"Небесные Воины" Борисова - Беларусь

После некоторой паузы разговорился Сергей. Рассказал о своём замешательстве, когда в выбранной Женей женщине узнал черты лица и осанку двоюродной сестры и о том, что не смог вовремя спасти друга. Поведал о том, как надругались над его трупом черкесы и что из этого вышло.

— Представляешь, когда наш ботаник сравнил его тело на кресте с Иисусом Христом, а его похоликов с двумя латрами на горе Синая, плакали все. На столько убедительно звучала его речь. Уже думали посредством вертолёта его спасти, когда начудили во время праздника и московские войска сбежали. Проблема в том, что теперь слишком многие думают о предназначении нашей миссии, как о втором пришествии Христа и крипта с похороненными нашими бойцами уже становится объектом религиозного культа.

— Вертолёт, — это весело. Видели бы вы глаза верхушки Литовского войска, когда генерал прилетел на нём на встречу с гетманом. Но кто присматривает за Дашой?

— Я, — ответил Виктор Качинский. — Поклялся воспитать её ребёнка, как своего собственного.

Алек посмотрел на друга и понимающе поклонился. За Дашой сам когда то бегал, но Екименко оказался проворнее. Теперь у него появилась своя женщина, а Виктор сходил с ума по ней всю жизнь.

-Мир его праху, и счастья тебе. — Алек открутил крышку фляги с местным самогоном. — Выпьем за упокой друга!

— Кристина, сходи к девушкам, познакомься с княгиней! — попросил, сглотнув из кружки, Владислав Леонидович. — Попробуй перенять её осанку и движения!

'Кристинка — снайпер' — с укором взглянул ей в след Алек.

— Не ужели, это правда, что Якова Черкаского завалила она?

— У неё отец погиб. — буркнул Вячик. — Теперь мы все стараемся придумать способ, как девушку сдержать, чтобы совсем не съехала с катушек. Игорь, что сейчас делает боярин Смушкевич?

— Он направился к пану Григасу. — ответил пацан, подсматривая в бинокль. — Уже третий раз за последний час.

— Интересно, — Владислав Леонидович, сделал ещё один крестик на своём плане. — Алексей, расскажите нам, каким способом вы сумели достичь так многого в этой бойне?

— Сам не понимаю. Действовал по сложившейся ситуации, стараясь выжить. Под конец уже блефовал по крупному и мне повезло.

— Это как?

— Тряс незаряженным винтарём перед всякими там князьями и иностранными послами и грозился их пристрелить. Кстати, что там с боеприпасами?

— Помнишь, песню 'Подмога' Бориса Гребенщикова?

— Чтож, обычные дела, нас с тобою ная...и! — процитировал по памяти последние слова Алек. — Хотя бы для Макарова чуточку найдёте? А то оставил только последний, для себя.

— Ну с этим пока не так напряжённо. — Сергей подбросил Алеку обойму. — А в остальном тебе придётся уповать на свою нагинату. Мы, кроме Вячика, холодным оружием действуем хуже местных, а переучиваться сейчас не время и не место.

Алек взял бинокль у Игорька и посмотрел во двор замка. Увидел пару знакомых лиц и тоже посмотрел, чем они там занимаются.

— А вы знаете, что наш новоиспечённый адъютант сам лично отбирал людей, которые должны были погибнуть вместе с женихом Ирины? — спросил наблюдая, как он что-то обсуждает с одним из офицеров Радзивила. — Должен ему поблагодарить. Выбрал на редкость отчаянных и надёжных вояк. И как только он сумел с ними всеми поссориться?

— Знаем, — Андрей Качинский взял у него бинокль и посмотрел туда-же. — Сам перевёл пану Сабонису некоторые из матов, которыми этого громилу осыпал наш 'воинствующий референт министра'. А кто этот толстяк, с которым он уже ругается?

— Полковник Констанций Котовский. Он с Самуелем Кмицицем первым присоединился ко мне в Вильно. Сейчас не знаю, — доверять им или нет?

— Котовский, Кмициц. А такой Ежи Михал Володыёвский среди них не зачесался? — неожиданно заинтересовался Вячик.

— Есть такой. Некоторое время было такое ощущение, что он хочет вызвать меня на дуэль, да не знает как.

— Даже и не думай! — прокричал Вячеслав, гремя по ступенькам идущим в низ. — Потом объясню!

— Володыёвский — это круто! — обрадовался Игорёк. — Дядя Алек, а что это за история, с этими всеми рыцарями Джедаями?

— Вот именно, — не сдержался даже всегда молчаливый Владислав Леонидович. — Как тебе вообще пришло в голову использовать такую легенду.

— Как, как? Просто! — стушевался Алек. — Когда любимая девушка всё время спрашивает какого ты герба и рода, пришлось выдумывать на скаку, что бы избежать позора.

— На скаку? — переспросил Качинский. — Представляю, какие душевные муки терзали тебя тогда.

Игорёк так и не смог понять, почему взрослые валяются на полу, показывая пальцами на дядю Алека, пока тот, красный от гнева, не закончил оправдываться и не прокричал.

— Анна Мария — моя невеста! И прошу отнестись к ней с уважением! Тем более, эта выдумка с рыцарством мне очень помогла в дальнейшем.

— Понимаем, — Владислав Леонидович, как всегда, был краток. — Сами ждали тебя, что бы уточнить некоторые детали. Ведь многим из нас тоже бы пригодилась такая же легенда.

— Например наш воинственный референт уже вовсю ею загорелся и теперь всех расспрашивает о свободных принцессах в радиусе пару тысячи километров, — усмехнулся Сергей. — Шустрый малёк.

— За то, как он плевался ядом, когда мы ему негритянку ему из племени Тумба -Юмба купить предложили, — Виктор Качинский снова вызвал бурю смеха.

— Он и сейчас плюётся. Похоже общение с паном Заглобой ему боком вышло.

— С кем он общался? — спросил Алек, посмотрев вниз.

— С Котовским. Прототипом паном Заглобы в трилогии Сенкевича, — ответил Владислав Леонидович. — Не ужели не читали её?

Алек гордо промолчал. Ему всё же было трудно признаться, что из всех потех мира, книги его интересовали меньше всего.

Друзья ещё долго обсуждали разные подробности открывшихся возможностей, когда прибежал посыльный.

— Полковник Алексей Герасимов! Вас вызывают к генералу Чернецкому!

— О! — удивились приятели. — Ты уже и полковником успел стать. Поздравляем!

— Не поверите, но только что сам об этом узнал, — буркнул Алек, направляясь к проходу.

— Подожди!

Владислав Леонидович быстро написал что то на бумаге и сложил её в четверо.

— Передай, это генералу!

*

Януш Радзивил со страхом посмотрел на такого чужого для его мира воеводу, упорно говорящему только на литовском языке. Для этого всем собравшимся пришлось вспомнить местный говор или воспользоваться услугами переводчиков, что тоже не придавало понимания переговорам союзников.

Высокий, худой воин, нарядившийся в мешковидную тканину непонятных узоров, плавно водил по большому куску бумаги учебной шпагой. Ни что в его одеянии не выдавало человека большого достатка или особы королевских кровей, но вся его осанка и способ поведения, кричали о том, что он рождён повелевать и побеждать.

— Мы уже знаем, что князь Барятинский и боярин Орден Нащёкин отвёл остатки московского войска на восток. Казаки Ивана Золоторенко разбежались по всем окрестностям и теперь просто грабят или стараются примкнуть к нашему войску, что бы так же пограбить всех попавшихся на законной основе.

— За-то мы не знаем, где сейчас находится сам царь Московский со своим главным войском и отряды Семёна Урусова! На это должны ответить уже твои разведчики, князь! — Генерал, а так называли человека, сумевшего с горсткой своих людей отступить назад московское войско, задал свой вопрос.

Янош Радзивил, князь Биржанский и Дубинковский, воевода Виленский, великий гетман Литовский стерпел очередное оскорбление. Он уже понял, что бумага на столе — карта части Литовского княжества в непривычном изображении и, что красные, синие или зелёные флажки, это изображение показывающее, где находятся отряды врагов и союзников. Только никак не мог собрать увиденное в одно целое.

— Пан Чернецкий, — обратившись как к ровному, показал урок хорошего тона. — На карте города, деревни и дороги показаны как то необычно. Может сюда принесут нашу, а флажки заменят более понятными для нас символами.

Генерал остановился в растерянности.

— Так вот в чём дело! — упомянул чёрта. — Вы, не умеете читать наших карт! А в вашем возрасте переучиваться чуточку поздновато. Тогда начнём с другого конца!

— Пан воевода, господа, — уважительно всем кивнул. — Прошу выделить в моё расположение по одному, двум молодых, сообразительных людей от каждого из вас. Но не больше десяти. Завтра утром они уже сумеют разъяснить вам расположение всех вражеских сил получше.

— Капитан Дроздов, — генерал обратился к пилоту вертолёта. — Вы, у нас знаток по картам. И не только игральным. Займитесь выделенными вам людьми!

Молодой воин в кожаной куртке подождал, пока воевода со своими высшими офицерами вспомнят, кто из рядов имеют тягу к университетским наукам и кому из них можно доверять, записал их имена и вышел из шатра. Януш Радзивил услышал, как он отдаёт приказы охране и как эти приказы передаётся дальше по цепочке.

'Всё же порядок в войске генерала Чернецкого на много лучше, чем в моём' — грустно вспомнил кровавую баню, которую устроил дорогой зятюшка в его приёмной.

Как бы продолжая его мысли, генерал ошеломлял другим.

— Но это ещё не всё, господа аристократы. Мне хватило одного взгляда на ваше войско, что бы понять — это сброд мальчиков для битья. Даже хуже, чем войско московского царя. Потому я объявляю набор добровольцев в первый полк гвардии Великого Литовского Княжества.

Януш Радзивил вздрогнул. Мимо его ушей не прошло то, что генерал упомянул не Королевство, не Польша, а именно Литовское Княжество. Воеводе даже показалось, что чужак даже дал знак согласия, посмотрев на его и чуточку кивнув головой.

'Что это может значить? Неужели он знает о моих тайных планах?' — мысли в голове рождались одна за другой. — 'Не может быть'.

— А зачем нам какой-то новый полк? — спросил Ержий Тишкевич, епископ Вильни. — И кого он будет слушаться.

— Только короля нашей земли! И своего предводителя, полковника Алексея Герасимова, зятя всеми уважаемого князя Януша Радзивила!

Виленский воевода опешил. Чужак в очередной раз намекнул, что видит Литву отдельным государством, руководимую одним из Радзивилов.

— Новый полк нам нужен, как основа будущей непобедимой армии. Как кузница кадров, так сказать.

— Но почему именно новый полк? — спросил один из офицеров воеводы Казимер Жеромский. — Не лучше ли взять уже сложившийся и переучить его по вашему?

— Полковник, — генерал обратился к слишком умному шляхтичу. — Вы видели в окрестностях крепости маленький курган рядом с тремя большими?

Получив утвердительный ответ, продолжил.

— Так вот, там лежат двести семьдесят восемь простых защитников нашей твердыни. И уверяю вас, если они бы послушали приказов, а не своевольничали, две трети из них ходили бы живыми!

— Это как? — спросил Жеромский.

— Это — когда гусарам полковника Поклонского приказывают преследовать убегающих противников только до леса, а они этого не слушают, это — когда солдату приказывает прочищать дуло своего мушкета, а он это делать не хочет. Вы это хотели услышать — полковник?

Не дождавшись ответа, продолжил.

— А вот, если бы они следовали бы инструкциям, то место этого маленького кургана, сейчас возвышались бы ещё три большие — с похороненными московитами.

'Генерал говорит спокойно о пропущенной возможности убить ещё десяток тысяч врагов силами одного гарнизона крепости?' — Януш Радзивил еле сдержал охоту громко удивиться. — 'Это что за воины они такие?'

— Вы так спокойно играете цифрами своих и чужих умерших, — заинтересовался епископ из Вильно. — А где доказательства, что вы избили именно с десяток тысяч московитов с их союзниками, а не просто выдали желаемое за действительное?

— Разведка, ваше Преосвященство! Мы перехватили письмо покойного Якоба Черкасского с просьбой закупить несколько пудов воска для отпевальных свечей. Там было чётко указанно количество простых воинов и их офицеров, и сколько свечей надо зажечь в их упоминание. А дальше было одна математика.

— Сейчас мы знаем, что в курганах лежат около трёх тысяч стрельцов и европейских наёмников, ещё больше разных черкесов с ногайцами и около полторы тысячи казаков Ивана Залоторенко. Сколько своих враги похоронили на других местах, и сколько среди них раненных мы можем только предположить! И ещё, мы взяли много пленных, часть из которых уже отослали вглубь нашей страны. Они тоже могут подтвердить наши вычисления.

Сидящее в шатре замолчали.

— Но это такая победа, после которой враг просит о перемирии, — наконец решился воспеть хвалу Януш Радзивил.

— Это не победа! — сразу парировал генерал Чернецкий. — Это только щелчок по носу льва. Победа будет, когда опоясанный кандалами Московский царь очутится в нашем подвале, рядом с казацким гетманом. И когда народ Литвы будет их судить за геноцид и преступления против человечества.

— Как это судить? — вырвалось сразу у нескольких новоприбывших вельмож.

— По закону 'О правах человека' — военных преступников и лиц развязавших войну в нашем мире всегда судят международный суд в Гааге. Пора и здесь осуществить что-то похожее.

Сидящие за столом литовские вельможи приуныли. Они, ослеплённые и испуганные военной мощью своих потомков, никак не могли понять их планов. Всем было ясно, что мир меняется и меняется на их глазах, и что скоро он станет сосем другим, но не хотели терять связи с привычным укладом жизни.

— А какую церковь вы признаёте главенствующей? — задал давно мучивший всех вопрос Виленский епископ.

Генерал застыл в растерянности, но тут же взял слово полковник Алексей Герасимов.

— Вообще то, большинство из нас — рыцари Джедаи. Основатель этого ордена, святой Джордж Лукас призвал их стоять выше религиозных дрязг. Потому, среди нас, вы найдёте и католиков, и православных, и кальвинистов. Рыцари Джедаи дают пожизненную присягу защищать порядок и справедливость и везде бороться против сил Хаоса. А царь московский и гетман Украины, сейчас их и представляют.

— Вот именно это, — генерал прокашлялся. — Я и хотел сказать.

— Я... — попробовал втиснуться в разговор Андрей Величко, адъютант генерала Чернецкого.

— Послушник!, — прервал его Алек. — Что бы заслужить право называться рыцарем Джедаем, вам надо ещё пройти все тесты и убить в бою по меньшей мере двадцать приспешников Хаоса. Только тогда Высший Совет даст тебе право говорить в нашем присутствии.

'А у моего зятя тут и враги есть' — отметил в уме Януш Радзивил, поймав брошенный в сторону рыцаря Джедая полон ненависти взгляд генеральского писаря. — 'Очень хорошо!'

Ещё одно не укрылось от взгляда магната и других панов. На главной башне крепости развевался флаг с изображением Пагони, старинного символа литовского войска.

*

Генерал подождал пока все разойдутся и, ещё раз просмотрев заметки Владислава, устало потёр виски.

— Мавры сделали своё дело, — мавры могут уйти!

Эта строчка, вместе с условными обозначениями, означало только одно. Если не принять никаких мер, заговор недовольных новыми порядками скоро вспыхнет.