Заклинатели Бер-Сухта

Покопался в вещах, достал кошелек. Оделся.

— Не сбегу я, не смотри так на меня, Соле. Я еще вернусь.

Наверно, мне было бы проще, если бы он сбежал.

Врача привел он только ближе к вечеру, такого сгорбленного старичка, не имеющего даже отдаленного отношения к магии. Маги всегда были в Бер-Сухте, к тому же мастеру Сольве приходили из города за помощью. Но обычно в городе справлялись сами. В Эторе предпочитали использовать магию лишь в случае острой необходимости.

Старик долго осматривал Джару, качал головой.

— Если очнется, пусть пьет это, — он поставил рядом пару темных баночек с микстурой. — Это поможет ей восстановиться. Пока я ничем не могу помочь.

Он ушел, вернув Лану большую часть денег, которые тот всучил еще в городе. Взял только за лекарства.

— Молитесь, — сказал на прощание.

Ил-Танка кивнул. Не знаю, умел ли он молиться. Я не умела.

Я подумала, что в Эторе до сих пор чтят богов, по-настоящему, как в древности. Чтят и верят. В Илитрии боги — лишь обычаи и формальность, там привыкли полагаться... на другие источники силы. Илитрийцы суеверны порой, но они сами себе боги.

И еще, как-то незаметно, днем Бер-Сухт опустел. Все ушли. Они давно собирались, кто куда, большая часть в Одле, другие по домам. Те, кто хотел попытать счастье в Литьяте — уехали давно. Остались только мы вчетвером.

С одной стороны, это принесло облегчение, теперь не нужно больше оглядываться, объяснять и оправдываться. Чужих не осталось. Но, вместе с тем, накатила тоска.

Пусто. В коридорах гуляет ветер, разбитые окна в нежилых комнатах заносит снегом.

Бер-Сухта больше нет.

Они унесли почти все продукты, зато оставили керосин, нам столько до весны хватит.

Я слабо представляла свою дальнейшую жизнь. Скорее всего, тоже придется уйти, не сидеть же здесь одной. Я даже подумала, что возможно стоит уйти к Юнани, она не прогонит меня, я буду ей помогать. Эта мысль возникла неожиданно и сразу согрела душу. Да, так я и сделаю.

К вечеру у меня проснулся страшный голод, и я отправилась на кухню. Кто ж будет готовить, кроме меня?

С продуктами было не очень. Нашла в кладовке мешок муки, но печь я не умела категорически. Что еще? Немного перловки, пакетик фасоли, две замороженные рыбины и банка тушенки, счастливо завалившаяся за шкаф. Еще корзинка с луком. Полбутылки масла.

Что ж, перловка с тушенкой — мой выбор. Еще если лука туда нажарить... Здесь, в Бер-Сухте, я толком не освоила никакой магии, зато научилась готовить. Ну, хоть как-то.

— Ого! — Лан пришел на запах. — Соле, да ты молодец!

Есть он, правда, почти не стал. Они с Ил-Танкой посидели, поковыряли немного и ушли. Я даже не стала мучить себя вопросом: почему? Не до этого сейчас. Хотя получилось не так уж плохо, я одна умяла полкастрюли. Когда наелась — стало немного легче.

Казалось, переживать больше нет сил, куда уж дальше.

Лан снова не спал всю ночь. Даже не ложился, бродил где-то.

Как долго это может продолжаться?

Если он получил приказ... Я помню, как он говорил о Хагене — нити под кожей натягиваются и давят. Не убивают, но причиняют страшную боль, что теряешь сознание. Чем дальше, тем хуже. Лан сознания не терял, но я видела...

Ведь должен же быть какой-то выход?

Кода я проснулась утром, Лан с Ил-Танкой сидели на кухне, обсуждали что-то, но стоило мне подойти, как они замолчали. Лан встал.

— Соле... он подошел, взял меня за руку, вывел в коридор. Долго, молча, глядел мне в глаза.

Меня что-то дернуло. Это прощанье.

— Ты... ты уходишь? — спросила я. — Уезжаешь.

— Да, — сказал Лан, уголки губ чуть-чуть дрогнули в улыбке.

— А как...— у меня язык не поворачивался. — У тебя ведь все будет хорошо, правда?

— Все будет хорошо, — он кивнул.

Его глаза...

А ведь я даже не разобралась, люблю ли я его или это просто...

Лан протянул руку, потрепал мои волосы.

Это не справедливо.

— Ты знаешь, — сказал Лан, — это я сломал тебе руку. Сделал так, чтобы ты сломала.

— Знаю, — сказала я.

— Я сделал так, чтобы ты в меня влюбилась. Ну, или, по крайней мере, начала мне доверять. Я использовал тебя. Планировал за твой счет сделать карьеру.

— Знаю. Ты псионик, это твоя работа. Я не сержусь. И... это уже не важно.

— Уже нет, — покачал головой и долго глядел на меня. Удивительный покой в его глазах. И отрешенность. — Соле, будь счастлива.

Потом он как-то резко, судорожно сглотнул, отвернулся, зажмурился на секунду. Быстро и ничего не объясняя, вышел, взял карабин Ил-Танки в нашей комнате, заглянул на кухню, махнул рукой.

— Пошли.

Ил-Танка встал.

Я хотела было спросить, но Лан опередил.

— Соль, а ты подожди пока тут. Хорошо? Ты... Соль, ты кашу пока разогрей.

"Прошай, Солька", — мне показалось, я услышала.

Они вышли.

Я взялась было за кастрюльку, но поняла, что у меня трясутся руки. Не могу. Не могу и все. Я так и стояла с этой кастрюлькой в руках, замерев, вытянувшись, прислушиваясь к вою ветра за окнами. К каждому звуку.

Замирало сердце.

Тихо.

Бесконечно долго тихо...

— Часть 3. Только любовь

— Глава 1

Я успела.

Успела.

Ил-Танка уже взвел курок.

Лан стоял напротив, шагах в десяти.

Я с разбегу бросилась к нему.

— Нет! Нет-нет-нет! Стойте!

Я обнимала Лана, рыдала. Он даже не двигался. Я только слышала, прижавшись к нему, как бьется его сердце.

Его лицо... у него было совершено каменное лицо. В глазах — ужас. Ужас — из-за меня.

— Соле... не надо. Отойди, — глухо сказал он.

— Нет!

— Соле... ты не понимаешь. Я больше не могу... Лучше так, чем... ты видела, как во сне... Проще. Соле...

— Нет. Я поеду с тобой. В Салотто. В Литьяте. Я поеду с тобой.

Его белое безжизненное лицо пошло красными пятнами. Он схватил меня за плечи, с силой тряхнул.

— Соле! Что ты несешь! Ты с ума сошла?

— Нет, — твердо сказала я. — Мы найдем выход. Что-то придумаем. Обязательно. Так нельзя, Лан. Я не позволю тебе. Не позволю, слышишь?! Что я буду делать без тебя? Ты думаешь, меня не найдут? Они придут за мной, и никого не будет рядом. Ты мне нужен.

Я крепко зажмурилась, обнимая его.

— Она права, — сказал Ил-Танка за моей спиной. — Твоя смерть ей ничем не поможет. Тебе — возможно, так проще. А ей — нет.

— Мы что-нибудь придумаем, Лан. Мы что-нибудь придумаем, — едва слышно шептала я, словно заклинание.

Лан тяжело дышал.

— Пойдем, — сказал Ил-Танка.

Мы сидели на кухне, за столом. Горела керосинка. Где-то на полу у плиты валялась моя кастрюля с кашей, никто к ней так и не притронулся.

— Тебя нужно спрятать, Соле, — говорил Лан.

Он уже немного пришел в себя, но руки все равно дрожали, поэтому он засовывал их под стол, чтоб не было видно.

— Куда? Разве можно от них спрятаться?

— Можно. Если ты не носишь кольцо и не пользуешься магией, тебя не так просто найти. Не выследить. Мне уже не спрятаться, а тебе можно.

— И прятаться всю жизнь?

— Уехать куда-нибудь подальше, совсем на север или в Ригдел, туда Литьяте тоже не очень дотягивается.

— А ты?

Лан покачал головой.

— Сейчас мы говорим о тебе, Соле.

— Нет, — сказала я. — Без тебя не поеду.

Лан начинал злиться.

— Да я сдохну раньше, чем доеду хоть куда-нибудь. И они всегда будут знать, где я нахожусь. Что толку от всего этого? Рядом со мной ты не будешь в безопасности.

— Давай так, — сказала я. — Мы поедем вместе до какого-нибудь крупного города, например Фессо. Ты не будешь отказываться выполнять приказ, я просто сбегу от тебя. Ты отвернешься и я убегу. Сяду на другой поезд. Ты же сам говорил, что если просто не справишься, это не карается так сурово. Для наказания — нужно отказаться. А отказываться ты не будешь. Ты даже будешь искать меня.

— Соле, в Литьяте не дураки. Они все поймут.

— Не важно. Все равно будет шанс. Хоть какой-то, но будет.

— Спрятаться в Илитрии намного сложнее, чем здесь. Тебя найдут.

— Все поезда в Ригдел идут через Илитрию. Все дороги. А в Эторе я не останусь.

— Тебе лучше ехать без меня.

— Нет, Лан. Без тебя я не справлюсь.

Я старалась говорить очень твердо, очень уверено. Я не отпущу его так. Не оставлю. Если у нас будет время, значит, будет возможность что-то придумать, изменить. Нужно попытаться. Мы еще придумаем что-нибудь. Нужно время.

Лану все это не нравилось.

Я знала, что он не видел для себя возможности уйти от наказания. И он смирился. Но он видел опасность для меня.

— Лан, если я поеду одна, они схватят меня прямо на границе. И я уже ничего не смогу сделать. Пожалуйста, Лан. Ты должен поехать со мной.

Он вздохнул, облизал губы. Решиться было не просто.

— Хорошо, — сказал, наконец. — Но только когда ты соберешься сбежать, я не должен знать даже направления. Не говори ничего. Обсуди лучше с Ил-Танкой все пути, все варианты. Реши. И ничего не говори мне. Даже не думай об этом, чтобы я случайно не услышал.

— Почему?

— Меня будут спрашивать, — сказал Лан спокойно. — И у меня не должно быть возможности все разболтать.

Разболтать... В Литьяте знают толк в допросах.

Они, конечно, узнают, и о нашей договоренности тоже. Мое бегство не спишешь на случайность. Они узнают.

Пытки и смерть в любом случае. Ни в какой шанс Лан не верил.

Я крепко зажмурилась.

Ничего. Зато у нас будет время. Если есть время, значит, есть надежда.

Джара говорила — если есть хоть какой-то шанс, надо действовать.

* * *

Лан ушел за билетами на утренний дилижанс, на котором можно было доехать до станции в Барне, а оттуда уже поездом до Одле, потом до Салотто.

— Я не вижу во всем этом смысла, — честно сказал Ил-Танка. — Но кто знает. Попробуй. Я бы потом советовал тебя вернуться в Этор, может быть даже в Одле. В большом городе проще затеряться. А если поедешь через всю Илитрию и Хисир — тебя заметят.

Ил-Танка сидел рядом с Джарой, не отходил.

Оставлять Джару в таком состоянии мне очень не хотелось. Но и ждать... Мы не могли ждать.

Я видела, что Лану очень плохо. И чем дальше, тем хуже. И физически — несмотря ни на что, приказ выполнять он не очень-то собирался, серебряные нити давали о себе знать. Да и морально тоже, моя идея ему не нравилась. Однако сил дергаться и спорить у него не осталось. Он три ночи не спал, едва держался на ногах.

Я все думала, что если он возьмет билеты, если мы поедем, то будет легче. Очень на это надеялась.

Гости пожаловали к нам ближе к вечеру, но еще не стемнело. И Лан вернуться не успел.

Первый почувствовал их Ил-Танка. Да, скорее почувствовал, я не представляю, как такое можно услышать. Вздрогнул, вытянулся, словно охотничья собака, быстро вышел на кухню. Вытащил там тряпки из щелей в окне, выглянул. Я попыталась тоже.

— Мастер, что там? — спросила осторожно.

— Мародеры, — он обернулся ко мне. — Соле, я больше не мастер.

Не мастер. Сложно поверить... как бы сейчас пригодились способности псионика. Я видела, Ил-Танка думал о том же.

И Лан, как на зло...

Я выглянула в щель. Человек десять шли к нам от лестницы, некоторые несли пустые мешки.

— Они не рассчитывают, что здесь кто-то остался, — сказал Ил-Танка.

— И что делать нам? Спрятаться?

Ил-Танка задумчиво обернулся, глядя куда-то туда, где в нашей комнате лежала Джара.

— Тут не спрячешься.

Прятаться бесполезно.

Позволить им вынести отсюда все, что они хотят?

Нет, Ил-Танка не собирался позволять им.

Он достал из ящика и сунул в карман запасную пачку с патронами, взял карабин.

— Не высовывайся, — сказал мне.

Затаив дыхание, я смотрела сквозь щель между досками в окне.

Видела, как вышел Ил-Танка, как мужики остановились, разглядывая его, оценивая, чего ожидать.

— Кто ты такой! Пошел вон! — заорали они.

Я не слышала, что Ил-Танка ответил, он говорил тихо. Видела только, что мужики переглянулись. А еще видела, что у них тоже есть ружья.

Недели два назад, мастер Ил-Танка разогнал бы их одним словом. Да что там, одним взглядом. Они и сейчас стояли в нерешительности, даже без магии мастер был убедителен. Но их пятнадцать, а он один.

Да, наши парни слушали его беспрекословно, даже когда он потребовал отпустить Лана, они не стали возражать. Смутились, отошли в сторону. Но они мальчишки, они привыкли его слушаться. Они хорошо знали — кто он.

Я видела, какая прямая и напряженная у Ил-Танки спина. Как он держит оружие, готовый вскинуть и выстрелить в любой момент. И стоять до последнего.

Только бы Лан вернулся. Он бы смог. Лан боевой маг!

Но Лана не было.

А ждать мужики не хотели.

— Да он решил все себе забрать! Не хорошо! Надо делиться! Сейчас Кривой Тофин придет...

Я поняла, что дело плохо. Совсем.

Мы — последние, кто остался в Бер-Сухте. Последнее, что от него осталось.

Я — единственный маг здесь.

Я — тоже маг.

Не важно, что недоучившийся. Магия — это усилие воли. Мастер Патеру не зря говорил нам это. Не нужно никаких заклинаний, нужно просто поверить. Верить и знать, что можешь. Магия — вокруг.

Тогда, на площади, во время праздника, я смогла защититься. Испугалась, пожелала со всей силы. И смогла. И сейчас смогу. Смогу сделать хоть что-то. Может быть, это даст Ил-Танке время и шанс. Время — самое главное.

Как крыса, загнанная в угол — укусить или умереть. Можно все сразу. Но просто сдохнуть — не выйдет. Я говорила это Лану и теперь говорила себе.

Чем еще меня можно напугать? Я уже устала бояться. Дальше некуда.

Закрыла глаза, представляя магию, как учили, которая течет сквозь меня, которая наполняет... Не торопиться. Дышать глубоко. Не бояться. Думать только о главном.

Я умею не так уж много, но уж щит я смогу. Единственное, в чем я уверена. И смогу еще этим щитом двинуть. Точно смогу! Главное — верить.

Я вышла на улицу прямо так, как была — в драной кофте и тапочках. Не важно. Не смотреть на них и не отвлекаться.

Подошла к Ил-Танке поближе, чтобы захватить его сразу.

— Уходите! — сказала громко.

Ил-Танка вздрогнул, он не ожидал увидеть меня. Но ничего не сказал.

Я встала рядом.

— Уходите!

Оставьте нас в покое! Да, как в детстве. Все как в детстве. Я спрячусь, закроюсь ото всех. Сейчас! Нужно только одно усилие.

И поставила щит.

Прямо почувствовала, как задрожал и заискрил воздух.

А теперь...

Я расширяла купол, раздувая, словно мыльный пузырь, добавляя силы. Я видела уже, как непрошеных гостей сбивает с ног, тащит по земле. Они пытаются встать, но не успевают.

Хватит. Я попыталась остановиться, но их протащило еще несколько метров.

— Уходите! — снова крикнула я. — Иначе сброшу со скалы!

Кто-то выстрелил, но пули отскочили рикошетом и ударили в своих.

Этого хватило.

Никто со мной не спорил.

Я смогла.

* * *

Отдача накрыла с головой, не вздохнуть.

Неужели, это сделала я?

Ил-Танка пытался поить меня горячим чаем.