Верю-не-верю

Довольная, в предвкушении замечательного отдыха, я пошла по неухоженной асфальтовой дороге к центру небольшого поселка. Благо чемодан был на колесиках. Сам поселок настолько мал, что маршрутка в него не ходит. Зато есть свои преимущества. Нет огромного наплыва туристов, которых в самой Алуште сейчас была тьма. Только за редким исключением местные сдавали комнаты для желающих.

Высокая калитка протяжно скрипнула и впустила меня в маленький дворик, утопающий, причем в самом прямом смысле, в буйной растительности. Когда-то аккуратные клумбы, сейчас больше напоминали поле сражения между цветущими ромашками, ноготками, тонкими серебристыми стеблями лаванды и буйными зарослями сорняков, так и норовящих раскинуться дальше отведенных размеров клумбы. Я не удивилась не ухоженности двора. Тетя Оля на пятнадцать лет старше своей сестры, то есть моей мамы. И надо полагать, возраст брал свое. Ей одной наверняка трудно справляться со всем хозяйством. Я, не колеблясь, пересекла хозяйский двор и постучалась в дверь небольшого деревенского домика. Внимание тут же привлек запах свежей извести, которой был выкрашен фасад дома.

-И кого это принесло? — послышалось недовольное бурчание за дверью, но стоило двери открыться, как любимая тетушка счастливо заохала, пропуская меня внутрь. — Лерочка, какими судьбами! Ты одна? — не дожидаясь моего ответа, заглянула мне за спину и удостоверилась, что позади больше никого нет. — А чего мамка не сообщила, что ты приезжаешь? Трудно было телеграмму отослать? Я бы встретила, как полагается.

-А я сюрприз решила сделать. Соскучилась сильно и приехала! — обняла тетю Олю, прежде чем она начнет суетиться на кухне. В ее понятии, встретить гостя — это нужно его немедля вести за стол. — А маме мы обязательно позвоним и сообщим, что я благополучно добралась. Главное чтобы здесь сеть ловилась.

-Ну, насмешила! Кто ж сеть то ловит? Это же ею рыбу ловят. — Я умиленно посмотрела на любимую родственницу, с трудом соображая, как буду объяснять работу современных благ цивилизации, то есть сотового телефона. — Пойдем, — прервала тетушка мои размышления. — Я блинчиков по-быстрому состряпаю. А ты мне расскажешь, как доехала, как родители твои поживают.

Раннее утро я встретила с криком петуха. И горланил он так, что проснулся бы даже мертвый. Одернув занавеску и посмотрев в окно отведенной мне спаленки, поняла, что утро очень раннее.

Снова плюхнулась в мягкую перину, но сон решительно не хотел возвращаться, не смотря на то, что просидели и проболтали вчера с тетушкой до поздней ночи. В основном рассказывала я. И как хорошо доехала до Симферополя с дружной семьей отставного военного, естественно не упомянув, какими испуганными глазами встретила меня жена подполковника, после того, как привела в меня в чувство фонтаном из бутылки с газированной водой. И про жизнь в России, не такую уж и отличную от Украины, но для тетушки, живущей всю жизнь в маленьком поселке, это было равносильно рассказам о загранице. Похвалилась полученным дипломом. В общем, болтали много о чем. До мамы мы так и не дозвонились. Ловить сигнал мой сотовый категорически отказался, ввиду полного отсутствия такового. Но меня это даже обрадовало. Никто не скажет, что я специально игнорировала его звонки. А так, абонент недоступен!

Вдруг подумала, что вместо того, чем лежать на перине и смотреть в потолок, нужно заняться тем, ради чего собственно приехала — отдыхом. Самое время одеться и прогуляться к морю. Отсутствие купальника меня не особо смущало. Подумаешь, куплю, как только представится возможность или желание съездить в Алушту. Для плаванья подойдет и обычное нижнее белье, а можно и вообще без него. Заодно проверю, не забыла ли я дорогу, ведущую к маленькой уединенной бухточке, которую знают только местные. Это место и пляжем то назвать трудно — просто крутой спуск по козьей тропе, который заканчивается нагромождением огромных валунов и камней, уходящих в море. Обычно там купается местная детвора, да и то, ровно до того времени, пока родители не поймают их с поличным. Не самое безопасное место.

Предвкушая маленькую авантюру, надела простые льняные шорты, футболку, кроссовки. Хорошо, что догадалась их взять с собой в поездку в самый последний момент, а то так и приехала бы, в одних босоножках на высоком каблуке. Перед выходом на кухню собрала волосы в высокий хвост.

Тетушка тоже уже встала и суетилась у плиты.

-А ты чего так рано?

-Да вот, не спится. Хочу прогуляться по округе, на пляж сходить. Но ты только скажи, если нужна помощь, я останусь. — подошла к настенному умывальнику и освежилась прохладной водой.

-Конечно, прогуляйся. Только, вот, сначала блинчиков поешь, — поставила передо мной подогретые блинчики и полный стакан кефира. — А я, пока ты гуляешь, на рынок быстренько съезжу, вкусненького чего куплю? Может, сама подскажешь, чего хочется?

Я тут же сходила за кошельком и выложила на стол украинские гривны, которые обменяла по курсу к рублю еще на Симферопольском автовокзале.

-Даже не подумаю, — посмотрев на деньги, потом в мою сторону, тетушка поменялась в лице и явно на меня обиделась.

-Теть Оль, ну мне же тоже неудобно у вас нахлебницей быть.

-Ты же моя кровиночка, какая нахлебница? Бога побойся, такие слова родной тетке говорить!

-Если не возьмешь, я уеду, вот так! — пошла на шантаж, решив, что без боя не сдамся.

В итоге деньги она все-таки взяла, со словами 'пусть полежат до надобности'. Нужно будет только проследить, чтобы при моем отъезде, она их мне же не подсунула куда-нибудь в багаж.

Затем, я проводила ее до остановки, дождалась, когда уедет маршрутка, и пошла намеченным маршрутом к морю, по пути узнавая знакомые места.

Вот каменная дорожка, какой она мне запомнилась — узкая, только для одного пешехода. Не понятно кто и для чего ее выложил, но местная хладнокровная живность от нее в восторге. Поэтому иду медленно, тщательно выверяя каждый свой шаг, чтобы не наступить на серо-зеленых ящериц, греющихся под лучами восходящего солнца.

На повороте заметила непролазные кусты ежевики. Задержалась на добрых полчаса, пока руки не начали чесаться от многочисленных царапин. Зато рот был полон сладкой сочной ягодой. Прошла мимо большого недостроенного комплекса. Было не понятно, будет ли он достраиваться, или останется брошенным навсегда. Наконец, поднялась на вершину холма, поросшего кипарисами, чтобы с восторгом оглядеться по сторонам.

Но любоваться морем с высоты не входило в мои планы. Оно манило меня своими водами, как, наверное, любого, кто истосковался по морю. С большим трудом отыскала тропу, ведущую к берегу. То ли сказывалось отсутствие опыта, то ли сама тропа использовалась редко, постепенно сливаясь с ландшафтом. Вторая мысль мне понравилась больше. Если даже местные редко ею пользуются, то у меня есть все шансы застолбить маленькую бухточку в единоличную собственность. Мысль, как буду плавать в собственном тайном месте, загорать на огромном валуне, хоть в купальнике, хоть без него, и все это — вдали от общественных пляжей, где сейчас и песчинке негде упасть, вызвала стойкое чувство эйфории.

Даже спуск по крутому склону, местами опасно осыпающийся под ногами, не казался большой ценой за маленький кусочек рая, который ждал меня внизу, у подножия горы.

Моя эйфория длилась ровно до того момента, пока... я не дошла до того места, где начиналась скальная порода. Издалека заметила одинокую мужскую фигуру, гребущую к берегу. И хотя понимала, что искупаться, по всей видимости, не придется, все равно продолжила спуск вниз, аккуратно огибая огромные валуны. Решила хотя бы помочить ноги, чтобы оправдать долгий тернистый путь.

Но и в этом я ошиблась.

Буквально через несколько шагов, обогнув очередную глыбу, чуть ли не с меня ростом, тут же нырнула за нее снова, соображая, что делать дальше. Идти к берегу, как ни в чем не бывало, или подождать когда мужчина оденется? Высунула голову, глянула, постаралась сдержать смех и остаться незамеченной. Мужчину, когда он нашел это место, по-видимому, посетили такие же мысли, что и меня несколькими минутами раньше. А поскольку он оказался здесь первым, то, как и я, решил не заморачиваться с плавательными принадлежностями и купался нагишом.

А мне то, что делать? Снова высунула голову. Хорошо солнце светит с моей стороны, и обнаженный пловец не горит желанием поворачиваться в мою сторону. Стоя в полный рост на выступающем из воды валуне, наклонив голову, он вытряхивал воду из ушей. А сзади, его тело выглядело потрясающе. Если охарактеризовать в нескольких словах — тело профессионального спортсмена. Высокий, широкоплечий, сам того не замечая, он показал мне всю свою, ну или почти всю, идеальную, на мой взгляд, мускулатуру, пока балансировал на подводном валуне. Неожиданно, когда я меньше всего ожидала, он повернулся...

И тут я поняла, что "крышу" снесло, причем полностью. В какой момент это произошло, до сотрясения, или уже после, сможет определить только квалифицированный специалист. Сама же я была не в состоянии понять и оценить степень своей вменяемости.

Сиганула обратно за камень, ощущая предательскую дрожь в коленях.

Перед глазами, как сейчас, стояла ожившая фотография улыбающегося мужчины... Фотография, которая по известным мне разумным причинам не должна оживать!

Неловко поскользнулась на крупной гальке и упала на "пятую точку", при этом болезненно оцарапав ладонь об острый выступ. Слезы непроизвольно брызнули из глаз, но не из-за боли, как раз она-то была терпимой. Это — внезапный приступ паники, словно "обухом по голове", оглушил голову новой порцией боли, страха и осознания приближающегося сумасшествия. Поддавшись последней здравой мысли, что не стоит пугать отдыхающего видом истеричной сумасшедшей, которая теперь в каждом новом лице видит образ умершего парня, рванула обратно в поселок, ощущая с каждым шагом, как теряются последние крохи самообладания.

Зубы отстукивали нервную токкату, пока я, захлебываясь слезами и жалостью к себе, карабкалась вверх по осыпающемуся склону. На полпути, почувствовав тяжесть, сдавившую грудь, приостановилась. Отрешенно уставилась на зеленый покров под руками, сменивший неустойчивый грунт на надежную почву, и на то, как колышутся тонкие травяные колоски под моим сбившимся дыханием. Затем... оглянулась... Мужчина, конечно же, заметил и меня, и мое поспешное бегство. Он торопливо натягивал джинсы на мокрое тело, что-то крича мне вдогонку. Но сейчас мне меньше всего хотелось пристального к себе внимания. Судорожно всхлипнув, размазала слезы по щекам и, бросив последний взгляд на одевающегося человека, стала карабкаться вверх.

Силы, как и дыхание, стали покидать резко и неотвратимо когда кипарисовая роща осталась позади. К счастью, нащупала в кармане спасительный пузырек с лекарством. Не раздумывая, пролезла в узкую дыру в высоком бетонном заборе, который окружал территорию заброшенного строительства, и устало повалилась на траву. Откинулась назад, спиной на прохладный бетонный забор, спасший меня высокой тенью от усиливающегося палящего зноя. Притянула колени к груди, обхватив их руками, и закрыла глаза. Из груди по-прежнему вырывались судорожные всхлипы, но уже совсем тихие, на какие едва хватало сил изможденному истерикой организму, да на тихие слезы, которые скупой влагой струились по щекам, пока вязкая слюна растворяла привычную горечь во рту.

Когда открыла глаза, солнце уже палило над головой, ярко освещая меня и унылый ландшафт вокруг. По-видимому, я незаметно для себя уснула. Печально усмехнулась. Даже место для отдыха нашла, будто специально под себя. Недостроенный многоэтажный комплекс, скорее всего пансионата или какого-то отеля, зиял перед моим взором черными пустотами вместо окон и дверей. Крыша тоже отсутствовала. Но в целом, он имел вполне организованный вид, и олицетворял собой этакий эталон незавершенной красоты.

"Прямо, как я! Издалека — все смотрится гармонично, а на самом деле, изнутри все сломано и разбито" тут же пришла в голову отрезвляющая мысль.

"А теперь еще и шизофрения добавилась, как сопутствующий диагноз, к уже имеющемуся!"

Жалости к себе, я больше не испытывала. Она прошла, испарилась вместе с коротким сном, оставив после себя только тихую злость на судьбу, которая в очередной раз решила поглумиться надо мной и моими планами на жизнь.

"И как я сразу не поняла, что со мной что-то не так, когда поддалась навязчивой идее разыскать Ангела?" И вообще, в его реальности появились вполне естественные сомнения.

"Зато сейчас все стало очевидным! Когда покойники видятся!" представила перед собой четкий образ сильного мужчины радующегося жизни, словно он только что сошел со своей фотографии.

"Только белый халат, штаны и свитер на ней оставил!" вырвался из горла нервный смешок.

"Ого! Да я не просто шизофреник, а озабоченный шизофреник!" совсем уж не обрадовала меня последняя мысль.

Но самым пугающим, наверное, из всего произошедшего, было — это осознать, что на моей будущей карьере учителя можно ставить жирный крест. Никто не подпустит сумасшедшего учителя к детям.

"Да что там говорить! Я теперь сама себя к ним близко не подпущу!"

И хотя у меня больше не было уверенности в своем будущем, злость придала мне еще большей решимости, вызвав стойкое желание ни за что не сдаваться превратностям судьбы. Не первый раз я стою на грани и мой привычный мир рушится.

Первым делом, собравшись и успокоившись, осмотрела себя с ног до головы. Колени, руки — в ссадинах.

"Еще бы!" тут же вспомнила, с какой скоростью карабкалась по склону, не особо обращая внимания, куда ставлю руки и ноги, а большую часть пути, так вообще преодолела на четвереньках.

"А ладони?!" мало того, что на них налипла грязь, так еще и правая была располосована глубокой царапиной, покрытой запекшейся кровью.

"Боюсь даже представить, как сейчас выглядит мое лицо!" припомнила, как нещадно размазывала по нему слезы, не замечая грязно кровавых разводов на ладонях. Да кого там! Я вообще ничего вокруг не замечала!

Однозначно, возвращаться в таком виде домой к тетке нельзя. Ее же инфаркт хватит!

Вспомнила, что утром проходила мимо колонки на выходе из поселка и, порадовавшись, что хоть в чем-то не разучилась пока соображать рационально, направилась решительным шагом в нужную сторону.

Колонка явно функционировала, источая ворох брызг в разные стороны, и была облеплена визжащими детьми.

-Ну, ка! Малышня! Подвиньтесь! Дайте тетеньке умыться! — и тут же поплатилась за свои слова. Словно сговорившись, босоногие мальчишки расступились, и меня обдало ледяным напором с ног до головы под веселый хохот детворы.

Ладно, подумаешь, промокла до нитки, зато умылась, а заодно и освежилась.

До тетушкиного двора дошла, косолапя и одергивая на каждом шагу прилипающие к попе шортики, которые в намоченном состоянии не только просвечивали все, что было под ними, а именно трусики в конфетку, но и сами пытались изображать из себя стринги, задираясь выше, чем мне того хотелось. Готова поклясться, что за одним из высоких заборов услышала басистый гогот, когда проходила мимо. Ничто не оставалось, как прибавить шагу и не доводить бедную родственницу до позора.