Стоп. А где Стэн?
* * *
Кунари. Эту расу не найдёшь в стандартном фэнтэзи-сеттинге. Она — плод воображения Bioware.
Кунари. Раса воинственных темнокожих рогатых гигантов. Они вторглись на континент откуда-то с севера, приплыли на своих странных кораблях, именуемых "дредноутами". Они с лёгкостью подмяли под себя Пар Воллен и ввязались в войну со всем Тедасом.
Может сложиться впечатление, что кунари — очередная Гордая И Воинственная Раса, прикрывающая свою жажду насилия фиговым листочком "воинского кодекса чести". Может. Вот только после одного мимолётного взгляда ясно: это не варвары, не мандалорцы и не кроганы. Это что-то совсем чуждое и... завораживающее.
Основой философской доктрины кун является построение общества с минимальным уровнем страданий. Низкоинфернального социума, если я правильно помню терминологию Ивана Ефремова.
Да-да, в средневековье. Да-да, на примитивной материально-технической базе (хотя Пар Воллен — один из лидеров технологического развития в Тедасе). Да-да, тут порождения тьмы временами набегают, орлесианцы в свои интриги играют, тевинтерцы рабов под нож пускают, гномы со своими кастами носятся, с эльфами вообще вопрос больной, а тут, нате вам, кунари. Для которых жизнь — высшая ценность. Которые возятся даже с такими личностями, коим в иных странах "вышак" влепили бы без разговоров. И да, это общество всеобщей справедливости — не пустой прожект, оно худо-бедно, но работает! Не коммунизм, конечно, но "от каждого по способностям" — точно про них.
Основой социального строя кунари является общественное воспитание детей (опять привет Ефремову и многим, многим другим!). Этим занимаются специально подготовленные женщины — тамаззран. В возрасте 12-13 лет они распределяют ребят и девчат по профессиям, которые остаются с ними на всю жизнь. При этом, видимо, учитывают склонности детей к тому или иному занятию. И у кунари нет "высоких" или "низких" работ. Кто лучше — плотник или учитель? А что для организма важнее — печень или мозг? И без того и без другого не выжить.
При этом кунари не стесняются пропагандировать свой кун (и многие ведутся, достаточно вспомнить маму Изабелы и эльфов из киркволльского эльфинажа). В веке Бурь они завоевали полконтинента, обоим Церквям пришлось созывать Священные Походы. И ушли рогачи только после развязанного террора. В смысле, после того, как благочестивые воины Церкви принялись вырезать население захваченных территорий, избегая стычек с войсками кунари. Косситы ушли. Для них жизнь — высшая ценность. Они ушли, но обещали вернуться.
Да, в куне есть немало спорных моментов. Но он о многом заставляет задуматься.
Вдыхаю сырой воздух Лотеринга и пристально разглядываю пустую клетку. Что-то я размечтался. Наверное, сытный обед сказывается. Ближе к делу. Что я помню про Стэна?
Воин авангарда кунари. Послан Аришоком в Ферелден, должен выяснить, "что такое Мор". Весь его отряд погиб в стычке с порождениями тьмы. Самого Стэна подобрала и выходила крестьянская семья. Очнувшись, этот безрогий коссит осознал, что потерял свой меч. Ну и слетел с катушек.
В воинской культуре кунари мечам придаётся очень большое значение. Что станет после смерти с телом, совершенно неважно — сожгут, закопают, отдадут на поживу волкам, — всё равно. А вот меч — это святое. Без него в Пар Воллен вернуться невозможно. Вот Стэн и психанул... что имело крайне печальные последствия для приютившей его семьи. Потому что не стало её, этой семьи. Сколько-то там человек, не считая детей.
Столь бесчеловечное убийство потрясло Лотеринг. Преступника схватили и приговорили к высшей мере. И не просто к банальному отсечению головы или повешению, нет. Его посадили в клетку и оставили умирать без пищи и воды. Стэн не сопротивлялся: он полностью осознал совершённое и готов был получить искупление в смерти. Не помню, сколько он просидел, но до подхода Героя Ферелдена продержаться смог. Впрочем, сейчас это неважно.
Важно то, что клетка пуста. Вздыхаю и иду в "Убежище Дейна". Настала пора задалбывать местных пьяниц вопросом "Вы что-нибудь слышали о кунари?"
* * *
Слышали. Они много чего слышали.
Кунари сражаются в рядах порождений тьмы. Нет, они бьются бок о бок с Серыми Стражами. Да, именно они помогли Серым Стражам убить короля Кайлана! Вот-вот, и помешали тейрну Логэйну вовремя прийти ему на помощь. Приятель сестры жены моего племянника, чудом уцелевший при Остагаре, видел этих рогатых тварей собственными глазами!
Ох. А хлеб тяперь из рыбьей чяшуи. Слухи о способности слухов преувеличивать оказались не преувеличенными. Местные сплетники обрушили на благодарного слушателя вал информации. Достоверность, правда, нулевая, но кого это волнует? Хорошо хоть солдаты покинули таверну. То ли на патрулирование ушли, то ли в свои комнаты поднялись — неясно. Без них обстановка в общем зале заметно оживилась. Ладно, второй заход.
Кунари? Как же, знаю, они вместе с гномами под Морозными горами живут! И разъезжают исключительно на гигантских нагах, тесть сам видел! Не-не-не, всё-то ты путаешь. Кунари захватили Киркволл и готовятся вторгнуться в Лотеринг с севера! Да, они вступили в сговор с порождениями тьмы и выжидают момента, чтобы ударить одновременно. Доказательства? Да в округе тьма-тьмущая их лазутчиков! Сам слышал, как сестра Лелиана обсуждала с преподобной матерью какого-то раненого кунари.
Ну-ка! А подетальней?
Увы, вытащить подробности из этого забулдыги не получилось. Кроме слова "кунари" он ничего не слышал, кто приютил Стэна — не знал. Что же, у меня появился след.
След, ведущий в крайне опасном направлении.
* * *
Икон не хватает.
Обстановка церкви должна была внушать благоговение перед Создателем, унимать страхи, дарить покой и умиротворение. С двумя последними задачами она не справлялась. Возможно, виной тому напряжённая обстановка в самом Лотеринге, возможно — обилие причитающих беженцев, в одночасье потерявших всё, возможно — хмурые, напряжённые лица храмовников. Но атмосфера в церкви была нездоровой. Впрочем, какой ей быть-то, в обречённой деревеньке?
Внутри красиво. Косые солнечные лучи (под вечер малость распогодилось) причудливо преломляются в витражах из цветного стекла. Впрочем, люстры со свечами тоже присутствуют. Пол устилает красная ковровая дорожка, у далёкой кафедры братья повторяют Песнь Света, сидящие на скамейках люди усердно молятся. Оглядываюсь. По бокам от входа высятся две женских статуи, одна — с поднятым мечом, вторая — с опущенным. Андрасте, не иначе.
Красиво. Но в православных церквях лучше. Тут икон не хватает.
Шаги за спиной. Ко мне подходит симпатичная девушка в традиционном церковном одеянии, со стилизованным изображением солнца на груди. Медные волосы разделены пробором, слева между свободных прядей виднеется тоненькая косичка. Прозрачные голубые глаза смотрят мягко и рассеянно. Прямой нос, толстые губы, лёгкая походка. Простая послушница из лотерингской церквушки.
Лелиана подходит ко мне, садится на корточки:
— Сэр Марон сказал, что ты волнуешься о кунари, дитя, — а голос у неё мелодичный. Завораживающий, — Не бойся. Язычники ничем нам не грозят, — лицо девушки становится печальным, — в Лотеринге довольно и иных забот. Тебе нужна помощь?
— Да... Нет... Не знаю... Взрослые говорят, что кунарей целая куча, что они вот-вот нападут...
— Ох уж эти сплетники! В окрестностях есть один-единственный великан, и тот раненый и безрогий. Не нужно бояться, дитя: он ничем тебе не угрожает.
— Родители говорили, что кунари свои души в мечах хранят. А вдруг он потерял свой меч? Он же не сможет жить без души!
Лелиана улыбается:
— Нет, это суеверия, лишь Создатель властен над нашими душами. А ты волнуешься за чужака? У тебя доброе сердце. Я тоже верю, что Создатель любит даже заблудших чад. Кевин Томсон ничего не говорил про меч. Но его дочка сегодня была в церкви и сказала, что кризис миновал. Больной идёт на поправку. Готовься, скоро ты сможешь познакомиться с темнокожим гигантом! Возможно, он встанет на защиту деревни, будет защищать нас от волков, разбойников и порождений тьмы. Тогда храмовники дадут ему новый меч, ещё лучше прежнего!
— Спа... спасибо, сестра.
— Не за что, дитя. Тебе ещё что-нибудь нужно?
Мотаю головой. Лелиана поднимается:
— До встречи. Если что-нибудь понадобится — смело дай мне знать!
Выхожу. Жадно ловлю ртом воздух, раз за разом прокручивая в голове диалог. Вроде бы нигде не прокололся. Она не заподозрила. Она ничего не могла заподозрить.
Лелиана. В настоящем — обычная послушница из провинциальной церквушки. Милая, скромная, добрая, приветливая. Простая и отзывчивая. Так есть. Этого не изменить.
Лелиана. В прошлом — орлесианский бард. Не в смысле "музыкантша и певица", хотя и это тоже. Шпионка и наёмная убийца, отнимающая жизни без малейшего колебания. Так было. К этому не вернуться.
Лелиана. В будущем... Героиня Пятого Мора. Сестра Соловей, Левая рука Верховной Жрицы. Тайный канцлер Инквизиции (по сути, глава всей разведки и контрразведки могущественнейшей организации Тедаса). И — чем Инквизитор не шутит? — Верховная Жрица Виктория Первая. Так будет. Судьбы людские — не функции в системе координат.
Добрая девушка Лелиана — это не жуткий монстр Архитектор. Это гораздо, гораздо страшнее. Но она не заподозрила. Она ничего не могла заподозрить.
* * *
Митал, что же мне делать-то?!
Смотрю с Имперского Тракта на запад. Солнце слепит прямо в глаза, щуриться приходиться. Где-то там, в километре от дороги, стоит ферма Томсонов. Километр — это близко. Встреча со стаей волков — это смертельно. Муки совести — это на всю жизнь.
Тринадцать человек. На ферме Томсонов живёт тринадцать человек, восьмеро взрослых и пятеро детей. Они умрут, если я не дойду дотуда. Всего один километр, трус несчастный!
Но... кто они мне? Никто. Чужие люди. Чужие люди, которых я не то что в жизни — в игре никогда не видел! Они не сделали мне ничего хорошего, я им ничего не должен, ничем не обязан. Чужаки.
...которые выходили полумёртвого кунари. Иноземца и язычника. Просто так, не требуя ничего взамен.
Оглядываюсь и смотрю на церковь. Есть ещё один выход: попросить о помощи Лелиану. Узнав о грядущих событиях, она немедленно пошлёт к Томсонам отряд храмовников. Надо всего лишь убедить её. Экая малость.
Во рту становится горько. Действительно малость. Это легко. Легко до жути. Барды. Маржолайн. Мать Доротея. Скетч. Лелиана поверит, у неё просто не будет иного выхода. Всего-то требуется — слить послезнание.
Слить послезнание и до конца дней своих превратиться в игрушку Церкви. Из субъекта стать объектом. Вывернуться из мягких ладошек не получится, это не когтистые лапы Архитектора. Но зато просто и безопасно. Не придётся никуда идти.
Десять минут хода. Ну, мне дольше, я маленький. Всё равно чуть-чуть. Большая часть пути видна. Ферма вон там, за теми деревьями. Может, ну их, этих Томсонов? Ну, узнают об их смерти завтра, или послезавтра, или когда-нибудь. Ну, посадят Стэна в клетку. Всё равно его герой Ферелдена вытащит. Томсоны для Орена — никто.
И Орен для Бетани был никем. Но она его накормила. Утешила. Даже с разбойниками была готова драться. Неужели я гаже Солнышка? Да. Да.
Спускаюсь с тракта обратно, на стоянку для беженцев. Надо как-то обосновать мою отлучку перед Шианни.
* * *
Дошёл. Хвала Митал, Андрасте и Хозяйке Небес, дошёл!
Просто лёгкая прогулка в сельской местности. Никаких волков, никаких медведей, никаких разбойников и порождений тьмы. Тихо-спокойно, мирно до пасторальности. Вот только запыхался и даже проголодался, больно быстро пришлось идти.
Домик двухэтажный, справный, крупнее, чем у Хоуков. Во дворе куча хозяйственных построек, козы блеют, куры кудахчут, мабари лают. Ну куда же в Ферелдене без мабари?
На шум выходит седой мужчина, морщинистый, но крепкий.
— Здорово, малец. Чего надо? — собеседник улыбается, и становится видно, что у него передних зубов не хватает.
— Я насчёт кунари...
— А, тебя преподобная мать послала? Заходи, не стой на пороге, — старик шикает на пса и заводит меня внутрь.
— Я к Кинлоху ездил, торговал, а на обратном пути и наткнулся. Побоище — жуть! Пятеро парней кучу тварей покрошили. Сунулся ближе, но мародёры раньше всё обшмонали. И тут смотрю, один — дышит! Ну я его перевязал и с собой взял, иначе как-то не по-божески. Думал, загнётся в пути, ан нет, крепкий. Да тут и Бетани его смотрела, а лечить она умеет, рука лёгкая.
— Па, кто там пришёл?
— Да малец какой-то. Сообрази чего поесть, голодный небось? — едва дождавшись моего кивка, словоохотливый дедуля продолжил, — невестка моя, Мелани, всё отцом кличет. Так о чём я?
— Дяденька...
— Зови меня Кевином, или Старым Кевином, или Дедом, по-всякому отзываюсь.
— А я Орен. Дядя Кевин, этот кунари очень опасен!
— Вот и преподобная мать на дыбы стала, язычник, дескать, и вообще нелюдь проклятая. А вот я считаю: эльф, кунари — неважно, лишь бы человеком хорошим был! Все мы дети Создателя, и уж Он-то разберётся, что к чему.
Кевин — просто душка. И вот как убедить этого хорошего и замечательного человека, что Стэн смертельно опасен?
— А кунари в себя не приходил?
— Нет пока, хотя ему уже полегчало. Всё бредит по-ихнему, ни слова не разобрать. Но пока не очнулся. Сам посмотри!
Захожу в комнату. Гляжу на Стэна. Стэн смотрит на меня широко открытыми глазами.
16. Некоторые факты лучше не раскрывать
Виртуальный наблюдатель
Приблизительно в это же время, немного южнее. Небольшой лагерь неподалёку от Имперского тракта, поздний вечер.
Бледная эльфийка широко открытыми глазами смотрела на трёх болтающих мужчин. В неверном свете костра они казались братьями: схожие черты лица, прямые чёрные волосы, синие глаза. Действительность не сильно отличалась от первого впечатления.
— Начнём сначала, а то я окончательно запутался в родословных зарослях, — с лёгким оживлением произнёс один из парней. Его пальцы беспокойно бегали по длинной сучковатой палке, украшенной причудливым навершием. Это оружие выглядело совершенно несерьёзным — подумаешь, какой-то крестьянский дрын! Правда, у храмовников, доведись им оказаться у походного костра, сложилось бы иное мнение, — я Родерик Амелл, второй ребёнок Ревки Амелл.
— Товарищ по несчастью, — хмыкает парень, меланхолично точащий свой двуручник. Действо происходит скорее по привычке, чем по необходимости: меч и так весьма остёр.
— Почему "по несчастью"? — удивляется Родерик, — я своих братьев и сестёр и не видел ни разу, они в других Кругах росли.
— Везёт тебе.
— Карвер, — устало вздыхает третий мужчина. Он похож своих собеседников: те же растрёпанные чёрные волосы, то же выбритое лицо, — только постарше лет на пять-семь. В глазах плещется застарелая усталость.
— Чуть что, так сразу Карвер, — огрызается младший брат. Без огонька, явно не в первый раз.
Эльфийка никак не вмешивается в диалог. Впрочем, она и по жизни не сильно разговорчива. Девушка привыкла к отсутствию внимания и не видит в этом никакой проблемы. Возможно, из-за своей внешности?
