Нетерпимость

Лежащий кивал головой. Подойдя ближе, Славка разглядел, что модель собрана из спичек, приклеенных одна к одной.

— Видал? — спросил у него Николай, — Ты так сможешь?

— Это ж сколько возиться надо? — проговорил Славка, рассматривая модель.

— Марат у нас специалист, — подмигнул Николай, — Мы еще с ним Венецианский Галеас построим.

Лежащий мальчишка польщено улыбнулся.

— Что там было? — спросил Николай у Славки.

— Да пацана одного опрокинули, — ответил тот, — покатушки устроили, а у него капельница была привязана...

— Ну, артисты, — рассмеялся Николай, — Кстати, познакомьтесь, это Вячеслав.

Мальчишки наперебой заговорили, называя имена и протягивая руки.

— Чего-нибудь понять можно из вашего галдежа? — прикрикнул Николай, — Женя, Игорь, Леша, Мамед, Садриддин, по нашему — Саша, это Марат, там вот Бакыт в углу лежит, Андрей... Что не веселый сегодня, Андрюх?

Мальчик лет десяти, лежащий в углу на койке, отвернулся к стене.

— Андрюх, что случилось?

Мальчишка молчал. Примолкли и все остальные.

— Не нравится мне это, — сказал Николай, строго посмотрев каждому в глаза, — Кто-то обидел? Ну-ка, честно?

Мальчишки стояли, смотря в пол.

— Мамед, я тебе говорил, что ты, как старший брат, должен следить за порядком. Сколько у тебя братьев и сестер дома?

— Шестеро, — ответил плотный мальчишка кавказской внешности.

— Ну и что, у вас в семье тоже так? Или порядок?

— Порядок.

— Кто обидел Андрея? Пусть сам скажет. Или дружба врозь, — твердо проговорил Николай.

В палате повисла тишина и все исподлобья посматривали на Игоря.

— Молчите? А я уже знаю — кто. Игорь, твое слово, если ты считаешь себя мужчиной.

— Ну, я у него альбом порвал...

— Они из-за конфет подрались сначала, — вставил рыжий Женька.

Слово было сказано, и все разом загалдели.

— Так. Во-первых, Женя, как всегда, рад наябедничать, а во-вторых, и что самое главное, мои дорогие, если я еще раз услышу, что кто-то у кого-то чего-то отнял, я приносить ничего не буду. Понятно? Все, что мы приносим, мы делим поровну или разыгрываем, верно? Что еще не ясно? Почему ты считаешь себя лучше Андрея? — обратился Николай к Игорю.

— Я не считаю, — буркнул тот.

— Ты ходить можешь, а он лежит. Справился?

— Ну, мне хотелось, а он жмется.

— Тебе было дано столько же, сколько и ему. Почему ты считаешь вправе удовлетворять свои желания за счет другого? А если завтра я к вам без конфет приду? Скажете, не хотим вас видеть?

— Не... Приходите... Приходите, дядя Коля, — загалдели ребята.

— Попроси у Андрея прощения, и чтобы больше этого не было, — завершил разговор Николай таким тоном, как будто Игорь уже сделал это, и подошел к койке Бакыта.

— Бакыт, как твой автопарк? — спросил он, открывая тумбочку и рассматривая стоящие в три ряда машинки, — Так, так... Точно, Вольво еще нет.

Лежащий паренек поднял на него радостные глаза.

— Угадал. Будет, — подмигнул Николай, доставая из кармана подарок.

— Спасибо, дядь Коль, — радости пацана не было предела.

— Ну, что, архаровцы, в шашки с каждым по разочку? — спросил Николай, вызвав веселые возгласы, — Обставит меня кто-нибудь сегодня?

Николай сел играть, а Славку вдруг потянуло к лежащему Андрею.

— Покажи альбом, — сказал Славка.

— В тумбочке, — кивнул головой мальчик, — Что показывать, если он порван?

— Не так уж и порван, — ответил Славка, разглаживая помятые страницы, — Сам рисуешь?

— Да.

— Классно... — протянул Славка, разглядывая рисунки, — Футбол любишь?

— Сам играл, пока ходить мог, — как-то по-взрослому ответил тот.

— А за кого болеешь?

— За Зенит, — слегка улыбнулся Андрей.

— О! — Славка протянул ему руку, — Я тоже...

Найдя случайно тему для разговора, Славка не отходил от постели Андрея все время, пока длился организованный Николаем блиц турнир. У того от былой обиды не осталось и следа. Глаза Андрея смотрели доверчиво и сверкали живыми искорками.

— Николай Анатольевич, — позвала та самая женщина в белом халате, заглянув в палату, — Вы не поможете кефир развезти?

— Да, конечно, — отозвался тот, вставая, — Доиграй за меня, Женек...

— Ну, вот, — захныкал самый младший из всех, Лешка, — Как со мной, так всегда...

— Тогда сделаем так, — сказал Николай, — Кефир поможет развезти дядя Слава, а мы доиграем и я зайду к Маше. Принимается, Валерия Федоровна?

— Как знаете, — улыбнулась та и обратилась к Славке — Пойдемте, юноша.

— Ты еще придешь? — с надеждой в голосе спросил Андрей.

— С кефиром к тебе приедет, — заверила Валерия Федоровна.

— Не... Попрощаться?

— Приду, приду, — пообещал Славка, — Обязательно.

Развозка кефира заняла довольно долгое время, поскольку потом надо еще было собрать посуду, а там выяснилось, что и помыть ее некому. Николая Славка нашел в палате у девочек. Судя по их улыбающимся лицам, визит пошел на пользу. Увидев вошедшего Славку, он поднялся.

— Ну, не скучайте, красавицы, — сказал Николай, — Марине спасибо за подарок. Глянь, Слав...

Он протянул ему вышивку крестом, на которой можно было разглядеть забавного котенка.

— Видал, какая мастерица?

— Классно, — ответил Славка.

— Машка, не плакать! — прикрикнул Николай, обращаясь к самой некрасивой девочке на койке у умывальника, — Зайду, проверю. А мамка придет, как поправится, не волнуйся.

— Она у меня хорошая, — ответила та, — Вы не думайте. Она просто болеет часто.

— Ну, я и говорю, — бодро улыбнулся он — До встречи!

В коридоре Славка остановился:

— Я хочу к Андрею зайти, попрощаться.

— Иди. Я пока с Валерией Федоровной потолкую.

— А кто она такая?

— Дежурная сестра. Их здесь четверо. Эта самая душевная.

— По ней видно. Строгая только больно.

— Не переживай, ты ей понравился, — улыбнулся Николай.

— Это она тебе сказала?

— Сам знаю. Не первый день...

При виде входящего в палату Славки, глаза Андрея засветились радостью, и они оба непроизвольно улыбнулись.

— Ну, чего, брательник, пойду я?

— Еще придешь?

— Приду. Не знаю когда, но приду. Обещаю, — ответил Славка и неожиданно почувствовал горячее желание действительно придти.

— Пока, — протянул было руку мальчик, но вдруг полез в тумбочку и вытащил оттуда что-то, протягивая Славке, — На, вот. Это тебе. Ты помолишься за меня?

Славка взял картонный образок Николая Чудотворца. Это было так неожиданно, что он даже растерялся. И главное, это: 'Ты помолишься за меня?', сказанное с такой искренностью и надеждой.

-Да... Конечно, — поспешил заверить Славка непонятно отчего дрогнувшим голосом — Не сомневайся.

Они крепко пожали друг другу руки, и Славка вышел.

— Будете чморить друг друга, я с вами по-свойски поговорю, — обернувшись у двери, добавил он.

— Ну и как впечатления? — спросил Николай, когда они вышли из больницы.

— Жесть, — поморщился Славка, — Ты был прав. Взрослые — это совсем другое, а когда детей видишь в таких условиях и представляешь, что они там сидят месяцами...

— И больше, — вставил Николай, — Это онкология. Самое страшное, что может быть.

— Разве у детей это бывает?

— Редко. Но, как видишь, встречается. Сегодня у нас действительно получился экскурсионный визит. А так... Не только играть с ними приходится. Надо и неприятными вещами заниматься. К тому же — больше половины детей социальные. Из-под лежачих, случается, и горшки вынести некому. Поэтому Валерия так и обрадовалась, увидев тебя. Нас в этом отделении всего трое. Ходим по очереди, как правило — раз в неделю.

— А как ты попал туда?

— Сам предложил свои услуги. Нашел по Интернету сайт, списался.

— Это тоже от церкви?

— Группа милосердия из прихожан, но не нашего прихода.

Славка задумался.

— Надо же, — сказал он, наконец, — Все стремятся урвать от жизни как можно больше, каждый на себя одеяло тянет, и вдруг такое...

— Что именно?

— Да люди. Готовы идти в больницу к чужим детям, таскать горшки.

— А тебе хочется придти к Андрею еще раз?

— Да, — серьезно ответил Славка.

— Вот и мне хочется.

— Ну, а в самый первый раз, когда ты начал искать в Интернете сайт, зачем ты это делал?

— У меня это случилось после того, как к нам привели крестить группу детдомовцев. Совсем мелких — лет по шесть, по восемь. Зашел я в храм, а один пацан как кинется на меня и кричит — папа! И другие тоже за ним — папа, папа. А у меня... Прости, Слав, может не по-мужски, но как есть говорю — дыхание перехватило и чувствую, слезы сейчас потекут. И за этих несчастных детей, и за себя самого, что никто меня так в жизни не называл и не назовет уже...

Славка бросил на него внимательный взгляд.

— Зашел я в алтарь, облачился в стихарь, а выйти не могу, — продолжал Николай, — Слезы душат. Потом отец Валентин пришел. Я умылся, окрестили мы их. Крестным воспитателя сделали, а они все ко мне руки тянут. Так на меня это подействовало, что потом мы с отцом Валентином в кафе пошли, выпили немного, и я ему, как на духу, все свои переживания выложил. А он мне про больницу рассказал, где мы с тобой познакомились. Ему там отпевать пришлось. Такие места отцы между собой делят, им тоже семьи кормить надо, а здесь священник, который там отпевает, не смог и попросил его. Рассказал, как больница берет с родных отпеваемого круглую сумму, а священнику достается только ее треть. Рассказал, как привозят больного на скорой, а носилки вытащить некому. Тоже деньги дерут. А в конце он и говорит мне, что ты, мол, в алтаре кадило подаешь, раз рукополагаться не собираешься? Хочешь Богу служить — иди туда, где в тебе действительно нужда есть. И благословил меня. Из алтаря я не ушел все-таки, а вот светскую работу поменял на больничный приемный покой.

— Не жалеешь? — серьезно спросил Славка.

— Нет. Теперь могу так сказать, хотя в начале сомнения были. Не так легко переломить себя, преодолеть людское непонимание...

В трамвае, в автобусе они больше молчали, думая каждый о своем.

-Ты позвони мне, когда опять в больницу пойдешь, — попросил Славка, когда они расставались у метро.

7.

Иконку, что подарил ему мальчик, Славка повесил на стену над своей кроватью. Увидевшая мать буквально замерла сначала, а потом недоуменно перевела глаза на Славку. Он не стал ничего говорить и вышел из комнаты.

— Господи... — донеслось до него через дверь, — Господи, ты услышал мои молитвы...

Весной Николай предложил Славке поехать в паломническую поездку.

— А что это такое? — не понял он.

— Это только так называется, — ответил Николай, — По сути дела обыкновенный туризм, только религиозный. Поедем с группой на автобусе, посетим несколько монастырей недалеко от Ленинграда. Ничего утешительного ты там не увидишь, но все-таки святые места, где когда-то люди спасали душу.

— А чтобы ее спасти, нужно непременно уходить в монастырь?

— В монастырь вообще-то надо не уходить, а приходить. И то далеко не каждому. В том-то и дело, что у нас туда именно уходят. Причем, зачастую, просто запутавшись или не достигнув ничего в жизни. Мало надежды в таком случае, что человек достигнет что-то и в духовной, особенно, если окружают такие же, а уклад формируют люди, сами никогда не познавшие настоящей монастырской жизни. Да и монастыри, как правило, представляют из себя руины, которые надо еще приводить в подобающий вид.

Славка поехал исключительно ради любопытства.

Первое, что ему бросилось в глаза, были именно руины. Да и сами насельники производили впечатление замкнутых ожесточившихся людей, к тому же каких-то ненастоящих, он не знал, как это охарактеризовать. Их отвели на могилу какого-то местночтимого старца, и пожилой, не особо грамотный человек в застиранном подряснике, долго говорил что-то про чудеса и видения, что здесь бывают, и про исполнение того, что попросишь.

Николай отвел Славку в сторону:

— Интересно?

— Заслушаешься. Прям так и хочется попросить о чем-нибудь...

-...Как золотую рыбку. Здоровья и денег побольше, — завершил Николай, — Пойдем, побродим немного.

Они направились за территорию, но вдруг Николай сделал несколько шагов в сторону и остановился возле могилы на краю погоста, представлявшую собой аккуратный холмик, в который был врыт деревянный крест шатровой формы. Славке было непонятно, что его привлекло? Не было даже традиционной надписи с фамилией и именем.

— Как думаешь, кто здесь лежит? — спросил Николай.

— Тут же ничего не написано, как узнаешь?

— Ну, да. И видений, и чудес нет. А человек жил. И один Господь знает как, и что оставил после себя. Нам известно только, что лежит мужчина.

— Почему? — не понял Славка.

— Потому, что висит образок Спасителя. Если бы была погребена женщина, был бы — Богородицы.

Они помолчали немного, стоя над могилой, и Николай медленно перекрестился. И вдруг Славке захотелось последовать его примеру. Он сам не знал почему, но полуразрушенный монастырь, эта могила на самом краю, тишина вокруг и сама окружающая природа, наполнили его душу чем-то ранее не изведанным. Славка неумело осенил себя крестным знамением.

— А знаешь, Славеныш, ты только не смейся, — тихо проговорил Николай, — мне хотелось бы, чтобы моя могила выглядела точно так же.

— Ты что? Серьезно?

— Да.

— И чтобы так же никто не знал, кто похоронен?

— Господь знает. А только Его суд я признаю над собой. И знают те, кто приходит сюда. Значит, этот человек был им дорог.

— Ну, ты даешь, — покачал головой Славка, — другие памятники в полный рост ставят, награды всякие выбивают, а ты?

— Одна у нас награда. Что стяжали при жизни, с тем и останемся. И никакие памятники не компенсируют.

Николай сказал это просто, но так, что Славка не осмелился ничего возражать.

— Ты поимей в виду, ладно? — попросил Николай.

— Ты что, на тот свет собрался?

— Я на всякий случай. Пошли.

Они обошли монастырь и остановились, любуясь природой.

— Ты чувствуешь, какой здесь покой? — тихо спросил Николай, — Ведь монастыри не строили просто так, где попало.

— А как? Выбирали место?

— Как правило, Господь указывал через какого-нибудь угодника. Ну, виделось ему что-то на этом месте или происходило что-то знаменательное.

— Как на могиле этого старца?

— Другие это угодники были, Слав. Те, которых Господь выбирал, а не люди. Мы потому их так и называем, что они своей жизнью угодили Богу. Тебе здесь хорошо?

— Да. Но жить вот так все время... — Славка пожал плечами.

— Эх ты, дитя времени, — шутливо провел ему рукой по волосам Николай, слегка ероша их, — В монастыре не живут, а спасаются.

— Спасаются от чего?

— От мирской суеты. Укрепляются в молитве, в душеполезных делах. Это особый путь.

— Мне он точно не свойственен.

— Каждому свое, Славеныш. Только не зарекайся ни от чего. И не так он плох, этот путь, только не каждый на это способен.

Они вернулись в монастырь. Оказалось, что их группа уже в трапезной. Они присоединились и успели отведать монастырской пищи. Славка обратил внимание на то, как послушно и спокойно выполняли насельники свои обязанности. У дверей стояли металлические тарелки для пожертвований и Николай, выходя, положил туда деньги.