— Я убил. Убил всех, кто только попался мне под руку. Убил мужчин, женщин, молодых старых, их детей — всех! Я только не знал, что служанка спасла мальчика, предка твоего оборотня! Но это и хорошо. Мне теперь не скучно, мне есть чем себя развлечь, — с садистскими нотками в голосе, злорадно улыбнулся мужчина. Знаешь, какие мои дальнейшие планы? — и поскольку Рута молчала, с ужасом глядя на него, он самодовольно продолжил. — Я не просто уничтожу всех оборотней во всех Мирах, где они только существуют, я потом уничтожу и сами эти Миры. Я сотру их в порошок, что от них и следа не останется, Я сожгу и разрушу планеты, что их породили в пыль.

Рута смотрела на него и вдруг подумала, что он напоминает ей бешеную собаку, которую необходимо пристрелить без всякой жалости, пока она не покусала окружающих.

— И что, тебя никак нельзя остановить? — в ужасе спросила Рута. Он с усмешкой подтверждающе кивнул головой. Рута задумалась.

— Ты говоришь, что все Миры кто-то создавал, значит, и у наших Миров есть создатели? — полувопросительно, полуутвердительно сказала она и тут же продолжила: — И что, они вот так спокойно смотрят и ждут, когда ты уничтожишь то, что они создали?

— Ты умна, — сделал щедрый комплимент Руте мужчина, — умеешь задавать правильные вопросы. Конечно, они пытались меня остановить. Но, видишь ли, я неизмеримо сильнее их, так что... — он многозначительно замолчал, предлагая Руте самой сделать соответствующие выводы. Руте стало так горько, так обидно, то какой-то психопат со сверхсилами может уничтожить их всех, вот так легко и просто. Такая злость на него охватила ее, и она спросила достаточно грубо, так, как она разговаривала когда-то, живя на улице, в компании себе подобных. — Слышь, а может, ты сам себя прибьешь как-нибудь, а? Ну, типа покончил с собой от неразделенной любви. Мы тебе все дружно на памятник сбросимся. Цветы на могилку носить будем. За собачками будем приглядывать, чтоб они не обсыкали твой монумент. Черт, да мы даже за голубями и воронами, ради такого дела, следить начнем, или охрану с тряпочками приставим, чтоб они вытирали твой лобик, носик и подбородочек, когда на тебя нагадят. Ты только сдохни!

Он вытаращенными глазами смотрел на нее, не зная, как реагировать на эти слова.

— Не получится, — снова, как ни в чем не бывало усмехнулся он. — Я, в некотором роде бессмертен, к тому же никакой неразделенной любви не было, так что мое самоубийство, совершенно исключается.

— Как это не было неразделенной любви? — удивилась Рута. — Ты же сказал, что она ушла, и ты стал искать ее по все Мирам. Или я что-то не правильно поняла?

Вопросы ему явно не понравились, Рута это ясно видела. Он немного помолчал, потом нехотя стал объяснять:

— Когда на Совете мне сообщили, кого они мне предназначили, я был очень сильно разочарован. Не такой я видел свою половину. Мое разочарование было столь сильным, что я не посчитал нужным скрывать свое недоумение этим выбором. Она все слышала. Она все поняла. Она не захотела быть со мной. Она ушла.

-Ты, посчитал возможным заявить во всеуслышание, о том, что считаешь выбор Совета неправильным?

— Я просчитал, что для моих Миров. Миров, что я смогу создать, — еще раз уточнил он. — Энергия, что несет ее душа, слишком... — он замолчал подбирая подходящее слово, — слишком иррациональна, непредсказуема и нестабильна, — с нескрываемым пафосом закончил он.

— Ну, ты и козел! — подвела итог беседе Рута.

Он в ответ лишь презрительно глянул на нее, не посчитав нужным, хоть немного оправдать свои слова и поступки.

Глава 8

Рута понимала, что пора заканчивать этот ужасный разговор, но одна странность в его рассказе так удивила ее, что она не могла не спросить:

— Как же так? Ты бессмертный, твоя половинка тоже обязана быть бессмертной, а ты говоришь, что ее убили.

Он не отвечал, очевидно, раздумывая, стоит ли ему, такому величественному и могучему разговаривать с какой-то людишкой, даже не людишкой, а ведьмой с кровью оборотня.

Поскольку Рута смотрела на него, ожидая ответа, он нехотя соизволил выдавить несколько фраз.

— Мне поставили несколько условий, которые я обязан был выполнять. Искры ее души я могу вернуть только с ее осознанного согласия, то есть она должна захотеть уйти со мной, другими словами... полюбить меня. А это значит, — повысил он голос, поскольку ему не понравилась кривая ухмылка Руты, что появилась на ее лице, едва он упомянул слово любовь. — Это значит, что мне надо искать Миры с разумной жизнью, в надежде, что в какой-нибудь душе загорится ее искра. Ты хоть представляешь, что это значит? — с горечью обратился он к Руте. — Это значит, — ответил он сам себе, — что шанс встретить ее равен нулю. Я могу метаться между Вселенными и Мирами и все равно не успеть встретить ее в тот ничтожный промежуток времени, что живет ее оболочка.

Но мне помогли. Меня предупредили, что ее душа возродилась в теле девушки. Теперь очередь была за малым, заставить ее полюбить меня. Полюбить без угроз, без принуждения. Я подсчитал, когда по законам этого королевства она может выйти замуж. Потом подобрал подходящего кандидата из числа принцев граничащих королевств. Один из них получил на охоте смертельную травму, я дождался, пока душа покинет тело и занял его.

— А если бы такого подходящего несчастного случая не представилось? — Рута до конца решила выяснить этот важный вопрос.

— Ты хочешь спросить смог бы я убить кого-нибудь, чтобы получить подходящее тело? — спросил мужчина, и жестко ухмыльнувшись, задал встречный вопрос: — А сама-то ты как думаешь?

Руту передернуло от такого хладнокровного цинизма, но ее волновал еще один вопрос, и она его тут же озвучила:

— Эта девушка полюбила тебя?

— Да, полюбила. Она была такая... такая хрупкая, такая ранимая, и ее убили. Искра покинула тело и теперь мне ее не найти. Они больше не помогут.

И снова ярость на этот Мир, переполнила его злобой и снова угрозы уничтожить все и вся посыпались из него, как из рога изобилия, но Рута не желала больше слушать об этих ужасах и жестко перебила его.

— Хорошо, один раз тебе повезло, и девушка, в которой возродилась искра, полюбила тебя. А если, в следующий раз, когда ты найдешь ее, несмотря на все твои усилия, она тебя такого чудесного и прекрасного не полюбит? — не смогла не спросить весьма ехидным голосом Рута.

Он с яростью глянул на нее, потом решив не расточать свои божественные эмоции на столь презренное существо, высокомерно спросил.

— Как это не сможет полюбить? — не понял он. — Я ее осыплю всеми благами и сокровищами, о которых она будет только мечтать. Я подарю Еей весь мир, сотни миров! У нее будет кружиться голова от восхищения мною. Я ей дам все. Если она любит богатство — дам богатство, если любит власть — получит и ее, любит славу — получит головокружительный успех. Она е не сможет меня не полюбить! — сделал он самодовольный вывод.

— А если интуиция или внутренний голос подскажут ей, что ты жестокий, мерзкий, самовлюбленный негодяй? — с отвращением в голосе спросила Рута. — Ты даже не негодяй, а зверь. Жестокий и беспощадный такой же, какими были та женщина и ее дочь. В тебе нет, ни капли сочувствия, ни капли любви, ни капли сострадания. Я думаю, ты мстил не потому, что хотел наказать и отомстить за смерть своей любимой, а потому что слишком любишь себя, и не можешь простить, что ТЕБЕ посмели причинить боль. Я ненавижу тебя, — спокойно, хорошо обдумав свои слова, сказала она, — ненавижу всем сердцем и всей душой.

Теперь была его очередь смеяться, и он засмеялся.

— Мне все равно. Можешь ненавидеть меня, сколько хочешь, я все равно выполню свое обещание. С этими словами он, наконец, исчез.

Глава 9

Рута устало провернула кольцо на пальце и оказалась в доме Агафьи. Без сил повалилась на кровать, уткнулась лицом в подушку, но вместо того, чтобы уснуть, горько заплакала. Рута плакала от безысходности, плакала от ясного понимания, что все усилия Хранителя, все ее усилия напрасны. Как ни велики и могущественны были силы, что он подарил ей, с силами Безумца, желавшего уничтожить их мир, они были несопоставимы. Да и как Хранитель мог знать, кто станет его врагом? Что он вообще мог знать об этом Существе, что могло создавать целые Миры?

Рута вспоминала разговор с этим Психопатом, стараясь обдумать и взвесить каждую деталь, каждое слово.

"Ну, рассказ о его несчастливой любви, можно не вспоминать, — думала она. — Тут все ясно: он продумано дожидался, пока девушке исполнится шестнадцать лет, и жизненный опыт еще не сможет подсказать ей, какой перед ней козел".

Едва Рута подумала об этом, как тут же грустно усмехнулась: "А я сама? Мне уже не шестнадцать и я кое-что повидала в жизни, и, тем не менее, влюбилась в него по уши, и продолжала бы любить, быть может, даже еще сильнее, если бы он сам не оттолкнул меня".

Эти мысли наполнили ее сердце такой тоской, что захотелось завыть по-волчьи, Рута с трудом сдержала себя, решив, что надо как-то отвлечься от этого отчаяния. Она встала с кровати, прошла на кухню и села за стол. Рута уже и не помнила, когда она ела в последний раз. Аппетита не было. Сделав над собой усилие, поставила чайник на огонь, потом порезала хлеб, пыталась такими мелкими хлопотами, как-то успокоить себя, но этот разговор не уходил из головы. Слова и фразы снова и снова крутились в голове, но теперь она могла их обдумать, не отвлекаясь на те эмоции, что они в ней вызывали, когда она была рядом с этим моральным уродом.

А эти эмоции были весьма перемешаны. Сначала жалость и сочувствие, когда он ей рассказал, как нелепо и трагически потерял девушку, которую так долго ждал и искал, а самое страшное, вряд ли когда теперь сможет найти.

А потом дикую злость и обиду за его неоправданную и несправедливую жестокость, за его не просто ослиное, а какое-то маниакальное упрямство и нежелание согласиться с разумными, объективными доводами.

Но все, же главное чувство и самая яркая эмоция, что осталась в ее душе от этого знаменательного разговора — страх. Страх перед его немыслимым могуществом, страх перед его немыслимым упрямством и страх перед его немыслимой жестокостью.

"Так, — сказала она себе, в который раз, — попробуем разложить все по полочкам. Первое. Этот Урод (поскольку она не знала его настоящего имени, то со злости стала называть его Уродом, тем более что это имя он полностью оправдывал) бессмертен и обладает немыслимой силой.

Второе. Он злопамятен и мстителен, и... несчастен.

Третье (самое обидное). Она ему безразлична, поэтому не имеет никакой возможности влиять на его решения".

Едва она честно призналась себе в этом, как снова какая-то необъяснимая боль захлестнула ее с головой. Впрочем, почему это необъяснимая? Рута влюбилась, очень сильно влюбилась, вероятно, первый раз в жизни. Все ее увлечения, что были до этого, мгновенно забылись, словно их и никогда не было. Обычно она всегда отпускала объект своего внимания, лишь только понимала, что не одна она на него претендует, и вот теперь она поняла, это происходило из-за того, что она никого по-настоящему не любила. Сейчас же, она бы не уступила, и боролась бы за свою любовь всеми силами... вот только не с кем бороться. У нее нет соперницы, вернее есть. Его ненависть к ней! И как же эту "соперницу" уничтожить? Никакие доводы, никакие объяснения не помогут.

А ведь она в какой-то момент чувствовала, что заинтересовала его, чувствовала, что нравится ему. А если бы в ее крови не было крови оборотней? Пошел бы он дальше? Представив, как она с ним целуется, Рута вспыхнула, как маков цвет. Что за дурные мысли лезут ей в голову? Он ее ненавидит, хочет убить, а она думает о поцелуях с ним!

Рута вновь стала вспоминать этот разговор. Искра! Вот корень всех проблем. Он ищет частичку душевной энергии той, кого отверг, чтоб вернуть, чтоб соединиться с ней.

Хранитель говорил, что удалось какую-то душу, которая очень важна для наших миров как-то задержать или захватить, заключив в магический кристалл. А, что если это не душа, а искра, та самая Искра, которую ищет эта Скотина?

"Надо срочно идти к Хранителю!", — подумала Рута, и чуть было не бросилась к двери, совсем забыв, что на дворе день. Пришлось ждать до вечера.

Рута потом поняла, что это было очень хорошо, что она не помчалась немедленно к Хранителю, сообщать о своем предположении. Кто знает, как он себя поведет после этого рассказа. Получается, что любая женщина, получившая эту Искру, может заполучить этого Козла. От этой мысли у нее помутилось в голове. Нет, только она должна забрать эту Искру себе! А вот потом и поговорим. Рута злорадно улыбнулась, представив на секунду, этого Дурака, когда он поймет, что Рута та, кого он ищет, и она ненавидит его.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

Глава 1

— Ни Ваших сил, ни сил, что мне передались от Аксиньи, не хватит, чтобы противостоять этому чудовищу, — с тоской рассказывала Рута. — Он просто Всемогущ, когда он показал мне свои силы, я поняла, насколько мои силы ничтожны, по сравнению, с его.

— И что же, нет никакой надежды на спасение? — глухо спросил Хранитель.

— Вы говорили, что у Вас есть случайно удержанная душа. Вы говорили, что она очень важна. Я хочу расспросить об этом.

Хранитель почему-то молчал. Рута очень удивилась. Она удивилась еще больше, заметив неуверенность, какую-то печаль и даже растерянность в его глазах.

— Вы потеряли эту душу? — ахнула она, придя в ужас от своей догадки. И только в эту секунду она, до конца, осознала, что в глубине души, так сильно надеется, что сможет остаться с тем идиотом. Поняла, что так сильно хочет быть с ним. И еще она поняла, что все равно не верит, что он сможет хладнокровно убить все, что ей дорого, сможет убить ее мир, сможет убить ее. Она, конечно, хочет его проучить, наказать, помучить немного, или даже много. Но потом... потом, когда он все осознает, поймет, раскается она хочет быть с ним. Хочет, и все тут! — Вы потеряли ее? — повторила она, и ее голос предательски дрогнул.

— Нет, она у нас, вот только... — но Рута уже не слушала. Слова "она у нас", так обрадовали ее, что она только не затанцевала, прямо посреди пиктограммы. — Рута, — резко оборвал ее веселье Хранитель, — я не хотел тебе раньше этого говорить, но я не могу дальше скрывать это. Чужая душа, когда мы с помощью обряда вселим ее в твое тело... — Хранитель помолчал, подыскивая слова. — В общем две души в одном теле существовать не могут. Они сразу начнут сражение за тело между собой, выталкивая друг друга из тела. Неизвестно чья душа победит, зато известно, что в любом случае, человек, с телом которого это произойдет лишиться рассудка.

— И что же в таком случае делать? — Рута совершенно искренне не понимала, как можно разрешить эту дилемму. Хранитель с жалостью посмотрел на нее.

— Ты должна будешь умереть во время обряда, чтобы твоя душа покинула твое тело, — тихо ответил он.

— Нет, нет, нет! — в ужасе закричала Рута. — Я не хочу умирать. Я не согласна умирать!

Она посмотрела в глаза Хранителя и увидела свой приговор. Ее убьют во время обряда, хочет она этого или нет. Ее тело наделенное такими магическими способностями слишком ценно, а вот ее душа — не нужна никому.