам. Однако тебе еще рано играть в такие игры.

— А когда не рано?

Палпатин улыбнулся.

— Всему свое время. Впрочем, научить я тебя как раз могу. Хотя одному ты никогда не научишься.

— Чему же, Ваше Величество?

— Предавать. Ты по характеру не предатель. Ты сможешь многое, но не это.

Люк посмотрел на небо. На город надвигались тяжелые тучи. Он почувствовал первые капли дождя.

— Иногда хочется разнообразия.

* * *

Вейдер быстро нашел сына, хотя тот явно не скучал.

— Учитель, — поклонился Вейдер. — Люк, жди меня в ангаре.

Мальчишка просто кивнул. Очевидно, он все-таки выучил второе правило — послушание.

— Хороший мальчик, — бросил Палпатин, когда двери закрылись.

— Вот почему вы предпочли уйти раньше с собрания.

— Поверь, мне было гораздо интереснее, чем тебе, Вейдер.

— Охотно верю, учитель.

Ему вот уже как полгода интересно.

— А мальчик растет...

Вейдер знал, что Люк весьма талантлив, но услышать подобные слова от учителя все равно было приятно.

— Помнишь наш разговор до твоего отъезда, касающийся Люка? По поводу наставника.

— И?

— Думаю, если я справился с одним, то справлюсь и со вторым. Я поговорил с твоим сыном, и он согласен.

А вот это вызвало удивление.

— Вы все же не спросили об этом меня, учитель.

Где-то в глубине уже зарождаются эмоции и слова, жаждущие вырваться наружу.

— Я не думал, что ты будешь против.

Опять тонкая игра, ходьба по самым граням их отношений. Давление человека, которому он доверял, которому он многим обязан, который заменил ему отца, и мальчишка, которого он должен был защищать.

— Люк мой сын.

— Я помню об этом. Я заметил, как быстро ты постарался установить с ним ментальную связь, и оценил твой намек на желание его учить.

— Он сам попросил. А сейчас вы передумали?

— Нет, я на это и рассчитывал. В конце концов, ученик должен становиться учителем, хоть ранее у тебя подобного желания не было, а здесь все-таки родная кровь. Ты зря так волнуешься.

— А у меня нет для этого оснований? — Вейдер поднял взгляд на Учителя. — Сначала приманка для джедаев, потом ситуация с повстанцами, о которой вы могли меня предупредить.

— Ты же понимаешь, что это было необходимо.

— Понимаю. Но что еще вы сочтете необходимым?

— Если бы я что-то планировал против твоего сына, ты бы никогда не узнал о его существовании.

— Вы видели его будущее?

— Не его, — ответил учитель, — а твое. Через два-три года Люка нет в твоем будущем. А, насколько я помню, он тебе нужен. Люк может просто физически не успеть развить свой потенциал, на что и надеются джедаи. Но там, где не поможет Сила, спасет хитрость.

— Люк сам попросил вас?

— Твой сын отлично понимает, кого он может просить. И, в отличие от тебя, ему на подобное наглости не хватило.

— Он похож на вас обоих, интересно, каким он станет. Мальчишки растут быстро, а этот еще и быстро меняется. Дети — это будущее, и я привык формировать будущее сам.

Палпатин взял бокал красного вина, взболтнул, расплескивая красную жидкость по стеклу.

— И все же ты ревнуешь сына. Почему?

— Люк хочет познакомиться с родней матери.

— Он имеет на это право.

— Я могу дать мальчику больше. Что могут дать они?

— Ты так уверен? Ты многое знаешь о ее родне, мой ученик?

— И что же?

— Видишь ли, мой дорогой ученик, мне твой сын тоже не чужой. — Серые глаза Палпатина блеснули, на губах на секунду появилась улыбка.

— Вам?

— Падме была моей племянницей.

"Вот и породнились", — ошеломленно подумал Вейдер.

— Она не говорила.

— Ты тоже не счел нужным ей рассказывать, что стал ситхом. Вы оба о многом молчали.

— Получается...

— Она всегда мне во всем помогала, как и я ей.

— И вы свели нас, — не удержался Вейдер от комментария.

— Я не смог отказать своему будущему ученику в одном небольшом желании. А меня, как ситха, интересовали ваши дети, потенциально сильные одаренные. И, глядя на Люка, я понимаю, что с расчетами не ошибся.

— Но все-таки с детьми она поторопилась, хотя и ее можно понять. Ты постоянно был на линии фронта и мог не вернуться. А набуанки стараются заводить детей только от тех, кого любят. К тому же, она давно привыкла решать все за других.

— У твоего сына очень неплохие родственные связи с обеих сторон. А в роду Наберрие уже давно не рождались мальчики, около полувека, если быть точным. Так что родители Падме будут рады узнать о внуке.

"Вы меня с этим еще поздравьте или скажите, что они мне за это спасибо должны сказать. Только для них и старался".

— Так что я заодно расскажу Люку о традициях Набу. Кстати, ты должен был оставить мальчику фамилию Наберрие.

— Может быть и так, да только я не забыл про войны кланов на так называемом мирном Набу. Я бы не хотел втягивать сына еще и в это.

— Кстати, ты решил не использовать сына в поисках своего второго ребенка?

— Я не сказал Люку ничего об этом. Ибо в поисках второго могу потерять первого.

— Что ж, я не буду вмешиваться в твои с Люком отношения. Твой сын — тебе решать, — Палпатин на секунду вновь улыбнулся.

— И когда вы планируете, скажем так, обучение дворцовой жизни?

— Ему все равно придется к ней привыкать. Люк и так числится у меня в свите. К тому же, вы так и не определились с образованием, что открывает мне некоторые варианты.

— У вас вообще давно планы на моего сына?

— Эти — с первой встречи. Посмотрим, насколько далеко зайдет мальчик. Он будет хорош и опасен, как и полагается твоему сыну. Вот только не все это вовремя поймут.

Только что вошедший Рухх поклонился Лорду.

— Господин, мы обнаружили, что за вашим сыном следят. Нам предпринять меры?

— Не надо, я сам.

========== Рабочие моменты ==========

Люк пораженно посмотрел на него удивительно выразительным взглядом, от возмущения даже приоткрыв рот.

— Я предупреждал, что тебе это не понравится, — бросил Вейдер, понимая, что терпение заканчивается.

"Предатель!" — мальчишка не произнес ни звука, лишь прожигал отца взглядом, но Вейдеру не нужны были слова, чтобы понять, что думает о нем сын. "Предатель!" — потому что Люк не ожидал от него подобного, только не сейчас, когда у них уже установились хорошие отношения, и они вроде бы научились понимать друг друга.

"Садист!" — читалось в таких же синих глазах, как у него. И, несмотря на настроение отпрыска, Вейдеру стало забавно. Он гонял мальчишку до изнеможения на тренировках, и Люк не жаловался, даже когда ныли все мышцы, даже когда он был на грани своих сил. Мальчишка не жаловался даже на последней тренировке, когда выслушал от него тонны критики, когда раз за разом терпеливо приходилось отрабатывать прыжки, из которых надо было при выходе быть готовым нанести удар. А тут столько эмоций!

— Ну, ты же от повстанцев еще узнал, что я садист? — сказал Вейдер, устраиваясь поудобнее в кожаном кресле своего кабинета.

— Но не до такой же степени, отец!

— То есть, мне надо было еще там, в комнате для допросов, предупредить?

— Я не умею и не особо хочу учиться это делать, — уперся Люк.

— Слушай Силу, это помогает, и пусть она ведет тебя.

Мальчишка несколько умерил пыл, очевидно, заметив, какое удовольствие отец получает от этого разговора.

— Вот в чем темная сторона бытия твоим сыном?

— Нет, это называется обязанности, и — если что — твоим отцом тоже быть не так уж и легко, но я свои отцовские обязанности выполняю.

— И в чем состоят твои? — поинтересовался отпрыск, облокотившись об стену.

— Заботиться о тебе, чем я сейчас и занимаюсь. К тому же, учитывая, что, если б твоим воспитанием занимались родственники матери... У тебя, по идее, это в крови...

— Полеты и Сила у меня точно в крови.

— И каково тебе быть потомком знатного и древнего рода?

Сын вновь выразительно посмотрел на отца.

— Не напоминай, а?

Люк все же решил тоже сесть в кресло.

— Прости, в свое время не думал о твоей наследственности.

Но что-то его дернуло задать сыну вопрос.

— То есть, быть сыном главнокомандующего имперских вооруженных сил лучше?

Люк поднял на него взгляд.

— Ты — это ты, ты мой отец. Я тебя знаю, ты можешь заставлять меня учить этикет, но не требуешь этого дома. Их же я не знаю.

— Ты откажешься лететь на Набу? — этот разговор Вейдеру нравился все больше и больше.

— Нет.

— Упрямец.

Может, Палпатин прав, и он все же ревнует сына? Правда, Император уточнил, что хорошо хоть сына, а не собственного учителя, как это было с Марой.

— Палпатин ведь с Набу?

Да, с Набу, и, между прочим, он находится с тобой в четвертой степени родства, мальчик, вот только тебе знать это не полагается. А вот вопрос, можно ли создать при этой степени родства связь в Силе, Вейдера лично интересовал.

— Он мне рассказывал, что на Набу очень важны семейные ценности и что для мальчиков из знатных семей было обязательно владение каким-либо оружием. Это скорее связано с многочисленными войнами. Так что с этим у меня все нормально.

Нормально. Вот таким именно образом Палпатин и познакомился со своим учителем, которого пригласили как мастера фехтования, но Плагеус был мастером не только меча.

— В семье Наберрие и девочки владеют оружием, особенно бластером.

Вейдер вздохнул. Император сам выбирает себе подопечных, его не заставить и на него не повлиять. Учитель выбрал Люка. Выбрал по причине, как выразился сын, "семейных ценностей", ибо старший в роду присматривает за младшим.

Это сейчас они просто разговаривают, уроки будут позже. Учитель всегда предпочитал не торопиться и самому Вейдеру советовал думать, чему учит. И, хоть уроки будут касаться не Силы, они будут полезны. Палпатин, без сомнения, умеет учить... А потом... потом учителю захочется проверить выученный материал, испытать сына.

— Тебе скоро выходить, кстати, — бросил Вейдер, поглядывая на хронометр.

— Знаешь, я бы предпочел тренировку.

— Считай это тоже тренировкой, подготовкой к сражениям. Поверь, светские собрания — это и есть поля битв. А тебе, как-никак, потом нашу семью представлять.

— У нас есть еще три года до того как ты признаешь, что я твой сын.

— Не признаю, а обнародую. Признавать и доказывать мне ничего не нужно. По законодательству отцом ребенка является муж матери, а ты родился в законном браке.

Люк вздохнул и посмотрел на часы.

— В конце концов, это же не смертельно. Я переживал и худшее.

Сын, похоже, хотел провести как можно больше времени в его кабинете.

— Знаешь, Люк, от танцев еще никто не умирал.

* * *

Люк Дарклайтер. Возраст — восемнадцать лет. Среднего роста, среднего телосложения. Светло-русые волосы, голубые глаза.

Это было обычным заданием для мандалорца. Восемнадцать лет — вполне достаточный возраст для жизни в его среде.

Работа: стажер на "Исполнителе".

Вот это уже интереснее. С каких пор Вейдер стал допускать на свой флагман стажеров? И кто смог навязать ему подобное? Что ж, скоро на флагмане милорда станет одним недоучкой меньше. Хотя малец мог и неплохо летать, можно это отметить, ибо никакие родители не смогли бы заставить Вейдера держать подобное во флоте.