| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Увеличьте вдвое вознаграждение, — мимоходом посоветовал интенданту Мем. — Вы флотский. Как у вас говорят? На корабле ничего не пропадает и не появляется, просто переходит из рук в руки. Чем наша префектура не корабль?
В общем зале было оживленно. Инспектор Намур со вспотевшим лбом и испачканными чернилами рукавами трудился над стопкой бумаг, переписывая что-то с испорченного листа на новый, инспектор Дару, по своему обыкновению, хороводил десяток чьих-то родственников одновременно, ширма госпожи Мирир оказалась наглухо задвинута, стол Адара, напротив, был открыт взорам и девственно чист. И стол инспектора Номо тоже. Но здесь Мем задерживаться не стал. Бегло оценил обстановку как удовлетворительно рабочую и направился к доктору в прозекторскую, которую с чьей-то легкой руки в префектуре уже несколько дней называли "склепом". На кафельном столе Наджед разложил по вощеной бумаге мумифицированные образцы тканей и копался в них крохотными ножницами и пинцетом. Очки сползли у него на самый кончик носа.
— Ты не сходишь со мной к Химэ? — без всяких предисловий спросил Мем.
Доктор запястьем поправил очки.
— Почему ты выбрал меня?
— Потому что в прошлый раз мы ходили без приставов.
— Это не объясняет, зачем тебе я.
— Для компании. Не могу же я пойти один. Кому-нибудь вздумается, будто я опять брал взятку.
— А на самом деле ты зачем к нему идешь?
— У нас снова пропал человек. Тот писарь, который помогал Боре. Боюсь, что причина, как обычно, в страховщике. С этим нужно бороться, пока вся префектура по одному не исчезла.
Доктор пожал плечами.
— Ладно. Пойдем. Буду бить тебя по рукам, если Химэ станет совать тебе деньги.
* * *
Илан примчался в префектуру так быстро, как только мог. Взмок по пути, словно скользкая водяная ящерица, хоть отжимай. Оказалось, спешил зря. Префект на своем месте его не дожидался. И никто не знал, куда они с доктором пошли. У Илана возникла идея, что к Джате. Он отдышался немного, попил из фонтанчика воды и побежал к Джате. Сам Джата лежал в кровати в прежнем состоянии. Но никакие посетители к нему уже два дня не заглядывали. Доктор обещался быть вечером, без префекта.
Пришлось вернуться. Уже не так быстро, как бежал сюда, потому что обратная дорога лежала в гору, и сам Илан набегался за утро на два дня вперед. Что делать, что делать, что делать, стучало у него в голове вместе с торопливыми ударами сердца. Префект не объяснил детали, но Илан все равно чувствовал себя сильно виноватым. Следователь из него никудышный, памяти никакой, способности мизерные. Как исправить положение? Быть может никуда префект с доктором не отправились, а каждый пошел по своим делам, просто префектуру покинули вместе? Может, вообще разошлись по домам? Эту мысль Илан решил проверить, чтобы не бегать больше зря по городу с ценной уликой под мышкой.
На этот раз дворовая граница из каменной крошки далась ему легко, в один прыжок, он ее даже не заметил. С разбегу Илан влетел в жаркую кухню, единственный открытый ход, который вел из префектуры в усадьбу, и сразу закрыл ладонями уши, потому что в одно мгновение случились сразу два события: его дед и кухарка отскочили друг от друга, густо покраснев, и со стола полетела на каменный пол задетая кем-то из них большая медная кастрюля, подняв звон и грохот хуже пожарной каланчи. До Илана медленно доходило то, что он сейчас видит. Он переводил растерянный взгляд с деда на кухарку и назад, на деда.
— Ну вот, Илан... — с заминкой проговорил дед. — Я про это и хотел тебе сказать... Наша жизнь изменится. Я решил жениться...
Илан подобрал с пола выпавшую книгу с уликой и сам покраснел так сильно, словно это не он застукал деда за чем-то неприличным, а, наоборот, дед его. Уши и щеки у Илана горели. Что сказать и как реагировать, он не знал. Стоял, словно его водой облили, и глядел в пол перед собой.
— Я думаю, Илан, ты меня поймешь, ты уже стал взрослый... — продолжал говорить дед, крепко сжимая в руках крупную ладонь кухарки.
Илан начал мало-помалу соображать, что от его согласия или несогласия все равно ничего не зависит, а предательство, касайся оно ночных похождений в префектуре, или того, что дед приведет в их домик чужую недобрую бабу, из-за которой Илану придется съезжать в казармы, все равно остается предательством, махнул рукой и выскочил из кухни. В префектуре было только одно существо, которое его ни в чем не обвинит, даже если Илан будет виноват, и никогда не предаст, чем бы ни прельщали, — Чепуха. Илан забрал собаку с псарни, увел в кусты под стеной за казармами, рассказал ей все свои неприятности, и она раза три вымыла ему языком лицо. После этого Илану стало легче.
Спокойно, сказал Илан сам себе, и Чепуха высунула язык. Ты работал с лучшим следователем города, чтобы там ни мнила о себе госпожа Мирир. Что бы сейчас делал Джата? Неужели сидел бы в кустах? Неужели его могли бы обидеть и задеть какие-то мелкие житейские неприятности? Да ни за что. Он никогда не унывал, что бы ни случилось. Значит, надо браться за дело. Перво-наперво взять эту треклятую записку и подумать, кто из сегодняшних работников префектуры мог ее нацарапать. И как Джата узнал, кем она написана.
Илан развернул страницы книги. Пролистал от начала к концу, от конца к началу, перевернул и потряс. Сама книга была непристойного содержания, спасибо, инспектор Рихон. Хорошо, что Илан не прибежал с ней сразу к префекту. Вот только записки внутри не оказалось. Над ним пошутили, чтоб отвязался, пока он бегал кругами. Илан со злостью бросил книгу в кирпичную стену и опустил голову. Чепуха подсунула морду ему под локоть и ободряюще лизнула в нос. А что? Илан упустил уже все возможности, что были у него в руках, и даже те, которых не было. Что бы на его месте стал делать Джата? Как нашел бы выход из безвыходного положения? Разве что удивился бы, как некоторые умудряются найти туда вход.
Значит, где этот выход? Да там же, где и вход. В первом дне работы арданской префектуры. Илан поднялся, отряхнул от трухи и паутины и без того выпачканную рубаху, свистнул Чепухе и побрел в здание бывшего городского архива.
* * *
Усадьба господина Химэ почти полностью занимала небольшой холм в центре города. С восточной стороны к ней примыкал состоящий из террас очень красивый и старательно ухоженный сад, которого с пыльных улиц не было видно. В саду лились фонтаны, качались изящные ветви плакучих деревьев, из прудика в прудик перебегали по уступам ручьи и было какое-то невероятное количество крошечных цветочных птиц, которых, видимо, здесь прикармливали медом. Господин Химэ один, без секретарей, работал в большом садовом павильоне, и понятно, почему. В доме все еще держался едкий неприятный запах маслянистой выгонки из лягушек.
— Не могу сказать, что рад вас видеть, господин префект, — приветствовал их появление Химэ, откладывая стило и подвигая в сторону ящичек с печатями. — Что ж, проходите и задавайте свои неудобные вопросы. Ведь вы не просто так, из церемониальных приличий, справиться о моем здоровье? Я сам плохо помню, но мне сказали, вы спасли мне жизнь?..
Доктор скромно кашлянул в кулак.
— Здравствуйте, доктор Наджед, — кивнул ему Химэ.
— Я пришел именно поговорить с вами о вашем здоровье, — вежливо улыбнулся Мем, присаживаясь рядом с доктором на обитую пурпурным бархатом скамью через стол от Химэ и по-чиновничьи раскладывая на столе рукава. — Здоровье хрупкая вещь, кому, как не вам это понимать. Любая мелочь может ее испортить. А ведь мы с доктором не всегда рядом...
— Давайте без мелких издевательств, — перебил его Химэ. — Я не политик, не люблю политику и всякие хождения вокруг да около. Я люблю деньги. Это вещь прямая, либо они есть, либо их нет. Об этом и будем разговаривать. Или же сразу предупреждаю, что вы пришли не по адресу, не тратьте зря мое и свое время.
— Хорошо, давайте про деньги, — согласился Мем. — Вы боитесь Римерида?
Химэ посмотрел на Мема так, словно тот спросил, сырыми ли Химэ ест тараканов, или вареными.
— При чем здесь отставной адмирал? — холодно спросил он.
— Хорошо, я спрошу напрямую, как вы любите. Сколько вы готовы заплатить, чтобы навсегда избавиться от его опеки?
Наджед при этих словах посмотрел на Мема точь в точь, как до этого Химэ. Но вопрос для Химэ не был ни странным, ни неожиданным.
— Миллион, — спокойно сказал он. — Миллион тому, кто принесет мне ту часть городского архива, которая касается всех его береговых дел без исключения.
— А сколько за эту же услугу платит сам Римерид?
В зеленовато-прозрачных глазах Химэ что-то дрогнуло. У него едва заметно напряглись пальцы на руках.
— Два миллиона, — сказал он.
— Постойте. Разве у вас меньше денег, чем у него?
— Два миллиона тому, кто принесет мне эти документы, — объяснил Химэ. — Я никогда не считаю чужие деньги, только свои. Те документы стоят того, чтобы за них торговаться.
— Ну а если эти документы доставят не вам и не Римериду, а, предположим, арданскому генерал-губернатору?
Химэ опустил голову, рассматривая собственные, вдруг вышедшие из послушания пальцы.
— Те же два миллиона, — сказал он. — Но чтобы я видел передачу.
— Значит, вы все-таки его боитесь, — подвел итог Мем. — Иначе защита генерал-губернатора была бы вам ни к чему, и вы сказали бы: три миллиона, но документы в руки вам.
— Вы, юноша, не понимаете, — медленно проговорил господин Химэ. — Лично сам я никого не боюсь. Ни генерал-губернатора, ни отставного адмирала. Ни вас, господин префект, хоть наш пыльный купеческий город и гудит на все голоса, что с севера к нам с серьезными намерениями приехали такие ребята, которые кулаком убивают быка. Трехлетнего. Едва он мумукнет что-то против новых властей.
— А меня зачем бояться? — удивился Мем. — Я и подавно никому ничего плохого не сделал. По крайней мере, пока.
— А Римерида зачем бояться? Он всего лишь маленький человечек в черной одежде.
При этих словах доктор так плотно сжал губы, что они побелели. Мем следил за ним боковым зрением. Вот и еще одна тайна раскрыта. Не самая, впрочем, сложная. Мем позволил себе слегка улыбнуться.
— Мои дети, моя мать, люди, которые у меня работают и на меня надеются, — продолжил Химэ, — вот они много чего и много кого боятся. Я обязан считаться с ними. Я дорожу этими людьми.
— А еще пиратской империи боятся ваши деньги, которыми вы тоже дорожите, — добавил Мем. — Любопытно, сколько вы платите пиратам в год, что два миллиона за дубликаты банковской переписки для вас приемлемая сумма.
— Думайте, как вам нравится, — раздраженно ответил Химэ. — Я уверен, что с генерал-губернатором мы друг друга поймем в этом вопросе. Если же вы хотите сказать, что просите за бумаги больше двух миллионов...
— Я не хочу этого сказать, — прервал страховщика Мем. — Напротив, я совсем не прошу от вас вознаграждения. Я работаю за жалование, господин Химэ. И за совесть. Может быть, это слишком громко звучит, но найти эти бумаги моя прямая обязанность. Я не отдам их вам, но не отдам и Римериду. Поэтому прошу прекратить подкупать моих людей для того, чтобы они отправлялись на эти бесполезные поиски. Только Бора знал, где точно их искать в лабиринте из подземных камер. Бору убили. Все остальные просто пропадут зря, потому что карта от пещер, где спрятан архив, уже у генерал-губернатора.
Химэ сейчас смотрел в сторону, через окно павильона на звенящий водопад над зеленоватым прудом.
— Тогда мне непонятно, господин префект, почему вы не извлечете весь архив на свет, — сказал он. — Целиком.
— А кому он нужен здесь — целиком? Ну, можно достать его, конечно... Только кто поручится и кто проконтролирует, что именно нужные нам и вам документы не исчезнут загадочно в суете работ по подъему архива на поверхность? Пр их общем объеме и во время беготни с бумажками пропажа малой части будет незаметна. А потом ищи-свищи. Сколько людей от вас и от Римерида бродит по городу, сколько устроилось на государственные должности в имперские управы и скольких можно купить, посулив им гораздо меньше двух миллионов? Так что оставьте попытки решить это самолично. Доверьте мою работу мне.
Господин Химэ только криво улыбнулся в ответ.
* * *
— Я думал, ты слупишь с него эти три миллиона, — сказал Наджед, когда они покинули усадьбу цветочных птиц. — Я даже предполагал, что он заплатит.
— "Думал", "предполагал" — ты долго этому училась, чтобы не оговариваться?
— Ты не представляешь, о чем ты говоришь, — покачал головой Наджед. — Я идаши. Это проклятье, а не повод для насмешек. Наверное, тебе никогда не понять.
— Как твое настоящее имя?
— Не скажу.
— А кто скажет? Меленький человечек в черной одежде?
— Ты поймай его сначала.
— А если поймаю?
— Значит, тогда у него и спросишь.
Весь оставшийся путь до префектуры они молчали. Но внутри, после писарского поста, где дороги их расходились — Мему наверх, через общий зал, в кабинет префекта, доктору вниз, в склеп, Наджед взял его за рукав и сказал:
— Пойдем, покажу тебе кое-что. Чтобы не было больше лишних вопросов.
Мем ничего удивительного не ожидал. Может быть, опять какие-нибудь бумаги. Но едва они переступили порог склепа, как Наджед одним движением через голову снял с себя рубашку и, видимо, стал развязывать шнурок на штанах, стоя к Мему спиной. Грудь у него или, верней, у нее была перемотана несколькими полосами плотного бинта, чтобы не выделялась под тонким полотном одежды. Мем привалился плечами к входной двери. Если б сейчас сюда вошел какой-нибудь ханжа, вроде инспектора Дару, положение могло бы стать глупейшим из всех, в которые Мем попадал в своей жизни.
— Прекрати, я и так верю, — сказал он.
— Ты же сказал, что хотел посмотреть, — недобро ответил Наджед. — Досмотри до конца. — И повернулся, отогнув на животе ткань.
Мем смотрел, некуда было деваться. По центру живота от пупка вниз шел страшный сизовато-белесый вертикальный шрам со сморщенной кожей и следами стежков по краям, а сбоку от него, почти в паху стояло крупное клеймо. Сложный вензель, знакомый Мему по бумагам, оставшимся от свергнутого триумвирата, держал в пасти неестественно изогнутый крокодил.
— Почему... так? — только и спросил Мем. — Ты — собственность адмирала Римерида?..
— Собственность? — удивился Наджед и стал завязывать одежду. — Я гораздо больше, чем его собственность. Я его дочь.
— Для чего тогда... клеймо?
— Чтобы каждый, кто захочет со мной переспать, видел его и боялся.
— Кир Хагиннор обо всем этом знает? Или мне следует арестовать тебя и доставить в адмиралтейство?
— Знает, конечно... Он-то как раз не пугливый.
Доктор почти спокойно поправлял одежду и выглядел уже вполне прилично, можно было отойти от дверей. Но сейчас не Мем подпирал дверь, а дверь Мема. Он сказал:
— То есть... но ты же идаши. Ты должна сначала отомстить.
— Я ничего никому не должна, если тебя это интересует. Я не давала клятву мстить. В десять лет я, дочь Римерида, стала его же наложницей. Его и его старших сыновей, которых он потом утопил в старой барже по одному глупому подозрению. В тринадцать я сама родила ему сына. То есть, не сама родила. Если бы не врач с Ходжера, который вырезал из меня ребенка, умерли бы и я, и мой сын. После этого я стала никому не нужна. Детей у меня быть не может, матерью своему сыну я не считаюсь, потому что для всех это был бы признанный позор, честным путем замуж меня с такой красотой на теле не выдашь, сам он потерял ко мне интерес. Родители моей матери не самые простые люди. Но и они его очень боялись. Ничего не могли ему сказать ни про то, что он сделал со мной, ни с моими братьями, ни с моей матерью. Но когда умер мой дядя, их младший сын и единственный наследник, они вспомнили про старый обычай — когда в семье умирают все мужчины, во главе рода становится кровно связанная незамужняя женщина, которую все начинают считать мужчиной. Она не выходит замуж, не заводит детей, она по-мужски одевается, занимается всеми мужскими делами и ведет себя как мужчина. Он подарил меня им для этого, как самую бесполезную в его семье. А клеймо поставил на всякий случай. Чтобы я не забывала. Дед сначала учил меня всему, что нужно для управления поместьем, но потом он тоже умер. А я уехала на Ходжер. Учиться другому делу у человека, который когда-то помог мне выжить. Поэтому я доктор Наджед. Который весело смеется и не верит в то, что чья-то абсолютная власть над другими людьми — это хорошо. А месть... Два года назад, когда был восстановлен протекторат Таргена над арданскими землями, я вернулась сюда. Я хочу дождаться. Хочу, чтобы его в цепях провели к Судной площади и прилюдно казнили. Хочу это видеть. Поэтому я здесь. И не уйду отсюда, пока этого не увижу.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
