Чёрная кошка приносит несчастье

— О Девятеро! О Талос! — в два голоса воскликнули Клинки.

— Тише. Слушайте. Это может быть жизненно важно.

Но ничего внятного они не услышали. А потом Мартин открыл глаза. Зрелище трех склонившихся над ним встревоженных физиономий явно было для него неожиданностью.

— Ч-что?..

— Ты видел сон? Что ты видел? — Баирра едва не вцепилась в воротник сорочки Мартина, чтобы встряхнуть его.

— Я... вы... — и тут он собрался, — что такое?

— Ты видел сон? Да?

— Я... быть может. Я не помню. Вы так... странно меня разбудили. А что?!

Баирра выдохнула.

— Точно не видел? Про Акатоша? — уже менее уверенно спросила она.

— Вроде бы нет, — Мартин зевнул. — Если увижу, я тебе... расскажу.

— Извини. Спи дальше.

— М-м, — и он перевернулся на бок, натягивая на себя одеяло.

И Баирра двинулась обратно. Почему-то ей казалось, что принц ей солгал.

— Ты зачем это? — спросила ее Аланна не без сочувствия.

— Тебе не показалось, что он врал?

— Кто?

— Император. Что он помнит сон, но нам не сказал.

— Нет, — твердо сказала Клинок, — не показалось. Да и к чему ему? Ты просто... перенервничала. Давай я тебе чего-нибудь теплого принесу.

— Быть может, — Баирра не могла быть уверена в себе полностью. Но все же... все же...

А вечером следующего дня прибыл гонец от Окато. Императора Мартина Первого ждали в Сити на коронацию.

— Баирра?

Она обернулась. Это был Негоциант. Похудевший, но держащийся достаточно уверенно.

— Привет, Хальвес, — кошка вежливо повела хвостом, забывшись, что люди не понимают этих жестов. — Выздоровел?

— Да, вполне. Я слышал, ты... позволь выразить свое восхищение.

Кошка стиснула зубы, заставляя себя подавить приступ горя.

— Прежде чем восхищаться... Помнишь, ты рассказывал мне о Ллавелее? О том, как ей было плохо, когда она... убила Дагот Ура.

— Да.

— Вот и мне... примерно так же. Так что будь добр, больше не упоминай об этом. А то я... сорвусь опять.

— Прости. Кстати, я еду с вами, в эскорте.

— О, отлично. Кстати, ты был прав насчет Джоффри.

— Да, я... мне рассказали. Что ж, все окончилось благополучно, правда? Мартин разожжет Драконьи Огни... врата закроются, империя залижет раны.

— И что ты будешь делать?

— Останусь в открытом ордене. Посмотрим, кто будет следующим грандмастером, — в глазах у Клинка мелькнуло некое сложное чувство, вроде надежды. — В Морровинд уж точно не вернусь. А ты?

— Не знаю. На самом деле не знаю.

— Из-за Мартина?

— Ты вроде был деликатнее, — процедила кошка, — раньше.

— М-м, да, наверное. Извини, Баирра.

— Да ладно, — она вздохнула, — чего там, ты прав. Я не понимаю, что он от меня хочет. Он... бесшерстный, понимаешь? Мне это как... ну не совсем как с животным, конечно, но что-то в этом есть нездоровое. У него, наверное, более широкие взгляды. Если он вообще честен... у меня такое всегда чувство, что он играет в какую-то игру. Вроде бы он и жизнью своей ради меня рисковал, а все равно я ему не верю. Вот. Помнится, я тебе обещала пооткровенничать... на сем считаю обещание выполненным.

— Ты на меня, пожалуйста, не сердись, но... все-таки он тебе интересен.

— Н-ну... ну да. Только... он — император. Мне светит разве что положение фаворитки. Это... унизительно, и я не буду. Если бы я... знаешь, если чувства были бы... то, возможно... — она рассердилась на себя за то, что не может нормально сформулировать мысль, — короче, я предпочту, чтобы мне вручили деньги, титул и поместье, на чем оставили бы меня в покое. И я займусь благотворительностью и улучшением положения хаджитов в империи.

— Хорошая мысль.

— Мне тоже так кажется.

Эскорт выехал утром следующего дня. Шестеро Клинков, включая Венитуса, и Баирра в качестве будущей Защитницы Сиродиила. Ну и, конечно, Мартин Септим. Довольно скромная процессия, но больше Клинков орден выделить не смог.

Можно было бы ехать прямо в столицу, да вот только Мартин приказал сделать крюк до Скинграда. На резонный вопрос Баирры, не съездить ли уж, чего там, до Анвила, раз никуда не торопимся, бывший священник неохотно ответил, что ему надо там кое с кем поговорить из коллег.

— Насчет Акатоша? — поняла Баирра.

— Не только, — уклончиво ответил Мартин и дал коню шенкеля.

Всю дорогу Септим ехал мрачнее тучи. Он о чем-то напряженно размышлял, и Баирра присматривалась к нему... несложно было предположить, что он размышляет об Акатоше и Меррунзе, но кошка чуяла, что не все так просто.

К вечеру они добрались до Скинграда, где и остановились в замке Гассилдора, к явному неудовольствию Хальвеса. Граф Скинградский тепло и вежливо встретил своего почти что императора, любезно, как с давней знакомой, раскланялся с Баиррой и кивнул Хальвесу, который стоял подчеркнуто прямо и смотрел подчеркнуто гордо. Видимо, тот эпизод с кровью Негоциант воспринял очень лично.

После сытного ужина все разошлись по комнатам. У спальни Мартина остались дежурить двое Клинков, а Хальвес увязался с Баиррой.

— Ты чего за мной ходишь? — ей хотелось подумать о важном.

— Я... да Гассилдор... я не хотел бы оставаться один. Он имеет надо мной власть, ты же помнишь.

— Да ничего он тебе не сделает.

— Надо сказать... надо было еще Стефану сказать, да я что-то...

— Слушай, у меня... есть над чем подумать. Извини, но...

— Что-то важное?

— Важное. Потом расскажу.

— Ладно, — видно было, что он слегка обиделся.

Баирре было не до его обид и проблем. Она чувствовала, что ей обязательно нужно выбить из Мартина правду о том, что ему приснилось тогда... и чем скорее, тем лучше.

В итоге Баирре пришлось устроить засаду на своего императора. Благо из замка в город можно было попасть только пройдя по большому мосту. Хаджитка пристроилась в уголке потемнее у дальнего конца этого моста, обвила вокруг себя хвост и приготовилась ждать.

Конечно, могло не сработать. Мартин вполне мог добропорядочно проспать всю ночь и с утра отправиться в церковь открыто, со свитой... но кошка доверяла своей интуиции — разговор, ради которого Мартин отложил коронацию, возжжение Драконьих Огней и прочие жизненно важные вещи, просто обязан быть тайным.

Она давно умела пребывать в чуткой полудреме часами, и отдыхая, и следя за окружающим миром... обе луны успели существенно сдвинуться, когда уши кошки дернулись, уловив шаги на мосту. Трое.

Оставалось надеяться, что ни у Мартина, ни у сопровождающих Клинков паранойя не развилась настолько, чтобы постоянно пользоваться "обнаружением жизни". Три фигуры прошли мимо затаившейся Баирры, и она, выждав положенное, покралась следом.

Принц, как и ожидалось, направлялся к храму Юлианоса. Прячась в тенях, Баирра подошла как можно ближе.

— Стойте здесь, — услышала она.

Мартин вошел в церковь, а его телохранители замерли у входа. Баирра облизнулась. Прикинула время, которое потребуется Мартину, чтобы найти нужного жреца, разбудить его, поздороваться, наговорить общих слов и перейти к сути вопроса. Отошла подальше, к какому-то магазину со скрипящей вывеской и, взъерошив лапами прическу и наведя в одежде легкий беспорядок, рванула к церкви бегом, не таясь.

— Эй! — негромко воскликнула она, бросаясь к Клинкам и делая вид, что задыхается от бега, — вот вы где...

— Стой! — ее заметили.

— Это я, Баирра! Где Мартин? Это срочно!..

— Что-то случилось? — Клинки напряглись.

— Да! Мне нужен Мартин, немедленно.

— Но он...

— Срочно! — рявкнула она, надеясь, что Септим-младший не дал Клинкам специального указания не пускать именно ее.

— Ты с ней, я тут, — распорядился старший Клинок, сдавшись ее напору. Как она и рассчитывала, Героиня Кватча, почти что Защитница Сиродиила и доверенное лицо императора — фигура достаточно весомая, чтобы ее слушались.

Баирра рванула на себя дверь.

В алтарном зале никого не было, но кошка быстро нашла двери, ведущие в жилое помещение. Они были заперты.

— Ломай, — сказала она Клинку и тот, никак не показав удивления или недовольства, пинком кованого сапога распахнул двери, свернув хлипкий замок.

— Эй! — тревожно вскрикнул кто-то из комнаты по левую руку, — что там такое?!

Кошка раздула ноздри, словно могла учуять Мартина. Могла бы, будь он тут один, но тут хватало людей, а у хаджитов не такие чуткие носы, чтобы отличать одного бесшерстного от другого.

Она распахнула противоположную дверь, там никого интересующего ее не было, лишь кто-то спал, накрывшись с головой, рванула дальше...

Скрипнула еще одна дверь.

— Что здесь, — начал какой-то пожилой альтмер. Кошка заглянула за его плечо и увидела поднимающегося с кресла Мартина.

— Ага, — сказала она.

— Ты... ты что тут делаешь?

— Это ты что здесь делаешь? — кошка решительно отодвинула альтмера, совершенно растерявшегося. — Вернее, почему ты это делаешь ночью и тайком?

— Э-э, госпожа... — попытался как-то повлиять на ситуацию альтмер.

— Он спрашивал у вас про Акатоша! — она наставила палец на старика, — он снился ему, так?

— Но, — альтмер так и не продолжил фразу, но удивление в его глазах уже все сказало кошке.

— Значит, ты солгал, — она повернулась уже к Мартину. — Тебе снился тогда Акатош, и что-то тебе предложил. Ты хотел отказаться. Так?!

— Баирра, — Мартин выпрямился, — не лезь в это. Пожалуйста.

— Не могу. Мне снился сон, в котором я слышала твой разговор с Акатошем. Так что меня это тоже касается. Выкладывай, во что мы вляпались.

Мартин вздохнул.

— Господин Туминдил, это госпожа Баирра, Героиня Кватча... Баирра, это жрец Юлианоса Туминдил. М-м, Риммас, идите на пост, — это уже Клинку.

— Они нам дверь выбили! — возмутился какой-то заспанный старик, к этому времени подошедший к спорящим. — Это произвол!

— Дверь почините утром, — Мартину явно было не до вежливости, — а теперь все вон отсюда кроме нас троих.

Старик хмыкнул и гордо, насколько позволяла ситуация, отчалил прочь.

— Однако, — оценила Баирра, — ты, я вижу, уже проникся императорским величием.

— Да, — сказал Мартин, — проникся. Присядем.

— Э-э, ваше величество, — Туминдил откашлялся, — насколько я понял, вас интересует, что будет, если погибнет аэдра?

— В том числе. Видимо, мне следует рассказать, что мне снилось, в подробностях. И тебе тоже, Баирра.

Кошка села в одно из скромных кресел. И приготовилась выслушать очередные безрадостные новости.

— Мне снилось, будто со мной говорит сам Акатош. Я не все в точности помню, но он рассказал мне кое-что... показавшееся мне странным. Первое... он сказал мне, что все бесполезно, — Мартин нахмурился, вспоминая сон, — мне показалось, что он имел в виду вообще все... будущее. Это испугало меня, но потом он начал говорить о том, что я должен делать. И я вот думаю, зачем же делать хоть что-то, если все бесполезно? Если нет надежды?

— А если он имел в виду не вообще все? — задала резонный вопрос Баирра.

— А если это был не Акатош? — подал голос и Туминдил, — быть может, кто-то из даэдра решил смутить вас, выдав себя за бога?

— Возможно. И хорошо бы, чтобы это был не Акатош. Если мой сон лжет — это просто восхитительно. Но если это правда... еще он сказал, что мы с ним — единое целое.

— Пока все очень туманно, ваше величество, — осторожно сказал Туминдил, когда пауза затянулась.

— Я еще не все сказал. Он... предложил мне совершить самоубийство.

Альтмер убежденно покачал головой.

— Боюсь, что сон этот обманывает вас. Акатош не стал бы предлагать такое последнему из рода Септимов. Ваша жизнь — залог нашего спасения от полчищ Забвения. Лишись мы вас, Мехрун Дагон поглотит Тамриэль.

— Вы не знаете предыстории.

И Мартин поведал старику-священнику историю жизни и смерти Манкара Каморана. Баирра иногда дополняла его рассказ. Альтмер слушал, как завороженный, а когда принц закончил, глубоко задумался.

— Так, — сказал он, наконец. — Все укладывалось бы в единую картину, если бы не... смотрите. Акатош, повинуясь вашему зову, предстал перед этим чудовищем и уничтожил его, но тем самым рискнул собой. Каким-то образом он оказался связан с вами, мой император. Желая теперь умереть, он хочет обмануть это проклятие, отдав смерти вас вместо себя... это возможно и не противоречит природе магии... если бы не два "но". Первое — Акатош не может не понимать, чем ваша смерть грозит Тамриэлю...

— А вам не кажется, что богам безразличен Тамриэль? Или Акатош сошел прикрыть своими крыльями гибнущий Кватч? Или Мара исцелила Уриэля Септима и его сыновей? Быть может, Талос поднял свой меч на Дагона?

— Вы близки к богохульству, сир, — предупреждающим тоном сказал альтмер.

— Да неужели? — Мартин встал с кресла. — Вас волнует мое благочестие? А вот меня, представьте себе, оно заботит в последнюю очередь. Ладно, в чем второе "но"?

— Второе "но" в том, что, судя по словам госпожи Баирры, сам Акатош заставил ее уговорить Каморана вытащить вас к нему... то есть сам, сознательно рискнул собой.

— Быть может, просто не было другого варианта? — предположила Баирра. — Не вижу в этом никакого "но". Обычный гамбит. Манкар был опасен и для богов... Акатош знал о возможности подставить Мартина вместо себя, уничтожил Каморана и теперь...

— Вы говорите об Акатоше, а не о какой-нибудь Вермине, уважаемая! Не приписывайте великому богу такие низменные... планы! Одно дело, если он невольно попал под действие проклятия, и, понимая, что его смерть будет катастрофой... ну... — старик смешался, поняв, что и этот поступок не блещет благородством.

— Так чем конкретно грозит миру смерть Акатоша? — устало спросил Мартин.

— Боюсь, что я не знаю. Но вряд ли она окажется безболезненной.

— Боэтия поглотила Тринимака, но мир сохранился. Лишь орсимеры несколько изменились...

Баирра в очередной раз спросила себя, не кроется ли за взвешиванием шансов обычный страх за жизнь? Никто не хочет умирать... и, выбирая между нашествием из Обливиона и возможной смертью Акатоша, Мартин на самом деле выбирает между своей жизнью и смертью? Она его даже могла бы понять, но... так бы честно и сказал: не желаю умирать. А все эти громкие слова...

— Так что же вы хотите от меня, ваше величество?

— Совета. Ладно, о смерти бога вы ничего сказать не можете, а о том, что... будто бы я и Акатош — единое целое? Это возможно? Что он имел в виду?

— Это лишь предположение, граничащее с ересью, — эльф огладил подбородок, — но, возможно, вы — частичное воплощение Акатоша. Знаете, данмеры верят, что их Трибунал, м-м, несет в себе некие частицы трех Принцев Даэдра... если нечто подобное возможно в принципе, то почему бы не предположить...

— А Неревар и Нереварин? — провела еще одну параллель Баирра.

— Ну, они хотя бы оба были смертными, что он, что она.

— Что бы вы мне посоветовали?

— Я, сир, не смею... могу сказать лишь, что, возможно, вам стоит еще раз воззвать к Акатошу?

Лицо Мартина ясно выражало "никакого толку от вас", и старик виновато пожал плечами. Потом зевнул, прикрыв рот ладонью.