— По рукам не попади! — раздался другой голос за мгновенье до того, как в воздухе мелькнул небольшой молот. И тут же я едва сдержал стон — разрывая плоть и заставляя трещать кости в запястье впился железный штырь, пробивая руку и с каждым ударом молота входя все глубже в дерево перекладины.

— Вот так, ага! — подытожил воин, когда широкая шляпка, из-под которой густо сочилась кровь, прижала мое запястье к дереву. — Есть дураки, которые в ладони вбивают, ага. Ну и приходиться потом руки еще и привязывать. Запоминайте, ладони тяжесть тела не выдержат, мясцо рвется, ага. В запястье бейте. В запястье. Давай второй, — поднял голову воин, переходя к другому концу перекладины.

Снова взметнулся вверх молот, и в тишине явственно раздался чавкающий звук разрываемой металлическим штырем плоти. И в этот раз сдержал крик, лишь зажмурившись и застонав еле слышно. Но зубы едва в крошку не сточил, так сильно их сжал.

— Теперь ноги, — повторил воин, поднимаясь и делая несколько шагов к основанию креста. — Смотрите, вбивать надо здесь. Согнув ноги и прислонив сюда, вот так, ага. Это чтобы он не дергался, висеть же он будет на руках, ага.

Голос солдата был сух и будничен, будто он рассказывал, как рыбу разделывать. От этого становилось еще страшнее. Даже боль не так чувствовалась, как предчувствие того, что мне предстоит с таким обращением, когда распинают за здорово живешь, да еще без эмоций. В этот раз я не сдержал вскрика, когда затрещали, ломаясь, кости ступни, сминаемые железным костылем. Каждый удар молота отдавался во всем теле, обжигая выстрелами боли.

— Так, веревку привязали, давайте поднимать, ага, — выпрямился воин, и через некоторое время я почувствовал, как крест начал дергаться, поднимаясь.

— Ага, сюда, сюда, в яму, давай, — начал покрикивать пожилой воин, руководя установкой креста. Я в это время не выдержал, и тяжко закричал, но почти сразу прервался тихим сипением — тело провисло под собственной тяжестью, и даже дышать теперь было неимоверно тяжело — грудная клетка выгнулась из-за растянутых в стороны рук, и не то, что закричать, даже полноценно вздохнуть не получалось. Морщась от боли, я приподнялся, утробно застонав от боли в пробитых ногах, и наконец, вдохнул полной грудью.

— Не сдохнет? — раздался совсем рядом звонкий и юный девичий голос. Услышав который, я даже дернулся, поворачивая голову.

— Никак не должен, госпожа, — в это время подобострастно отрапортовал тот, который совсем недавно вальяжно пояснял методику грамотного распятия.

Немезида. Что? Как?! Почему?! — сумбуром заметались мысли у меня в голове. Ведь она... пару часов подождать... Так может, и появление этого педика прилизанного неслучайно было?.. Она же сказала, что ей в город надо, а я ее видел, перед тем как с обрыва прыгнуть...

Не в силах вымолвить ни слова, я рассматривал девушку, чьи длинные иссиня-черные волосы, спускающиеся до самого пояса, прикрывали даже больше, чем совсем узкое и тонкое ассиметричное платье. Тот же самый наряд, в котором она на празднике была! Когда обещала мне...

— Ты? — выдохнул я когда, наконец, смог справиться с эмоциями.

— Я, — улыбнулась Немезида, — удивлен, сладкий?

Не в силах ничего произнести, я широко открытыми глазами смотрел на нее в крайнем изумлении. И в очередной раз хрипло вздохнул, приподнимаясь на ногах и морщась от боли.

— Полное погружение, измененный алгоритм, — щурясь, произнесла чародейка, снизу вверх рассматривая меня. — Как все изменилось с прошлого раза, да... но тебе нравится, знаю, — осторожно дотронулась она пальчиком до неровной шляпки одного из металлических штырей, торчавшую из ноги.

— Висеть будешь до завтрашнего утра, — металлическим голосом проговорил спутник волшебницы — светловолосый маг в балахоне серого цвета, — а уж завтра мы решим, каким пыткам тебя подвергнуть в первую очередь.

Гюнтер

Чистилище

Уровень 35

Хотя маг вроде и старался выглядеть невозмутимо, но голос его напряженно дрожал от сдерживаемых эмоций.

— Повиси, сладкий, — Немезида даже погладила меня по ноге, избегая, впрочем, потеков крови. — Наслаждайся пока тишиной... — произнесла она, обводя рукой мрачную панораму вокруг, и добавила, посмотрев мне в глаза: — И покоем...

— Оревуар, — после небольшой паузы, насладившись мгновеньем, выразительно произнесла Немезида и, приложив ладонь к губам, поцеловала подушечки пальцев, послав мне воздушный поцелуй.

— Головой отвечаете, — развернувшись, показал командиру солдат на пленника Гюнтер. — Вы тоже, — повернулся он к стоящим поодаль нескольким магам природы, судя по нежно-зеленому цвету плащей, — если сдохнет, сами здесь висеть будете. Ясно?

— Ясно, господин, — в унисон зашелестело ответами.

— Теперь не улетит, — с легкой улыбкой обернулся Гюнтер к Немезиде и переадресовал взгляд дальше, высокому рыцарю в блистающей броне.

— За что? — сквозь боль вдруг с трудом прохрипел я, в очередной раз приподнимаясь на раздробленных ногах, чтобы вздохнуть.

— За что? — резко обернулась Немезида, глянув на меня. — За что?! — повторила она, почти крича, и сощурила глаза, приобретшие злое выражение. Невероятной красоты лицо девушки на несколько мгновений ощерилось пугающей хищной маской.

— Да, твою мать, за что?!! — не выдержал я, — за что?!! Что я вам сделал, твари?!!

Со злобой глядя мне в глаза, Немезида выдержала паузу, а после обернулась, и посмотрела на Гюнтера, сделав повелительный жест рукой. Гюнтер тут же едва не подпрыгнув, переадресовывая жест окружающим, но и так уже воины цепи охранения, да и многочисленные маги старались ретироваться отсюда. Остались только несколько человек, в том числе маг в зеленом плаще неподалеку, который как раз в этот момент кинул на меня слабенькое лечебное заклинание, мазнувшее теплым по щеке.

— Имя Клеопатра тебе что-нибудь говорит? — убедившись, что посторонние удалились на достаточное расстояние, еще больше сощурившись, посмотрела на меня Немезида.

— Какая н...й Клеопатра, Немезида-Афродита и Венера!!! Вы е....сь в край?! Я ...ть за пивом в магазин вышел и очнулся в сраной камере!!! Вы а...ли в атаке, ублюдки!!! Вы что творите, ...ть?!!

Крышу у меня рвануло знатно, и я уже кричал, не сдерживаясь в выражениях, даже почти не замечая боли. Но когда на глаза упала красная пелена ярости, невероятным усилием воли сдержался, внезапно понимая, что могу сейчас сделать. И то, что особого эффекта это сейчас не принесет.

Немезида между тем отшатнулась с выражением, будто принесший ей горячее полотенце для рук официант ресторана этим полотенцем по лицу ей неожиданно и засветил вместо вежливого 'пожалуйста'.

— Эй, а я не поняла, — обернулась девушка к Гюнтеру, — он что, ничего не помнит?

— Э... — замялся светловолосый чародей и обернулся к рыцарю в полном доспехе.

Седрик

Чистилище

Уровень 31

— Э... а... — в свою очередь замялся рыцарь, — понимаете, дело в том, что в момент, когда я... ну, требования системы были таковы... в общем, произведенный мною бэкап к дефолтным настройкам персонажа видимо...

Седрик, несмотря на полный блестящий рыцарский доспех и меч на поясе, напоминал сейчас менеджера среднего звена оправдывающегося по теме вопроса, к ответу на который он даже не готовился.

— Мальчики, вы а...ли, — неожиданно грубо произнесла Немезида, — вы что, думаете, я плачу вам деньги за то, чтобы пообщаться над овощем, который ни хрена не помнит?

— Вы понимаете, дело в том, что...

— Да мне по...й в чем дело! — взорвалась вдруг девушка, — ты свои оправдания можешь в жопу засунуть! Он может вспомнить то, что было?

— Я могу попробовать...

— Сделай. Или... — сверкнув взглядом, посмотрела Немезида на Седрика и, не договорив, резко развернулась и пошагала прочь.

— А... э... Ека... госпожа Немезида! — едва не выпрыгнул из латных сапог Седрик.

— Госпожа Немезида, а с этим что? — спросил он, когда чародейка обернулась.

Да, действительно, а с этим что? — сквозь мучительную боль посмотрел я с затаенной надеждой на Немезиду.

— Пусть повисит пока, — холодно сказала она, бросив на меня почти равнодушный взгляд.

Вот с-сука. Убил бы, честное слово.

Глава XVII

Произошедшее настолько меня ошарашило, что едва не плача, я извивался на кресте, приподнимаясь прибитых к дереву ногах, чтобы глотнуть воздуха. Даже заплакать захотелось от бессилия — настолько был растоптан событиями, что сил на что, кроме жалости к себе, не было. Недолго, правда, пару минут всего дал себе слабости, потом собрался немного. Хорошо хоть не выл, только зубами скрежетал, и сообщение об увеличении Духа еще на одну единицу меня врасплох застало.

Интенсивность мучений и сила боли, кстати, влияли на скорость увеличения духа при молчаливом истязании — в этот раз даже часа не прошло.

— Дебил, — сказал я сам себе, возвращаясь из своих мыслей в реальность виртуального мира. Про то, что обладаю способностью медитации, забыл вовсе.

После того как вспомнил, в принципе висеть оказалось не так страшно. Как под местным наркозом. Не чувствуя боли, я погрузился в пучины 'самосозерцания', продолжая подниматься периодически, чтобы вздохнуть. Интересно, кстати, а кто такая Клеопатра? Надо же, придумать себе такой ник... Клепа, блин.

Неприятно, конечно, на кресте быть гвоздями прибитым. Но хотя бы боли не чувствую. И есть даже надежда, что все вспомню... Так, стоп-стоп-стоп, если я все вспомню, то судя по всему, мне предстоит продолжение экзекуций, на которое настроена Немезида.

Так. Вздохнув, в последний раз наслаждаясь отсутствием боли, я собрался и вышел из состояния медитации — надо за ночь успеть поднять дух настолько, чтобы сохраняя ясность сознания боль вообще не чувствовать. Надеюсь, это возможно.

На улице уже стемнело и полная луна, появившаяся на краю неба, призрачно освещала красноватую землю темного плато, слегка разгоняя мрак вокруг. Я продолжал скрежетать зубами, понемногу уже начиная зубной порошок производить в небольших количествах. Помогало лишь одно — желание увеличить характеристики духа, чтобы стать сильнее хоть как-то. Хоть чуть-чуть...

Находящиеся неподалеку маги, которые как раз недавно сменились, просто наблюдали за мной. Лечить не требовалось — моя жизнь постепенно регенерировалась, но когда значения выходили из красной зоны, из ран на руках и ногах брызгало кровью и уровень здоровья снова проседал.

Пренеприятнейшее чувство. Никому бы не... ага, как же. Пожелал бы, да и не по одному разу. Даже рожи тех, кому желать, как вживую могу представить, вот прямо сейчас. На глаза снова упала красная пелена ненависти, судя по всему активируя способность невосприятия к обездвиживающим эффектам, и снова я сдержался в последний момент. Повишу до собачьего часа, где-то до четырех утра, а там и попробую. Вдруг да получится свалить — то, что я могу спокойно соскочить с этого креста, понял почти сразу, еще когда в окружении своих мучителей. Чудом тогда стерпел, а то бы шанса сбежать себя мог лишить — после того, как с креста бы спрыгнул, вряд ли меня просто так после этого оставили.

После последнего повышения характеристики прошло уже около полутора часов. И, если честно, я терпел уже из последних сил. Зажмурившись, едва не секунды начал считать, больше не в силах терпеть невыносимую боль, но вдруг резко открыл глаза, отвлекшись на инородный звук.

И удивленно посмотрел в сторону двух осевших на землю чародеев, которые должны были наблюдать за мной.

— Спят, — пожал плечами стоящий прямо напротив меня темный эльф.

Глянув в его подсвеченные фиолетовым отсветом глаза, я напрягся. Во взгляде ни на грамм не было сострадания, только отстраненный интерес. Может даже насмешка.

Я молчал, оглядывая неожиданного гостя. Невысокий, белые как снег волосы, лица не видно — полностью закрыто маской, только глаза видны. Одежда темнее ночи — плащ, куртка, штаны, сапоги — все сливается темной массой. Даже для меня, хотя и могу в темноте свободно видеть. Да и вообще как-то он размыт перед глазами, будто в искривленном пространстве сейчас находится. Как я не пытался, стоило только попытаться присмотреться к нему, в попытке узнать имя, мой взгляд будто в сторону уводило.

— Как самочувствие? — холодно поинтересовался эльф, делая шаг ко мне.

Не отвечая, я встретился с насмешливым взглядом. И с трудом сдержался, чтобы не послать непрошеного визитера. Вдруг он сейчас свалит, а маги так и останутся спать? Тогда ведь вообще можно будет...

— Ты бы починил ее, а? — неожиданно произнес эльф, прикоснувшись к одному из обрывков кольчуги на мне. Скосив глаза, я увидел, как он рукой в перчатке в задумчивости стирает с матово-черных колец кровь. Гость продолжал гладить кольчугу, и частично засохшая кровь хлопьями отделялась от колец. Но вот пальцы незнакомца попали на свежие потоки, и ткань перчаток тут же будто в вязкую патоку попала. Только бурую.

— Слушай, ты такой невежливый, — вывел меня из ступора задумчивый голос эльфа, который уже смотрел на меня.

— Да ты тоже... — выругавшись про себя об утерянном времени на прокачку характеристики, проговорил я. И замялся, сдерживая грубость раздражения, но, не зная как сказать поделикатнее. — Ты тоже не представился, — наконец подвернулось мне нужное выражение.

— Можешь звать меня Мой Лорд, — усмехнулся незнакомец.

Выдохнув, я попытался успокоиться. Магов то он усыпил.

— Ты мне нравишься, — неожиданно усмехнулся эльф, так что даже под маской было понятно. — Примешь мой дар? — серьезно произнес он. Насмешка из его взгляда исчезла. — Придешь ко мне?

— Да, — согласился, не раздумывая.

Куда хочешь приду, только бы с креста с этого уйти. С креста слезть, а пока иду, можно и по дороге разобраться, куда меня приглашают.

— Помогать я тебе пока не могу, — проговорил дроу, — да в принципе и не надо. Без меня желающие есть. Но, — вновь взгляд дроу стал насмешливым, — я пока мимо проходил, обронил кое-что...

С этими словами эльф отошел на несколько шагов и положил рядом с небольшим валуном какой-то сверток.

— Помни, я тебя жду, — одними губами произнес эльф и растворился в ночи, оставив меня наедине с самим собой.

Сколько не присматривался, а различить, что же незваный гость неподалеку оставил, не смог. Просто сверток.

Пока всматривался, даже проглядел появление неподалеку хрупкой фигурки, в темный плащ закутанной. Появившаяся со стороны крепости чародейка старалась подойти незаметно, но сейчас она удивленно смотрела на спящих чародеев, совершенно не скрываясь.

— Спят? — удивленно посмотрела на меня девушка, подходя.

Отвечать я не стал, просто молча смотрел на незнакомую волшебницу.

Майя

Элизий

Уровень 35

— Ой, прости, — вдруг приложила она ладошку ко рту, — тебе больно, да?

Хм, какая удивительно догадливая девушка.

— Больно, да, — едва слышно проговорил я, кивнув.

— Ты можешь... ну, сняться с креста?

Если бы не было так больно, я бы, наверное, усмехнулся — с такой непосредственностью она это произнесла.