Повинуясь внезапному порыву, Сергей швырнул монету далеко в море. Сверкнув в лучах Оризиса, она погрузилась в голубую пучину. Дар принят. Теперь оставалось только ждать...
КЛЕТКА ДЛЯ ДЕМОНА
ПРОЛОГ
Ну а ждать... Ждать — всегда тяжело. Даже в таком чудесном месте, как Эльфийская долина. Где зима скорее напоминает раннюю весну, цветы круглый год радуют глаз, а воздух кружит голову сладостно-пряными ароматами. Где волны теплого Мильского моря щедро рассыпают по берегу жемчуга брызг, а пурпур восходящего Оризиса заставляет скромно отвести излишне смелый взгляд. Где в бездне ночного неба звезды так близки, что хочется дотянуться до них рукой...
Средь этой ожившей сказки, врастая в склоны Полукружных гор, гордо высится мраморный исполин герцогского дворца. В нем живет и грустит Великий герцог Кридской империи — Серджи Краевский — то ли демон, то ли человек, но в Герфесе он всемогущ.
Тогда почему тоска поселилась в его сердце? Утерянная любовь или ностальгия по далекой Родине тому виной? Чего он ждет, на что надеется?
Куда уходит наше счастье?
В какие дальние края?
И селится в душе ненастье,
И умираешь ты тогда.
Тогда мутнеет ясный взор,
А новый день — как приговор!
В нем счастья опадают розы,
И остаются только грезы!
Средь них живет твоя душа,
Как угли, тлея не спеша...
И догорает до золы,
Но все равно — живешь ли ты?
Еще, быть может, вспыхнешь ты!
И только новая борьба
Ответит, жив ли ты пока!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КЛЕТКА ДЛЯ ДЕМОНА
В начале этот день мало чем отличался от других. Разве что томление в груди да непонятная тоска были сильнее обычного. Они-то и заставили Сергея нарушить устоявшийся распорядок, — завтрак остался почти не тронутым, а утренняя прогулка затянулась.
Море слегка штормило.
Идиллию вчерашнего штиля нарушал подувший ночью теплый та-мильский ветерок. Он пригнал отару бело-молочных барашков облаков, вспенил гребешки волн, позвал в путь перелетных птиц. Перечеркивая друг друга, шесть огромных клинов почти земных журавлей, зазывно курлыча, летели на север в далекие Дактонию, Торинию, Лотширию. Их весенняя песнь напомнила Сергею, стоящему на дворцовой набережной в компании равнодушно глядящих в даль мраморных изваяний, Родину.
Прикрыв глаза и отрешившись от окружающего мира, он мысленно унесся туда, где в марте из-под осевшего рыжего снега появляется первая проталина, где черно-белую акварель дополняют пионеры-грачи, где вдоль выщербленного асфальта бегут мутные ручьи, наперегонки неся незатейливые деревянные кораблики пацанов.
Голубое апрельское небо... Цветущие абрикосы... Заросли персидской сирени. Ее запах дурманит и волнует. А всего три бездушно сломанные веточки превращаются в шикарный букет.
Кому он тогда его подарил?
— Ваша Светлость! Откуда-то издали просочился знакомый голос. — Ваша Светлость!
Он настойчиво рвал хрупкие границы иллюзорного мира.
Сергей раздраженно обернулся. Чуть поодаль, тяжело дыша, но не решаясь подойти, стоял Федрик.
Время мало изменило юношу: все тот же сельский увалень с копной стянутых бечевой волос и по-детски наивными глазами. На него герцог сердиться не мог, хотя и знал, что внешний вид обманчив — Федрик не так прост. Теперь он уже без малейшего стеснения пользуется преимуществами приближенного слуги и телохранителя Властителя Герфеса. Носит платье из дорогой дактонской серой шерсти, сапоги из добротно выделанной телячьей кожи, а на инкрустированном серебром поясе поблескивает самоцветами кривой та-мильский кинжал.
Но подобные мелочи Краевского беспокоили мало. А вот не на шутку взволнованный вид — другое дело. Сердце встрепенулось от предчувствия грядущих событий.
— Что стряслось? — стараясь не поддаваться тревоге, с нарочитым равнодушием спросил Сергей.
— Прибыл Великий герцог, Первый Советник Императора, Рей Лориди, — единым духом выпалил Федрик.
"Вот оно! Началось! — подумал Краевский, жестом отпуская слугу. — Произошло нечто чрезвычайно важное. Опять заговор или война".
— Нет, погоди! — остановил он еще не ушедшего Федрика. — Распорядись, чтобы Советника провели в мой кабинет. Туда же подать фрукты и вино. Кроме того, найди-ка мне Генсли и де Троля. Пусть побудут неподалеку.
Сергей еще раз, словно прощаясь, впился жадным взглядом в бескрайнюю лазурь, вдохнул полной грудью пьянящий воздух, стараясь навсегда запомнить его солоновато-пряный аромат, и на секунду прикрыл глаза.
Затем решительно ступил на белоснежный мрамор лестницы, ведущей вверх ко дворцу.
Однако вскоре шаг его замедлился. А где-то на полпути, возле скульптуры неудержимо рвавшегося ввысь крылатого коня, Сергей и вовсе остановился. Противоречивые чувства терзали душу. С одной стороны, радость встречи с другом и соратником, с другой — нарастающее беспокойство. Что-то очень важное в их отношениях постоянно ускользало от него, что-то таяло, терялось, словно отражение в воде за непроницаемой рябью. Хотя, это что-то, безусловно, находилось где-то здесь, совсем рядом. Казалось, вот-вот, еще немного и все прояснится.
Облокотившись на крыло Герфесского пегаса, Краевский изо всех сил пытался накинуть магическую сеть на мираж. Но тот, подло просочившись, сбежал, оставив после себя лишь головную боль.
Сергей шагал по залам дворца, не замечая ни стоявших на посту гвардейцев, ни обслуги. Он так и не научился жить в музее средневекового искусства и личной считал лишь одну, обставленную по собственному вкусу, комнату с выходившим к морю небольшим балкончиком.
Мебель, так удивившая изготовлявших ее мастеров, европейцу конца двадцатого века показалась бы вполне обычной.
Кожаный диван да пара кресел, письменный стол с удобным мягким стулом, книжный шкаф из красного дерева с тумбой для письменных принадлежностей, журнальный столик с высокой хрустальной вазой, в которой, словно смущаясь предоставленной им чести, пестрели простенькие полевые цветы. Пол покрывал мягкий та-мильский ковер, сотканный в виде шкуры неведомого пятнистого зверя — он грел и ласкал ноги хозяина своей рукотворной шерстью. На стенах, обтянутых темно-зеленым бархатом, искрились, преломляя свет, серебряно-хрустальные светильники. Но особое место занимала картина, безраздельно царствовавшая на противоположной дивану стене — "Лаура Герфеса".
Золотая с вкраплениями изумрудов и бриллиантов чеканка была выполнена в виде ведущего в иной мир резного окна.
Оттуда сквозь едва уловимую дымку проникновенно смотрела одетая в полупрозрачные ткани молодая женщина, скорее напоминавшая бестелесное видение, чем реального человека. Каждую минуту, нет, мгновение, она выглядела по-другому.
Иногда Сергей узнавал в ней любимую Ризу, а иногда — не-сравненную Дриолу.
Благодаря таланту создателя, гениальности его кисти, она сочетала в себе черты недосягаемой мечты и живой женщины со всеми ее достоинствами и недостатками, манила и притягивала, одновременно оставаясь недостижимо далекой.
Под влиянием колдовского взгляда Лауры Сергей частенько погружался в грезы. Каждый раз она откликалась, звала, шла навстречу, увлекая в иллюзорный мир.
Поддавшись очарованию момента, вспоминая уроки Дриолы, маг-недоучка иногда пытался трансформировать свой облик, но всякий раз терпел неудачу. Кроме дикой головной боли да ломоты в суставах ничего не происходило...
Вот и Рей настолько увлекся созерцанием волшебного полотна, что не заметил появления хозяина.
В душе Сергея ярким огнем расцвела ревность. Оказывается, его богиня может дарить свою красоту и очарование другим.
"Ну зачем я велел привести Лориди именно сюда? Разве мало во дворце гостиных?"
Но уже в следующий миг ему стало стыдно за свои мысли.
Почувствовав, что он не один в комнате, Рей обернулся, и в его золотых глазах вспыхнула неподдельная радость.
— Серджи, дружище! Ну наконец-то я снова вижу Вас! Да к тому же в добром здравии, пусть и не в самое лучшее время.
На этот раз в тоне Советника не было иронии — наоборот, звучала тревога.
— Взаимно, Рей, взаимно! — ответил Краевский, краснея. Присаживайся к столу. Наверное, устал с дальней дороги.
— Смотря как ее проехать, — располагаясь в кресле, гость хитровато подмигнул Сергею. — Мой путь не столь долог по сравнению с тем, что предстоит.
И впрямь, серый дорожный камзол Лориди чист, сапоги не запылены, а рубаха — белоснежной. На груди бриллиантами играла герцогская звезда.
— Видать, хороша у Вас, Советник, карета.
— Да, уж... неплоха.
— И все же, что случилось? — спросил Сергей, наливая в кубки вино. — В Империи вновь смута?
— Нет, Серджи. В хозяйстве Ригвина, хвала Создателю, порядок. А вот у нас с Вами большие неприятности.
— Неужто мы вновь в опале?
— Ну, конечно же нет, друг мой. Это было бы далеко не самым великим злом. Все намного страшнее. Поэтому пришло время поговорить начистоту.
Рей сделал большой глоток, почти наполовину опустошив кубок, и откинувшись на спинку кресла, замолчал, прикрыв глаза.
"Собирается с силами, чтобы прыгнуть в прорубь", — подумал Сергей, и в душе повеяло нехорошим ледяным ветерком, а сердце сжалось в предчувствии беды.
— Ну хватит, Лориди! Не томи. Выкладывай начистоту.
Рей открыл глаза и окинул Краевского долгим пристально изучающим взглядом, словно видел впервые.
— Хорошо, но рассказ будет долог, и окончу я его уже в другом месте. Постарайтесь меня понять, а может, и простить. От Вашего решения зависит многое... очень многое... Для нас обоих.
Теперь уже Краевский залпом опорожнил бокал. Вкуса вина не почувствовал, но холодок внутри немного отступил.
— Эпоха неизбежно ставит тавро, скрыть которое от опытного глаза очень непросто. Впрочем, Вы этого делать и не пытались, — начал издалека Лориди. А вот для меня изучать, оставаясь незамеченным — профессия. Но я видел, что Вы почувствовали... так сказать мою "аномальность" уже при первой встрече. И сразу, пусть и не совсем умело, попытались телепатически прощупать. К счастью, на этот случай нас готовят особо. И тем не менее, хочу подтвердить Вашу догадку. Я, как и Вы, из другого мира.
"Так я и знал! — подумал Сергей. — Ведь чувствовал же! Но сейчас главное не это. Важнее, какой сюрприз приготовил мне Первый Советник Ригвина".
А тем временем тот продолжал.
— Скажу больше. Мы в какой-то мере родственники, близки по крови и духу. Выходцы из одной Вселенной и времени. А это, как Вы поймете чуть позже, совсем немало.
"Пой, птичка пой! — усмехнулся про себя Краевский. — Как сладок голос твой! Да и мелодия знакома, расскажи-ка мне сказку Киплинга про Маугли".
Но тут Рей метнул из крапленой колоды козырный туз.
— Ваше явление в мир Оризиса я засек еще на Ирисе. Мотнулся туда, чтобы на все взглянуть собственными глазами. Благо, возможности такие имеются. — И, выдержав короткую, но многозначительную паузу, уже на полтона ниже добавил: — Так же, как и надежда спасти Ризу.
Гром и молния средь ясного неба поразили бы Сергея меньше, чем слова Лориди. Вначале он подумал, что ослышался. Но произнесенная фраза двояко не трактовалась. Рей сказал то, что хотел.
Мир задрожал и рассыпался снопом огненных искр, породивших секундную слепоту.
Холодок внутри превратился в ледяной шквал, заставивший сжаться, ощетиниться и зарычать по-волчьи. Побелевшие пальцы разорвали кожаную обивку кресла. Ярость замутила зелень глаз.
— Что? Риза жива!!! Вы знали и молчали? Да как ты мог?! Как посмел?!
— Я не говорил, что она жива, — отшатнулся бывший алхимик. Он не ожидал подобной реакции от собеседника. В его расчеты явно вкралась ошибка. — Я сказал, что есть шанс ее спасти. Не более...
Усилием воли подавив взрыв эмоций, Краевский зловеще прошептал:
— Продолжай.
— Она была мертва.., но сердце стояло не долго, мозг оставался функционально активен. Я забрал тело и подверг глубокой заморозке... Время для него теперь не имеет значения, — нескладно бросал фразы, оправдываясь, Рей.
— А для меня? — проскрежетал зубами Краевский. — Для меня... Месяцы тоски, муки, невосполнимой утраты и неискупленной вины.
— Ее место в склепе занял фантом... Я долго не мог понять, глядя на Вас, с кем имею дело... — воспринимал рассказ обрывками Сергей, — ...обработка последних данных принесла положительный результат. Теперь я точно знаю, что могу помочь. Нас ждут. Нужно спешить.
— Вы только что сказали, что время не имеет значения, — уже намного спокойнее возразил Сергей. — Ярость — плохой советчик, нужно держать себя в руках.
— Теперь имеет! — выдохнул Лориди. — И огромное. К нам мчится пси-трансформер. А уж он то церемониться не станет ни с Вами, ни со мной.
— А это что еще за зверь? — нахмурился Краевский. — О таких мы ранее не слыхивали.
— Вам повезло, но от этого не легче. Придется поверить мне на слово. Хотите остаться в живых и попытаться спасти Ризу, улепетывайте вместе со мной изо всех сил.
— Коль он столь грозный, то куда от него сбежишь?
— Пойдемте, все узнаете чуть позже.
Сергей видел нетерпение звездочета, но из кресла подниматься не спешил. С одной стороны — это была маленькая месть, а с другой — с другой он хотел немного обдумать сложившуюся ситуацию.
До конца бывшему соратнику Краевский не верил, понимая, что тот ведет игру в своих интересах. Но за положение и богат-ство не цеплялся. Значили они для него не много и нисколечко не перевешивали чашу с надеждой на спасение Ризы и возможностью вернуться домой. Пусть даже иллюзорной. Но если существует хоть малейший шанс, — он готов идти в капканы Лориди, в пасть жуткого пси-трансформера, даже к черту на рога.
— Хорошо, Лориди — сказал Лорд-правитель. — Немного обождите. Понимаете-ли, государственные хлопоты.
Генсли и де Троль ожидали в рабочем кабинете.
Отмахнувшись от приветствия, герцог сразу перешел к делу.
— Я вынужден срочно уехать из Герфеса и, возможно, надолго. Во время моего отсутствия править герцогством будет Генсли.
— Но, мой герцог!— воскликнул главный Степной волк.
— Помолчите Кен, помолчите. Де Троль, немедля приготовьте и принесите указ. Ступайте. А Вы, Кен, присядьте и подождите, пока я напишу пару писем.
Сергей взял два листа и на каждом набросал по несколько фраз.
Императору Ригвину: "Храни боги Вас и Империю".
Герцогу Аландии Риджи ван Хорсту: "Дорогой друг, может статься так, что мы с Вами более не свидимся. Не поминайте лихом. Любящий Вас, Серджи Краевский".
Подписав и приложив личную печать, передал Генсли. По-смотрев внимательно ему в глаза, сказал:
— Кен, так надо. Если через месяц не появлюсь, отправишь письма адресатам. Федрику выдай пять тысяч коренов. Парня не неволь. Пусть выберет судьбу сам. Вот здесь, — Сергей положил ладонь на тоненькую стопку листов, — мои заметки по делам герцогства и то, что нужно сделать в первую очередь. Очень прошу Кен.., нет, не приказываю, прошу, исполни. Позаботься о наших "волках", они заслуживают доброй участи.
Окинув беглым взглядом принесенный де Тролем указ, размашисто подписал.
