Проект Данте. Врата Ада.

Пролог

Рай оказался совсем не таким, каким его можно было представить.

Рай оказался осязаемым. Именно это ощущение она выделила в первую очередь — мягко принимал в себя босые ступни бархатный белый песок, ласкали ноги набегающие волны, поддувающий ветерок то и дело ерошил волосы и заставлял трепетать полы легкого сарафана. Рай можно было потрогать руками.

Пасмурный рай — это было второе по яркости впечатление; небо уже который день было затянуто серой пеленой облаков, сквозь которые солнце проглядывало очень редко. А когда проглядывало, днем в основном, Даша старалась не выходить из кондиционированных помещений огромной виллы.

Влажно и жарко. Теплый рай — это было еще одно ощущение. Здесь не было холодно; даже дожди, которые иногда обильно, но недолго извергались с неба, были теплыми. Любой, кто пережил хоть одну зиму в России, замерз раз и навсегда. И сейчас Даша открыто недоумевала, не в силах поверить, что здесь круглый год не холодно.

И еще она очень расстраивалась, глядя на воды океана и манящую небесную лазурь бассейна, что ей пока не рекомендовано купаться. За все свои недолгие годы Даша была на пляжах только небольших водоемов, лишь 'ходила купаться на пруды'. А здесь на нее будто обрушилась прелесть бескрайних океанских пляжей и нереальная яркость лазури бассейна прямо за порогом комнаты.

Но где это — 'здесь', она пока представляла смутно. Когда ее забрали из хмурого здания с высокими зеркальными окнами, немногословный сопровождающий сразу отвез ее в аэропорт, где они сели в небольшой, почти игрушечный самолет.

Лететь Даша очень боялась и, оставшись в одиночестве со своими страхами, испытала нешуточный стресс. Ни обходительно вежливая стюардесса, ни серьезный сопровождающий не вызывали у нее доверия и желания с ними разговаривать. Но эти двое хотя бы находились рядом, поэтому Даше было легче переносить невероятно долгий перелет.

С того момента уже минуло несколько недель жизни на огромной и пустынной вилле, и сейчас Даша, совершая ставшую традиционную утреннюю прогулку, неровно шла по линии накатывающихся на песок пляжа волн, подставляя лицо свежему ветерку и наслаждаясь каждым мгновением. Вскоре путь ей преградила низко склонившаяся над водой пальма. Перепрыгивать, как и нагибаться, проходя под пальмой, девушка не стала. С нее еще сняли не все повязки, и резкие движения ей были пока также противопоказаны.

Обойдя пальму по широкому кругу, Даша не удержалась и обернулась. За всю свою прошлую жизнь она такие только в рекламе Баунти видела — подумала девушка, подойдя и проведя рукой по ровному стволу, чувствуя под пальцами неровности коры.

Рай был реальным.

Осязаемый, пасмурный, теплый. И реальный. Это было самой главное ощущение.

Даша сделала несколько шагов в сторону и присела, опустив ладони на белый песок. Накатившая волна тут же обдала их водой с пеной, а песок поддался почти невесомому нажиму, обволакивая кожу. Накатилась еще одна волна, побольше, и, хлопнув о песок, замочила девушке ноги и края сарафана.

Отстраненно Даша поднялась, стряхивая с пальцев капли воды и снова пошла по песку. Наслаждаться мгновеньем больше не получалось — мысли о рекламе Баунти вернули ее в прошлое и перед глазами встал большой, кредитный телевизор, своим вызывающим глянцем и современным видом подчеркивающий убогость убранства квартиры.

Наслаждаться мгновеньем у девушки получалось только лишь тогда, когда с ней не было мыслей о прошлом. И о будущем. Воспоминание о прошлом противно мазали гнусностью и предательством. Мысли о будущем заставляли замирать сердце опасением неведомого.

'Теперь все будет хорошо' — как вживую, появилось перед глазами лицо Максима, с натянутой улыбкой прощающегося с ней. Вот только он тогда на нее смотрел так... как будто уже с другой стороны.

Еще Макс тогда сказал ей ничего не бояться. Пока его слова сбывались — она в раю, вокруг доброжелательные, улыбчивые люди и ничего ей вроде не угрожает. Но Даша все же не могла спокойно думать о будущем.

Ее пугала пустота.

— Дарья Александровна, — раздался позади негромкий голос.

Вокруг доброжелательные, улыбчивые люди.

'Все, кроме этого цербера' — подумала Даша, оборачиваясь к своему телохранителю, с которым за эти недели она перекинулась едва десятком слов.

Впрочем, цербером она его называла про себя безо всякой враждебности и неприязни. Человек просто выполняет свою работу, причем очень хорошо — несмотря на постоянное присутствие рядом, Даша его практически не видела.

— Извините, а вас как зовут? — неожиданно для самой себя спросила девушка.

На мгновенье телохранитель удивился. Глаз за солнцезащитными очками видно не было, но по лицу Даша увидела. Точно, удивился.

— Михаил, — ответил он, впрочем, практически сразу.

— Очень приятно, — машинально произнесла девушка.

Михаил на реплику ничего не ответил, лишь склонился в полупоклоне.

— Дарья Александровна, — произнес он, подержав склоненной голову несколько мгновений, — через четверть часа прибудет Андрей Семенович, вам необходимо с ним встретиться.

Даша едва не спросила кто это, но сдержалась, лишь кивнула.

Успеется. Сейчас и узнает, кто такой этот Андрей Семенович.

Жизнь в аду научила ее терпению.

Глава I

— Никанорова Дарья, возраст на момент вынесения приговора восемнадцать полных лет. Осуждена по статье сто пятой, часть вторая — убийство двух и более лиц. Отбывала наказание в исправительной колонии номер два общего режима, где и скончалась по прошествии двух месяцев от острой сердечной недостаточности.

Особого удивления Даша не высказала. Не сказать, что услышанное ее совсем не задело — что-то подобное она и предполагала. Особенно после того как ей сделали нескольких пластических операций на лице и коррекции фигуры, проведенных в закрытой клинике. Там, где она и познакомилась с Максимом.

Но одно дело предполагать свою официальную смерть, а совсем другое слушать это из уст чужого человека. Который сейчас внимательно смотрел на Дарью, наблюдая за ее реакцией. Девушка в свою очередь также его разглядывала. Отстраненно. Невысокий — она успела это заметить до того, как он сел на плетеный стул за столом; грузный, если не сказать толстый. Одет просто — светлые штаны и белоснежная майка поло, в расстегнутом вороте которой виден золотой крест на широкой цепочке.

— После того как родственники отказались от тела, похороны были проведены за счет государства, — заглянул мужчина в глаза Даше, поправив очки.

Некоторое время она сидела, просто прислушиваясь к себе.

Что ж, зарплаты ее матери — нянечки в детском саду, на такое дорогое удовольствие как похороны, точно бы не хватило. Даже несмотря на то, что мать подрабатывала сторожем в ночные смены.

А если бы хватило? Какое тело ей бы тогда подсунули, интересно?

Даже легкий интерес не смог всколыхнуть какие-то чувства — пусто было внутри. И едва-едва, совсем немного, обидно. Впрочем, последние несколько лет Даша уже не тешила себя надеждой, что мать ее любит. Мать никого не любила, только жалела. Себя.

— Максим просил меня о тебе позаботиться.

Смысл слов собеседника до погруженной в свои мысли девушки дошел не сразу.

— Где он сейчас? — нейтральным голосом спросила Даша, и после некоторой паузы добавила, почти жалобно: — Вы знаете?

Собеседник молчал.

— Зачем вы меня позвали?

— После того, как... — заговорили они одновременно. Прервавшись, собеседник пристально посмотрел на девушку и продолжил: — После того, как Михаил тебя забрал, Максим каким-то образом убил всех, кто был в кабинете. И практически всех, кто был на этаже. Даже эти сведения я раздобыл с большим трудом. И совершенно точно, что на этом акция Максима не закончилась, но вот что произошло дальше, мне сейчас сложно узнать. И еще, — собеседник чуть склонил голову, — судя по имеющимся у меня из нескольких источников сведений, Максим был убит.

Даша чуть прикрыла глаза, выдохнула и опустила взгляд. Невольно шмыгнула носом.

— Откуда ты его знаешь? — неожиданно спросил собеседник.

— Мы познакомились в камере, где он ждал результатов вашего расследования, а меня готовили к пластическим операциям, — безэмоционально, пустым голосом ответила девушка.

— Он тебе рассказал? Про меня?

— Нет, — покачала головой Дарья. — Он говорил, что был в аду за убийство, которого не совершал. Именно про вас он не говорил, но это же вы его туда упрятали? — подняла голову Дарья и посмотрела в глаза собеседнику. Впрочем, без интереса — она почти тут же опустила взгляд, и снова уставилась в пространство.

— Несложно догадаться что вы, это вы, — произнесла она чуть погодя, вздохнув.

— В то время, когда вы с ним познакомились, мне также сообщили, что он убит, — неожиданно проговорил мужчина.

Подняв глаза, Даша снова встретилась с внимательным взглядом.

— Тела я не видел, — покачал собеседник головой, — и здание до сих пор опечатано. Слишком уж все там...

Не договорив, Андрей Семенович опустил взгляд, но вдруг неожиданно снова посмотрел в глаза Дарье.

— Зачем тебе делали пластические операции?

— Прямо мне никто не говорил. Но думаю, чтобы улучшить мое тело, после убрав из него сознание в вирт. И потом отдать тело кому-нибудь другому. Как органы пересаживают, понимаете? — посмотрела девушка на собеседника, — только целиком.

— Расскажи мне про ад.

Даша впервые удивилась вопросу. Удивилась, но ненадолго. Одновременно вспоминая нахождение в камере клинике, она начала рассказывать, облекая в слова обрывочные картинки воспоминаний виртуальной преисподней. Рассказывала долго, не всегда связно и часто задумываясь. Собеседник, впрочем, внимательно слушая, не переспрашивал и не торопил ее.

А Даша рассказывала. Совершенно откровенно — ей уже было все равно.

Когда она замолчала, поведав почти без эмоций о том, как пережив долгие экзекуции, после спонтанного бунта заключенных оказалась в клинике, мужчина довольно долго молчал.

— Ты убила отчима, его брата и участкового.

Даша ничего не сказала, просто плечами пожала, даже взгляда не подняв.

— И хотела убить инспектора по делам несовершеннолетних, о чем призналась в суде.

Снова легкое движение плеч.

— А почему ты не сказала, за что убила?

— Это что-то бы изменило в приговоре? — внимательно, будто пелену стряхнув, спросила Даша у собеседника.

— В твоей ситуации вряд ли, — кивнул тот, не отводя взгляд. — При возможности, ты завершила бы начатое?

Даша задумалась и через пару секунд неуловимо пожала плечами.

— Знаете, мне все равно сейчас, — ответила она, все еще в задумчивости, — с одной стороны, я как перегорела. Но с другой мне кажется, что, наверное, надо. Ведь к этой с... к этому инспектору может еще одна Даша прийти.

Девушка закончила говорить и невольно сглотнула. Кто его знает, это толстого, что так внимательно на нее сейчас смотрит. Вдруг выгонит сейчас? Хотя мысль о том, что неизвестный Андрей Семенович ее выгонит, Дашу совершенно не пугала. Она просто предполагала про себя, без особых эмоций. Собеседник между тем чуть выпятил губу, покивав слегка, и его взгляд тоже улетел в неведомые дали.

— Да и вообще... просто, надо, — подытожила Даша неожиданно для себя.

Мужчина сморгнул наваждение и внимательно глянул на девушку, а та в ответ только плечами пожала.

— В принципе, правильно, — кивнул он. — Еще Господь завещал нам не прощать обиды, — добавил он через некоторое время, опять уйдя в свои мысли.

— Хм, — не удержалась Дарья и, столкнувшись взглядом с собеседником, невольно ткнула пальцем вверх, — вы про того? Ну, в смысле вы говорите про того бога, про которого я сейчас думаю?

— Про того, про того, — кивнул собеседник, усмехнувшись. Видя внимательный взгляд девушки, он кивнул и, поднявшись, подошел к стойке бара, налив себе что-то в высокий стакан.

— Режьте всех, а там наверху разберутся, кто не еретик? — не удержавшись, произнесла вдруг Дарья.

— Нет, — хмыкнув, покачал головой собеседник. — Православная? Крещеная? — неожиданно спросил он, вернувшись за стол.

— Не знаю, — Даша пожала плечами и машинально притронулась ладонью к ямочке на шее. — Наверное, да, — вспомнила она как давным-давно, еще в начальной школе носила простой крестик на белой веревочке.

— Давно в церкви была? Стоит сходить, гораздо легче станет.

Даша даже ничего не сказала — на собеседника сейчас старалась просто не смотреть, спрятав глаза — ей стало даже немного неудобно за вроде столь взрослого человека, который так серьезно рассуждает о религии. Церковь для девушки была чем-то игрушечным, далеким. Как зеленые человечки инопланетяне — вроде они и есть, но никто их не видел. Неожиданно Даша почувствовала на себе взгляд и, подняв голову, встретилась с внимательными глазами за чуть дымчатыми стеклами очков.

— Историю смотрю, знаешь? — совершенно другим тоном поинтересовался собеседник.

— Немного, — пожала плечами Даша и добавила неожиданно для себя, опустив глаза: — Я пыталась хорошо учиться, чтобы уехать и поступить куда-нибудь.

Вдруг ей стало стыдно за тогдашние свои желания, которые сейчас показались ей наивными. Но девушка, сглотнув, подняла глаза и резко отбросила непослушный локон, будто этим жестом и ненужные эмоции в сторону откидывая. Была еще одна причина ее приличных знаний по истории средневековья и античности, но о ней Даша говорить сейчас не хотела.

— Моя дочь была отличницей, училась в десятом классе, — неожиданно столкнулась девушка со ставшим жестким взглядом, — восемь лет назад ее изнасиловали и убили. По версии следствия, подтвержденного показаниями свидетелей, сделали это залетные гастролеры. Четверо.

Мужчина замолчал и отвел взгляд. Даша тоже замерла, глядя на него.

— Так я думал последующие годы, — продолжил тот после паузы, — и недавно их нашел. По золотой печатке нашел, которую один из них год назад в ломбард сдал. Этот сейчас там, где и ты была — в аду. От надсмотрщиков сбежал. Я потребовал его найти, и мне даже обещали. Но вряд ли кто всерьез сейчас этим занимается, хотя мне и льют на уши, что работают — после того как Максим истребил почти весь руководящий состав проекта, у них там проблем пока достаточно и без этого. Третьего найти пока не могу — скрывается, на дно ушел. Но найду, надо парня успокоить. Четвертый в Африке, и даже пока не знает, как его пронесло.

Они тогда, восемь лет назад, были в Сочи. В то время я был еще чиновником средней руки. Сейчас, как ты можешь догадаться, положение в табели о рангах у меня на порядок выше и влияние с возможностями несоизмеримо больше. А тогда я безоговорочно принял версию следствия, как единственно верную. И восемь лет искал тех, кого сделали крайними. А не тех, кто напоил нескольких девчонок алкоголем с намешанной дрянью, чтобы после их трахнуть.

Скорее всего, моя дочь умерла от алкогольного отравления. Но, возможно, просто захлебнулась рвотой, — собеседник замолчал, отвернувшись в сторону и глядя на золотившуюся лучами солнца полоску рассвета вдали.

— Вы... уже отмстили? — сглотнув невольно, спросила Даша.

— Не всем, — почти сразу же последовал ответ. Но глаз от поверхности океанской глади за окном Андрей Семенович не оторвал.

— Зачем? — после довольно долгой паузы спросила Дарья, щурясь от ярких солнечных лучей, — зачем вы мне все это рассказали?

Глава II

Проснувшись, полежал несколько секунд, не открывая глаз.

Да, с пивом вчера явно перебрали, если даже как сыграли, не помню. И как к девушке своей ехал. А ехал?

В голове вдруг замелькали мысли и будто из мешка вывалили воспоминания — тревожный звонок Баса, метро, встреча... а дальше?

'Вот приснится же', — подумал я, открывая глаза.

— Оп-па, а почему я не дома? — смотря в неровные, грубые доски потолка, спросил сам себя.

И сразу поднял голову, пытаясь осмотреться.

Отказываясь понимать, и принимать то, что происходит нечто из ряда вон выходящее, я осматривал грубые булыжники неровных стен, дощатый пол на который было несколько охапок соломы брошено, решетчатую дверь. Совсем небольшое помещение. Метров семь квадратных. Едва больше ванны у меня в квартире.

При мысли об уюте дома изнутри ожгло тоской плохого предчувствия. Которое я пока отказывался воспринимать, стараясь сморгнуть как плохой сон то, что было сейчас перед глазами.

В камере было очень темно, лишь отсветы от магических светильников в коридоре через решетку двери проникали.

'Чего? Каких светильников?' — спросил я сам себя, вскакивая с кровати.

Впрочем, соскочив на пол, замер, удивленно оглядывая свой наряд. Было с чего удивляться — грубые, будто из мешковины штаны чуть ниже колен без признаков карманов или ширинки, а на плечах висит клочьями изорванная кольчуга.

— Это что за дрянь? — не удержался я от вопроса, поводя рукой по когда-то монолитной металлической чешуе черного цвета. Которая, несмотря на неприглядный вид довольно плотно прилегала к телу, болтаясь всего в нескольких местах и совершенно не собиралась спадать. Да и дискомфорта от негодной кольчуги совсем не ощущалось, я ведь ее даже не чувствовал, когда на лавке лежал.

Лавке?! Резко развернувшись, увидел не кровать, а действительно лавку. Лавка, нары, шконка — как можно еще назвать грубую деревянную скамью? На которой еще ни подушки, ни одеяла, а матрас заменяла охапка сена. Тоже странность — совсем не замечал отсутствие постельного белья. К тому же почти раздет, а сено обычно колется.

Развернувшись, я в несколько шагов подошел к двери и, схватившись за железные прутья, попытался выглянуть наружу. Не удалось — слишком близко были перекладины, даже голову просунуть не получалось.

— Эгей!!! Есть кто?! — крикнул я негромко. Поначалу было желание закричать изо всех сил, но мрачность обстановки меня удержала.

Несколько секунд ничего не происходило. И еще несколько секунд. Даже когда прошло около минуты, по-прежнему ничего не происходило и на мой возглас реакции никакой не последовало.

— Эй! Есть кто?! Ау! — уже громче заорал я и попытался потрясти решетку. — Эй!!! Эй ..ля! Выпустите меня!!! — продолжал кричать я, по инерции дергая за прутья.

Орал довольно долго, но ответом на все мои вопли была тишина.

Морально выдохшись, замолк и просто стоял, всматриваясь в небольшой видимый кусок коридора.

Черт, да где это я? И что со мной такое?

В мыслях царил сумбур, вопросы сменяли друг друга, но ни на один из них ответов не было. Периодически внутри колыхалась надежда, что сплю, может брежу — мало ли, кто из парней пошутил, в пиво мне что подмешал, но эти надежды сразу таяли, натыкаясь на реальность происходящего.

Неожиданно откуда-то сверху раздался резкий скрежещущий хлопок, и после заскрипело несмазанными петлями.

'Дверь открылась!' — мелькнула мысль дохнувшая надеждой, но ее тут же заменило собой волнение.

Все же антураж места такой, что вряд ли здесь прекрасная фея может появиться. Если только зубная. Зубной фей.

Судя по отголоску скрипа, дверь открылась массивная, тяжелая. И почти сразу раздались шаги. 'Стук сапог' — мелькнуло в голове определение. Те, кто ко мне приближались, шли не летящей походкой, а шагали тяжело, грузно. Приземляя ступни в поверхность всем весом своего тела, а не скользя по ступеням, едва их касаясь, как сам я по лестнице сбегаю.

Гулкие звуки ударов подошв в камень пола сопровождались бряцаньем. Объемным, как будто далеко не одна металлическая застежка болталась.

Попытавшись успокоиться, я не отрывал взгляда от видимой мне части коридора, замерев в ожидании. Судя по звукам, доносившимся одновременно со стороны и сверху, визитеры спускались с лестницы.

Но вот звук топающих подошв будто споткнулся, замерев, и шаги начали раздаваться более размеренно, уже не так бухая, когда спускаясь по лестнице.

По коридору идут — сглотнул я вместе с пониманием, вцепившись в решетку, и вдруг бросил взгляд на побелевшие костяшки своих кулаков. В этот момент появились стражники, и при виде них я ничего вымолвить не смог, лишь рот приоткрыл удивленно.

Да, реально стражники. Даже не тюремщики, ни конвоиры, а именно стражники. Больше всего они походили на воинов легионов Римской Империи, но именно что походили. Грубые, бесформенные сапоги, кожаная броня, составными частями закрывающая плечи, а также пах, образуя своеобразную юбку, штаны и округлые шлемы без гребней, но с характерными щитками на щеках.

Эти двое были не такими яркими, как на картинках. Потертая кожа курток, коричневая от застарелой грязи, не знающая стиральной машинки ткань одежд, поблекшее и местами черное железо грубых доспехов. Лица у стражников тоже были грубыми, неаккуратными, будто впопыхах скульптурам в камне изваянными. На поясе у каждого висело по короткому мечу, а в руках визитеры держали...

— А!!! — от неожиданности вскрикнул я, когда мелькнула дубинка в руках одного из стражников, и на лицо мне брызнуло кровью. Одновременно с хрустом костей пальцы прострелило болью, и я машинально отпрыгнул от решетки, обхватив окровавленную кисть.

— Ты чего творишь, придурок?! — не удержался я от невольного возгласа, бросив взгляд вниз, на изувеченную руку.

Один из стражников мне ответил, застучав словами как пулемет. И говорил он точно не на русском языке. Дробные, быстрые слова, сплетающиеся в причудливо плавную вязь речи.

Но, даже не понимая слов, что говорил мне стражник, общий смысл я уловил — ошибкой было думать, что если начну шуметь, мне это сойдет с рук. С рук действительно не сошло — еще раз глянул я на изувеченную кисть.

Подняв взгляд, я в безмерном удивление посмотрел на стражника. Тот, реагируя но вопросительный взгляд, плюнул каким-то вопросом.

— Спик инглиш? — поинтересовался в свою очередь я, бросив еще один изумленный взгляд на свою руку.

Стражник не ответил, а покачал головой и плюнул. В этот раз буквально. И не демонстративным 'тьфу' белого воротничка, а со всем смаком окружающей меня сейчас сюрреалистической картины древней темницы.

— Барбаро, — презрительно произнес он, обращаясь к спутнику, и уже обернувшись ко мне, жестами показал, что если я буду орать, то зубами подавлюсь.

Когда лязг амуниции и перестук деревянных подошв стихли, хлопнув напоследок по нервам закрывающейся дверью, я на негнущихся ногах дошел до койки и присел.

Внутри бушевали эмоции, но на первый план выходило изумление от того, что рука моя уже была в полном порядке. И я ведь явственно, каждой клеточкой прочувствовал сочный удар по пальцам округлой, часто используемой дубинкой. А сейчас напоминанием об этом служили только заскорузлые полосы засохшей крови на тыльной стороне ладони. Невольно я осторожно, а после все усиливая нажим, провел по пальцам. Нормально все, даже никаких отголосков боли от ушиба. Нереально как-то.

А может, я сейчас... в виртуальности? — тут же молнией мелькнула догадка. Всего полгода назад первая игра с полным погружением появилась, вызвав небывалый ажиотаж, совсем недавно сразу еще несколько — рекламы навалом.

Я, если честно, сам чуть не попробовал, но решил пока погодить. Точно, как есть виртуальность — в реальном мире от такого удара я бы еще долго руку баюкал, боясь до изувеченных пальцев дотронуться.

— Он меня Барбарой назвал? — вдруг облеклась в вопрос еще одна мысль, подспудно не дававшая покоя. И сразу, вкупе с догадкой о реальной нереальности происходящего как цепочкой ассоциации мелькнули — виртуальная реальность, компьютерные игры, старое Дьябло на английском, класс Барбариан. Варвар, если по-русски.

'Ну, прекрасно, хоть что-то от сердца отлегло, — невесело усмехнулся я, — стражник, мимоходом мне пальцы поломавший, меня не девкой обозвал, а варваром'.

Первая радость в новом мире. И ведь, судя по обращению, совершенно игнорирующему нормы международного права содержания пленных, оказался я здесь точно не на привилегированном положении.

Внутри между тем уже угнездилось ясное ощущение того, что оказался не на минутку. И не на две. И точно в ближайшее время не вспыхнут яркие софиты, освещая мрачную полутьму вокруг, и прилизанный ведущий не расскажет мне, что это программа 'Розыгрыш'. Сквозь мрачно-агрессивное настроение, под стать хмурой камере, пытались пробиться лучики надежды, но я тут же отсекал за бесперспективностью робких предположений.

Ну почему, почему время нельзя назад отмотать? — неожиданно не удержавшись, застонал от накатившей гаммы чувств из злости, бессилия и тоски. Почему вот так — раз, и все? Любимая, дом, манящие ласковые пляжи Крита, работа, друзья... Раз — и все закончилось... А ведь еще недавно для меня был очень важен результат финала Лиги Чемпионов!

— Все, хорош! — произнес я, пытаясь взять себя в руки. Внутри все еще клокотала беспросветная тоска, но, глубоко вздохнув несколько раз, вроде бы пришел в себя.

'Ладно, будем вспоминать ролики на ютубе', — подумал я, пытаясь воспроизвести жест вызова игрового меню, который видел в одном из демонстрационных видео о виртуальной реальности.

Поднявшись, оттягивая момент начала экспериментов, походил по камере, пристально изучив все углы и внимательно просмотрев и прощупав особо крупные щели кладки булыжников. Никаких скрытых камер не обнаружил, как ни старался. Вернувшись обратно на койку-лавку, которую даже в мыслях избегал нарами называть, присел и попробовал сделать резкое движение кистью, как в одном из подробных демонстрационных роликов видел.

Не получилось. Попробовал еще раз. И еще раз. Хм, а может так? — собрал я пальцы горстью, напрягая кисть.

— Вау! — тут же не удержался от комментария — в темноте камеры яркими цветами засверкали 3D плашки меню, из ниоткуда появившиеся передо мной.

Самой первой строка с надписью 'Начинающим'. Далее следовали пункты: Персонаж, Карта мира, Достижения, Настройки, Связь с Администрацией, Выход.

Выход?!

Не удалось. Еще когда рукой тянулся к интерактивной надписи в воздухе, уже понял, что попытка обречена на неудачу. Эта плашка с надписью, в отличие от остальных, была тусклой, неактивной. Мои пальцы прошли сквозь нее, будто сквозь дым, разрывая буквы, которые тут же сомкнулись, стоило только отдернуть руку.

Плохо. Очень плохо.

Закусив губу, уставился на будто саму тянущуюся ко мне строку с надписью: 'Связь администрацией'. Палец немного задрожал, и медленно-медленно я убрал руку.

— Что-то я очкую, Славик, — сказал сам себе, не отрываясь, глядя на заманчивую табличку.

Хорошо, нажму я ее сейчас. И?

— И что? Спрошу, как в библиотеку пройти, — ответил своим мыслям и резко ткнул в надпись. В этот раз буквы не разошлись дымно, как в случае с неактивной функцией выхода ощутив совсем легкое сопротивление, а я утопил строку меню.

Внимание! Активировав связь с администрацией проекта, вы вызываете орден смотрителей! Напоминаем о том, что ганг не является поводом для вызова представителей администрации, а за ложный вызов налагаются штрафные санкции.

Вызывайте орден смотрителей лишь в случаях, оговоренных в подписанном соглашении, либо если точно уверены в том, что сотрудникам администрации необходимо вмешаться в игровой процесс!

Продолжить? Да/Нет

'Сломанные без причины пальцы наверняка являются' — решил я про себя, подтверждая вызов.

Ваш вызов принят в обработку, ожидайте.

Появившаяся перед глазами надпись ярко вспыхнула, но не ослепив, и тут же стала полупрозрачной, постепенно истончаясь.

Я даже поднялся в трепетном нетерпении и замер, ожидая. Потянулись томительные минуты — и ничего не происходило.

Вообще ничего — вжатая кнопка меню тускло поблескивала, и все.

'Ладно, зато попробовал', — подумал я, немного расслабившись. Впрочем, где-то в глубине душе все еще теплилась надежда.

Может, они заняты. Может, они обедают. Может, сейчас ночь и... и даже ночью в любой популярной браузерке служба поддержки работает — зло мелькнула мысль. Зло, потому что злился сам на себя. Злился оттого, что поддавался мягким и теплым обнадеживающим мыслям.

Нельзя так. Нельзя.

Тешиться надеждой, это как брать кредит потребительский. Ну, или как ссать в штаны на морозе — вначале тепло и приятно, а после приходит понимание, грусть и осознание ошибки.

Рассчитывать всегда надо на худшее. Всегда. А там как пойдет.

Постаравшись унять тянущую дрожь нетерпения, я постарался отвлечься от нахлынувших мыслей и вжал планку 'Персонаж'.

Тут же все виртуальные кнопки с названиями меню плавно прыгнули в стороны, оставшись на периферии зрения, а перед глазами появилось объемное, панорамно-выгнутое изображение окна персонажа. Сразу я уставился в надпись с именем под своим изображением.

Хм.

'Велунд'.

Еще и шрифт какой-то готический, отличный от остальных надписей.

И кстати. Стражники разговаривали на иностранном языке. Скорее всего, на итальянском — вспомнил я быстрое и дробное, но в тоже время плавное произношение, сопоставив его с характерной формой, отдаленно напоминающей облачение римских легионеров. Интересно, если обитатели здешние не русскоязычные, почему у меня русифицированное меню?

Вопросы, вопросы. Одни вопросы.

Все же странное имя — продолжал я всматриваться в надпись. Сам себе точно такое придумать бы не смог, но что-то определенно знакомое.

Да и на объемном изображении я был. Немного отличающийся от себя в реальности — черты лица неуловимо изменены, да и мышцы под рваной кольчугой очень уж жгутами перевиваются. А так все реально похоже — среднего роста, короткие темные волосы. Изображение на картинке, также как и я, сейчас было облачено в лохмотья кольчуги и грубые серые подштанники.

Особо себя не рассматривая, интуитивно сделав жест рукой, приблизил блок с описанием персонажа:

Велунд

Раб Кания

Раса: Имперец

Специализация: Воин

Класс: Гладиатор; Димахер

Героический класс: Симбионт

Уровень: 20

Опыт: 778/4200

Здоровье: 330/330

Ярость: 0/100

Мана: 0/0

Энергия 0/0

Прекрасно и удивительно, ..ять! Я еще и раб, охренеть не встать! Но ниже, в противовес социальному статусу понизу шла очень удивительная надпись:

Тип аккаунта: платиновый

Вот это нормально. Даже не знаю, в чем платиновость проявляется, но уже ложка меда. В бочке с говном. Раб! Раб, етижь твою!!!

Ладно, хватит слюной брызгать — оборвал я себя, что у меня с характеристиками:

Сила: 30(11+0+19)

Ловкость: 38(19+0+19)

Выносливость: 33(14+0+19)

Интеллект: 9(8+0+1)

Дух: 9(8+0+1)

Свободных очков характеристик к распределению: 0

Ничего себе, это как? Меня что, сразу в прокаченного персонажа запихнули? И класс и специализация сразу. И даже героический класс, надо же.

Так, с гладиатором все ясно. А вот с Димахером нет. Но знакомое что-то. Не очень красивое слово, слух режущее и что-то крутится в голове, только не вспомнить. Гладиатор-димахер, кто такой?

Ретриария помню, с сетью. Секутора помню и мурмиллона. От двоих последних только названия, ну еще, вроде, мурмиллон с рыбой на шлеме сражался. И все, больше не помню.

С симбионтом еще хуже, чем с димахером. Если со вторым хотя бы понятно — класс гладиаторов, то с симбионтом... кого с кем-то соединили, единственная ассоциация.

Раб, еще и симбионт. Привет ГМО.

Черт, черт, черт. Черт!!!

— Все, слышь, ты! — рявкнул я сам на себя и закусил губу. Посидел немного, успокаиваясь. Вроде помогло.

Странно, но ладно, разберусь еще — выдохнув, пожал плечами. И, заинтересовавшись, полез изучать систему начисления очков, а то странное что-то с этими тремя параметрами. Не сразу, но нашел, разобрался.

По расе я был обычным жителем Империи. Изначально имперцы предполагались как универсальные персонажи. Просмотрев в доступной игровой энциклопедии описания нескольких рас — орков, ицилийцев, дроу и еще парочку по диагонали — обратил внимание, что у других рас с каждым уровнем кроме одной свободной автоматически прибавлялось по одной единице к определенной способности, будь это сила, выносливость, и далее. Каждой расе что-то свое. У жителей Империи же каждый уровень автоматом прибавлялось по единице в очередности — на втором уровне плюс один к силе, на третьем к ловкости, на четвертом к выносливости и далее.

Со скобками в характеристиках тоже немного ясно стало. Первый показатель — свои приобретенные характеристики от роста уровней. Вторая цифра в скобках — бонус с вещей. Кроме подштанников и лохмотьев, на мне вещей не было. Бонуса тоже. А вот что за третья цифра в скобках, так и осталась для меня загадкой — по поводу этого параметра вообще нигде упоминаний не нашел.

Кстати, что за лохмотья? — быстро открыл я окно персонажа и уставился на слоты для вещей, большинство из которых было сиротливо пустыми.

Подштанники как подштанники, а вот лохмотья доспеха удивили. Несказанно:

Кольчуга Кенмайра

Класс предмета: редкий

Предмет требует починки

Дополнительно: Проклятый предмет.

Снять невозможно

— Ха, — даже вырвалось у меня. — Ха еще раз, — произнес я, наклоняя голову то в одну строну, то в другую, рассматривая информативной окно, появившееся в воздухе рядом с отображением рваной кольчуги в окне персонажа.

Замечательно.

Несколько минут ушло на то, чтобы попробовать ее снять с себя. Не получалось — ни путем команд интерфейса, ни грубой физической силой. Стоило просто потянуть сильнее, как металлическая чешуя просто невесомо выскальзывала из пальцев.

Ладно, разберемся — махнув рукой, отложил я вопрос на потом. В очередной уже раз.

Тут же, проверяя мелькнувшую догадку, в поисках хоть каких-то ответов открыл меню настроек.

Нашел.

— Что за... — выдохнул я, глядя на дату отображения серверного времени.

Последнему моменту в моих воспоминаниях соответствовал только текущий год. Здесь и сейчас, судя по отображению даты и времени, было первое августа. А памятный звонок Баса, вырвавший меня с ним на встречу, по моим воспоминаниям состоялся в конце апреля. Май, Июнь, Июль — три месяца куда делись? Или здесь ошибка?

Вздохнув, и даже помотав головой от удивления, продолжил ревизию имеющихся сведений. Кстати, что у нас с достижениями? Ну-ка, посмотрим боевой путь моего предшественника — заметался я в раздумьях между картой мира и достижениями.

Не успел.

Сверху грохнуло открываемая дверь и по лестнице забухали подошвы. Причем гораздо чаще и агрессивнее, чем это происходило совсем недавно. Буквально через несколько секунд у двери появилось трое воинов, один из которых подошел к двери, полоснув по мне злым взглядом и длинным ключом начал отпирать дверь.

Решетка с диким скрипом отворилась, и стражники гурьбой ввалились в комнату.

— Парни, вы...

Договорить я не успел — слева мелькнуло, и в голову мне полетел удар дубинкой. Машинально я уклонился, отдернув голову, но тут же сверху на затылок мне обрушилась еще один удар. В глазах поплыло, движения замедлились и, упав от толчка, я почувствовал сразу град ударов.

Вскрикнув, от боли и злости, я попытался сгруппироваться, но тут руки будто в захваты попали и зазвенели цепи кандалов. Тут же, под возгласы непонятного мне языка меня подняли, дернув за скованные сзади руки так, что хрустнули суставы и поволокли по коридору.

Шли недолго.

Стражники, вернее, шли, а я болтался на цепях и орал благим матом, уже не сдерживаясь. Меня тащили, вывернув руки, и никак не получалось принять более-менее вертикально положение — босые ступни лишь чертили по камню, совсем не помогая вывернутым рукам поддерживать вес всего тела.

Резкий рывок, сопровождаемый прострелившей болью, и меня закинули в небольшой каменный мешок, потолок которого был даже ниже среднего роста. Склонившийся стражник рванул цепи и закрепил их на невысоком потолке.

Хрустнули напоследок хрящи носа, после удара тяжелого кулака и дверь каменного мешка захлопнулась, оставляя меня в полной темноте.

Несколько секунд я повисел на цепях, которые держали меня на выгнутых назад руках, в то время как ноги касались пола и, извернувшись, встал.

Да, вызвать смотрителей было явно плохой идеей — подумал я, слизывая с губы кровь, текущую из носа. Крепко зажмурившись, я зашипел даже, а когда открыл глаза, даже дернулся от удивления — темнота вокруг начала отступать, будто истончаясь и играя серыми красками. Постепенно, но довольно быстро я уже хорошо различал все вокруг.

Впрочем, особо рассматривать было нечего. Каменный мешок два на два метра, с очень низким потолком, так что толком было не выпрямиться, и стоять можно было только в полусогнутом положении.

Немного пошевелившись, до меня дошла мучительская изощренность моего положения здесь. В полный рост не встать, а на пол даже не присесть — цепь на кандалах была не настолько длинной.

В каменной норе. В полусогнутом положении или с болью в вывернутых плечах.

И сколько мне здесь сидеть?

— С-суки-и-и!!! — против воли рванулся из горла крик.

Глава III

Это было непереносимо.

Стоять, уперевшись затылком и плечами в потолок долго было сложно — затекали ноги. Лечь было невозможно, даже на корточки сесть не получалось — цепь была слишком короткая и руки выворачивало назад, дергая плечи болью.

Поорав немного, поминая всех кого можно по матушке, я успокоился и уперся загривком в потолок, полностью выпрямив ноги. И замер, тяжело дыша, пытаясь справиться с одолевающей меня бесформенной злобой.

На тюремщиков злость направить больше не получалось — ясно, что это просто механизм обеспечения деятельности темницы. А вот кто меня сюда засунул? Какая тварь и за что?

Четкого представления о том кто и за что у меня не было. Да даже нечеткого не было. Поэтому и клокотавшая внутри бессильная ярость бесформенно растекалась, не давая спокойно мыслить и сжимая тиски на висках.

Снизу что-то тоненько заскрипело. Дернув головой, я присмотрелся и передернул плечами от отвращения.

Крысы. Из угла, попискивая, на меня смотрело сразу несколько крыс.

Выдохнув, я сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

Успокоиться не получалось, но все же смог как-то собраться, сфокусировавшись на внимательно рассматривающих меня тварей.

Это были неправильные крысы. Размером с хорька, наверное, с яркими красными глазами и с клыками сантиметра в два, явно торчавшими даже при закрытой пасти.

Глубоко вздохнув, на мгновенье прикрыл глаза. И едва не дернулся от удивления — несмотря на то, что глаза я закрыл, перед взором остались красноватые силуэты. Которые и не думали исчезать.

В этот момент как раз несколько крыс змейкой скользнули от стены, приближаясь ко мне. Не открывая глаз, я перенес вес тела на левую ногу, расслабив правую. И, отбросив все ненужные сейчас мысли и эмоции, наблюдал, как медленно приближается ко мне первая крыса.

Вдруг мелькнуло, но я успел — даже не успели зубы вцепиться в кожу, как послышался треск костей, почти одновременно с чавкающим звуком — всю свою злость я вложил в удар, размозживший голову бросившейся на меня крысы, припечатав ее к полу.

Открыв глаза, и передернув плечами от отвращения, я кое-как отбросил тушку в угол.

— Фу, мразота, — не выдержал я, снова передернув плечами, когда к убитой крысе бросились остальные и в камере раздались короткие и резкие звуки торопливого поедания падали.

Это хорошо, что здесь были крысы. Даже несмотря на то, что ни одна больше ко мне подходить не осмеливалась, всего одним ударом я выплеснул излишки напряжение. И сейчас просто стоял, согнувшись, тяжело дыша сквозь зубы и пытаясь упорядочить мысли. Чтобы попробовать хотя бы понять.

Изредка я посматривал в угол, где остался дочиста обглоданный скелет, а остальные крысы разошлись по норам, с интересом и ожиданием глядя на меня.

Ждут. Реально ждут.

Интересно, ждут пока я засну, или ждут пока я сдохну?

Мысль обожгла испугом, и я едва не выругался. Здесь же виртуальность, и с тюремщиков станется подождать, пока я здесь не умру. И где я потом воскресну? А если не воскресну?

Воображение помогло поскакавшим галопом мыслям, нагоняя страха и я даже замотал головой, пытаясь успокоиться.

Поздравляем! Вы уже более часа подвергаетесь телесным и моральным пыткам, ни разу не закричав!

Дух увеличен на 1!

Возникшая из ниоткуда надпись закачалась вместе со мной.

— Вау! — не сдержался я. Теперь ведь можно — параметр уже повысил.

Напоминание о виртуальности реальности меня встряхнуло. Осторожно присев, я потянулся немного.

В школе, помню, связывали друг другу руки и на спор их развязывали. А чтобы развязать, надо было сначала извернуться так, чтобы руки впереди оказались. Помню как то, что я научился это делать, очень помогло мне в пионерском лагере во время игры в зарницу. Классно тогда поиграли — несколько выбитых зубов у участников, растяжение мышц у парня, которому ноги шпагатом растащили, пытаясь выведать, где штаб, куча ушибов, синяков и ссадин. И скандал потом реальный после нашей игры. Несколько родителей даже детей тогда забрали.

Это было непередаваемо прекрасно.

'Да куда мне?' — мелькнула пораженческая мысль в тот момент, когда я дернулся, оттолкнувшись ногами от пола и подтягиваясь на руках. Но тело все сделало само — неожиданно я обнаружил себя сидящего на корточках с вытянутыми вверх руками.

— Ух ты, красавчек! — не удержался я от восклицания и повел плечами, разминая мышцы. Но долго радоваться успеху не стал — сделал резкий жест и открыл игровое меню, сразу посмотрев в параметры характеристик.

Сила: 30(11+0+19)

Ловкость: 38(19+0+19)

Выносливость: 33(14+0+19)

Интеллект: 9(8+0+1)

Дух: 10(8+0+2)

Две единицы в конце было, точно помню. У интеллекта и духа, а теперь у духа восемь плюс два — заметил я различия с тем, что было в первый раз, когда параметры свои смотрел.

Ясно все — покачал я головой: третий параметр определяет очки характеристик, полученные в ходе тренировки. А нормально так, кстати, кто-то мне персонажа прокачал — глянул я еще раз на внушительные цифры натренированных умений. Кто-то деньги вкладывает и увеличивает силу персонажа донатом, а кто-то время свое тратит. И силы, и нервы — тут же подумал я, вспомнив о той мучительной беспросветности, в которой еще десять минут назад висел.

Так, а что у нас вообще с характеристиками — развернул я пункты меню, читая пояснения:

— Сила:

Повышает силу атаки оружия ближнего боя. Увеличивает вероятность блокирования. Увеличивает показатель пробития брони.

— Ловкость:

Повышает силу атаки оружия дальнего боя, силу атаки ближнего боя определенных классов. Увеличивает вероятность нанесения критического удара всеми видами оружия. Увеличивает вероятность парирования.

— Выносливость:

От количества очков выносливости зависит здоровье персонажа (1 единица выносливости = 10 единиц здоровья). Собственная* выносливость повышает переносимый вес и влияет на возможность ношения доспехов персонажем.

— Интеллект:

Повышает силу заклинаний. Увеличивает вероятность нанесения критического урона заклинанием. Собственный интеллект влияет на возможность использования магических предметов. От очков интеллекта зависит количество маны персонажа (1 единица интеллекта = 10 единиц маны)

— Дух:

Влияет на скорость регенерации здоровья и маны персонажа. Для определенных классов дух увеличивает силу заклинаний.

*Собственная характеристика — подразумевает единицы характеристик персонажа полученные в ходе увеличения опыта, а не добавленные бонусами от заклинаний, благословений и предметов.

Дальше была возможность еще более расширить описание, но я не стал, а свернув меню, крепко задумался.

Судя по отношению стражи, вряд ли меня в оздоровительный санаторий по путевке отправили. Поэтому чувствую, что расплющенные пальцы и каменный мешок в первый же час нахождения здесь далеко не самое страшное, что может произойти.

Неожиданно я содрогнулся от страха и боязни перспективы, но передернув плечами, взял себя в руки. Пришлось даже головой потрясти, чтобы избавиться от замелькавших панических мыслей и вернуться к дальнейшим рассуждениям.

Итак, я точно не в санатории, и лечить и ублажать меня тут вряд ли будут. Скорее, наоборот. Следовательно, что? Следовательно, мне надо стать сильнее. А как я могу стать сильнее?

— А вот так! — хрипло произнес я и быстро, чтобы не успеть одуматься, открыл меню и, зайдя в настройки, сделал так, чтобы на периферии зрения было видно отображение времени, а после резко кувырнулся, пробежав ногами по потолку, кульбитом нырнув в прежнее положение.

'Неплохо у меня получается' — довольно подумал я, удивленный своей гибкостью.

Уже минут через десять идея снова помучиться, чтобы поднять характеристику Духа, показалась мне не очень дельной. Несколько раз даже приходилось сдерживаться, чтобы не вернуться в прежнее положение и не начать изучать меню. Хоть и висели передо мной объемные изображения, руки то были сзади, и никак нажимать интерактивные кнопки было нельзя.

Можно ведь энциклопедию прочитать, карту мира посмотреть... хотя что ее смотреть — я здесь не был нигде, наверняка темный экран.

Да хотя бы статью какую открыть, чтобы перед глазами висела, почитать — вновь загудел внутренний голос.

Минут через сорок я уже все губы себе искусал в предчувствии.

В пятьдесят минут начал ногой мелко подергивать нервничая, не в силах сдерживаться.

В пятьдесят пять минут думал лишь о том, что как только характеристика поднимется, можно будет кувырнуться и, отдохнув немного, вдумчиво игровое меню изучить.

В пятьдесят девять минут противно затянуло все тело, вкупе с ощущением того, что даже и нескольких секунд выдержать больше не смогу.

По прошествии одного часа десяти минут меня накрыла волна раздражения. Я не люблю равномерность пошаговых инструкций. Мне бы чего резкого, летящего.

Умом понимая, что время получения дополнительной характеристики просто увеличилось, я по-прежнему стоял, раскорячившись, пытаясь сдержать раздражение на себя. Получалось лишь оттого, что уважительно думал о том, кто, возможно, прокачивал до меня этого персонажа. Это ж сколько надо было прыгать бегать или там бревно на плечах таскать, чтобы настолько увеличить параметры силы, ловкости и выносливости?

Немного душевных терзаний, и вроде получилось слегка успокоиться — раз час отмучился, значит надо потерпеть еще немного, а после можно расслабиться. Можно даже будет попробовать поспать.

Кстати, а что там со сном? Можно здесь сон по таймеру настроить, или только как в реальной жизни?

И все же этот час прошел гораздо легче, чем предыдущий.

Поздравляем! Вы уже более двух часов подвергаетесь телесным и моральным пыткам, ни разу не закричав!

Дух увеличен на 1!

— Ай какой я молодец! — не удержался я от восклицания, быстро крутанувшись на цепи и принимая более естественное положение. Выдохнув, облегченно покачав головой, собрался было посмотреть в меню, есть ли здесь возможность сна, но услышав посторонние звуки, напрягся.

Свернув меню, снова совершил кульбит, принимая положение с вывернутыми назад руками. Вовремя — заскрипело, и сквозь открытую дверь в помещение ворвался яркий свет факела. Каменная комната сразу же перекрасилась из серых оттенков в естественные цвета.

Пригнувшийся стражник сноровисто снял меня с цепи и вытолкнул в коридор. Здесь, взятый в коробочку еще двумя воинами, я двинулся по коридору.

Но шли мы не в камеру — поднявшись по лестнице, миновали галерею и оказались на большом внутреннем двое.

Удивленный, я осмотрелся — квадратное помещение, огороженное высокими желтоватыми стенами, под ногами утоптанная земля, а над головой синий четырехугольник неба. Судя по всему, сейчас раннее утро — солнца даже не видно еще. Свежо.

На мгновенье я поразился реальности окружающей виртуальности, но только на мгновенье — во дворе начали появляться обитатели.

'Твою медь, это что?' — подумал я, уже догадываясь, куда попал.

Да, ошибки точно быть не могло. Реальный гладиаторский двор во всей красе — полуголые тела рабов-гладиаторов, хмурые рожи многочисленной стражи по периметру, деревянные манекены для тренировки, решетка ворот, за которой, впрочем, ничего не видно — там было нечто типа предбанника, также закрытого стенами почти со всех сторон.

Во дворе даже терраса для наблюдения за происходящим была, вернее, две — по правую руку от меня, огороженная декоративным заграждением комната на уровне первого этажа, а поверху и вовсе шла сплошная галерея. И там и там было пусто, ни единого человека — утро, спят еще все, наверное. А, нет — на верхней террасе я увидел закутанного в плащ седоволосого старца, прислонившегося к колонне в тени и не обращающего внимания на происходящее во дворе.

Сзади гавкнуло возгласом и, повинуясь грубому толчку, я пошел вдоль стены, старательно обходя местных обитателей — как стражу, так и разбирающих тренировочное оружие гладиаторов.

Глава IV

Обойдя по периметру весь двор, понукаемый жесткими тычками, я оказался у небольшой двери, из которой выходили гладиаторы. Здесь как раз появилось несколько рабов с небольшой переносной жаровней, из которой торчала длинная металлическая ручка.

Восклицания сзади дословно я даже не расслышал, но по любому это был приказ встать на колени. Для большего понимания мне добавили подгибающим ноги ударом древка под колени и я больно воткнулся в утоптанную землю.

Когда раскаленный прут с навершием для нанесения клейма приблизился, нацеливаясь в прореху кольчуги на плече, я попытался было дернуться, но сильные руки сноровисто меня удержали. Еще и пару ударов добавили, а после раздалось шипение кожи.

Внимание! Изменение социального статуса!

Статус 'Раб Кания' сменен на статус 'Гладиатор Кания'

Отныне вы — гладиатор Школы Кания!

Я реально делаю успехи! Мало того, что даже не закричал, когда раскаленное железо жгло кожу плеча, выжигая грубое изображение собачьей морды, так еще и карьера какая! Ого-го — всего то за пару часов от раба до гладиатора! А то ли еще будет!

Не закричал, но зубами заскрипел, сдерживаясь — больно было реально. И все же я начинал понимать, что ощущения здесь не настолько сильные, как в реальности. Нет, действительно больно, и мясом паленым пахнет, когда железка с шипением в кожу вдавливается, но боли чего-то не хватает. И отступила она почти сразу же, едва железо убрали, а вместо болезненной раны с прожженной плотью уже через некоторое время остался красный, свежего вида шрам. Не простой, к тому же — скосил я глаза. Магия — мелькнула догадка, когда будто свечение заметил изнутри изображения ощеренной гротескной морды. Ну да, куда же здесь без магии то?

Долго разглядывать клеймо не дали — совершенно невежливо подняли на ноги и тычками направили в угол площадки, где меня поджидал кряжистый наставник. Этот даже заговорить не удосужился — ткнул свернутым змеей хлыстом сначала в меня, потом в одно из бревен в куче у стены.

— А по-человечески сказать? — машинально произнес я, глядя на бронзовое лицо наставника.

— Барбаро, — произнес один из сопровождавших меня стражников.

— Барбара, барбара, — эхом откликнулся наставник насмешливо, буравя меня взглядом.

Полдня я таскал деревянную колоду по кругу. Наставнику до меня демонстративно не было дела, он что-то прикрикивал на своих подопечных, которые увлеченно мутузили противников или манекены. Сразу трое тренировались с сетями — набрасывали их на вкопанные в землю бревна с поперечинами, противника обозначавшими и кололи потом эти бревна трезубцами.

С оружием друг друга дубасили всего шесть человек, три пары — рассмотрел я, остальные, около десятка, монотонно били по манекенам, разучивая определенные удары и стойки.

Постепенно солнце показалось из-за высоких стен и ощутимо начинало припекать. Вдруг рядом гул тренировки стих и послышался дружный перестук глухих ударов — погруженный в свои мысли я посмотрел на площадку и увидел, что все гладиаторы побросали тренировочное оружие и неспешно тянутся к выходу.

'Что я, рыжий, что ли?' — мелькнула у меня мысль и бревно, сброшенное с плеч, гулко ударило в утоптанную землю.

— Поднял! — вдруг резануло ухо криком.

— Че?! — изумленно уставился я на закричавшего наставника.

Неожиданно мелькнуло, и росчерком метнувшийся хлыст обвился вокруг шеи, больно ужалив, и сразу же земля прыгнула мне в лицо, обжигая тупой болью.

Было бы реально больнее и обиднее, если бы не то изумление, которое я испытал, услышав русскую речь.

— Поднял! — давление на шею между тем ослабло, и хлыст уже изготовился к следующему удару, свернувшись в руке наставника.

Сжав зубы, я посмотрел на него исподлобья, даже прищурившись от гнева, и тут же широко открыл глаза, в очередной раз столкнувшись с вывертом виртуальности.

Таскер

Наставник Школы Кания

Уровень 35

Очень четкая надпись, стоило мне прищуриться, появилась над головой наставника.

Вызванное промедлением удивление стоило мне дорого — мелькнул хлыст, ударив по спине, почти одновременно наставник что-то выкрикнул, подбежавшие тут же стражники подхватили меня под руки, резко зафиксировав захватами и буквально через несколько мгновений сильный удар спиной об стену из меня дух выбил. Лязгнуло железо вмурованных в стену цепей кандалов, и тут же после сильного удара в живот дубинкой я повис на них, задыхаясь.

На удивление, больше на меня внимания не обращали. Подняв голову, наставника я рядом и не увидел, а замкнувшие кандалы на моих руках стражи уже удалялись, переговариваясь между собой. Глубоко и с удовольствием вздохнув, чувствуя, как вернулось перехваченное дыхание, я осмотрелся.

Двор теперь был почти пуст, только два стражника стояли у решетки ворот.

Ясно. Война войной, а обед по расписанию.

Кстати — прищурившись, присмотрелся я к ним. Воины были оба тридцать пятого уровня, но надписи с именами над ними появились на латинице. А у Таскера по-русски было написано.

Меню вызвать не получалось — слишком высоко были подняты руки, но судя по ощущениям пока висел, обед продолжался побольше часа. Когда двор вновь наполнил гомон я не то, чтобы задремал, а провис на цепях, погруженный в свои мысли. Тягостные надо сказать, буквально рвущие душу мысли. Картинки прошлого возникали перед глазами, вызывая тоску, и я едва сдерживался, чтобы не закричать, требуя мне все объяснить, или не начать просто и беззастенчиво крыть всех по матушке. Хотя последний вариант точно последствия принесет не лучшие.

Вновь начавшиеся занятия позволили мне отвлечься. Снова раздались уханья, сопровождаемые глухим стуком ударов деревянных мечей. Но в этот раз были изменения — те гладиаторы, что просто отрабатывали приемы, теперь работали в парах. А шестерку бойцов, сражавшихся друг с другом, видно во дворе не было. Может на бои увезли? Хотя вряд ли — наставник же здесь, а какой он наставник, если не видит, как его подопечные сражаются?

Еще изменения в прежней картине — утром, когда часть бойцов сражалась друг с другом, Таскер указания давал им негромко, часто останавливая поединки, указывая и что-то объясняя. Сейчас же он действовал более грубо — часто свистел хлыст, и после следовали резкие выкрики. И на русском языке тоже, кстати. Впрочем, большая часть ударов хлыста предназначалась утоптанной земле.

'Епть, куда я попал?!' — мысленно выругался я и в отчаянии глянул на небо.

Это очень плохо, когда ограничивают твою свободу. Вот, вроде бы, над тобой красивое, голубое небо, но одни могут на него смотреть, сколько захотят, и когда захотят, а другие зависят от чужой воли. Я едва не застонал, сжав зубы, а лицо непроизвольно в гримасе искривилось.

Таскер в очередной раз что-то резко крикнул, но я даже внимания не обратил, пытаясь совладать с нахлынувшей злостью. Но очевидно, обращался он ко мне, потому что уже через несколько мгновений меня обожгло болью — метнувшаяся змея хлыста прошлась плечу.

— Не гримасничай, животное! — с каменным лицом бросил наставник.

Даже не по его взгляду, по намеку на взгляд, я перевел глаза в сторону и заметил, что на верхней террасе появились зрители. Зрительницы — две молодые дамы в туниках.

Наблюдательницы стояли близко друг к другу, и одна что-то нашептывала второй на ухо, смотря при этом на меня. На мой взгляд дамы не отреагировали, все также продолжая перешептываться. Пока стояли, склонившись друг к другу, над ними мерно вздымались опахала двумя чернокожими рабов, которых я даже сразу не заметил, настолько их практически неподвижные фигуры мебель напоминали своей отстраненностью.

В этот раз удар хлыста прилетел мне в лицо, хорошо металлический кончик, разорвавший кожу на щеке, по глазам не попал.

— Ты куда пялишься, животное!

'Да твою ж то мать, а?!!' — мысленно закричал я, закрыв глаза и опустив голову. Крупные капли крови, срываясь из разорванных краев раны на лице падали вниз. Но буквально несколько секунд и кровотечение прекратилось, и дикая пульсирующая боль ушла.

Клянусь, кто-то за это заплатит. Если это шутка, смеяться будет долго, зубами отплевываясь. А если не шутка...

'Стоять, стоять, — мысленно оборвал я сам себя, — разбушевался тут, Фантомас'.

Успокоиться не получалось, внутри все также клокотала сдерживаемая ярость, но получилось не тешить себя мыслями о том, что я сделаю с теми, кто меня сюда пихнул. Смысл? Вот когда смогу хотя бы узнать кто это, тогда и можно будет подумать. Только не помечтать, а рассчитать.

Еще один удар хлыста буквально взорвал сознание злостью. А этот урод Таскер, похоже, сильно наслаждался происходящим.

— Ты сюда спать пришел, животное?! Смотри, как тренируются настоящие гладиаторы, а не виси куском говна!

Ублюдок.

Нет, кто-то за это точно ответит — выдохнув, я бросил быстрый взгляд на небо, призывая его в свидетели, а после перевел взгляд на площадку.

Пять пар. Три пары составляли ретриарии, бившиеся против вооруженных мечами и щитами бойцов, остальные две пары просто мутузили друг друга мечами, периодически щитами закрываясь. Оружие все было учебным, деревянным и довольно тяжелым, судя по виду. Практически все бойцы были только в набедренных повязках, доспехи были лишь у четверых, хотя доспехи так, больше для видимости. У одного поножи на обеих ногах, у двоих щитки, закрывающие только одну руку.

Офигительная защита.

Несмотря на незавидное положение, у меня получилось отвлечься и с интересом наблюдать за ходом поединков. Места для полноценных схваток во дворе было мало, и пары с ретриариями отрабатывали лишь момент броска. Ретриарии бросок, мечники уход от сети, соответственно. Остальные две пары лишь мутузили друг друга тяжелым учебным оружием, довольно, кстати, однообразным набором атак. Периодически, после резких окриков наставника, бойцы менялись, образуя новые пары.

Новички. По-любому новички — подвел итог я своим наблюдениям. Хотя в первой половине дня особо к действу на тренировочном дворе не присматривался, но те бойцы, бившиеся парами утром, двигались намного более умело. И резче, задорнее даже. Эти же как механизмы, понукаемые криками наставника. Он, кстати, то по-русски, то на басурманском указания давал.

Когда солнце, появившееся утром из-за стены с террасой, скрылось за противоположной стеной, общая часть занятия кончилась, и бойцы потянулись на водопой. Глядя на то, как сгрудившись в углу, они утоляют жажду, у меня судорогами горло свело. Пить мне хотелось уже давно. Есть тоже хотелось, но на фоне жажды даже тянущее чувство голода было не особо заметно. Напившись, бойцы начали с фырканьем поливать себя, смывая пот и причиняя этим зрелищем мне почти физическую боль — глядя, как крупные потоки воды падают вниз, разбиваясь о твердую землю и растекаясь, смешиваясь с пылью и превращаясь в грязь под босыми ногами, я едва не застонал от жажды.

Даже появившаяся подпись о том, что дух у меня увеличился еще на одну единицу, страдания не облегчила. Наоборот, еще больше злость нахлынула — ведь каждое очко характеристик приближает меня к возможности вырваться отсюда.

Хотя бы попробовать.

После небольшого отдыха начались одиночные поединки. Бойцы образовали редкий полукруг, и теперь по команде наставника выходили поочередно друг против друга. Особого впечатления на меня схватки, если честно, не произвели. Какие-то они зажатые были, что ли. Таскер, кстати, был со мной солидарен, почти беспрерывно сыпля потоком ругательств. Около двух часов продолжались тренировочные хватки, после чего, повинуясь резкой команде, гладиаторы побросали на землю оружие и потянулись со двора. Стражники, которых после обеда стало поменьше, тоже ушли, а через какое то время по двору забегали несколько рабов, собирая оружие.

Когда ушли рабы, над квадратом двора повисла непривычная тишина.

Один лишь я как висел, так и продолжал. Пока висел, появилась очередная надпись об увеличенной характеристики духа.

Какой я вскоре буду... одухотворенный.

Никто ко мне не подходил, никто моей персоной не интересовался. Пить хотелось все сильнее, горло пересохло так, что глотать не получалось — даже слюны не было. Хотя солнце скрылось, воздух был тяжелым, еще дневным, горячим.

Неожиданно я почувствовал на себе чей-то взгляд. Но уже наученный горьким опытом, лишь слегка повернул голову, скосив глаза в сторону террасы. Не ошибся — на меня сейчас оттуда пристально смотрела совсем молодая девушка, облаченная в белоснежное платье, обхватывающее гибкую фигуру и закрывающую тело вплоть до горла, но оставляя отрытыми руки в перчатках до локтя, также белоснежных.

Невольно выпрямившись на цепях, я широко открытыми глазами посмотрел на девушку. А та в свою очередь смотрела на меня, чуть наклонив голову. Буквально утонув во взгляде огромных голубых глаз, я почувствовал стыд за свой оборванный вид, потеки крови на груди, босые ноги, лохмотья обрывков кольчуги...

— Бедный, — неожиданно протянула девушка негромко, — издеваются над тобой здесь, да?

'Да нет, все здорово, — ответил бы я, если б не так в горле пересохло'

— Тебе, наверное, хочется пить?

Не отвечая, я просто кивнул едва-едва.

— Сейчас попрошу, чтобы тебя напоили, — небесной музыкой прозвучали для меня слова белоснежной девушки, и она удалилась.

Через несколько томительных минут скрипнула решетка, и во дворе появился Таскер, который держа что-то в руках, пошел в мою сторону. Следом за ним появилось два стражника, но ко мне не пошли, остались у открытой решетки, внимательно глядя в мою сторону.

Честно, когда я увидел в руках наставника гладиаторов миску с водой и большой, пышущий румяным жаром поджаренной корочки окорок на кости, я совсем не обрадовался. А надежду, что это мне, постарался запихнуть поглубже. Очень глубоко, так чтобы даже мысли не появлялось о воде, часть которой выплескивались через края заполненной миски, разбиваясь каплями об утоптанную поверхность земли и обозначая путь наставника ко мне.

— Пить хочешь? — поинтересовался подошедший Таскер, приподнимая миску.

От резкого движения миска дернулась, и еще немного воды выплеснулось.

Не отвечая, я кивнул, глядя в глаза Таскеру.

— Жрать тоже хочешь? — с интересом глянул на меня наставник и, приблизив окорок к себе, шумно втянул ноздрями ароматный воздух. При этом капелька жира осталась на кончике его носа, которым он неосторожно мяса коснулся.

Невольно попытавшись сглотнуть, я слегка кивнул, но как ни старался, глаза все время косились на миску с водой в руке Таскера. Тот вдруг обернулся к двоим стражникам и рукой с окороком сделал жест, после которого они кивнули и удалились со двора.

— Ладно, мы ж тут не совсем звери, — дружелюбно произнес наставник и поставил миску на землю, подойдя к стене рядом со мной. Я покосился на него, чуть повернув голову, но постаравшись сделать это незаметно, чтобы не вызвать гнева Таскера. Тот заметил, но внимания не обратил — засунув руку в углубление, он резко выдернул металлический штырь и неожиданно цепи, на которых я почти висел, ослабли, со змеиным шелестом опадая рядом. Тут же и я упал на колени, едва не ткнувшись лицом в землю, но вовремя справился с телом.

Пошевелив руками, разрабатывая непослушные мышцы, покосился на наставника.

— Попей, — кивнул он стоящую неподалеку на земле миску.

Стараясь выглядеть невозмутимо, и в то же время не сорваться в прыжке к воде, я поднялся с колен и сделал неуверенный шаг вперед, не в силах поверить, что это действительно происходит.

'Может я ошибся, плохо о нем думая? — мелькнула мысль, когда я приблизился к миске, — а хлыстом он на публику работал?'

— С-сука, — одними губами выдохнул я, когда цепи лязгнули, остановив руки в десятке сантиметров от миски.

— Ох ты, далеко поставил, да? — участливо поинтересовался Таскер, отступая от стены.

Нет, давать волю надежде и в этот раз не стоило — мелькнул сапог, и опрокинувшаяся миска покатилась в мою сторону. Вода выплеснулась на землю, и сейчас растекалась по нескольким углублениям в земле. Отдельные язычки даже до моих ног докатились, постепенно истончаясь и обволакиваясь пылью выжженной солнцем, щедро истоптанной земли.

— Попей, — кивнул на лужу Таскер и рванул мясо окорока зубами, — я пока пожру. Как напьешься, скажи, — мелькнул окорок в воздухе полукругом, — кость погрызешь...

Когда раздался его искренний в своем наслаждении весельем смех, я прикрыл глаза.

Но перед веками все равно остался четкий красный силуэт.

Глава V

Дворик был небольшой, зеленый и уютный. Несмотря на то, что находился он в самом центре, гул большого города слышался в нем отдаленно. И тем громче ворвался в неторопливую безмятежность истошный скрип тормозных колодок — отразившись от стен, резкий звук вспугнул кота рядом с подвальным крыльцом ВИП-сауны, двух ворон на раскидистой липе и заставил вздрогнуть, едва даже не подпрыгнуть сидящих у подъезда бабушек. Стоило им только обернуться, как к еще не успевшему утихнуть скрипу, отголоски которого все еще метались между стенами сталинских пятиэтажек, присоединился рев мотора и во двор бодро вкатил автомобиль ВАЗ модели 2108. Старая, потрепанная жизнью восьмерка с почти насквозь прогнившими крыльями и испещренным разъевшими кузовную краску жучками коррозии.

Опять истошно заскрипели тормоза, но этот звук уже не смог выйти на первый план — с похрипыванием колонок во двор вместе с машиной въехала музыка. Но в понимании старушек у подъезда музыкой это не было, а было тупой долбежкой, равномерными ударами проникающими в мозг.

Пока бабушки вразнобой, но в то же время единодушно осуждающе комментировали водителя заехавшей во двор машины тот, снизив скорость и деланно лениво высунув одну руку в окно, медленно рулил через двор, вертя головой едва не на все триста шестьдесят градусов.

Медленно-медленно проползла мимо старушек машина и остановилась напротив одной из парадных, все исходя долбежкой, от которой, казалось, даже воздух упруго вздрагивал.

— Бочка-бас-колбасит-соло-колбасер-по-пояс-голы-ый! — вслед за сильным голосом подпевающей в такт долбежке наигрыша девушки повторил водитель, открывая дверь и вылезая из машины. После того как дверь распахнулась, равномерные удары колонок с еще большей силой ворвались в тихий и уютный мирок двора.

— Голый! — снова повторил приехавший немудреный напев за исполнительницей, которая окончание слова едва не со взвизгом произнесла.

Рассмотрев водителя, старушки еще больше завозмущались — тот оказался совсем молодым парнем, юнцом даже. Восемнадцать лет на вид ему можно было дать с очень большой натяжкой, но скорее всего так оно и было — за рулем ведь.

Водитель между тем, даже не подозревая о бурном обсуждении (и осуждении!) своей персоны, отошел на пару шагов от машины и стал немного расстроенно ее рассматривать. Расстроенно — потому что красивых девушек во дворе не увидел, и соответственно ни на одну красавицу не смог впечатления произвести. А немного, потому что не уставал радоваться покупки железного коня. К тому же ехал он с автомобильного рынка, где и только что установил купленные брызговики ярко красного цвета с надписью 'Sparco' и наклеил на заднее стекло наклейку 'KUPCHINO'.

Почувствовав руку на своем плече, юноша вздрогнул от неожиданности и развернулся, едва не подпрыгнув.

— А?! — глянул он в непроницаемое лицо высокого и широкоплечего мужчины, подошедшего к нему сзади.

Губы мужчины снова шевельнулись, но опять водитель не расслышал, что тот сказал — настолько громко музыка задолбила. Тронувший за плечо парня снова что-то сказал, но здесь даже не расслышав, можно было понять, что он выругался и тут же развернулся к своему спутнику, который в это время к восьмерке подходил.

— Выруби ты... — расслышал теперь молодой водитель, что почти кричит подошедший к нему мужчина своему спутнику.

— ...уй эту шарманку! — довольно громко разнеслось по двору, в котором воздух будто сиротливо сжался, едва только замерли колонки в машине, повинуясь нажатию кнопки выключения магнитолы.

— Эй, вы что делаете?! Ваша что ли? — возмущенно произнес водитель, обращаясь к тому, что выключил музыку. Не сказать, что парень не заволновался — товарищи к нему подошли серьезные, судя по виду, но юный водитель продолжал хохориться, даже не показывая легкого мандража. В свободной стране живем, чего бояться?

Между тем, последние мгновенья музыки, когда она еще разносилась по двору, скрыли пронзительно прозвучавший бы в тишине двора писк замка домофона, и поэтому трое у машины даже не заметили, как открылась дверь ближайшего подъезда. Но показавшийся из-за нее молодой человек, слегка запыхавшийся, пока сбегал по лестнице, как в стеклянную стену уткнулся, увидев, кто стоит рядом с его другом. Зажмурившись на мгновенье, выглянувший из подъезда парень помотал головой и снова открыл глаза. Все еще не в силах поверить, он чуть вытянулся, не в силах сделать шаг вперед и выйти из-за защищающей его от посторонних полуоткрытой двери. Но стоило молодому человеку повести взглядом по сторонам, как он моментально отдернул голову и полностью спрятался за дверью, которую начал медленно, чтобы внимание не привлекать, закрывать.

Увиденное напомнило ему о происшествии, которому он стал свидетелем не так давно. Стоило только хлопнуть двери, прижатой магнитным замком, как испуганный парень моргнул, и картинка воспоминаний ясно четко встала перед глазами. Как будто вчера было.

Стоя поздним вечером в тени остановки, Сергей собирался с мыслями — перед ним высилось темное, щерящееся незастекленными балконами здание общежития. И идти туда надо, хотя и не особо хотелось.

Надо, надо идти — дернулся было юноша, но, закусив губу, остановился. Разговор с родителями предстоял тяжелый — сложно будет объяснить причину, по которой деньги на оплату института были потрачены не по назначению, но никуда от разговора не денешься. В попытке потянуть время, он достал телефон, посмотрев на часы. Убрав мобильный в карман, Сергей огляделся — в ночи раздавался настойчивый вой сирены, все приближавшийся. Или удаляющийся?

Ладно, не до ночи же здесь стоять — дернулся парень было вперед, но услышав резкий взвизг резины по асфальту, замер. С прилегающей улицы, на пределе вкладываясь в поворот, с нещадным визгом резины появилась потрепанная четверка, а за ней неслось сразу две полицейских машины.

Преследуемая машина завиляла на дороге, даже чуть на два колеса не встала, но в последний момент водитель сумел справиться с управлением, и четверка стрелой пролетела мимо Сергея.

Резко повернув голову вслед пытающейся скрыться машине, он в ярком свете уличного фонаря увидел, что как раз в этот момент на пешеходный переход выходит девушка, на голове которой были огромные наушники.

— Стой!!! — невольно закричал Сергей, вскидывая руки и делая шаг вперед.

Поздно — за миг перед столкновением он просто закрыл глаза в испуге. И тут же открыл — судя по раздавшимся звукам, неподалеку с неба мусоровоз упал, загремев пустым контейнером.

Девушка в наушниках стояла на дороге. Целая и невредимая. И ошарашенно смотрела в ту сторону, где стоял окутанный дымом автомобиль. Рядом засверкало красно-синим отсветом — подъехали полицейские машины.

Приоткрыв рот, Сергей взволнованно наблюдал за происходящим — клубы пара над искореженной машиной рассеивались, неподалеку по дороге были разбросаны куски металла — бампера вроде, и передний и задний, покореженный оторвавшийся капот, брызги стекла фар. А Сергея грызло болезненное любопытство — выжил кто?

Водитель четверки, видимо пытаясь объехать девушку, дернул руль в сторону и врезался в стоящую на обочине Газель, после чего четверку раскрутило, и сейчас машина остановилась посреди улицы на покосившихся колесах.

Тут Сергей даже вздрогнул, увидев на асфальте шевеление.

— Живой... — с удивлением выдал он и сделал несколько шагов вперед, всматриваясь — один из пассажиров лежал на полотне асфальта, видимо через стекло вылетев при ударе. Картина аварии раскинулась перед Сергеем полностью, поражая своей реальностью, но взволнованно осматривая раскуроченную машину, он даже не знал, что делать. Если только скорую вызвать — потянулся молодой человек к телефону. Хотя какая скорая — остановилась его рука на полпути — патрульные наверняка вызвали.

Улица вокруг вся сияла красно-синими отсветами беззвучных маячков, а рядом с покореженной машиной уже стояло два офицера, один из которых заглядывал в салон.

Телефон в руке завибрировал. Глянул на экран — Мама.

— Да, — коротко произнес Сергей, отвечая на звонок, все еще рассматривая место аварии.

— И где ты? — недовольным голосом спросила мать.

— Мам сейчас я подойду, — наблюдая за тем, как один из полицейских фонариком светит в салон, ответил Сергей, — подожди пять минут, тут авария просто, можешь в окно выглянуть...

Отвечая на последовавшие вопросы заинтересованной матери, он наблюдал за тем, как на крыльце общаги неподалеку скапливается народ — зеваки подтянулись.

Миганию красно-синих проблесковых маячков прибыло подкрепление — на удивление неспешно подъехала скорая, но двое фигур в синей униформе со светоотражающими полосами очень быстро выскочили и сноровисто побежали к покореженной машине.

И тут же снова раздался короткий взвизг тормозов — с противоположной стороны на улицу вывернул черный фургон и, резко ускорившись, оказался рядом с каретой скорой помощи. От остановившегося микроавтобуса, марки которого мне было не разобрать, веяло уверенностью силы — широкие колеса, блестящий металл кузова, массивная и хромированная радиаторная решетка. И непроглядной тонировки стекла, в которых отражались проблески синих маячков.

Появившиеся из фургона несколько темных фигур двигались степенно и не торопясь. Но... уверенно-слаженно? Один из них широким шагом подошел к медику у машины, о чем-то спросил, а потом резко рванул дверь покореженной четверки на себя. Та не поддалась, и он рванул второй раз, буквально отодрав изуродованный ударом металл от кузова. Несмотря на громкие возгласы работника скорой, темный выволок пострадавшего водителя из машины и грубо потащил его за собой в сторону фургона. Медик шел рядом, что-то говоря быстро и возмущенно, размахивая руками бессильно.

— Живой! — в это время раздался короткий возглас со стороны того парня, который на асфальте лежал. Кричал еще один вышедший из черного фургона. Глянув туда, Сергей почувствовал тянущее чувство страха под ложечкой — темный держал пострадавшего за волосы, просто приподняв тело над землей. А парень в это скреб руками по асфальту, что-то мыча. Тут раздался его вскрик — темный резко рванул руку вверх и лежащий оказался на ногах. Темный неожиданно отпустил его волосы и подтолкнул пострадавшего в спину.

Мелькнуло — вроде бы оглушенный в аварии парень неожиданно выбросил руку вперед, и темный резко согнулся, прижав руки к лицу. А Сергей в этот момент сжался от страха.

Ударивший неизвестного парень попытался броситься бежать, но... именно попытался — и броситься, и бежать. Один из пассажиров фургона его сразу догнал, буквально скакнув вперед, резкой подсечкой сбив с ног. И тут же потащил к фургону, грубо за руку схватив. Водитель четверки был уже там, в микроавтобусе.

Внутри у наблюдавшего Сергея все просто холодом сковало — пока одного из пострадавших волокли, он не кричал даже, а просто выл несвязно. Но недолго — глухо хлопнула боковая дверь, сразу отсекая отзвуки человеческой боли внутри темного фургона.

Неподалеку, поднявшийся с колен темный провел рукой по лицу и пошагал в сторону машины. Вдруг, заметив кое-что, он изменил траекторию движения, подходя к забытой всеми девушке в наушниках и что-то ей сказал.

Девушка — молодец, бесстрашная — даже не отреагировала, а просто отошла на несколько шагов. Она снимала все происходящее на телефон и Сергей, мысленно выругавшись на себя за недогадливость, подумал, что скоро это видео будет хитом на...

Не будет. Неуловимым движением выхватив из рук девушки телефон, темный с ним что-то сделал, а после бросил трубку на асфальт и припечатал ногой. Так резко и быстро, что Сергей дернулся от испуга.

— Ты что делаешь, баран?! — вскрикнула девушка, срывая с головы наушники. Но темный и внимания не обратил — быстро развернувшись, пошагал к машине.

— Стой, ты куда! — крикнула девушка, побежав следом. Темный шел, а девушка бежала, но догнать не успела — боковая дверь микроавтобуса захлопнулась прямо перед ее носом.

Сразу же неожиданно басовито и раскатисто рыкнув мотором, фургон поехал задом, одновременно разворачиваясь. Девушка попробовала пробежать за ним, стуча по стеклу, но ее легко зацепило крылом. Когда она отшатнулась, микроавтобус будто прыгнул вперед с короткой пробуксовкой колес и, мгновенно ускорившись, скрылся за поворотом.

Уже переходя улицу, Сергей посматривал на то, как девчонка что-то возмущенно говорит гаишникам. А от тех, даже в темноте, и даже издалека было видно, как аура неуверенности исходила.

Сергей вздохнул и сглотнул ком страха в горле: микроавтобус у въезда во двор стоял тот самый. Тот самый, в котором примерно полгода назад на его глазах увезли двух парней из разбитой потрепанной четверки, пытавшейся уйти от полицейского преследования.

Стараясь неслышно двигаться, Сергей забежал по ступеням на второй этаж и присев, сквозь мутное и треснувшее стекло наблюдал, как Арчи отъехал в сторону, припарковался и под присмотром одного из темных залез в пугающий зев микроавтобуса.

Сглотнув, Сергей бегом поднялся на свой этаж, зашел в квартиру и, не закрывая дверь, принялся мерить шагами прихожую. Не зная, что делать и предпринять, он снова вышел на лестницу, и аккуратно, маленькими шажочками подойдя к окну, выглянул.

Микроавтобуса во дворе не было.

'В полицию позвонить?' — подумал Сергей, но тут же отбросил эту мысль, вспомнив, как переглядывались патрульные у разбитой четверки. Весенние воспоминания приобрели четкость, картинка до сих пор стояла перед глазами — как будто вчера было.

Приняв решение, юноша во второй раз за последние несколько минут сбежал по лестнице и уже без раздумий вышел во двор. Подойдя к восьмерке, он деланно удивленно убедился, что внутри никого нет, а после достал телефон, набирая номер.

На звонок никто не отвечал. Сергей звонил долго и настойчиво, но Арчи трубку так и не взял.

О том, что видел, Сергей решил никому не рассказывать. Забыть.

Но потрепанная восьмерка, оставшаяся во дворе, служила ему напоминанием.

Машину со двора так никто и не убрал. Арчи на телефон больше не отвечал, а после вообще барышня механическим голосом начала рассказывать всем пытавшимся дозвониться, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Сергей через пару дней даже нашел в социальной сети одного из друзей Арчи, который вместе с ним последнее время в виртуальной реальности зависал, но тот сообщил, что Бугульдиса последние дни точно никто не видел. Как будто тот сквозь землю провалился.

Глава VI

Глубоко вздохнув, с трудом сдерживаясь, я присел и поднял миску, в которой оставалось еще чуть-чуть воды — на дне чудом сохранилось на маленький, очень-очень маленький глоток. Выпив который я понял, что такого наслаждения, наверное, никогда в жизни не испытывал.

С тоской мазнув взглядом по лужицам обволоченной пылью воды на земле, я поднялся и сделал шаг к стене, прислоняясь к ней спиной. И быстро стрельнул глазами в сторону террасы. Пустая.

— Так значит, да? — голос Таскера не предвещал ничего хорошо. Не торопясь, он подошел, под звон металла подтянул цепь, избавив ее от свободного хода, и все также неспешно закрепил на месте удерживающий ее штырь.

— Животное, ты думаешь, твой хозяин Каний? — оторвав зубами достаточно большой кусок мяса, проговорил наставник не очень внятно.

О том, что мой хозяин какой-то неизвестный Каний, я совершенно не думал. Впрочем, Таскеру об этом говорить не стал — просто опустив взгляд, смотрел сквозь его ноги в пространство.

Раздался мерзкий звук — Таскер выплюнул кусок плохо пережеванного мяса вперемежку с сухожилиями, который влажно ударился мне в голень.

— Ты ошибаешься, скот! — раздалось вдруг совсем рядом — сделав быстрый шаг вперед, Таскер приблизился ко мне. Изо рта пахло у него погано, надо сказать и, отвернувшись, я коротко глянул в сторону.

Терраса была по-прежнему пуста.

— Твой настоящий хозяин я! Я буду тебя драть утром, днем и вечером! Я смешаю тебя с дерьмом, которое ты будешь слизывать с моих ступней! Ты понял, отродье? Я заставлю сожрать тебя свои уши, ты будешь просить меня, скулить и...

'Епть, какая-то виртуальная херня собралась меня с говном мешать!'

Внутри поднялась волна злости, и я поднял голову, встретившись взглядом с Таскером. Даже то, что прикован и нахожусь в заведомо проигрышном положении, меня не удерживало — внутри заклокотала ярость, и я уже открыл было рот, чтобы без прикрас и без оглядки на последствия высказать этому уроду все, что думаю. Но, встретившись с наставником взглядом, я невольно будто рванулся мысленно к нему, чувствуя, как почти физически передаю ему мое желание его растоптать сейчас.

И уже приоткрыв было рот для ругательства, замер — с Таскером произошло что-то странное. Наставник стоял будто загипнотизированный, невидящим взглядом глядя в пространство сквозь меня. Но задумываться об этом не стал — поддавшись ярости, даже не полностью осознавая, что делаю, я подпрыгнул и, обхватив шею Таскера ногами, рванул его к себе, выгибаясь всем телом.

Голова наставника с глухим стуком колотушкой ударила в стену, а я, расцепив захват ног, дернулся, приподнимаясь на руках и изо всех сил приземлился подошвами лежащему ему шею. Больше не прыгая, но не в силах остановиться, обуздав свою ярость, начал раз за разом бить ногой сверху вниз по голове и шее оглушенного Таскера. Хотя и были бы силы остановиться, не стал бы.

Кровь на ступни брызгала по виртуальному щедро и по реальному горячо. Неожиданно наставник дернулся, стряхивая с себя оглушение, попытавшись подняться. Хрипло заорав, я снова рванулся, приподнимаясь на руках и в прыжке обеими ногами вбивая Таскера обратно в землю. Правая нога скользнула с шеи, босой ступней ударившись в землю, влажную и липкую от крови, а левая нога осталась на голове. Не убирая, я перенес вес тела на нее и правой ударил в лицо Таскеру, будто по футбольному мячу.

Досталось и себе — по косточке зубами зацепило, но боли даже не заметил — музыкой прозвучал хруст шейных позвонков, и обмякшее тело Таскера замерло, перекрученное, с откинутой в сторону рукой и застывшей в последней гримасе мерзким лицом.

— Ублюдок, — с ненавистью выдохнул я, плюнув на труп.

Удовлетворение от состоявшейся мести сейчас перевешивало беспокойство о последствиях.

'А я ведь человека убил' — мелькнула на задворках сознания мысль, от которой я отмахнулся. Виртуальность же.

О том, что и в реальности завалив такого грустить бы не стал, думать не хотелось.

Напрягшись, ногой отпихнул тело как можно дальше от себя. Получилось не очень — труп откатился едва на полметра, а дальше я не доставал — цепи держали.

Ладно, скажу, что он сам таким пришел — с бесшабашной, но не очень радостной веселостью и удовлетворением подумал я.

Если спросят — ожгла беспокойством мысль.

Завтра будет завтра, попытался успокоить я сам себя, провиснув на цепях и полуприкрыв глаза.

Когда становилось совсем плохо, посматривал на поверженного Таскера.

А круто я исполнил, красавчик! Нормальный мне персонаж достался, вполне, вполне себе... Вот только имя: Велунд... Интересно, это со смыслом или просто от балды?

В очередной раз глянув на тело Таскера, я подобрался. Догадка появилась неожиданно, но принесла нешуточное волнение — вдруг он воскреснет? Или его воскресят — виртуальность же?

Вот мне весело-то станет, а... виртуальность виртуальностью, а телесные пытки здесь вполне себе реальные...

Поздравляем! Вы уже более четырех часов подвергаетесь телесным и моральным пыткам, ни разу не закричав!

Дух увеличен на 1!

Поздравляем! Подвергаясь телесным и моральным пыткам, укрепляя свой дух, вы получили достижение 'Стойкость духа'!

Изучена новая свопосбность 'Медитация'!

Подробнее: в ходе тренировки духа и тела вы приобрели возможность отрешиться от всего земного, перестав обращать внимание на телесные муки!

Прекрасно, дайте две! Вот только как эту медитацию включить?

Разбирался недолго. Даже показалось, что появилось интуитивное знание, как включать эту медитацию. Всего-то надо было глубоко вздохнуть два раза, а на третий способность активировалась, отстраняя сознание от тела. Отстраняя, но от тела не отпуская, впрочем — просто уходила боль, жажда и голод, оставляя меня наедине с собой и своими мыслями.

От душевных мук медитация не избавляла, поэтому я выдержал недолго, снова вернулся к обычному состоянию.

Теперь висеть было не так комфортно — мысли о том, что Таскера могут воскресить, тревожили. Если этот урод сходу меня так невзлюбил, что как он на меня после воскрешения будет реагировать?

Стремно, блин. Одна надежда теперь на новоприобретенную способность.

Пока висел на цепях, добавилась еще одна единица к духу. Через пять часов.

* * *

Утром, несмотря на мое откровенное желание рассказать о том, что Таскер сам таким пришел, никто спрашивать даже не собирался. Решение было вынесено даже без доследственной проверки — появившиеся с рассветом во дворе стражники удивленно посмотрели на безжизненное тело наставника гладиаторов, после чего скрылись там, откуда пришли.

Минуты две всего царила тишина, а после гладиаторский двор будто ожил — где-то заголосили, послышались сразу рявкающая череда выкриков, и вокруг сразу все загремело дверями, затопало бегущими подошвами. На плац из решетки главного входа вывалилось сразу десятка два стражников, один из которых тащил неведомую железную хрень.

Цепи кандалов, держащие меня, стравили с предосторожностями — двое стражников цепко держали мои руки, а несколько едва кожу мне на груди остриями копий не протыкали, напряженно всматриваясь, ловя каждое движение взглядом. Стоило только разомкнуться наручникам на руках, как суставы у меня хрустнули, когда стражники меня в позу ласточки поставили, еще и припечатали железкой сверху. Снова защелкнулись кандалы, но в этот раз не только на запястьях — меня прикрепили к железке в форме ровного креста, к двум из концов которой пристегнули запястья, на один обруч к шее, а к ногам от последнего, ткнувшегося мне в поясницу, просто кольца на цепях провели.

Небольшим утешением служило то, что когда один из воинов подошел к трупу Таскера, поднимаясь, он сделал характерный жест 'все', обернувшись к кому-то в стороне. В стороне и наверху. На террасе, наверное — подумал я, но удостовериться не смог — голову уже было не повернуть.

Обратно в камеру меня волокли довольно грубо, несколько раз чувствительно засадив в углы коридора. Когда конструкцию со мной забросили обратно в каменный мешок, один из стражников шагнул следом и пристегнул свободную цепь к крюку на стене.

Хлопнула массивная дверь, вновь отсекая меня от ровного света магических светильников в коридоре. И снова почти сразу мрак вокруг начал тускнеть, играя серыми тонами. Несколько мгновений, и я опять хорошо различил очертания стен каменного мешка, где очутился.

Попытавшись выпрямиться или присесть, с большим трудом удержался от стона — время-то идет, дух тренируется. Если бы не это, точно бы плевался долго — положение в котором оказался, было не хуже первого визита сюда, но гораздо неудобнее и унизительнее: железка в форме креста, к которой я был пристегнут, разводила руки в стороны, не давая им сгибаться. Шею также притягивало обручем, а перекладина вдоль позвоночника не давала спине согнуться.

Цепь, которая от поясницы поднималась вверх, к крюку, также была длиннее, чем в первый раз. Я даже лечь мог. На живот, так что лицо елозило бы по каменному полу, устланному обрывками соломы и крысиным дерьмом. А вот для того чтобы перевернуться на спину, длинны цепи не хватало.

Кое-как усевшись на корточках, я чуть поерзал и вдруг интуитивно подогнул ноги и уселся в позе лотоса. Как раз — еще и спина прямая, руки в стороны, только жесты особые делай, как в йоге принято. Самое-то для медитации.

При мысли о том, что можно отключиться сейчас от всего сущного, не чувствовать неудобств и, самое главное, так никуда не девшейся жажды, я зажмурился. Все же, плоть слаба — последние сутки для меня были слишком насыщенными событиями, унижениями и мучениями. И даже такая неожиданная победа над Таскером не давала иллюзий по поводу того, что мучения мои вскоре кончатся.

Я сдался.

Несколько раз глубоко выдохнув, я прикрыл глаза и отрешился от тела, что подтвердила едва видимая табличка, появившаяся перед глазами. Сразу стало легко и свободно, причем было ощущение, что захоти — и сознанием можно вырваться из тела, отправившись на прогулку.

Я хотел, но чего-то не хватало.

'Может быть, еще пяти единиц духа и очередного достижения?' — появилась в голове догадка. Мысли сейчас текли легко и приятно, и мне даже доставляло наслаждение их ни кем не сдерживаемый полет.

Так, до этого у меня была одна единица духа, заработанная предшественником тренировкой. Еще четыре я сегодня за сутки заработал, перед получением достижения и способности к медитации. Еще одну единицу совсем недавно. Значит: шесть плюс семь плюс восемь плюс девять — прикинул я количество часов еще на четыре единицы. Тридцать часов.

'Да ну нафиг!' — мысленно удивился я. Тридцать часов подвергать себя телесным и моральным пыткам. Не, это реальный дзен будет по окончании такого марафона, пусть даже и разделенного на четыре отрезка. И после такого я наверняка смогу летать бесплотным духом по округе.

Тридцать часов еще. Херня, как два пальца об асфальт.

Обязательно сделаю. Но потом.

Непроизвольно, пораженный перспективой и убегая от действительности, я погрузился в воспоминания. Дом, работа, любимая... Яркие, ласкающие теплотой картинки совсем недавнего прошлого. Или не недавнего — вспомнил я дату серверного времени.

От мыслей меня отвлеки красные брызги перед темнотой закрытых глаз. Такие бывают, когда на свет посмотришь и после глаза закроешь, только сейчас огоньки появлялись строго на периферии и были ярко-алыми. И почти сразу все тело пронзило тянущей усталостью, вернулась жажда, снова ощущалась сухость в горле и саднящая боль от крепких пут. Не открывая глаз, я едва-едва повернул голову, чувствуя, как опадает с меня пелена отрешенности, возвращая полную гамму ощущений. Опустив вниз взгляд закрытых глаз, заметил силуэт у моей ноги. Крыса. Крыса меня жрет.

Вот сволочь! — рванулось внутри злость. Но не к грызущей меня твари — добавилось еще и разочарование от того, что физический урон снимает эффект медитации.

Несмотря на периодические укусы, я остался спокойно сидеть, пока не дергаясь и наблюдая. Лишь едва-едва глаза приоткрыв, чтобы не спугнуть. Крыса была похоже на ту, которую я убил не так давно — большая, едва не с кошку размером. У этой также ярко светились в темноте угольки глаз, настороженно глядящих на меня.

Кусала она меня наскоком — резкий скачок, боль в ноге, в которую вонзались серьезные клыки, и почти сразу же прыжок обратно.

Снова мое тело смогло меня удивить. В тот момент, когда крыса, выждав несколько мгновений, видя, что я по-прежнему не шевелюсь, бросилась, я под звон цепей взвился вверх с крестом, и припечатал ногой к полу не успевшую остановиться тварь. Хрустнуло, крыса протяжно запищала — моя пятка опустилась ей на спину, ломая позвоночник.

— Еще кто? — открывая глаза, хрипло от пересохшего горла спросил я, поворачиваясь к стене, где тепло тел чувствовал. Зашуршало, и больше в углу никого не было.

Поверженная же мною крыса продолжала пищать, скребя передними лапами по полу, пытаясь скрыться. Преодолевая брезгливость, я придвинул ее ногой поближе к себе, не давая уползти.

— Решением военно-полевого суда, за попытку меня сожрать приговариваю тебя к высшей мере наказания, — попытавшись хмыкнуть, произнес я, глядя в единственный видный сейчас глаз извернувшейся крысы. Язык от жажды уже двигался с трудом, губы пересохли и потрескались.

Я поднял ногу, готовясь нанести удар. Крыса, будто что-то почувствовав, вдруг изошлась в писке. А оттого, что это была довольно большая крыса, ее визг разносился довольно громко, до дрожи пробирая.

— Боишься, — обратился я к заметавшейся твари, которая судорожно перебирала передними лапами, извиваясь всей верхней половиной тела. Нижняя в это время оставалась неподвижной, понемногу волоком передвигаясь за панически пытающейся уползти крысой.

— Я тоже боюсь, — хрипло произнес я, выпрямившись и резко ударив ногой. Хрустнуло, и писк затих, как отрезало. В этот момент на меня кинулось сразу несколько тварей — резко, одновременно. Зубы впились в меня со всех сторон — ожгло болью руки, ноги, одна крыса повисла у меня сзади, впившись когтями в спину, пытаясь вгрызться в шею. Заорав от неожиданности и испуга, я попытался извернуться, схватить хоть одну, но получалось плохо — мог свободно двигать только кистями — браслеты на запястьях железных полос держали вытянутые руки крепко. Рвали меня уже штук шесть крыс — взъярившись, я заметался, увидев красную пелену, застилавшую глаза. Одну тварь смог стряхнуть и припечатал к полу ногой, на вторую упал всем телом, придавив бедром. Крыса попыталась выскользнуть, но я извернулся, стараясь не дать ей уйти, и в этот момент перед глазами оказалась та, которая по-прежнему грызла мою шею. Интуитивно дернул рукой, но только кожу на запястье обручем дернуло болью, и тут я почти не думая вцепился в крысу зубами.

Короткая шерсть мешалась под сомкнутыми зубами, забивалась в рот, мешаясь добраться до кожи. Зажмурившись, я утробно зарычал и что было сил сжал зубы, чувствуя на губах горячую жидкость, и камеру огласил пронзительный визг умирающей крысы, настолько сильный, что даже от стен отражался, гуляя эхом.

Поздравляем! Получено достижение 'Утонченный гурман!'

Если бы это было в реальном мире — точно бы вытошнило. А здесь — противно, неприятно, но никаких позывов совершенно. Лишь приятное чувство влаги наполняющей рот. Если бы кровь была прохладной, было бы гораздо вкуснее. Но и так ничего оказалось на удивление — почти как сок вишневый, только не такая сладкая.

За всю оставшуюся ночь ни шороха не раздалось с той стороны, где из стены выходили крысиные норы. Ни шороха, ни шевеления и ни одного намека на постороннее присутствие. Даже за трупами бесславно погибших товарищей никто не пришел, хотя напившись кровью, я тушки отбросил от себя. А после, рывками пытаясь раскачать цепь, забил их ногами как можно дальше.

Надеюсь, когда меня отсюда заберут, убитых крыс никто не будет рассматривать: так-то ладно — не поделили камеру, бывает, но мне очень не хотелось, чтобы кто-то другой узнал о том, как я жажду утолил. Даже самому хотелось это забыть и никогда больше не вспоминать.

Утром, несмотря на мое откровенное желание рассказать о том, что Таскер сам таким пришел, никто спрашивать даже не собирался. Решение было вынесено даже без доследственной проверки — появившиеся с рассветом во дворе стражники удивленно посмотрели на безжизненное тело наставника гладиаторов, после чего скрылись там, откуда пришли.

Минуты две всего царила тишина, а после гладиаторский двор будто ожил — где-то заголосили, послышались сразу рявкающая череда выкриков, и вокруг сразу все загремело дверями, затопало бегущими подошвами. На плац из решетки главного входа вывалилось сразу десятка два стражников, один из которых тащил неведомую железную хрень.

Цепи кандалов, держащие меня, стравили с предосторожностями — двое стражников цепко держали мои руки, а несколько едва кожу мне на груди остриями копий не протыкали, напряженно всматриваясь, ловя каждое движение взглядом. Стоило только разомкнуться наручникам на руках, как суставы у меня хрустнули, когда стражники меня в позу ласточки поставили, еще и припечатали железкой сверху. Снова защелкнулись кандалы, но в этот раз не только на запястьях — меня прикрепили к железке в форме ровного креста, к двум из концов которой пристегнули запястья, на один обруч к шее, а к ногам от последнего, ткнувшегося мне в поясницу, просто кольца на цепях провели.

Небольшим утешением служило то, что когда один из воинов подошел к трупу Таскера, поднимаясь, он сделал характерный жест 'все', обернувшись к кому-то в стороне. В стороне и наверху. На террасе, наверное — подумал я, но удостовериться не смог — голову уже было не повернуть.

Обратно в камеру меня волокли довольно грубо, несколько раз чувствительно засадив в углы коридора. Когда конструкцию со мной забросили обратно в каменный мешок, один из стражников шагнул следом и пристегнул свободную цепь к крюку на стене.

Хлопнула массивная дверь, вновь отсекая меня от ровного света магических светильников в коридоре. И снова почти сразу мрак вокруг начал тускнеть, играя серыми тонами. Несколько мгновений, и я опять хорошо различил очертания стен каменного мешка, где очутился.

Попытавшись выпрямиться или присесть, с большим трудом удержался от стона — время-то идет, дух тренируется. Если бы не это, точно бы плевался долго — положение в котором оказался, было не хуже первого визита сюда, но гораздо неудобнее и унизительнее: железка в форме креста, к которой я был пристегнут, разводила руки в стороны, не давая им сгибаться. Шею также притягивало обручем, а перекладина вдоль позвоночника не давала спине согнуться.

Цепь, которая от поясницы поднималась вверх, к крюку, также была длиннее, чем в первый раз. Я даже лечь мог. На живот, так что лицо елозило бы по каменному полу, устланному обрывками соломы и крысиным дерьмом. А вот для того чтобы перевернуться на спину, длинны цепи не хватало.

Кое-как усевшись на корточках, я чуть поерзал и вдруг интуитивно подогнул ноги и уселся в позе лотоса. Как раз — еще и спина прямая, руки в стороны, только жесты особые делай, как в йоге принято. Самое-то для медитации.

При мысли о том, что можно отключиться сейчас от всего сущного, не чувствовать неудобств и, самое главное, так никуда не девшейся жажды, я зажмурился. Все же, плоть слаба — последние сутки для меня были слишком насыщенными событиями, унижениями и мучениями. И даже такая неожиданная победа над Таскером не давала иллюзий по поводу того, что мучения мои вскоре кончатся.

Я сдался.

Несколько раз глубоко выдохнув, я прикрыл глаза и отрешился от тела, что подтвердила едва видимая табличка, появившаяся перед глазами. Сразу стало легко и свободно, причем было ощущение, что захоти — и сознанием можно вырваться из тела, отправившись на прогулку.

Я хотел, но чего-то не хватало.

'Может быть, еще пяти единиц духа и очередного достижения?' — появилась в голове догадка. Мысли сейчас текли легко и приятно, и мне даже доставляло наслаждение их ни кем не сдерживаемый полет.

Так, до этого у меня была одна единица духа, заработанная предшественником тренировкой. Еще четыре я сегодня за сутки заработал, перед получением достижения и способности к медитации. Еще одну единицу совсем недавно. Значит: шесть плюс семь плюс восемь плюс девять — прикинул я количество часов еще на четыре единицы. Тридцать часов.

'Да ну нафиг!' — мысленно удивился я. Тридцать часов подвергать себя телесным и моральным пыткам. Не, это реальный дзен будет по окончании такого марафона, пусть даже и разделенного на четыре отрезка. И после такого я наверняка смогу летать бесплотным духом по округе.

Тридцать часов еще. Херня, как два пальца об асфальт.

Обязательно сделаю. Но потом.

Непроизвольно, пораженный перспективой и убегая от действительности, я погрузился в воспоминания. Дом, работа, любимая... Яркие, ласкающие теплотой картинки совсем недавнего прошлого. Или не недавнего — вспомнил я дату серверного времени.

От мыслей меня отвлеки красные брызги перед темнотой закрытых глаз. Такие бывают, когда на свет посмотришь и после глаза закроешь, только сейчас огоньки появлялись строго на периферии и были ярко-алыми. И почти сразу все тело пронзило тянущей усталостью, вернулась жажда, снова ощущалась сухость в горле и саднящая боль от крепких пут. Не открывая глаз, я едва-едва повернул голову, чувствуя, как опадает с меня пелена отрешенности, возвращая полную гамму ощущений. Опустив вниз взгляд закрытых глаз, заметил силуэт у моей ноги. Крыса. Крыса меня жрет.

Вот сволочь! — рванулось внутри злость. Но не к грызущей меня твари — добавилось еще и разочарование от того, что физический урон снимает эффект медитации.

Несмотря на периодические укусы, я остался спокойно сидеть, пока не дергаясь и наблюдая. Лишь едва-едва глаза приоткрыв, чтобы не спугнуть. Крыса была похоже на ту, которую я убил не так давно — большая, едва не с кошку размером. У этой также ярко светились в темноте угольки глаз, настороженно глядящих на меня.

Кусала она меня наскоком — резкий скачок, боль в ноге, в которую вонзались серьезные клыки, и почти сразу же прыжок обратно.

Снова мое тело смогло меня удивить. В тот момент, когда крыса, выждав несколько мгновений, видя, что я по-прежнему не шевелюсь, бросилась, я под звон цепей взвился вверх с крестом, и припечатал ногой к полу не успевшую остановиться тварь. Хрустнуло, крыса протяжно запищала — моя пятка опустилась ей на спину, ломая позвоночник.

— Еще кто? — открывая глаза, хрипло от пересохшего горла спросил я, поворачиваясь к стене, где тепло тел чувствовал. Зашуршало, и больше в углу никого не было.

Поверженная же мною крыса продолжала пищать, скребя передними лапами по полу, пытаясь скрыться. Преодолевая брезгливость, я придвинул ее ногой поближе к себе, не давая уползти.

— Решением военно-полевого суда, за попытку меня сожрать приговариваю тебя к высшей мере наказания, — попытавшись хмыкнуть, произнес я, глядя в единственный видный сейчас глаз извернувшейся крысы. Язык от жажды уже двигался с трудом, губы пересохли и потрескались.

Я поднял ногу, готовясь нанести удар. Крыса, будто что-то почувствовав, вдруг изошлась в писке. А оттого, что это была довольно большая крыса, ее визг разносился довольно громко, до дрожи пробирая.

— Боишься, — обратился я к заметавшейся твари, которая судорожно перебирала передними лапами, извиваясь всей верхней половиной тела. Нижняя в это время оставалась неподвижной, понемногу волоком передвигаясь за панически пытающейся уползти крысой.

— Я тоже боюсь, — хрипло произнес я, выпрямившись и резко ударив ногой. Хрустнуло, и писк затих, как отрезало. В этот момент на меня кинулось сразу несколько тварей — резко, одновременно. Зубы впились в меня со всех сторон — ожгло болью руки, ноги, одна крыса повисла у меня сзади, впившись когтями в спину, пытаясь вгрызться в шею. Заорав от неожиданности и испуга, я попытался извернуться, схватить хоть одну, но получалось плохо — мог свободно двигать только кистями — браслеты на запястьях железных полос держали вытянутые руки крепко. Рвали меня уже штук шесть крыс — взъярившись, я заметался, увидев красную пелену, застилавшую глаза. Одну тварь смог стряхнуть и припечатал к полу ногой, на вторую упал всем телом, придавив бедром. Крыса попыталась выскользнуть, но я извернулся, стараясь не дать ей уйти, и в этот момент перед глазами оказалась та, которая по-прежнему грызла мою шею. Интуитивно дернул рукой, но только кожу на запястье обручем дернуло болью, и тут я почти не думая вцепился в крысу зубами.

Короткая шерсть мешалась под сомкнутыми зубами, забивалась в рот, мешаясь добраться до кожи. Зажмурившись, я утробно зарычал и что было сил сжал зубы, чувствуя на губах горячую жидкость, и камеру огласил пронзительный визг умирающей крысы, настолько сильный, что даже от стен отражался, гуляя эхом.

Поздравляем! Получено достижение 'Утонченный гурман!'

Если бы это было в реальном мире — точно бы вытошнило. А здесь — противно, неприятно, но никаких позывов совершенно. Лишь приятное чувство влаги наполняющей рот. Если бы кровь была прохладной, было бы гораздо вкуснее. Но и так ничего оказалось на удивление — почти как сок вишневый, только не такая сладкая.

За всю оставшуюся ночь ни шороха не раздалось с той стороны, где из стены выходили крысиные норы. Ни шороха, ни шевеления и ни одного намека на постороннее присутствие. Даже за трупами бесславно погибших товарищей никто не пришел, хотя напившись кровью, я тушки отбросил от себя. А после, рывками пытаясь раскачать цепь, забил их ногами как можно дальше.

Надеюсь, когда меня отсюда заберут, убитых крыс никто не будет рассматривать: так-то ладно — не поделили камеру, бывает, но мне очень не хотелось, чтобы кто-то другой узнал о том, как я жажду утолил. Даже самому хотелось это забыть и никогда больше не вспоминать.

Утром, несмотря на мое откровенное желание рассказать о том, что Таскер сам таким пришел, никто спрашивать даже не собирался. Решение было вынесено даже без доследственной проверки — появившиеся с рассветом во дворе стражники удивленно посмотрели на безжизненное тело наставника гладиаторов, после чего скрылись там, откуда пришли.

Минуты две всего царила тишина, а после гладиаторский двор будто ожил — где-то заголосили, послышались сразу рявкающая череда выкриков, и вокруг сразу все загремело дверями, затопало бегущими подошвами. На плац из решетки главного входа вывалилось сразу десятка два стражников, один из которых тащил неведомую железную хрень.

Цепи кандалов, держащие меня, стравили с предосторожностями — двое стражников цепко держали мои руки, а несколько едва кожу мне на груди остриями копий не протыкали, напряженно всматриваясь, ловя каждое движение взглядом. Стоило только разомкнуться наручникам на руках, как суставы у меня хрустнули, когда стражники меня в позу ласточки поставили, еще и припечатали железкой сверху. Снова защелкнулись кандалы, но в этот раз не только на запястьях — меня прикрепили к железке в форме ровного креста, к двум из концов которой пристегнули запястья, на один обруч к шее, а к ногам от последнего, ткнувшегося мне в поясницу, просто кольца на цепях провели.

Небольшим утешением служило то, что когда один из воинов подошел к трупу Таскера, поднимаясь, он сделал характерный жест 'все', обернувшись к кому-то в стороне. В стороне и наверху. На террасе, наверное — подумал я, но удостовериться не смог — голову уже было не повернуть.

Обратно в камеру меня волокли довольно грубо, несколько раз чувствительно засадив в углы коридора. Когда конструкцию со мной забросили обратно в каменный мешок, один из стражников шагнул следом и пристегнул свободную цепь к крюку на стене.

Хлопнула массивная дверь, вновь отсекая меня от ровного света магических светильников в коридоре. И снова почти сразу мрак вокруг начал тускнеть, играя серыми тонами. Несколько мгновений, и я опять хорошо различил очертания стен каменного мешка, где очутился.

Попытавшись выпрямиться или присесть, с большим трудом удержался от стона — время-то идет, дух тренируется. Если бы не это, точно бы плевался долго — положение в котором оказался, было не хуже первого визита сюда, но гораздо неудобнее и унизительнее: железка в форме креста, к которой я был пристегнут, разводила руки в стороны, не давая им сгибаться. Шею также притягивало обручем, а перекладина вдоль позвоночника не давала спине согнуться.

Цепь, которая от поясницы поднималась вверх, к крюку, также была длиннее, чем в первый раз. Я даже лечь мог. На живот, так что лицо елозило бы по каменному полу, устланному обрывками соломы и крысиным дерьмом. А вот для того чтобы перевернуться на спину, длинны цепи не хватало.

Кое-как усевшись на корточках, я чуть поерзал и вдруг интуитивно подогнул ноги и уселся в позе лотоса. Как раз — еще и спина прямая, руки в стороны, только жесты особые делай, как в йоге принято. Самое-то для медитации.

При мысли о том, что можно отключиться сейчас от всего сущного, не чувствовать неудобств и, самое главное, так никуда не девшейся жажды, я зажмурился. Все же, плоть слаба — последние сутки для меня были слишком насыщенными событиями, унижениями и мучениями. И даже такая неожиданная победа над Таскером не давала иллюзий по поводу того, что мучения мои вскоре кончатся.

Я сдался.

Несколько раз глубоко выдохнув, я прикрыл глаза и отрешился от тела, что подтвердила едва видимая табличка, появившаяся перед глазами. Сразу стало легко и свободно, причем было ощущение, что захоти — и сознанием можно вырваться из тела, отправившись на прогулку.

Я хотел, но чего-то не хватало.

'Может быть, еще пяти единиц духа и очередного достижения?' — появилась в голове догадка. Мысли сейчас текли легко и приятно, и мне даже доставляло наслаждение их ни кем не сдерживаемый полет.

Так, до этого у меня была одна единица духа, заработанная предшественником тренировкой. Еще четыре я сегодня за сутки заработал, перед получением достижения и способности к медитации. Еще одну единицу совсем недавно. Значит: шесть плюс семь плюс восемь плюс девять — прикинул я количество часов еще на четыре единицы. Тридцать часов.

'Да ну нафиг!' — мысленно удивился я. Тридцать часов подвергать себя телесным и моральным пыткам. Не, это реальный дзен будет по окончании такого марафона, пусть даже и разделенного на четыре отрезка. И после такого я наверняка смогу летать бесплотным духом по округе.

Тридцать часов еще. Херня, как два пальца об асфальт.

Обязательно сделаю. Но потом.

Непроизвольно, пораженный перспективой и убегая от действительности, я погрузился в воспоминания. Дом, работа, любимая... Яркие, ласкающие теплотой картинки совсем недавнего прошлого. Или не недавнего — вспомнил я дату серверного времени.

От мыслей меня отвлеки красные брызги перед темнотой закрытых глаз. Такие бывают, когда на свет посмотришь и после глаза закроешь, только сейчас огоньки появлялись строго на периферии и были ярко-алыми. И почти сразу все тело пронзило тянущей усталостью, вернулась жажда, снова ощущалась сухость в горле и саднящая боль от крепких пут. Не открывая глаз, я едва-едва повернул голову, чувствуя, как опадает с меня пелена отрешенности, возвращая полную гамму ощущений. Опустив вниз взгляд закрытых глаз, заметил силуэт у моей ноги. Крыса. Крыса меня жрет.

Вот сволочь! — рванулось внутри злость. Но не к грызущей меня твари — добавилось еще и разочарование от того, что физический урон снимает эффект медитации.

Несмотря на периодические укусы, я остался спокойно сидеть, пока не дергаясь и наблюдая. Лишь едва-едва глаза приоткрыв, чтобы не спугнуть. Крыса была похоже на ту, которую я убил не так давно — большая, едва не с кошку размером. У этой также ярко светились в темноте угольки глаз, настороженно глядящих на меня.

Кусала она меня наскоком — резкий скачок, боль в ноге, в которую вонзались серьезные клыки, и почти сразу же прыжок обратно.

Снова мое тело смогло меня удивить. В тот момент, когда крыса, выждав несколько мгновений, видя, что я по-прежнему не шевелюсь, бросилась, я под звон цепей взвился вверх с крестом, и припечатал ногой к полу не успевшую остановиться тварь. Хрустнуло, крыса протяжно запищала — моя пятка опустилась ей на спину, ломая позвоночник.

— Еще кто? — открывая глаза, хрипло от пересохшего горла спросил я, поворачиваясь к стене, где тепло тел чувствовал. Зашуршало, и больше в углу никого не было.

Поверженная же мною крыса продолжала пищать, скребя передними лапами по полу, пытаясь скрыться. Преодолевая брезгливость, я придвинул ее ногой поближе к себе, не давая уползти.

— Решением военно-полевого суда, за попытку меня сожрать приговариваю тебя к высшей мере наказания, — попытавшись хмыкнуть, произнес я, глядя в единственный видный сейчас глаз извернувшейся крысы. Язык от жажды уже двигался с трудом, губы пересохли и потрескались.

Я поднял ногу, готовясь нанести удар. Крыса, будто что-то почувствовав, вдруг изошлась в писке. А оттого, что это была довольно большая крыса, ее визг разносился довольно громко, до дрожи пробирая.

— Боишься, — обратился я к заметавшейся твари, которая судорожно перебирала передними лапами, извиваясь всей верхней половиной тела. Нижняя в это время оставалась неподвижной, понемногу волоком передвигаясь за панически пытающейся уползти крысой.

— Я тоже боюсь, — хрипло произнес я, выпрямившись и резко ударив ногой. Хрустнуло, и писк затих, как отрезало. В этот момент на меня кинулось сразу несколько тварей — резко, одновременно. Зубы впились в меня со всех сторон — ожгло болью руки, ноги, одна крыса повисла у меня сзади, впившись когтями в спину, пытаясь вгрызться в шею. Заорав от неожиданности и испуга, я попытался извернуться, схватить хоть одну, но получалось плохо — мог свободно двигать только кистями — браслеты на запястьях железных полос держали вытянутые руки крепко. Рвали меня уже штук шесть крыс — взъярившись, я заметался, увидев красную пелену, застилавшую глаза. Одну тварь смог стряхнуть и припечатал к полу ногой, на вторую упал всем телом, придавив бедром. Крыса попыталась выскользнуть, но я извернулся, стараясь не дать ей уйти, и в этот момент перед глазами оказалась та, которая по-прежнему грызла мою шею. Интуитивно дернул рукой, но только кожу на запястье обручем дернуло болью, и тут я почти не думая вцепился в крысу зубами.

Короткая шерсть мешалась под сомкнутыми зубами, забивалась в рот, мешаясь добраться до кожи. Зажмурившись, я утробно зарычал и что было сил сжал зубы, чувствуя на губах горячую жидкость, и камеру огласил пронзительный визг умирающей крысы, настолько сильный, что даже от стен отражался, гуляя эхом.

Поздравляем! Получено достижение 'Утонченный гурман!'

Если бы это было в реальном мире — точно бы вытошнило. А здесь — противно, неприятно, но никаких позывов совершенно. Лишь приятное чувство влаги наполняющей рот. Если бы кровь была прохладной, было бы гораздо вкуснее. Но и так ничего оказалось на удивление — почти как сок вишневый, только не такая сладкая.

За всю оставшуюся ночь ни шороха не раздалось с той стороны, где из стены выходили крысиные норы. Ни шороха, ни шевеления и ни одного намека на постороннее присутствие. Даже за трупами бесславно погибших товарищей никто не пришел, хотя напившись кровью, я тушки отбросил от себя. А после, рывками пытаясь раскачать цепь, забил их ногами как можно дальше.

Надеюсь, когда меня отсюда заберут, убитых крыс никто не будет рассматривать: так-то ладно — не поделили камеру, бывает, но мне очень не хотелось, чтобы кто-то другой узнал о том, как я жажду утолил. Даже самому хотелось это забыть и никогда больше не вспоминать.

Утром, несмотря на мое откровенное желание рассказать о том, что Таскер сам таким пришел, никто спрашивать даже не собирался. Решение было вынесено даже без доследственной проверки — появившиеся с рассветом во дворе стражники удивленно посмотрели на безжизненное тело наставника гладиаторов, после чего скрылись там, откуда пришли.

Минуты две всего царила тишина, а после гладиаторский двор будто ожил — где-то заголосили, послышались сразу рявкающая череда выкриков, и вокруг сразу все загремело дверями, затопало бегущими подошвами. На плац из решетки главного входа вывалилось сразу десятка два стражников, один из которых тащил неведомую железную хрень.

Цепи кандалов, держащие меня, стравили с предосторожностями — двое стражников цепко держали мои руки, а несколько едва кожу мне на груди остриями копий не протыкали, напряженно всматриваясь, ловя каждое движение взглядом. Стоило только разомкнуться наручникам на руках, как суставы у меня хрустнули, когда стражники меня в позу ласточки поставили, еще и припечатали железкой сверху. Снова защелкнулись кандалы, но в этот раз не только на запястьях — меня прикрепили к железке в форме ровного креста, к двум из концов которой пристегнули запястья, на один обруч к шее, а к ногам от последнего, ткнувшегося мне в поясницу, просто кольца на цепях провели.

Небольшим утешением служило то, что когда один из воинов подошел к трупу Таскера, поднимаясь, он сделал характерный жест 'все', обернувшись к кому-то в стороне. В стороне и наверху. На террасе, наверное — подумал я, но удостовериться не смог — голову уже было не повернуть.

Обратно в камеру меня волокли довольно грубо, несколько раз чувствительно засадив в углы коридора. Когда конструкцию со мной забросили обратно в каменный мешок, один из стражников шагнул следом и пристегнул свободную цепь к крюку на стене.

Хлопнула массивная дверь, вновь отсекая меня от ровного света магических светильников в коридоре. И снова почти сразу мрак вокруг начал тускнеть, играя серыми тонами. Несколько мгновений, и я опять хорошо различил очертания стен каменного мешка, где очутился.

Попытавшись выпрямиться или присесть, с большим трудом удержался от стона — время-то идет, дух тренируется. Если бы не это, точно бы плевался долго — положение в котором оказался, было не хуже первого визита сюда, но гораздо неудобнее и унизительнее: железка в форме креста, к которой я был пристегнут, разводила руки в стороны, не давая им сгибаться. Шею также притягивало обручем, а перекладина вдоль позвоночника не давала спине согнуться.

Цепь, которая от поясницы поднималась вверх, к крюку, также была длиннее, чем в первый раз. Я даже лечь мог. На живот, так что лицо елозило бы по каменному полу, устланному обрывками соломы и крысиным дерьмом. А вот для того чтобы перевернуться на спину, длинны цепи не хватало.

Кое-как усевшись на корточках, я чуть поерзал и вдруг интуитивно подогнул ноги и уселся в позе лотоса. Как раз — еще и спина прямая, руки в стороны, только жесты особые делай, как в йоге принято. Самое-то для медитации.

При мысли о том, что можно отключиться сейчас от всего сущного, не чувствовать неудобств и, самое главное, так никуда не девшейся жажды, я зажмурился. Все же, плоть слаба — последние сутки для меня были слишком насыщенными событиями, унижениями и мучениями. И даже такая неожиданная победа над Таскером не давала иллюзий по поводу того, что мучения мои вскоре кончатся.

Я сдался.

Несколько раз глубоко выдохнув, я прикрыл глаза и отрешился от тела, что подтвердила едва видимая табличка, появившаяся перед глазами. Сразу стало легко и свободно, причем было ощущение, что захоти — и сознанием можно вырваться из тела, отправившись на прогулку.

Я хотел, но чего-то не хватало.

'Может быть, еще пяти единиц духа и очередного достижения?' — появилась в голове догадка. Мысли сейчас текли легко и приятно, и мне даже доставляло наслаждение их ни кем не сдерживаемый полет.

Так, до этого у меня была одна единица духа, заработанная предшественником тренировкой. Еще четыре я сегодня за сутки заработал, перед получением достижения и способности к медитации. Еще одну единицу совсем недавно. Значит: шесть плюс семь плюс восемь плюс девять — прикинул я количество часов еще на четыре единицы. Тридцать часов.

'Да ну нафиг!' — мысленно удивился я. Тридцать часов подвергать себя телесным и моральным пыткам. Не, это реальный дзен будет по окончании такого марафона, пусть даже и разделенного на четыре отрезка. И после такого я наверняка смогу летать бесплотным духом по округе.

Тридцать часов еще. Херня, как два пальца об асфальт.

Обязательно сделаю. Но потом.

Непроизвольно, пораженный перспективой и убегая от действительности, я погрузился в воспоминания. Дом, работа, любимая... Яркие, ласкающие теплотой картинки совсем недавнего прошлого. Или не недавнего — вспомнил я дату серверного времени.

От мыслей меня отвлеки красные брызги перед темнотой закрытых глаз. Такие бывают, когда на свет посмотришь и после глаза закроешь, только сейчас огоньки появлялись строго на периферии и были ярко-алыми. И почти сразу все тело пронзило тянущей усталостью, вернулась жажда, снова ощущалась сухость в горле и саднящая боль от крепких пут. Не открывая глаз, я едва-едва повернул голову, чувствуя, как опадает с меня пелена отрешенности, возвращая полную гамму ощущений. Опустив вниз взгляд закрытых глаз, заметил силуэт у моей ноги. Крыса. Крыса меня жрет.

Вот сволочь! — рванулось внутри злость. Но не к грызущей меня твари — добавилось еще и разочарование от того, что физический урон снимает эффект медитации.

Несмотря на периодические укусы, я остался спокойно сидеть, пока не дергаясь и наблюдая. Лишь едва-едва глаза приоткрыв, чтобы не спугнуть. Крыса была похоже на ту, которую я убил не так давно — большая, едва не с кошку размером. У этой также ярко светились в темноте угольки глаз, настороженно глядящих на меня.

Кусала она меня наскоком — резкий скачок, боль в ноге, в которую вонзались серьезные клыки, и почти сразу же прыжок обратно.

Снова мое тело смогло меня удивить. В тот момент, когда крыса, выждав несколько мгновений, видя, что я по-прежнему не шевелюсь, бросилась, я под звон цепей взвился вверх с крестом, и припечатал ногой к полу не успевшую остановиться тварь. Хрустнуло, крыса протяжно запищала — моя пятка опустилась ей на спину, ломая позвоночник.

— Еще кто? — открывая глаза, хрипло от пересохшего горла спросил я, поворачиваясь к стене, где тепло тел чувствовал. Зашуршало, и больше в углу никого не было.

Поверженная же мною крыса продолжала пищать, скребя передними лапами по полу, пытаясь скрыться. Преодолевая брезгливость, я придвинул ее ногой поближе к себе, не давая уползти.

— Решением военно-полевого суда, за попытку меня сожрать приговариваю тебя к высшей мере наказания, — попытавшись хмыкнуть, произнес я, глядя в единственный видный сейчас глаз извернувшейся крысы. Язык от жажды уже двигался с трудом, губы пересохли и потрескались.

Я поднял ногу, готовясь нанести удар. Крыса, будто что-то почувствовав, вдруг изошлась в писке. А оттого, что это была довольно большая крыса, ее визг разносился довольно громко, до дрожи пробирая.

— Боишься, — обратился я к заметавшейся твари, которая судорожно перебирала передними лапами, извиваясь всей верхней половиной тела. Нижняя в это время оставалась неподвижной, понемногу волоком передвигаясь за панически пытающейся уползти крысой.

— Я тоже боюсь, — хрипло произнес я, выпрямившись и резко ударив ногой. Хрустнуло, и писк затих, как отрезало. В этот момент на меня кинулось сразу несколько тварей — резко, одновременно. Зубы впились в меня со всех сторон — ожгло болью руки, ноги, одна крыса повисла у меня сзади, впившись когтями в спину, пытаясь вгрызться в шею. Заорав от неожиданности и испуга, я попытался извернуться, схватить хоть одну, но получалось плохо — мог свободно двигать только кистями — браслеты на запястьях железных полос держали вытянутые руки крепко. Рвали меня уже штук шесть крыс — взъярившись, я заметался, увидев красную пелену, застилавшую глаза. Одну тварь смог стряхнуть и припечатал к полу ногой, на вторую упал всем телом, придавив бедром. Крыса попыталась выскользнуть, но я извернулся, стараясь не дать ей уйти, и в этот момент перед глазами оказалась та, которая по-прежнему грызла мою шею. Интуитивно дернул рукой, но только кожу на запястье обручем дернуло болью, и тут я почти не думая вцепился в крысу зубами.

Короткая шерсть мешалась под сомкнутыми зубами, забивалась в рот, мешаясь добраться до кожи. Зажмурившись, я утробно зарычал и что было сил сжал зубы, чувствуя на губах горячую жидкость, и камеру огласил пронзительный визг умирающей крысы, настолько сильный, что даже от стен отражался, гуляя эхом.

Поздравляем! Получено достижение 'Утонченный гурман!'

Если бы это было в реальном мире — точно бы вытошнило. А здесь — противно, неприятно, но никаких позывов совершенно. Лишь приятное чувство влаги наполняющей рот. Если бы кровь была прохладной, было бы гораздо вкуснее. Но и так ничего оказалось на удивление — почти как сок вишневый, только не такая сладкая.

За всю оставшуюся ночь ни шороха не раздалось с той стороны, где из стены выходили крысиные норы. Ни шороха, ни шевеления и ни одного намека на постороннее присутствие. Даже за трупами бесславно погибших товарищей никто не пришел, хотя напившись кровью, я тушки отбросил от себя. А после, рывками пытаясь раскачать цепь, забил их ногами как можно дальше.

Надеюсь, когда меня отсюда заберут, убитых крыс никто не будет рассматривать: так-то ладно — не поделили камеру, бывает, но мне очень не хотелось, чтобы кто-то другой узнал о том, как я жажду утолил. Даже самому хотелось это забыть и никогда больше не вспоминать.

Утром, несмотря на мое откровенное желание рассказать о том, что Таскер сам таким пришел, никто спрашивать даже не собирался. Решение было вынесено даже без доследственной проверки — появившиеся с рассветом во дворе стражники удивленно посмотрели на безжизненное тело наставника гладиаторов, после чего скрылись там, откуда пришли.

Минуты две всего царила тишина, а после гладиаторский двор будто ожил — где-то заголосили, послышались сразу рявкающая череда выкриков, и вокруг сразу все загремело дверями, затопало бегущими подошвами. На плац из решетки главного входа вывалилось сразу десятка два стражников, один из которых тащил неведомую железную хрень.

Цепи кандалов, держащие меня, стравили с предосторожностями — двое стражников цепко держали мои руки, а несколько едва кожу мне на груди остриями копий не протыкали, напряженно всматриваясь, ловя каждое движение взглядом. Стоило только разомкнуться наручникам на руках, как суставы у меня хрустнули, когда стражники меня в позу ласточки поставили, еще и припечатали железкой сверху. Снова защелкнулись кандалы, но в этот раз не только на запястьях — меня прикрепили к железке в форме ровного креста, к двум из концов которой пристегнули запястья, на один обруч к шее, а к ногам от последнего, ткнувшегося мне в поясницу, просто кольца на цепях провели.

Небольшим утешением служило то, что когда один из воинов подошел к трупу Таскера, поднимаясь, он сделал характерный жест 'все', обернувшись к кому-то в стороне. В стороне и наверху. На террасе, наверное — подумал я, но удостовериться не смог — голову уже было не повернуть.

Обратно в камеру меня волокли довольно грубо, несколько раз чувствительно засадив в углы коридора. Когда конструкцию со мной забросили обратно в каменный мешок, один из стражников шагнул следом и пристегнул свободную цепь к крюку на стене.

Хлопнула массивная дверь, вновь отсекая меня от ровного света магических светильников в коридоре. И снова почти сразу мрак вокруг начал тускнеть, играя серыми тонами. Несколько мгновений, и я опять хорошо различил очертания стен каменного мешка, где очутился.

Попытавшись выпрямиться или присесть, с большим трудом удержался от стона — время-то идет, дух тренируется. Если бы не это, точно бы плевался долго — положение в котором оказался, было не хуже первого визита сюда, но гораздо неудобнее и унизительнее: железка в форме креста, к которой я был пристегнут, разводила руки в стороны, не давая им сгибаться. Шею также притягивало обручем, а перекладина вдоль позвоночника не давала спине согнуться.

Цепь, которая от поясницы поднималась вверх, к крюку, также была длиннее, чем в первый раз. Я даже лечь мог. На живот, так что лицо елозило бы по каменному полу, устланному обрывками соломы и крысиным дерьмом. А вот для того чтобы перевернуться на спину, длинны цепи не хватало.

Кое-как усевшись на корточках, я чуть поерзал и вдруг интуитивно подогнул ноги и уселся в позе лотоса. Как раз — еще и спина прямая, руки в стороны, только жесты особые делай, как в йоге принято. Самое-то для медитации.

При мысли о том, что можно отключиться сейчас от всего сущного, не чувствовать неудобств и, самое главное, так никуда не девшейся жажды, я зажмурился. Все же, плоть слаба — последние сутки для меня были слишком насыщенными событиями, унижениями и мучениями. И даже такая неожиданная победа над Таскером не давала иллюзий по поводу того, что мучения мои вскоре кончатся.

Я сдался.

Несколько раз глубоко выдохнув, я прикрыл глаза и отрешился от тела, что подтвердила едва видимая табличка, появившаяся перед глазами. Сразу стало легко и свободно, причем было ощущение, что захоти — и сознанием можно вырваться из тела, отправившись на прогулку.

Я хотел, но чего-то не хватало.

'Может быть, еще пяти единиц духа и очередного достижения?' — появилась в голове догадка. Мысли сейчас текли легко и приятно, и мне даже доставляло наслаждение их ни кем не сдерживаемый полет.

Так, до этого у меня была одна единица духа, заработанная предшественником тренировкой. Еще четыре я сегодня за сутки заработал, перед получением достижения и способности к медитации. Еще одну единицу совсем недавно. Значит: шесть плюс семь плюс восемь плюс девять — прикинул я количество часов еще на четыре единицы. Тридцать часов.

'Да ну нафиг!' — мысленно удивился я. Тридцать часов подвергать себя телесным и моральным пыткам. Не, это реальный дзен будет по окончании такого марафона, пусть даже и разделенного на четыре отрезка. И после такого я наверняка смогу летать бесплотным духом по округе.

Тридцать часов еще. Херня, как два пальца об асфальт.

Обязательно сделаю. Но потом.

Непроизвольно, пораженный перспективой и убегая от действительности, я погрузился в воспоминания. Дом, работа, любимая... Яркие, ласкающие теплотой картинки совсем недавнего прошлого. Или не недавнего — вспомнил я дату серверного времени.

От мыслей меня отвлеки красные брызги перед темнотой закрытых глаз. Такие бывают, когда на свет посмотришь и после глаза закроешь, только сейчас огоньки появлялись строго на периферии и были ярко-алыми. И почти сразу все тело пронзило тянущей усталостью, вернулась жажда, снова ощущалась сухость в горле и саднящая боль от крепких пут. Не открывая глаз, я едва-едва повернул голову, чувствуя, как опадает с меня пелена отрешенности, возвращая полную гамму ощущений. Опустив вниз взгляд закрытых глаз, заметил силуэт у моей ноги. Крыса. Крыса меня жрет.

Вот сволочь! — рванулось внутри злость. Но не к грызущей меня твари — добавилось еще и разочарование от того, что физический урон снимает эффект медитации.

Несмотря на периодические укусы, я остался спокойно сидеть, пока не дергаясь и наблюдая. Лишь едва-едва глаза приоткрыв, чтобы не спугнуть. Крыса была похоже на ту, которую я убил не так давно — большая, едва не с кошку размером. У этой также ярко светились в темноте угольки глаз, настороженно глядящих на меня.

Кусала она меня наскоком — резкий скачок, боль в ноге, в которую вонзались серьезные клыки, и почти сразу же прыжок обратно.

Снова мое тело смогло меня удивить. В тот момент, когда крыса, выждав несколько мгновений, видя, что я по-прежнему не шевелюсь, бросилась, я под звон цепей взвился вверх с крестом, и припечатал ногой к полу не успевшую остановиться тварь. Хрустнуло, крыса протяжно запищала — моя пятка опустилась ей на спину, ломая позвоночник.

— Еще кто? — открывая глаза, хрипло от пересохшего горла спросил я, поворачиваясь к стене, где тепло тел чувствовал. Зашуршало, и больше в углу никого не было.

Поверженная же мною крыса продолжала пищать, скребя передними лапами по полу, пытаясь скрыться. Преодолевая брезгливость, я придвинул ее ногой поближе к себе, не давая уползти.

— Решением военно-полевого суда, за попытку меня сожрать приговариваю тебя к высшей мере наказания, — попытавшись хмыкнуть, произнес я, глядя в единственный видный сейчас глаз извернувшейся крысы. Язык от жажды уже двигался с трудом, губы пересохли и потрескались.

Я поднял ногу, готовясь нанести удар. Крыса, будто что-то почувствовав, вдруг изошлась в писке. А оттого, что это была довольно большая крыса, ее визг разносился довольно громко, до дрожи пробирая.

— Боишься, — обратился я к заметавшейся твари, которая судорожно перебирала передними лапами, извиваясь всей верхней половиной тела. Нижняя в это время оставалась неподвижной, понемногу волоком передвигаясь за панически пытающейся уползти крысой.

— Я тоже боюсь, — хрипло произнес я, выпрямившись и резко ударив ногой. Хрустнуло, и писк затих, как отрезало. В этот момент на меня кинулось сразу несколько тварей — резко, одновременно. Зубы впились в меня со всех сторон — ожгло болью руки, ноги, одна крыса повисла у меня сзади, впившись когтями в спину, пытаясь вгрызться в шею. Заорав от неожиданности и испуга, я попытался извернуться, схватить хоть одну, но получалось плохо — мог свободно двигать только кистями — браслеты на запястьях железных полос держали вытянутые руки крепко. Рвали меня уже штук шесть крыс — взъярившись, я заметался, увидев красную пелену, застилавшую глаза. Одну тварь смог стряхнуть и припечатал к полу ногой, на вторую упал всем телом, придавив бедром. Крыса попыталась выскользнуть, но я извернулся, стараясь не дать ей уйти, и в этот момент перед глазами оказалась та, которая по-прежнему грызла мою шею. Интуитивно дернул рукой, но только кожу на запястье обручем дернуло болью, и тут я почти не думая вцепился в крысу зубами.

Короткая шерсть мешалась под сомкнутыми зубами, забивалась в рот, мешаясь добраться до кожи. Зажмурившись, я утробно зарычал и что было сил сжал зубы, чувствуя на губах горячую жидкость, и камеру огласил пронзительный визг умирающей крысы, настолько сильный, что даже от стен отражался, гуляя эхом.

Поздравляем! Получено достижение 'Утонченный гурман!'

Если бы это было в реальном мире — точно бы вытошнило. А здесь — противно, неприятно, но никаких позывов совершенно. Лишь приятное чувство влаги наполняющей рот. Если бы кровь была прохладной, было бы гораздо вкуснее. Но и так ничего оказалось на удивление — почти как сок вишневый, только не такая сладкая.

За всю оставшуюся ночь ни шороха не раздалось с той стороны, где из стены выходили крысиные норы. Ни шороха, ни шевеления и ни одного намека на постороннее присутствие. Даже за трупами бесславно погибших товарищей никто не пришел, хотя напившись кровью, я тушки отбросил от себя. А после, рывками пытаясь раскачать цепь, забил их ногами как можно дальше.

Надеюсь, когда меня отсюда заберут, убитых крыс никто не будет рассматривать: так-то ладно — не поделили камеру, бывает, но мне очень не хотелось, чтобы кто-то другой узнал о том, как я жажду утолил. Даже самому хотелось это забыть и никогда больше не вспоминать.

Глава VII

Вытащили меня утром, все также грубо и вновь без попыток поговорить и что-либо выяснить. Сняв цепь с потолочного крепления, стражники потащили меня по коридорам, ухватившись за цепи, даже не давая мне ногами пола коснуться. На улице мы миновали пустынный сейчас тренировочный двор, и вышли из открытой решетки главных ворот. Почти сразу же меня неаккуратно бросили в повозку, так что лицо по дощатому полу прочертило.

Я оказался в клетке. Большая деревянная клетка, установленная на повозке запряженной одной лошадью. Заскочивший следом за мной один из стражников прикрепил цепь на верхней решетке клетки, так что я почти повис, едва касаясь пальцами пола. После стражник выпрыгнул на землю, хлопнула дверь, лязгнул замок, закрываясь, и послышался щелчок кнута возницы. Повозка, с запрыгнувшими в нее двумя стражниками тронулась.

Поначалу мы ехали по извилистой накатанной грунтовой дороге. Большие сплошные деревянные колеса повозки неторопливо крутились, лошадь шла шагом. Стражники беззаботно переговаривались о чем-то на своем басурманском, возница сидел молча, изредка приподнимая поводья и причмокивая, понукая лошадь.

Вокруг раскинулись пологие холмы с красноватой, выжженной солнцем землей и желтой, выцветшей травой.

После примерно четверти часа езды грунтовка закончилась, и мы выехали на широкий, мощеный брусчаткой тракт, о чем я сразу же пожалел — рессор у повозки не было, и хотя дорога была довольно ровная, качественная, мелкая вибрация повозки сильно напрягала и нервировала.

На этом широком тракте начали попадаться различные встречные повозки — фургоны, груженные фруктами и овощами открытые тележки, один раз встретился даже решетчатый автозак подобный тому, на котором я ехал.

Окружающий пейзаж оставался прежним — все те же пологие холмы, вот только теперь часто по сторонам отходили дороги, упираясь в богато изукрашенные ворота. Не иначе жилища богачей в предместьях большого города.

Через некоторое время, подтверждая мою догадку, дорога в очередной раз вильнула, и передо мной открылся завораживающий вид — с вершины холма на котором мы сейчас были, открывалась панорама города, раскинувшегося в широкой бухте, вода которой бликовала золотом под лучами восходящего солнца. Прямо передо мной виднелись предместья — разбросанные то тут, то там белоснежные дома загородных вилл, а дальше местность превращалась в долину, которую всю занимал город, будто обнимая вклинившееся в землю море. И даже отвоевывая часть водной глади — будто двумя клешнями полукругом возведенных прямо на воде стены защищали гавань, в которой сейчас лесом возвышались мачты кораблей.

Сам город также был огорожен стеной, за которой сплошной чешуей шли черепичные крыши домов, разрываемые только лишь ровными линиями улиц. Но к центру панцирь будто раскрывался, виднелись проплешины площадей, большие здание господствующие над улицами и кварталами, но ни одно из них не могло поспорить величием с кажущейся огромной даже на таком удалении арены, находящийся почти в самом центре.

За городом, уже на пределе видимости я смог рассмотреть, что уровень рельефа повышается, и на другом конце огромной бухты возвышаются несколько скальных мысов, на одном из которых построен белоснежный дворец.

Наслаждался картиной недолго — дорога теперь все больше спускалась вниз по холмам, и целиком панораму больше теперь было не рассмотреть. Зато теперь увеличилось количество повозок и людей на дорогах, двигающихся как в город, так и из него. Процокав подошвами, проехал даже разъезд всадников человек из десяти, один из которых на древке копья гордо нес какой-то поднятый металлический знак, блеснувший на солнце. Всадники были облачены в доспехи, отдаленно напоминающие тех, которые были на стражниках — такие же полукруглые пластины панцирей на плечах, похожие шлемы со щитками на плечах. Вот только брони всадников были не пример богаче, и не кожаными, как у стражников, а металлическими, блестевшими на солнце там, где их не закрывали плотные фиолетовые плащи.

Еще около получаса езды по оживленному тракту, и телега со мной подкатила к городским воротам, где нас пустили в обход очереди, едва один из моих сопровождающих подошел к начальнику караула.

Стоило только въехать в арку ворот, как со всех сторон на меня обрушился равномерный гул большого города. Улочка оказалась узкой, дома жались к другу, наползая один на другой и закрывая небо выдающимися вперед балконами. Снизу практически в каждом доме на первом этаже располагались какие-то лавки, выставленными лотками с товаром закрывая тротуары, выдавливая на огороженной высоким бордюром проезжую часть людской поток, который тек, не обращая внимания на повозки. И, похоже, оказался я где-то в аналоге города Римской Империи — настолько характерна была одежда прохожих. Но здесь все было очень яркое, и даже однотонно желтые стены домов и пыльная мостовая домов не могли сбить это очарование насыщенных цветов.

По мере приближения к центру города улица расширялась, да и дома уже не так тесно жались друг к другу, несколько раз даже мелькнула зелень садов. Людей стало больше, хотя было уже не так тесно. Окружающие вокруг выглядели по-разному, но почти все были одеты в туники и будто сошли со старинных картин. В основном преобладали темные цвета — рабы или слуги, по всей видимости. А может и рабы-слуги. Но много было и праздношатающихся граждан, блестящих лысинами на солнце и степенно шагающих по своим делам, кутаясь в тоги. Но не только лысины блестели — сверкали на солнце и многочисленные украшения матрон, периодически появляющихся в толпе. Тоже одежда характерная: поверх разноцветных туник хитоны (или они столы называются?) — подобие тоги у мужчин. Изредка можно было заметить воинов в доспехах, при этом их облачения были совершенно разные, и большинство совершенно не типичны для эпохи Империи.

Несколько раз нашу повозку, возница которой уже стоял на ногах и громкими криками пытался разогнать лезущих прямо под копыта лошади прохожих, обгоняли паланкины, которых несли в основном темнокожие рабы. Длинные, жилистые, очень выносливые по виду. Перед одним из паланкинов даже следовало несколько бугаев, расталкивающих толпу.

Жизнь била ключом — катились мимо тележки развозчиков продуктов, бегали водоносы, жалась к стенам всякая шантрапа. Эти то, как раз, как и большинство праздношатающихся граждан, обращали на меня пристальное внимание, кто-то показывал пальцем, жестикулируя. Между делом в меня прилетело несколько огрызков и прочей дряни.

Мда. Иногда, еще в прошлой жизни, я очень хотел оказаться где-нибудь в Римской Империи. Оказался. Время наслаждаться.

Неожиданно как-то вдруг стены домов расступились, и передо мной возникла Арена. Именно так, с большой буквы — величественно здание поражало, возвышаясь над городом, подсвеченное восходящим солнцем.

После щелчка кнута возницы телега ускорилась и, прогрохотав по брусчатке, подъехала к одной из сводчатых арок в высокой, точно не ниже десятиэтажного дома стены арены. После переклички моих сопровождающих со стражниками, ворота в арке отворились, и снова клетка со мной двинулась вперед, резко подрагивая от неровностей покрытия.

Заехав внутрь, возница на небольшом пятаке развернул телегу, после чего стражники, сопровождавшие меня, соскочили на землю. Со стороны подошло еще несколько, держа наготове оружие, пока меня грубо вытаскивали.

Мелькнула открытая дверь, темный коридор под уклоном, заполненный грохотом деревянных подошв, и я оказался в большой камере, по стенам которой было приковано несколько человек. Помещение было полуподвальное — у одной из стен вверх поднималась лестница, ведущая к решетке, сквозь которую проникал яркий солнечный свет.

Здесь были не только заключенные — в камере присутствовало несколько стражников, которые под расписку на дощечках приняли меня у сопровождающих. Местные стражники подвели меня к одной из стен и, освободив от креста на спине, заковали в кандалы, висящие на стене. Действовали они сноровисто, уверенно и без затаенной боязни. Я присмотрелся к одному из них:

Страж Арены

Уровень 35

Да, серьезные ребята. Но кроме них, в помещении был еще и седобородый старец, которого я не сразу заметил. Он пристально наблюдал за мной, но когда я попытался в свою очередь присмотреться к нему, ничего не вышло. Вернее, к нему-то я присмотрелся, вот только отображения имени и уровня над его головой не появилось.

Между тем, забрав металлическое приспособление, к которому я был прикован последнее время, двое стражников, проделавших со мной весь путь на телеге, вышли, переговариваясь расслабленно. А я остался висеть на цепях, приглядываясь к решетке выхода, сквозь частые прутья которой виднелся краешек трибуны.

Сомнений в том, что выходить я буду точно не через ту дверь, как в камеру зашел, у меня не оставалось.

Время шло, а внимания на меня никто не обращал.

Вообще никто. Дежурные несколько постояльцев, трое оборванцев типа меня, смиренно висели по стенам. Кто-то, как я, осматривался по сторонам, часто поглядывая в сторону решетки выхода на арену, кто-то просто обвис на цепях, безвольно повесив голову.

Стражники тоже не докучали — изваяниями двое встали у решетки, двое у входной двери, а облаченный в балахон старец в углу присел на небольшой стул и читал объемный фолиант, вовсе ни на кого внимания не обращая.

Около часа томительного бездействия, и вскоре по коридору забухали шаги. Грохнула дверь, открываясь, и в камеру завели еще одного постояльца.

'Ух ты' — мысленно удивился я. Удивился, потому что в камеру привели не человека. Орка.

Невысокий, широкоплечий. Кожа у него была светло-коричневая, как у лягушки, только без глянцевого блеска. Большие, прижимающие верхнюю губу клыки выступали из нижней челюсти, едва до линии носа не доходя.

Орка приковывали к стене грубо, наградив несколькими ударами. Да, явно здесь орков не любят. Или может этого, конкретно.

Гашризз

Уровень 27

Прикованный орк не шевелился, а на мой присматривающийся взгляд даже не повернулся.

Разбавленное пришествием орка, время вновь потянулась томительным ожиданием. Постепенно на грани слуха вклинивались какие-то посторонние звуки. Совсем негромкие, но реально отвлекающие меня от попыток решить — мучаюсь я сейчас с зачетом времени к тренировке духа, или нет.

Но постепенно звуков, природы которых я не понимал, как ни старался идентифицировать, становилось все больше. Равномерные, мягкие. Как будто шаги.

Шаги? — вскинул я голову вверх. Точно — шаги. Высокий потолок камеры тонул в темноте, но не для меня — несколько мгновений и в серости я различил будто ступени наоборот.

Вот оно что — камера находится под трибуной арены, на которую люди прибывают. А для чего они прибывают, догадаться совсем не сложно.

Постепенно сквозь мягкие и глухие, отдаленные потолочным перекрытием звуки шагов вклинился гул большого количества людей. Теперь потолок как будто зажил своей жизнью — периодически едва-едва вибрировал, иногда даже пылью поплевываясь из щелей.

Вот что за люди? Время едва десять утра, а они уже собрались на зрелища смотреть. И не спится им ведь.

— Дорогие жители Витиаса! Я приветствую вас здесь и сейчас! Здесь, где сегодня утром, услаждая ваш взыскательный взор, гладиаторы Императорской школы отточат свои клинки и умения, совершая при этом общественно полезные дела! Да-да, сегодня на Арене найдут свою смерть закоренелые преступники и отбросы общества, те, чьи ноги не достойны даже ступать на нашу благословенную землю!

Глашатай говорил что-то еще, но меня в это время слегка заколбасило.

Нет, я понимаю, виртуальность конечно, но смерть... Может меня здесь без права на ошибку оставили? А может.... Может, стоит мне погибнуть на арене, и я увижу перед собой профессора в белом халате, который попросит прощения и отлистает мне денежку за участие в эксперименте? Действительно, ведь последние воспоминания у меня за апрель, а сейчас август... может я подписался на участие в какой-нибудь исследовательской программе....

В исследовательской программе луны — оборвал я свои мысленные метания. Да и Бас мне звонил зачем? — последним мысленным вопросом прекратил я свои поиски соломинки. И некоторых усилий стоило, чтобы удержаться от дальнейших размышлений на тему, что может держать в руках профессор, которого я увижу в момент появления в реальном мире.

Не просто же так меня сюда запихнули. Вот только за что? И кто? Неужели действительно за того порезанного парня тогда, в Сочи?

Стражники между тем уже расстегнули кандалы на руках одного из прикованных к стене оборванца и вели его к решетке.

— Уважаемая публика Витиаса! Перед тобой исчадие Геттских лесов, разбойник из недавно разгромленной нашими доблестными воинами банды...

На исчадие каких-то лесов разбойник, которого сейчас древком копья ударили в поясницу, выкидывая на арену, не походил совсем. А походил он на оборванца, который долгое время много работал и очень мало ел. Судя по всему, публика Витиаса думала также, потому что конец речи представления глашатая сопровождал недовольный гул и свист.

— Обязанность умертвить разбойника, тревожившего покой жителей Империи, досталась всеми известному Хоргосу! Витиас, встречай гладиатора, который сегодня послужит клинком правосудия...

Неизвестного мне Хоргоса приветствовали. Знают, любят. Наверное.

Даже минуты не прошло с момента представления 'исчадия лесов' и его карающей длани, как толпа сверху ухнула одобрительным выдохом.

Ясно, первому по списку пришел конец.

Второй оборванец оказался домушником. Невысокий, щуплый паренек, и со слов ведущего представления оратора обчистил виллу какого-то богатея. Несмотря на побитый вид, этот продержался дольше минуты. Хотя может, его просто убивали долго — по крайней мере, удовлетворительный гул длился гораздо дольше, чем когда лесной разбойник на арену вышел.

— Эй, Змееглазый! — сбил меня чей-то негромкий голос, когда я только собрался послушать оратора, представляющего третьего посетителя арены.

Удивленно повернув голову, я посмотрел на орка.

Хм, ну да. На меня уставился.

— Я? — спросил его одними губами.

— Ты можешь выполнить мою последнюю просьбу?

Интересно, а почему он меня змееглазым назвал? У меня что, взгляд какой-то особенный? Не замечал вроде раньше.

Трибуны в это время громко загудели, даже несколько раз ахнув. Видимо третий приговоренный к смерти дорого пытался продать свою жизнь, между делом производя впечатление на публику.

Черт, а... 'Симбионт' — неожиданно вспомнил я озадачившее меня название героического класса в описании персонажа. Брр — сразу же содрогнулся я, едва плечами не передернув: ненавижу змей. Если у меня действительно глаза такие?

Орк по-прежнему выжидательно смотрел на меня, и я кивнул, отбросив посторонние мысли.

— Если ты выживешь, сообщи моим родичам из клана Багрового Топора, что я умер достойно, — покосившись на стражников, которые не обращали на нас внимания, наблюдая за происходящем на арене, произнес Гашризз.

— Хорошо, сообщу, — удержавшись от лишних вопросов, произнес я.

— Я сделаю все, чтобы тебе было легче, — посмотрел мне в глаза орк. — Ты только исполни просьбу, — добавил Гашризз, кивнув и сразу отворачиваясь. Больше он на меня не смотрел, даже тогда, когда к нему подошли стражники, освобождая от цепей.

Сутулящегося Гашризза подхватили под руки, и повели к решетке выхода. В тот момент, когда от удара древком орк дернулся, почти пробежав пару шагов, появляясь на арене, гулу толпы будто громкости прибавили.

Не любят здесь орков, явно — хотя фон стоял почти однородный, но в эмоциях криков читалось злоба, ненависть, насмешки. Но больше всего в равномерном гуле было предвкушения. Предвкушения чужой крови. И даже пыль с потолка камеры пологом посыпалась — люди на трибунах от возбуждения топали ногами.

— Витиас! Не все жители степей одинаково лояльны Империи! Перед вами сын орочьего племени, поправший законы нашего города! — сильным голосом начал говорить оратор, перекрывая улюлюкающие крики.

— Честь исполнить правосудие пред вашими глазами выпала...

Я что тут, за хэдлайнера, получается? — осмотрел я пустые стены камеры, с которых только цепи с кандалами свисали. Получается, да — тут же ответил сам себе. Ну да. Змееглазый, изюминка утреннего представления.

Трибуны между тем заходились в экстазе. Видимо, Гашризз дает джазу, выполняя данное мне обещание сделать все, чтобы мне легче было. Если бы еще знать, что это означает.

Вдруг трибуны на миг замерли, а после слитно выдохнули. Снова миг затишья и сверху буквально рев раздался многоголосый, через несколько секунд снова сменившийся гулом толпы, наблюдающей за зрелищем.

Судя по тому, как зрители продолжали топать надо мной ногами, наблюдая за зрелищем, орк был еще жив. Неожиданно сверху снова яростно забухало ногами, и опять миг тишины взорвался выдохом ахающих криков.

— Waaaaaaagh!!! — значительно перекрывая гул Арены, раздался интернациональный орочий клич, и я по вибрации потолка почувствовал, даже будто наяву увидел, как отпрянули назад люди на своих местах.

Следом за орочьим кличем выдохнули и трибуны, но испуганные и удивленные возгласы вдруг сменились радостным ревом.

— Получено задание 'Смерть Гашризза. Весть клану Багрового Копья''

Так, орк выступление закончил. Но, судя по гулу трибун, сумел публику удивить.

По моему телу прошла легкая дрожь мандража — несложно догадаться, чья теперь очередь выходить на арену.

Глава VIII

Я настолько прислушивался к эмоциям и крикам толпы на трибунах, переживая по отголоскам эмоций перипетии невидимой мне схватки, что даже не обратил внимания, что стражники уже рядом, снимают с меня цепи кандалов.

Да, верно, пора уже.

Когда приблизился к решетке, заметил что на песке арены довольно много людей. Двое были гладиаторами, точно — скользнул я взглядом по стоящим в стороне полуобнаженным фигурам; один из них был с большим, едва ли не в полный рост прямоугольным щитом, металлически блестящих поножах и в закрытом шлеме, а второй вовсе без доспехов, сжимал в руке огромную кувалду. Молот даже.

Я присмотрелся к ним, прищуриваясь. С молотом — Хоргос, тот самый, который самого первого по списку, 'исчадие леса' завалил. Второй, со щитом и в закрытом шлеме — Ратгер. Оба были двадцать седьмого уровня. Гладиаторы стояли спокойно, а на большой, не намного меньше футбольного поля площадке арены мельтешили и суетились люди: двое рабов, судя по забитому виду, крючьями тащили к стене поверженного Гаршизза, еще несколько человек грузили на тележку тела сраженных орком гладиаторов.

Несправедливость — гладиаторов на тележке, а орка крючьями. Неуважение какое.

Еще несколько человек как раз в этот момент подбежали с ведрами к большому кровавому пятну на месте, откуда орка поволокли и принялись посыпать все песком.

Молодец, Гашризз — сразу двоих гладиаторов с собой забрал.

Так, получается, их четверо было? — глянул я на двоих гладиаторов и сейчас явно заметил отметины от ударов на плече у того, кто с молотом, и кровавые брызги на щите у второго. Да, значит, получается четверо — как раз по количеству выведенных преступников. И, судя по тому, что оратор представлял каждый раз и преступника, и гладиатора, мне сейчас еще одного персонально подгонят.

Все картину на арене я осмотрел, оценивая, за несколько мгновений и сейчас, когда стражники меня подвели к открытой решетке, нутром почувствовав момент, рванулся вперед и на песок вышел, выбежал сам. Хоть и торопливо дернувшись, сохраняя равновесие, но без унизительного удара древком в поясницу, заставляющего изгибаться и пузатым увальнем выскакивать на песок.

Песок горячий, кстати. Еще не настолько нагретый солнцем, чтобы обжигать, но чувствительно горячий.

Пробежав несколько шагов, выпрямляясь и поднимая голову, я обомлел, застыв на месте от открывшегося зрелища — арена дохнула на меня своими эмоциями как-то разом, заставив даже чуть голову в плечи вжать перед заполненными людской массой трибунами.

Глубоко вздохнув и выдохнув, я постарался вернуть себе невозмутимый вид и не обращая внимания на волнение, осмотрелся. Прямо за мной располагались трибуны, на которых тесно расположились зрители, рассевшиеся на лавках. Чернь, как есть чернь — грязные и рваные одежды, отвратные рожи. На следующем, более высоком уровне трибун публика почище — одежды не такие грязные, гримасы не такие страшные. Но тоже орут, многие даже с мест повскакали.

В этот момент я напрягся, видя побежавшего ко мне раба. А у того, когда он увидел мой пристальный взгляд, едва ноги не подкосились, мне это хорошо было видно. С расширенными от страха глазами раб бросил мне под ноги щит с мечом, и бросился наутек.

— Внимание! Вы находитесь в режиме 'Смертельная схватка'! В данном режиме смерть на Арене действительна и влечет за собой полные штрафы по опыту!

— Витиас! Перед тобой перевертыш из Гиблой Топи! Место, само название которого говорит нам о том, что....

Меч был плохоньким. Не меч даже, а кинжал какой-то — длиной не более полуметра, с широким лезвием, постепенно сужающимся к острию. Металл грубый, с многочисленными зазубринами и изъеденный ржавчиной. Да ладно ржавчиной, но черт, как таким сражаться только?! Он же короткий! Да у меня бита, которая в багажнике лежит длиннее, чем это ковыряльник! — с расстройством глянул я на клинок, подняв его с песка.

Ржавый Гладиус

Урон 7-10

Прочность 77/150

Подпись у клинка появилась неожиданно, но сразу исчезла, когда я головой махнул недоуменно.

— ...это порождение болотного мрака покусилось на жизнь свободного гражданина!

Неправильное правосудие тут какое-то. Когда это, интересно, я покусился на жизнь свободного гражданина и когда мне приговор уже вынесли? — отстраненно подумал я, но отмахнулся от этих мыслей, к щиту присматриваясь.

Щит был не намного лучше гладиуса. Небольшой, едва закрывающий руку от кулака до локтя. Металлический, но тонкий и погнутый уже, так что кисть с трудом в ремни пролезла.

— Внимание! Штраф за использование щита -9 единиц ловкости!

Предупреждение появилось, стоило только сомкнуть пальцы на ремне. Черт, и что теперь с ним делать?

Обгрызенная кость куриного окорока выдернула меня из процесса удивленного и разочарованного созерцания оружия. И сразу еще объедки какие-то следом полетели. Обернувшись, я посмотрел на красные, перекошенные лица толпы. Настолько мерзкие гримасы, что с первого взгляда и не разобрать, мужик это или женщина тебе орет, слюной брызгая.

Так, ясно, нас здесь не любят. Но хорошо хоть бананом не кинули.

Меня вдруг пронзило ощущением, что это все уже было. Причем настолько явно я обернулся вокруг с узнаванием, что даже под ложечкой потянуло.

Конфабуляция — всплыло в памяти определение эффекта ложных воспоминаний.

— Исполнить волю правосудия предстоит прекрасно знакомому вам Эглаю, мастеру мечей! Витиас, встречай своего кумира! — сильно закончил голос.

Вернее, не голос уже, а низкорослый мужичок, закутанный в желтую тогу, стоящий за парапетом террасы в стороне. И там трибуны разительно отличались — в отличие от двухуровневых за моей спиной, там был один уровень, и зрители располагались гораздо более комфортно. Вип-ложа, ясно.

Внимание! Поединок начнется через 10... 9... 8...

Пока шел отсчет, кинул взгляд на противника.

Эглай

Имперская школа

Уровень 29

Красавец. Реально красавец — без шлема, так что всем видны волевые черты лица с выступающим вперед подбородком, голую грудь пересекают два ремня крест-накрест, идущие от плеч к поясу. Металл наплечников блестит на солнце, еще и щерясь львиными рожами, а закрывающие ноги поножи тоже украшены скалящимися мордами разъяренных львов. В каждой руке Эглай держал по мечу.

Выдохнув, я быстро взмахнул гладиусом.

Небольшой, короткий. Куцый какой-то. Стремный.

Снова взмахнув мечом, я повел плечами и слегка попрыгал. Привычка еще с давних пор, когда готовлюсь к чему-то.

Резко ударил гонг, прерывая все посторонние мысли.

Бой начался!

Эта табличка была нестандартной — появившись, она мгновенно истончилась и исчезла. И хорошо — не надо тратить время, чтобы ее смахнуть.

Толпа между тем замерла на мгновенье, и зашлась в подбадривающих и требующих зрелища криках.

Щит в левой руке мешался. Реально мешался. Да и штрафы. Но страшно — эта железка ведь единственная реальная защита от мечей Эглая, который усмехнулся, внимательно глядя на меня. Но с места не двинулся.

Решившись, я слегка освободил руку из ремней и резко дернул, стряхивая щит на песок. Этот жест трибуны встретили разрозненными криками.

Вздохнув, я закрыл глаза и снова взмахнул гладиусом. Ощущение, как будто чего-то не хватает в левой руке. В момент, когда гладиус со свистом рассекал воздух, в левой руке буквально тянуло желанием действия.

'Тоже меч надо?' — удивился я сам с собой, открывая глаза.

Трибуны уже гудели от недовольства, и в этот момент Эглай прекратил их гул — мой противник громко и весело засмеялся, развернулся вокруг, взмахнув четыре раза мечами, приветствуя каждую из трибун. Недовольного гомона больше не было, оттуда теперь сплошь приветственные крики были ответом.

Молодец, публика его любит. Публика вообще любит красивые жесты.

Эглай между тем, завладев вниманием толпы, вдруг пошел в мою сторону, все ускоряя шаг, и неожиданно перешел на бег. Бежал он интересно, хотя и быстро, но не как спортсмен бегун — его ноги взметали песок, все как надо, а вот корпус был повернут вполоборота, и руки не двигались: левая с мечом была выставлена вперед, а правая отведена назад, для удара.

Противнику оставалось пробежать совсем немного, и тут начало происходить непонятное. Эглай, я четко видел, бежал все быстрее, набирая скорость. Но странно — для меня он двигался все медленнее. Вернее — пришло понимание — это я начал все быстрее видеть.

— Уааааррр!!! — страшно выкрикнул Эглай и взвился в прыжке, готовясь обрушиться на меня. Взметнулись мечи, и в этот момент меня непроизвольно кинуло вниз, желтый песок с насаженной на него чашей арены перекрутился перед глазами, и резко выпрямившись, я по инерции пробежал несколько шагов. Тут же, впрочем, остановившись как вкопанный и резко обернувшись, еще до конца не понимая, что же сейчас сделал.

Ничего особенного не сделал — постфактум пришло понимание — лишь нырнул под удар и кувырком ушел в сторону, после взвившись в прыжке и отбежав в сторону. Это даже не я сделал, это тело само сделало. Будто по памяти.

'Как не насадился еще' — с удивлением посмотрел я на гладиус, который по-прежнему у меня в руке был. И тут же снова отпрыгнул в сторону, а потом еще и еще — бросившийся на меня Эглай с гримасой напряжения на лице наносил удар за ударом, со свистом разрезающие воздух. Один из них, казалось, сейчас все же упадет на меня — я даже голову вскинул, следом взглядом за клинком и открывая рот в испуганном крике. Но падающий клинок меня не достал — снова желтая площадка арены закрутилась перед глазами и, сделав сальто назад, я покатился по песку, опять прытко отскакивая в сторону.

Гладиус в правой руке держался как влитой, а вот левая по-прежнему была как чужая — даже кисть тянуло слегка, как будто от ощущения утраты. С удивлениям я начинал понимать, что у меня довольно легко получается уходить от атак Эглая, причем не убегать, а именно уходить от ударов, еще и практически не поворачиваясь спиной к противнику.

В очередной раз отпрыгнув, уходя от свистнувшего клинка, спиной почувствовал опасность и вовремя присел — над головой тяжело пронесся молот. Огромный, устрашающий — попал бы, голову в кашу разбарабанило. Но из ритма я выбился и рядом уже мелькнул змеей меч Эглая, устремляясь ко мне. Звук столкнувшихся клинков раздался для меня громом.

Опять за меня тело все само сделало — направленный в меня клинок я отбил, и тут же крутанувшись волчком в сторону, ударил сам. Но не Эглая, а Хоргоса, гладиатора с кувалдой. В тот момент, когда мой гладиус полоснул по плечу молотобойца, левая рука машинально сама метнулась к нему ударом. Правда, зря — в ней должен был быть клинок, вскрывший бы бок Хоргосу, но сейчас это было просто движение в начале каскада ударов, помогающее удержать равновесие.

Ударов, разрывающих чужую плоть, должно было быть в два раза больше. Мне не хватало второго меча — отстраненно понял я, когда отскочил в сторону. У Хоргоса же на несколько мгновений будто красные крылья выросли — щедрые потоки крови из широких ран еще не успели опасть на землю.

Развернувшись, я побежал прочь. И только сейчас начал слышать оглушительный гул арены.

Оказывается, все это время крик вокруг стоял неимоверный, но я на него просто внимания не обращал — слушая лишь свое дыхание и думая только о том, чтобы в меня агрессивными железками не попало.

Зрители даже завыли от возмущения, но тональность гула приобрела иной оттенок, когда толпа поняла, куда я бегу. Пока меня гонял по арене Эглай, мы переместились к одной из стен, там, где в ожидании стоял Хоргос с молотом, который не преминул возможностью попытаться меня вырубить.

Сейчас я бежал к противоположному краю. Туда, где стоял в ожидании Ратгер, гладиатор со щитом. И мечом. Гладиатор, видя мое приближение, было двинулся вперед, но по мере того как я приближался, остановился, закрывшись своим большим щитом и застыв в стойке с отведенным назад мечом. Меня в это время уже понесло — планку сорвало качественно, и я действовал сейчас в состоянии боевого бешенства. Хотелось кого-нибудь убить.

До последнего мгновенья не знал, что буду делать, когда добегу до Ратгера. Но опять все получилось само — приблизившись на расстояние нескольких шагов, уже видя блеск глаз в тонкой полосе глухого забрала шлема, я взвился в прыжке, перепрыгивая противника. Мягко ударил песок в ступни босых ног, взметнувшись при моем приземлении за спиной Рутгера, и мгновенно я развернулся, нанося удар.

Второго меча очень не хватало — отстраненно наблюдая, как лезвие гладиуса оставляет за собой широкую красную полосу на спине гладиатора, думал я. Левую руку тянуло желанием ощутить в ладонях рукоять, через которую можно ощутить, как клинок рвет чужое тело.

Успел нанести два удара, прежде чем Рутгер начал оборачиваться. Был бы второй меч, ударов было бы четыре. Или пять.

Нырнув под широкий взмах меча, я перекатился, вновь оказавшись за спиной гладиатора, и в этот раз, выпрямляясь, обрушил удар ему на шею, после чего толкнул ногой в спину. Не медля, тут же снова набросился на противника, как коршун. Еще удара четыре и под слитный выдох трибун гладиатор упал.

Нырнув, уже ощущая дефицит времени, буквально кожей чувствуя приближение Эглая, я прокатился вперед, подхватывая с земли меч поверженного Рутгера. От всех этих перекатываний у меня почти все тело покрывал песок, прилипающий к потной коже.

Когда поднялся, пробежал еще несколько шагов и резко развернулся. Два меча, уже два меча в моих руках слаженно метнулись, отражая выпад примчавшегося Эглая. Отбив один из клинков, второй я отвел в сторону, еще ногой добавив следом и, проводив взглядом пролетевшего мимо по инерции гладиатора, прыгнул к только добежавшему сюда Хоргосу.

Молотобоец двигался тяжело, песок взметался вверх от его тяжелых сапог. Но когда гладиатор встретился со мной глазами, лицо его перекосила гримаса и, зашедшись ревом, он поднял молот.

Опять я удивил сам себя — поймав взгляд Хоргоса, я подался всем телом вперед, одновременно отведя назад широко расставленные руки с мечами назад. Невольно сделал то, что еще вчера проделал с Таскером — мысленно метнувшись вперед, своей волей и жаждой убийства буквально смял, растоптал, растерзал в клочья сознание Хоргуса. Он замер с искаженным гримасой лицом, так и оставшись стоять замерев, со вскинутым молотом.

Внутри меня уже поднялась волна ярости, красной пеленой заслонив взор, и я кинулся навстречу к поднявшемуся на ноги Эглаю, раскручивая клинки стальной мельницей. Несколько мгновений гремело и скрежетало железом, когда наши клинки встретились, но почти сразу же противник оказался смят и я начал просто кромсать его, не обращая внимания на несколько встречных ударов, нанесенных из последних сил.

Последний широкий взмах, и веер крови широко раскинулся, подобно крылу, опав на несколько мгновений позже, чем тело Эглая упало на песок. Небрежно отбросив в сторону меч поверженного Рутгера, я перекинул гладиус из правой руки в левую, и подобрал один из мечей Эглая — длинный, слегка изогнутый клинок.

В уши словно затычку вставили — меня сейчас как вакуумным колпаком накрыло.

А, нет — обернулся я — просто арена затихла, затаив дыхание.

— Вы хотите крови?! — неожиданно для самого себя заорал я, вскинув вверх руки с мечами.

Зрители на ближайшей трибуне, некоторые, даже отпрянули от неожиданности. А кто-то наоборот, подался вперед.

— Ну что вы заткнулись, а?!! — снова заорал я что было сил, — молчите?!!

В этот момент очнулся Хоргус. Заревев, он опустил свой молот и двинулся ко мне, снова замахиваясь. С легкостью скользнув мимо него, уклонившись от удара, я разворотом ударил молотобойца под колено. Гладиатор что-то взмякнул возмущенно и грузно упал на песок, не удержавшись на ногах.

— Я спрашиваю, вы хотите крови?!! — вновь обернулся я к зрителям, медленно идя кругом, переступая с ноги на ногу и осматривая трибуны.

Только сейчас донеслись первые робкие выкрики. Да, кто-то хотел крови.

— Так дайте мне достойных противников, а не это мясо! — вновь заорал я, скомкав окончание фразы — поднявший Хоргус вновь развернулся ко мне. Предвосхищая даже намек на удар, я скользнул вперед и взмахнул мечами, нанеся слитный удар плашмя клинками, оглушив гладиатора.

— Дайте мне противников, а не жертв, бл... — развернувшись, я даже чуть подпрыгнул от возбуждения, снова взмахивая клинками.

Черт — на мгновенье я испугался — мне это реально начинало нравиться — буквально каждой клеточкой чувствовал сейчас, как постепенно усиливающийся гул толпы подхватывает меня подобно огромной волне.

— Ну?!! Где?!! — что было сил выдохнул я, каждый раз даже вперед наклоняясь с криком.

В этот раз откликов было больше. 'Ну и где?' — вместе со мной спросила хором толпа, и взревела, когда я вновь оглушил попытавшегося превратить меня в кашу ударом молота Хоргуса.

— Витиас! Теперь ты видишь, какие создания выходят из недр Гиблой Топи? — послышался над гулом толпы сильный голос оратора в желтой тоге. — Но слава богам, что у нас есть магическая стража, и сейчас...

С одной парапета одной из трибун в этот момент шагнул маг. Рисковый парень — успел подумать я — расстояние до земли приличное — как третий этаж, примерно. Но чародей, вопреки ожиданиям не ухнул вниз, распахивая полы длинной синей мантии, а спустился при помощи левитации, приземлившись на землю мягко, будто пушинка.

Высокий, молодой, длинноволосый. Огромный капюшон мантии спускается по плечам, руки свободные, расслабленно опущенные.

— Это противник?!! — заводя толпу, все еще на кураже демонстративно обернулся я спиной к чародею.

Довольно легкомысленный поступок — лишь в последний момент успел упасть на землю, и почти сразу на меня дохнуло холодом от пролетевшей мимо ледяной стрелы. Вскочив прыжком на ноги, я рванулся в сторону, а рядом одна за другой летели опасные сгустки чародейских заклинаний.

Неожиданно песок под ногами превратился в лед, мои босые ноги заскользили, и только невероятным образом изогнувшись, я смог приземлиться, сгруппировавшись, сразу же покатившись в сторону.

Но чародей был уже рядом. В глазах его мелькнуло изумление, и он вскинул руки, защищаясь от удара, в которую я вложил всю классовую ненависть, обильно накопившуюся за небольшой срок моего непонятного заключения.

— Эй! — возмущенно заорал я, когда меч со свистом рассек пустое пространство, инерцией удара увлекая меня за собой. Но это хорошо, что меня вперед бросило — лишние сантиметры выиграл, и ледяная стрела меня вскользь ударила, хотя все же бросив на землю.

С рычанием превозмогая стылый холод, я смог поднятья на ноги и бросился на чародея, петляя и уклоняясь от ледяных стрел.

'Он играл со мной! Эта сволочь реально веселилась, и испуг в его глазах реально был наигран!' — пронзила меня догадка, стоило мне увидеть намек на искривившую губы мага тень усмешки.

Распластавшись в воздухе, уклоняясь от очередной стрелы, я снова попытался нанести удар. Но именно что попытался, лишь движение обозначил.

В тот миг, когда фигура мага в мелькнувших по воздуху блестках истончилась, я вместо удара перекинул мечи, поменяв их в руках, и резко развернувшись, метнул гладиус в ту сторону, где увидел уплотнение воздуха. И замер на мгновенье, наблюдая как широкий и короткий меч в полете медленно-медленно переворачивается. И как он резко, будто ускорившись, ударил оголовьем рукояти в лоб материализовавшегося позади меня из воздуха чародея.

Голова мага дернулась на шее, как на веревке, ошарашенный волшебник пошатнулся, сделав неловкий шаг, пытаясь удержать равновесие, но тут подскочил я и оставшимся в руках клинком срубил мага под колено, так что тот веером ноги вверх взметнул, падая. Почти сразу же раздался стук, будто от колотушки — магик получил повернутым плашмя клинком по затылку.

— Витиас!!! — заорал я что было сил, на мгновенье обернувшись от упавшего чародея.

— Достойного противника, Витиас!!! — сделал я ударения на 'достойного' и, развернувшись, с силой и ненавистью пнул мага.

От удара чародей откатился, и все еще оглушенный, пытался подняться. Сделав два быстрых шага, я снова, что было сил, подъемом ноги ударил по так удобно подставленной голове.

Ногу стрельнуло болью, а я по инерции удара подпрыгнул, как вратарь, который при ударе от ворот мяч выбивает. Даже я подпрыгнул, не говоря уже о чародее, который взвился в воздух, закрутившись как волчок. Упал он уже мертвым — скользнув вслед зависшему на мгновенье по уровню моего пояса телу в ореоле взметнувшейся мантии, я снизу вверх широко ударил мечом.

— Я просил достойного противника, а не эту тряпку!!! — снова закричал я, уже хрипя от сорванного голоса.

Подняв с песка гладиус, неожиданно столкнулся взглядом с Хоргусом, который снова был рядом. В широко открытых глазах гладиатора мелькнула неуверенность.

— Живи, — негромко бросил я ему, отворачиваясь. Но успел заметить, как громила замер и шумно сглотнул.

Удивившись неожиданно громкому звуку, я повел взглядом по сторонам, и тут арена заревела, обрушив на меня какофонию звуков. Трибуны просто заходились в крике. Почти все — лишь на ВИП-ложе было тихо, и я краем заметил, что оратор в желтом с кем-то быстро переговаривается.

— Ну!!! — что есть силы заорал я, снова подавшись вперед.

Зрители теперь кричали что-то вразнобой, кто-то махал руками, кто-то едва не дрался с соседями, а кое-кто вообще перегнулся через ограждение, едва на арену не выпадая.

— Давай!!! — закричал я с интонацией, как нормальный русский турист может 'Тагил!' крикнуть, ввергая в ступор все живое в радиусе ста метров.

Многочисленные решетки выходов на арену распахнулись одновременно и оттуда слаженно начали выбегать стражники, грамотно выстраиваясь цепью, закрывшись щитами.

Много, ой много их — человек тридцать. Да нет, больше — обернулся я по сторонам, на глаз прикидывая численность. Десятков пять, не меньше.

— Эгей!!! Витиас!!! — обернулся я к самой многочисленной трибуне, — ты хочешь крови?!!

Да, большинство хотело крови. Кровожадные какие. Орут так, что собственного дыхания запаленного не слышу.

— Витиас!!! Ты хочешь, чтобы я убивал стражников?!!

Глава IX

Этот субъект Даше однозначно нравился. Мажор. И занят лишь самолюбованием своей мнимой крутости и 'взрослости'. Не в силах больше терпеть, девушка поджала губы и отошла к окну, прислонившись лбом к прохладному стеклу.

А ведь ей еще никто ничего не объяснил по поводу этого товарища — как привезли, так и оставили за главного в хозяйстве запакованной техники — трех капсул и компьютера. В установке оборудования малолетнему говорливому мажору помогал длинноволосый молчаливый парень, но как того зовут, Даша даже не знала. Тот не представился, зато это юное чудо компенсировало неразговорчивость своего напарника...

С момента памятной беседы на вилле прошло уже несколько дней, но Андрей Семенович больше не появлялся. Разговор они тогда до конца не закончили, договорились лишь на том, что Даша в ближайшее время вернется в мир виртуальной реальности и попытается поискать там Максима. Так что вчера девушка вновь натерпелась страху, когда все тем же небольшим самолетом вылетела из рая и уже сегодня утром приземлилась в питерском аэропорту. Забрали ее вновь от трапа, безо всякого паспортного контроля, и привезли в этот небольшой, гораздо меньше океанской виллы, но уютный особняк в элитном районе недалеко от самого центра города.

Сегодня, с утра, когда юный мажор командовал установкой и подключением капсул, Даша еще терпела. Но сейчас, когда этот самодовольный хлыщ приобретал и настраивал ей аккаунт, явно любуясь собой, комментируя почти все действия при этом, Даша едва сдерживалась. Стоя у окна, и глядя на зелень небольшого, огороженного высоким забором дворика за стеклом, она пыталась отстраниться от почти непрерывного потока комментариев.

'Школота тупая' — выдохнула девушка едва слышно, забывая, что по годам они практически равны. Но, несмотря на одинаковый возраст, девушка чувствовала себя гораздо старше этого паренька, который кроме школы и гулянок с друзьями, может на грани административного, ну пусть даже легкого уголовного дела, больше ничего в жизни не видел.

Ни убогости нищеты, ни предательства близких, не беспросветного ожидания завтрашнего дня, обещающего быть хуже сегодняшнего...

'Ни ада' — сердце пропустило удар, когда перед глазами встали картинки страшных воспоминаний, но девушка взяла себя в руки.

Если в этот раз она и попадет в ад, то со щитом, образно, а не на щите.

— Хоп, — выдохнул вдруг парень за компьютером, откинувшись на спинку кресла и скользяще хлопнув в ладоши. — Аккаунт создан, сударыня! — легко вскочил он с кресла, делая приглашающей жест в угол, — платиновый, как и заказывали.

— Андрей... — негромко, сдерживаясь, посмотрела ему в глаза Даша, поджав губы.

— Ты можешь называть меня Арчи, красавица, — прерывая ее, фамильярно произнес парень, ухмыляясь. Он стоял вроде прямо, но одновременно будто растекся в расслабленной позе, как кот до сметаны дорвавшийся.

Даша выдохнула, и не в силах больше сдерживаться, резко развернулась на каблуках и вышла из комнаты. Поймав быстрый взгляд своего помощника, Арчи отвел глаза и посмотрел на хлопнувшую дверь, вздохнув — девушка ему очень понравилась, и он изо всех сил пытался произвести на нее впечатление. Вот только она реагировала как-то... не просто холодно, а безразлично, смотря сквозь него будто сквозь пустое место.

— Че, не канает? — послышался рядом смешок.

— Леха, не парься, — принял невозмутимый вид Арчи, махнув рукой, — все под контролем. Давай лучше, внешность ей пока настрой — сканера же не будет у нас.

Даша в это время быстро прошагала по коридору и почти бегом выскочила в гостиную. Протиравшая пыль домработница, завидев влетевшую в комнату девушку, бросила короткий взгляд и деликатно вышла, оставив ее наедине с попивающим кофе в углу Михаилом.

Телохранитель отстраненно смотрел новостной канал, но при появлении девушки вопросительно глянул на нее.

— Кхм, — кашлянула Даша, растерявшись и не зная даже, с чего начать.

Михаил опустил взгляд, глотнул кофе и после вновь посмотрел на девушку с искрой улыбки в глазах.

— Этот, — кивнув назад, наконец выдавила из себя Даша и задумалась, подбирая слово. — 'Специалист', — наконец нашлась она, — он обязателен?

— Какой из них? — усмехнулся Михаил.

— Молодой. Темненький.

— Нет, не обязателен, — покачал головой Михаил, — за техническую часть отвечает длинноволосый, Алексей.

— Если тогда этот не обязателен, можно его... ну, до свидания ему сказать? — справившись с собой, произнесла Дарья. Ей оказалось неожиданно сложно попросить Михаила прогнать мажора — слишком уж непривычно просить решать за человека, даже не обращая внимания на его возможное мнение.

— Можно, конечно, — слегка кивнул собеседник, но с места даже не двинулся, продолжая внимательно и с едва заметной усмешкой смотреть на Дашу. Не выдержав, телохранитель хмыкнул, вспомнив вчерашнюю езду за бешеным 'ведром', на котором искомый объект полгорода проехал, прежде чем остановился, после чего получилось с ним пообщаться, не привлекая лишнего внимания.

— Кстати, кто это? — сформулировала в вопрос свои ощущения девушка, — зачем он нужен вообще?

— Этот тот паренек, который вышел на Андрея Семеновича и рассказал о том, что твой друг не умер, а заперт в виртуальном мире.

— А... он знает Максима? — удивленно спросила Даша.

— Получается, да, — кивнул Михаил.

— Тогда не надо его пока выгонять. Пока не надо, — произнесла девушка отстраненно, разворачиваясь.

— Дарья! — произнес Михаил ей в спину, первый раз обратившись без отчества.

— Да?! — девушка обернулась резко, так что светлые волосы взметнулись.

— Не мне решать, кого выгонять, а кого оставлять, если что.

— А кому? — на мгновенье Даша будто сжалась, предчувствуя, что Михаил хочет ее осадить, напомнив о том, кто здесь главный. Но тут же девушка справилась с собой и прищурилась, ощетинившись в мыслях и подбирая аргументы.

— Тебе.

— Что? — Даша даже вздрогнула удивленно.

— Ты этим занимаешься, так что сама решай, кого звать, кого выгонять. Только без фанатизма, пожалуйста, Андрей Семенович просил не привлекать особого внимания.

Ошарашенная девушка даже не нашлась, что сказать и медленно кивнув, вновь развернулась и пошагала в сторону зала с капсулами.

Услышав резкий щелчок дверной ручки, Арчи вовремя отпрянул от экрана, оборачиваясь и делая вид, что он давно рассматривает журнал на краю стола. Даже гримасу на лице изобразил, и только убедившись, что девушка заметила его сосредоточенную позу, обернулся. Алексей в это время быстро сохранил результаты параметров фигуры и вернулся к окну главного меню.

— Ты знаешь Максима? — неожиданно спросила девушка, глядя на Арчи.

Засмотревшись в огромные серые глаза, парень даже чуть завис. Но через несколько секунд уловил смысл вопроса.

— Макса? — по-прежнему глядя Даше в глаза спроси он. — Мальвина? — с ударением на первую 'а' добавил Арчи.

— Да, Макса. Мальвина.

— Ну да, — кивнул парень, — знаю.

— Откуда?

На этот вопрос юноша сразу не нашел, что ответить, недоуменно пожав плечами.

— Как ты с ним познакомился? — тут же добавила Дарья.

— На Арене, — ответил Арчи и его глаза сразу загорелись, — это было вообще круто! Короче, решил я поучаствовать в турнире, но бабла не было и стою значит такой, в загоне для нищебродов, ну тот, рядом с которым рабов выводят, и тут подходит ко мне перец, молчаливый такой...

Рассказывал Андрей красочно и с многочисленными подробностями. А выигранные на ставках суммы даже вплоть до серебряных монет помнил.

— Что? — когда Арчи закончил, Даша погрузилась в свои мысли и смысл последовавшего после паузы вопроса не уловила.

— Ты его откуда знаешь? — переспросил Андрей.

— Да вот... знаю, — поджала губы Даша и, уходя от темы, повернулась к компьютеру, — давай, показывай и рассказывай, как персонажа создавать.

Она постаралась произнести фразу, добавив голосу властности. И снова внутренне сжалась, невольно ожидая в ответ если не грубости, то неприятия ее командного тона. Но мажор на удивление покладисто кивнул, показывая рукой в кресло.

— Присаживайтесь, сударыня. Бррр... — вдруг будто опомнившись, потряс он головой так, что даже впалые щеки слегка затряслись, — а мне сказали, что у тебя был же персонаж?

— Был.

— Зачем тогда показывать? И рассказывать?

— Какая тебе разница? Показать можешь? — не сдержавшись, резко ответила Дарья. И опять внутренне обмерла, но Арчи вновь отреагировал сдержанно, лишь кивнув и подсаживаясь к монитору рядом с девушкой.

— Без меня создали, — вдруг почувствовав стыд за свою резкость, произнесла Даша, отведя взгляд в сторону.

— А как? — вскинулся он, во все глаза глядя на нее, и тут на его открытом лице отразилась сразу буря эмоций, — слушай, а ты оттуда, откуда и...

Когда Даша резко повернулась, блеснув голубыми, со стальным оттенком глазами, Арчи словами подавился.

— Хорошо, хорошо, — мелко закивал он и добавил, возвращаясь к привычной себе развязной манере разговора, — ща покажем и расскажем. Все исполним, как в лучших домах Лондона!

— Так, ну, здесь все просто, здесь меню выбора имени и последующей визуализации персонажа, — обернулся Арчи к монитору.

Даша тоже посмотрела. Под пустой графой с подписью 'Введите имя' на экране была изображена обнаженная светловолосая девушка. Очень живо, надо сказать изображенная — совершенно реальная картинка, даже видно как поднимается грудь при дыхании, едва заметные движения головы, когда изредка взгляд по сторонам стрелял с выражением интереса.

Скользнув по изображению взглядом, Даша удивилась некоторому сходству с собой — рост, прическа, фигура. Разве что грудь побольше. Да и лицо немного похоже — присмотрелась девушка.

— Мой первый персонаж был почти копией меня в реальном мире, — обернулась Даша к Андрею вопросительно.

— Потому что при создании аккаунта обычно через сканер прогоняют, и перс доступен полностью на тебя похожий. И уже после можно его изменять, — объяснил Арчи, — но сканеры только в официальных центрах есть, а мне сказали тебя туда нежелательно. Так что придется так, ручками настраивать.

При последних словах парень чуть замялся.

— А почему она тогда на меня похожа? — неожиданно развернулась девушка в кресле, посмотрев и на Арчи, и на стоящего позади нее Алексея.

По мелькнувшим на лицах обоих замявшихся парней тени эмоций, девушка поняла, что прототип создан не без их участия. Даша молча перевела взгляд на экран, будто чужими глазами осматривая изображенную там девушку.

'Красивая' — подумала Даша удовлетворенно и вдруг почувствовала наслаждение этим фактом. Всю свою жизнь она очень стеснялась даже частичной наготы. Стоило ей едва повзрослеть, как она перестала ходить на уроки физкультуры, не говоря уже о том, чтобы искупаться при большом количестве народа. А после того, как на ее теле периодически начали синяки появляться, Даша даже руки старалась взорам не открывать.

От рождения ей досталось не самая лучшая внешность, и Даша с этим смирилась, принимая как данность. И очень, очень стеснялась, хотя никому старалась этого не показывать. Будни в аду выбили у нее стеснение, заменив сдержанной покорностью судьбе — к тому же в аду внешность всем слегка поправили, так что вокруг некрасивых не было.

Сейчас же, в реальности, после того как над ней поработало столько врачей, отшлифовав ей тело, Даша вполне могла гордиться собой, своей внешностью.

— Э... — смущенно протянул Андрей, — нам отвернуться?

Девушка не ответила, лишь усмехнувшись. Неожиданно ей захотелось оказаться на пляже, в открытом купальнике, чтобы со всех сторон на нее были направлены откровенные, восхищенные взгляды.

Со смущением отогнав непрощенные мысли, она вздохнула и потянулась к клавиатуре.

'Выберите имя'

Краем глаза заметив движение переглянувшихся парней, Даша подумала немного, еще раз усмехнулась своим мыслям и набрала, хотя и без особой надежды:

Мальвина

Надпись вспыхнула на миг и окрасилась темно-зеленым цветом, а понизу всплыла предупреждающая табличка:

— Внимание!

Имя относится к разряду 'премиум имен', не попадающих под список доступный обладателям платиновых аккаунтов!

И еще ниже отобразилась сумма доплаты.

Даша быстро щелкнула на кнопку согласия, как будто опасаясь, что незанятое имя у нее сейчас могут украсть. И только нажав, поразилась легкости своего решения — в прошлой жизни она подобных денег в руках то никогда и не держала. Даже подрабатывая продавщицей в ларьке, ни разу столько не видела — с подобной суммой суточная выручка рядом не стояла.

'Выберите расу'

Монитор вдруг моргнул, засветившись ровным зеленым отсветом, и обнаженная девушка на экране оказалась на мягком покрывале зеленой травы, а позади нее возникла панорама пасторального села, спокойную безмятежность которого нарушали агрессивные очертания сторожевой вышки неподалеку.

Эльфы, орки, тролли... — отображенный по краям экрана список доступных вариантов поражал многочисленностью вариантов. Одних людских рас было не менее пяти — заметила Даша знакомые названия.

Стоило девушке чуть шевельнуть мышью, как вдруг на экране появились полупрозрачные инструменты для изменения параметров внешности.

Даже в определенной степени наслаждаясь смущением присутствующих парней, Даша с помощью мыши повертела фигуру девушки на экране, а после, вернув в исходное положение, посмотрела на список рас.

В ее группе поначалу было несколько заключенных эльфов. И они значительно превосходили людей в специализации рейнджеров и охотников — классов, на которые обучали заключенных в группе Даши. Не потому, что были лучше, а потому что по умолчанию раса эльфов обладает лучшими характеристиками для подобных классов.

Стоило нажать на кнопку выбора, как зеленая поляна с деревней исчезла, и девушка на экране оказалась в глубине величественного леса, среди которого виднелись органично вплетающиеся в пейзаж изящные дома, будто переплетенные с невероятно широкими в обхвате стволами деревьев.

Изменилась и сама девушка — кожа ее приобрела зеленоватый оттенок, черты лица немного вытянулись, глаза стали больше, кончики ушей заострились.

'Лесные эльфы' — первая, автоматически выделенная графа в открывшемся подменю горела мягким активным светом. Эльфов на выбор было много — лесные, лунные, высшие, отрекшиеся, дроу, полуэльфы, эльфы крови.

Дроу — уверенно сделала выбор Даша.

Снова картинка сменилась, только теперь изображение приобрело мрачные тона — фигура девушки оказалась на пороге пещеры, из которой открывался вид на недружелюбного вида подземный город. Единственным светлым пятном теперь были белоснежные волосы девушки, чья кожа приобрела темный, почти черный тон. Но не такой, как бывает у чернокожих людей, а цвет стал будто с фиолетовым оттенком, подобным тому, который отображается на негативе фотографии.

И еще поражающая красотой и совершенством форм девушка на изображении теперь была не в открытой, а в напружиненной позе, будто ожидая нападения в любой момент и со всех сторон сразу.

Чуть поработав над лицом, выбрав один из множества предполагаемых вариантов — красивое, но хищное, Даша немного уменьшила грудь и нажала кнопку согласия с выбором параметров лица и фигуры.

'Выберите специализацию'

Эльфийка в этот момент, наконец, оказалась одета — на ней появился простой обтягивающий камзол, видавший виды плащ, потрепанные сапоги, а в руках возник простенький лук.

Обычной для других рас специализации воина не было — хотя дроу были прирожденными воинами, но в этой расе просто не подразумевалось развития по пути тяжеловооруженного бойца.

Собственно, у этой расы выбор специализации был всего из двух вариантов — послушница, с последующим превращения в мага разных школ или жрицу богинь пантеона, и специализация охотницы, которая открывала пути развития рейнджера, преследователя, убийцы, мастера клинков или разведчика.

'Охотница' — не сомневаясь ни мгновенья, подтвердила выбор Даша.

'Выберите социальный статус'

Опять лишь два варианта: простонародье и аристократия.

Стоило только Даше выбрать 'Аристократию', как эльфийка на экране преобразилась. Довольно потрепанный наряд сменило дорогое и красивое одеяние — волосы оказались стянуты обручем с мерцающим на лбу драгоценным камнем, грубую обувь сапоги сменили изящные, чуть выше колен сапоги, с плеч теперь ниспадал богатого вида плащ, а вместо простого лука в руках оказался хищный, подсвеченный светом магических свойств.

Как заметила Даша, на выбор предлагалось несколько вариантов одежды и снаряжение, рассчитанных по характеристикам до разных уровней. Ограничений по использованию и возможности ношения не было — посмотрев описание, девушка прочитала, что при недостатке необходимого количества очков характеристик бонус от предмета одежды или снаряжения будет задействован не полностью.

Пощелкав и посмотрев различные варианты — от обтягивающего комбинезона убийцы до ламеллярных вычурных лат стражей храма Ллос, Даша остановилась на комплекте рейнджера-следопыта — того самого варианта, который изначально на экране отобразился. Только сейчас она подогнала бегунок соответствия вещей, сделав так, что они соответствовали характеристиками для персонажа максимального уровня. При этом опять понизу появилось предупреждающее сообщение с указанием суммы доплаты.

Эльфийка еще более преобразилась — камень в обруче на лбу засветился ярче, лук стал больше, агрессивнее, хотя дальше некуда, казалось. По плащу заструился огненный узор, да и на всей одежде теперь виднелись сдержанно светящаяся вязь магических эффектов.

Коротко посмотрев на цену, Даша сглотнула, и согласилась с выбором, подумав про себя, что это ей подобные суммы кажутся баснословными, а для Андрея Семеновича, который ее два раза за пару недель на частном самолете из одного края мира в другой дал указание перевозить, вряд ли это будет большой потерей.

'Выберите бога покровителя'

Тут Даша даже думать не стала, благо возможность была отказаться от божественного покровительства.

'Выберите легенду персонажа'

А вот здесь Даша размышляла долго. Думала-думала и выбрала не самый подходящий, но самый притягательный для себя вариант — принцессу одного из Высших Домов. Принцесса и единственная представительница — принцесса мертвого Дома.

'Выберите название и герб своего Дома'

Пощелкав по предлагаемым вариантам, Даша поморщилась. Цвета Домов дроу предлагали все больше темные, агрессивные. Ни белого, ни голубого, ни любимого Дашей зеленого и в помине не было. Подумав немного, девушка выбрала вариант с черным и желтым. После этого, уже не особо задумываясь, девушка пробежалась по вариантам предложенных названий и выбрала 'Дом Молодой Луны'.

Приняв решение, Даша уже намеревалась завершить создание персонажа, когда сзади послышался голос Арчи.

— Спутника может?

От раздавшегося голоса девушка вздрогнула — уже около четверти часа в комнате стояла тишина, разбавленная только шелестом клавиш и клацаньем мышки. Резко развернувшись, Даша встретилась взглядом с парнем, и даже удивилась — она совершенно забыла, что в комнате есть кто-то еще. Впрочем, осмотревшись, девушка второго, длинноволосого, не увидела. Когда и как он вышел, Даша даже не заметила.

— Ка... кхм, — случайно запнулась она, — какого спутника?

— Вон, в дополнительных параметрах, — показал Андрей на пункт меню, — и голды себе закинь, не с пустыми же руками идти.

— Да, тоже верно, — кивнул Даша, и в несколько движений приобрела себе триста золотых. Приличная сумма, на первое время хватит — подумала девушка, после чего открыла перечень доступных к покупке спутников. И тут же поморщилась — ей не ничего не нравилось. Ящерицы, какие-то пещерные твари, змеехвосты, даже красноглазого гоблина ростом по колено можно было взять. Мотая длинный бестиарий, Даша даже задумалась — а может сменить расу? Взять лунных эльфов, они не настолько ближе к мраку...

Увидев последнее в списке животное, девушка тут же отбросила мысли о лунных эльфах. Но тут же замерла, увидев стоимость.

— Сколько? — машинально, еще не веря своим глазам, произнесла она.

— Хм, нормально, — нагнувшись к монитору и присмотревшись к сумме, прокомментировал Андрей. — Можно тачилу себе реальную купить... галант года десятого, — подняв глаза к потолку, прикинул парень, переводя золото в рубли и следом в понятный себе эквивалент представления о величине суммы.

'Я в этом не особо разбираюсь, но ты не стесняйся, создай себе комфортные условия' — вспомнила Даша одну из фраз недавно состоявшегося разговора, и с замиранием сердца приобрела себе спутника.

'Выберите имя спутнику'

— Гвенвивар? — тут же подсказал Арчи.

— Может Гвиневра тогда? — переспросила Даша.

— Гвиневра? Это че?

— Это не че, а жена короля Артура, — вернулась взглядом к монитору девушка, — а Гвенвивар один из вариантов ее имени.

— Вообще Гвенвивар это черная пантера, она была спутницей...

— Бред какой-то, — перебила Даша Андрея, — Гвенвивар в переводе с кельтского означает 'Белая Фея'. А какая же она белая? — бросила девушка взгляд на кошку на экране.

— Я тебе говорю, это же классика фэнтези! — Арчи даже немного возбудился и, судя по виду, желал сейчас ринуться доказывать привлекательность имени, но девушка остановила парня жестом.

— Хм, — хмыкнула она и задумалась ненадолго. — Ну ладно, пусть будет Гвенвивар, — еще раз хмыкнула Даша и быстро вбила имя черной кошке. И, прежде чем нажать на кнопку 'создание персонажа', обернулась к Арчи.

— Ну да, все... по идее, — кивнул он, поняв невысказанный вопрос во взгляде, — нажимай, выберем, где в мире появишься, а после пообедаем. Генерация персонажа в мире — дело долгое. Пока обсудим, где пересечемся.

— Пересечемся?

— Ну да, — удивился Арчи, и кивком показал назад, — мне этот сказал, тебя сопровождать надо будет? Или нет?

— Эээ... ну ладно, — кивнула Даша и задала давно волновавший ее вопрос, — слушай, а как мы в ад попадем?

— Как, как? — нахмурился Арчи, — через Врата, а как еще?

— С боем прорываться будем? Или... — осторожно предположила девушка.

— Да не, тут все под контролем, — махнул рукой Арчи и показал на дверь, — у Лехи знакомый там есть, проведет за пару сотен.

— Вот так просто? — удивилась Даша.

— Да, — пожал плечами Арчи, — ты не парься, там постоянно народ туда-сюда шастает. Торговля, рабы, девки, то да се...

— Девки? Торговля?

— Ну, стражники в крепостях Адской стражи тоже люди, — пожал плечами Арчи, удивившись реакции девушки, — а насухую... ну, в смысле одними сухпайками питаться, ты же понимаешь...

Глава X

Стражников убивать не пришлось — публика бы не поняла, а с ее мнением, как я понял, здесь считались.А ближе к вечеру меня даже накормили и напоили. От кандалов не освобождали, но все же раб, который помогал мне пищу принимать, очень боялся.

В камере Арены меня продержали до поздней ночи, после чего, наконец, вывели и, погрузив на телегу с клеткой, снова отправили в поездку за счет принимающей стороны. Несмотря на темноту ночи, я хорошо различал пейзаж окрестностей и понял, что везут меня тем же путем, которым сюда и приехал.

Когда меня втолкнули в знакомую камеру, даже некоторое облегчение испытал. Как домой вернулся — хмыкнул я, но тут же оборвал себя и с большим усилием откинул все мысли о доме. О своем, настоящем доме.

Присев на лавку койки, открыл меню. И первым делом окно персонажа. Затаив дыхание, приблизил изображение, и тут же передернул плечами — да, так и есть: глаза как у змеи. Полностью желтые, а широкий зрачок заполняет их сейчас на треть примерно. А на солнце наверняка превращается в узкую черную ниточку. Брр... — не сдержался я и снова поежился. Да хотя ладно, переживем. К тому же чувствую, что есть прямая связь класса симбионта с невероятной быстротой моих движений.

Еще раз посмотрев в свои новые глаза на отображении фигуры в окне персонажа, открыл карту мира. Прелестно — теперь на черной поверхности виднеется светлое пятно гладиаторского двора, от которого ведет тонкая кишка проделанного мной в повозке пути. Серьезная по исполнению карта, кстати — панорама разведанных территорий открывается будто с высоты птичьего полета и изображение объемное, реальное. Промотав картинку по светлой полосе пути, я посмотрел на город. Типичный вид для города времен Римской Империи. Хотя я и не видел сверху ни одного города Римской Империи.

— Это что? — удивился я вдруг, еще больше смещая в сторону изображение. — И как это? — вновь спросил я в окружающую меня серость мрака, рассматривая открытые участки карты, где я сегодня точно не появлялся. Вот это, к примеру — даже поднял я руку и проследил пальцем изломанную полоску дороги по городским улицам, выводящую за пределы города в противоположной стороне от той, откуда меня привезли.

Открытая дорога обрывалась на большой вилле, дворце даже, скрытом от посторонних взгляд высоким забором и деревьями приличного по размерам сада.

'Может это мой персонаж тут был? — озарило меня мыслью — тот, кто до двадцатого уровня прокачался?'

От следующей внезапной догадки я присел бы, если бы стоял. А может это я был? И часы серверные не врут и действительно сейчас август?

Три месяца. Три месяца выходит, я уже здесь! Что моя девушка подумает? Куда я пропал? За квартиру уже сколько не плачу, на новую работу не вышел, а на старой трудовую не забрал...

Один за другим следовали вопросы, вспоминались старые обязательства и проблемы. Отстранено вспоминались, без особой важности. Ну как, к примеру, относится владелец разбитой только что в хлам машины к тому, что полчаса назад у него магнитола барахлила?

Постепенно перед глазами, вытеснив все остальное, появилось лицо моей девушки, почти невесты, а в ушах зазвучал ее бархатный голос. Как вживую услышал его сейчас — тихий, рассудительный и с такими нотками... будто бы невинными.

Едва не застонав от разрывавших когтями душу воспоминаний, потряс головой.

Не время. После.

Сейчас о другом думать надо. Если я здесь уже три месяца, то что такого натворил, что меня в эту конуру закинули? Еще и в таком бесправном положении? Вряд ли можно условия хуже придумать для появления в виртуальности...

Вздохнув, открыл список достижение. И, глянув описание трех первых по списку, закрыл глаза.

Несколько секунд постоял, стараясь ни о чем не думать, а после снова открыл глаза и постарался беспристрастно осмотреть список достижений по хронологии:

'Стоик'!

'Ну очень утонченный гурман!'

'Первый в мире! Ну очень утонченный гурман!'

'Давид и Голиаф'

'Змеелов'

'Змееубийца'

'Турнирный боец'!

'Победа на Арене'!

'Победитель турнира!'

'Этого не ждали!'

'Героический класс'!

'Симбионт'!

'Симбионт Рептилия'!

'Первый в мире: Симбионт Рептилия'!

'Стойкость духа'!

'Утонченный гурман!'

Последние два достижения 'мои'. А вот предыдущие — смотрел я описания и тихо удивлялся. Умереть двадцать раз и не вскрикнуть, пожрать зомби (брр... — передернул я плечами), победить противника на пять уровней выше себя, поймать десять змей голыми руками, убить десять змей голыми руками... не успели плечи избавиться от тянущего чувства отвращения, как снова ими передернул, уже с омерзением.

Победить в турнире, будучи персонажем самого низкого уровня из всех, первым в мире победить душу змеи и слиться с ней разумом, поглотив ее...

— И это был я? — с сомнением протянув, покачал я головой, посмотрев в потолок. — Ах, Илюша, ты такой добрый, когда трезвый, — добавил чуть погодя фразу из всплывшего в памяти анекдота.

Неожиданно почувствовал усталость.

Внимание! Вы слишком долго бодрствуете, вам необходим сон!

А может действительно поспать?

Покопавшись в меню, нашел и установил таймер на семь утра с тайной надеждой, что проснусь сам. Стоило только лечь на жесткие доски лавки, как тут же провалился в сон, успев почувствовать мимолетное наслаждение.

А после наступила настоящая пытка, за которую правда, очков характеристик духа не полагалось. Казалось, интерес ко мне потерян, и я так и сидел несколько дней в камере. Лишь утром и вечером ко мне в подвал спускался раб, принося плошку воды и миску жидкой похлебки с ломтем не первой свежести хлеба.

На второй день у меня даже мелькнула мысль снова попытаться смотрителей вызвать — все не томительное бездействие. Наслаждения висеть в темной камере в позе эю тоже мало, но хоть очки характеристик подниму.

Впрочем, вспомнив о всепоглощающей муке жажды, идею нарваться на неприятности отбросил и просто ждал.

* * *

Не люблю рано просыпаться. Но даже когда просыпаюсь ни свет ни заря, люблю оторвать у сна еще несколько минут, лежа в полудреме и краем обдумывая грядущие планы.

Вернуть бы это прекрасное время.

Будто что-то почувствовав, открыл глаза за миг до того, как был 'разбужен' чувствительным ударом дубинки.

Пришли за мной всего два стражника, за которыми я удивленно наблюдал, пока они меня поднимали и выводили из камеры: не боятся ведь, после того что я натворил и здесь, и на Арене!

Впрочем, ответ, почему стражники не боятся, увидел почти сразу. До этого он стоял, не привлекая своего внимания в коридоре — седобородый чародей в бесформенно балахоне, баюкающий в ладонях светящийся сдержанной силой шар заклинания.

Выйдя из мрачных коридоров, мы оказались на улице, где едва-едва забрезжил рассвет. Пересекли тренировочную площадку, миновали решетчатые ворота и, пройдя через ухоженную аллею небольшого сада, оказались во внутреннем дворе немаленького особняка.

Вокруг все еще было во власти ночи и сна. Нет, движение было — какой-то раб освежеванную тушу мимо протащил, стайкой мелькнули девушки рабыни, но, в общем было видно, что большая вилла, частью которой была и гладиаторская школа, пока спит.

Зайдя в правое крыло особняка, под буханье подбитых гвоздями сапог стражников мы миновали широкую лестницу и оказались на втором этаже. Седобородого чародея я больше не видел, но подсознательно ощущал его присутствие. И, в то же время, у меня была уверенность, что попытайся я сейчас вырваться и скрыться, шансы на успех есть. Не стопроцентные, но все же.

Решил не дергаться пока — вряд ли меня здесь мучить сейчас будут — декорации неподходящие. Скорее разговоры будем разговаривать. Хотя кто его знает, может и неприятный сюрприз сейчас последует.

В большом кабинете, из широкого окна которого открывался панорамный вид на постройки гладиаторской школы, меня ожидал хозяин всего местного великолепия. Хотя, может быть и не всего, но гладиаторской школы точно, судя по отобразившемуся на мгновенье надписи с именем над его головой, когда я присмотрелся.

Каний. Владелец гладиаторской школы.

Он был среднего роста, в простой, удобной одежде — грубые штаны да полотняная рубаха. Единственным сейчас дорогим предметом на нем был широкий, изукрашенный пояс на котором висели ножны с мечом.

Кивнув стражникам на дверь, Каний в свою очередь пристально посмотрел на меня.

— Я заплатил за тебя сто десять золотых, — произнес он, когда дверь за стражниками закрылась. А маг, кстати, зашел в кабинет следом и вместе с конвоирами не вышел. Хотя и не видел я этого, но почувствовал.

— Ты убил наставника гладиаторов моей школы, — продолжил между тем Каний, выходя из-за стола и продолжая ко мне присматриваться.

Опять ничего не сказав, я лишь слегка пошевелил плечами. Мол да, было дело.

— Говорить умеешь?

— Умею, — кивнул я.

— Почему молчишь?

— Спрашивайте, — посмотрел я на хозяина школы.

Каний быстро сделал несколько быстрых шагов и, приблизившись ко мне, заглянул в глаза.

— Сгною, — сказал, будто плюнул он, — посажу в яму, и будешь там сидеть, пока не сдохнешь!

Спокойно выдержав взгляд прищуренных глаз, я снова слегка пошевелил плечами, будто признавая его прихоть сгноить меня в яме.

— Рассказывай, — продолжая буравить меня немигающим взглядом, произнес Каний.

Я немного потерял самообладание. А вдруг?

— Собрался смотреть полуфинал Лиги Чемпионов, вышел в магазин за пивом и больше ничего не помню, — сказал я и сглотнул нервно, пытаясь обуздать надежду, — как оказался здесь, не знаю. Как сыграли, не знаю.

Переведя взгляд за мою спину, Каний перебросился со стоящим там чародеем несколькими быстрыми фразами на чужом языке и снова посмотрел на меня.

— Мне неинтересна твоя прошлая варварская жизнь. Рассказывай, почему убил наставника.

Так. Даже если он из моего, реального мира, на футбол ему точно насрать. Иначе бы сказал хоть, кто кубок лиги выиграл.

— Наставник Таскер держал меня весь полдня прикованным к стене, а после начал издеваться надо мной.

— Ты раб! — удивился Каний столь наглому заявлению.

— Таскер заявил, что настоящий хозяин в школе он, а не вы, — вовремя всплыли у меня в памяти слова бывшего наставника, — поэтому я и...

Не стал уж конкретизировать, что дальше, наверняка доложили уже. А может сам тело видел.

Каний между тем бросил взгляд за мое плечо. И, судя по тому, что задумался, стоящий там чародей кивком подтвердил, что я не вру.

— Ты мой раб! — после непродолжительного молчания произнес Каний.

— Я твой гладиатор, — ответил я почти сразу же, покосившись на плечо, где темнело клеймо оскаленной волчьей пасти.

— Да... — протянул презрительно Каний, буравя меня взглядом, — гладиатор... нашел, чем гордиться — раб хотя бы может купить себе свободу.

Черт. Что-то я не очень врубаюсь в местную иерархию. Почему-то казалось, что гладиатор все же покруче, чем раб.

— Пока меня не было несколько дней, кое-кто пытался решать судьбы моих гладиаторов без меня. И это настораживает, — между тем произнес владелец школы, расхаживая по кабинету.

— Покажи себя, — вдруг обернулся он ко мне, — и после мы еще поговорим.

Внимание! Получено задание 'Произвести впечатление на Кания'. Подробнее

Глава XI

Кстати, ехать на телеге в город утром было гораздо приятнее, чем днем, под палящими лучами солнца. Сегодня мне стало понятно, почему тогда, в первый день, после обеда более опытные гладиаторы покинули тренировочный двор — их на арену увезли. Утром там, по всей видимости, проходил разогрев публики — казнь преступников из этой же серии, а вот вечером начиналось главное представление — поединки.

Пока тряслись в телеге, никто из новоприобретенных соратников по ремеслу знакомиться не спешил. Не то, что ни поздоровались, даже взгляда заинтересованного никто не кинул. Париться по этому поводу я не стал, просто сидел, привалившись спиной к прутьям, и пытался придумать, как мне отсюда выбраться. С учетом того, что я даже плохо представлял себе, куда собственно попал, задача была не из легких.

Но из любопытства изредка приглядывался к соседям и вдруг обнаружил, что не все люди. Здоровый громила с бронзовой кожей был полуорком — несмотря на почти человеческий вид, очень уж у него клыки из нижней челюсти выдавались. Еще один вовсе эльфом оказался, только вот лицо у него было не такое прекрасное, как я эльфов мог представить. Узкое, ощеренное, злое. Наверное, поэтому только сейчас и заметил его заостренные уши, уж больно эмоции у него человеческие на лице, не свойственные моим представлениям о 'прекрасной' эльфийской расе. Пока ехали на арену, никто из гладиаторов на меня даже взгляда заинтересованного так и не кинул.

По прибытии нас, гладиаторов школы Кания, отвели не в ту камеру, где я в прошлый раз на стене висел, а в помещения неподалеку — длинный коридор, с обеих сторон которого располагался ряд комнат, в которых бойцы ожидали своей очереди. Не комнаты, тоже по сути камеры, но с неким подобием комфорта — даже скамейки были. Через некоторое время появилось несколько рабов со знакомым лицами — видел я их в гладиаторской школе. Доспехи принесли.

Удивительно, но про меня не забыли — один из рабов вывалил мне под ноги широкий простой пояс, а следом лязгнувшие металлом наплечники и поножи. Тоже простые, без изысков.

Наклонившись и подняв один из металлических составных щитков, я придирчиво его осмотрел и попытался приладить на ногу. Без особого успеха. Остальные гладиаторы между тем совершено спокойно протянули руки к вываленным перед ними доспехам, и неожиданно для меня в момент оказались в боевом облачении.

Тут я выругался про себя — забыл же, что в виртуальности нахожусь, настолько здесь все реально. Немного неуверенно простер руку над вещами и в возникшем окне инвентаря перекинул вещи в положенные слоты. В доспехах оказался мгновенно, причем ничего не жало, не мешалось и не натирало, как это обычно бывает с тяжелыми вещами. Как ни странно, больше всего порадовали меня сапоги. Грубые и растоптанные, стремного вида, но хоть перестал босяком себя чувствовать.

Речей оратора, объявляющего поединки, слышно здесь не было. Зато потолок, как и прошлый раз, был неровным, ступенчатым и являлся частью трибуны, эмоции которой были слышны и прекрасно чувствовались, передаваясь легким мандражем ожидания поединка.

В соседних камерах тоже были бойцы, судя по всему из других школ. Но вели себя неожиданно тихо, никаких взаимных угроз или оскорблений не было. Периодически по коридору мимо нас проводили гладиаторов то на арену, то с арены. Туда шли в основном бодрячком, с орлиным взором, обратно проходили уже не с такой грацией. Да и со следами поединков — в основном все в крови были, кое-кто даже с ног до головы забрызган. И от многих воняло. Смердило даже — отвратно, омерзительно, до кома в горле подступающего. Воняло так, что дуновение смрада доходило и до меня, хотя от коридора, где проводили участвовавших в поединке гладиаторов я сидел дальше всех.

Потолок камеры уже заходился и плевался пылью от топанья толпы наверху. Судя по отголоску эмоций, вечер явно переставал быть томным, но вот для меня ожидание тянулось уже мучительно долго. Скорей бы уж, что ли...

Когда заскрипела открываемая решетка, я невольно вздрогнул. Хоть и тянуло неизвестностью ожидания, но все равно страшно, все же не каждый день в прошлой жизни я смертельной опасности подвергался. И вроде недавно уже был на арене, но все равно, когда один из стражников указал на меня, внутри начало слегка поколачивать. Позади слышались резкие возгласы и скрип открываемых решеток — выводили не меня одного.

Пройдя под конвоем по длинному коридору, мы вышли в своеобразное помещение — похоже на бункер для офицеров во время учений. Сходство усиливало узкие щели в стенах, будто бойницы в дотах.

Здесь было много разного люда, достаточное количество воинов и неожиданно ярко выделялись богатые одежды Кания, выглядевшего здесь, среди полуголых потных тел и хмурых лиц стражников не очень уместно.

Пока несколько человек, наставников, судя по виду и по повадкам, двинулось к тем гладиаторам, что шли следом, раздавая им указания, Каний подошел ко мне.

— Сейчас на арене будет сражаться шесть пар. Шесть победителей после образуют три пары. После остаются трое, сражаются между собой, победитель будет один. Это понятно?

Чего уж тут непонятного — я молча кивнул.

— Среди участников будет два мага Элизия, — негромко сказав это, Каний пристально посмотрел на меня. Я по-прежнему молча ответил ему спокойным взглядом и слегка пожал плечами, показывая, то упоминание об Элизии мне особо ни о чем не говорит.

Рай это вроде, если не по-русски, но точно не уверен.

— Сражайся в полную силу, но не вздумай убить кого-либо из этих двух магов, — внимательно глянул на меня владелец школы.

Не показывая своего удивления, я медленно кивнул.

Внимание! Получено задание 'Достойный проигрыш'. Подробнее

Офигеть не встать. А если я не люблю проигрывать?! Вот подстава, реально.

Хотя чего это я раздухарился — еще неизвестно, смогу ли я вообще кого-нибудь победить.

— Давай, — хлопнул меня по плечу Каний, одновременно отправляя меня этим хлопком к решетке ворот.

'Эй, а оружие?' — мысленно спросил я, но кроме хлопка владельца школы импульса мне придала еще тяжелая рука стражника. Я машинально дернулся, со злобой глянув на бросившего резкий комментарий воина, но обернувшись, увидел, что следом за мной к решетке подводят еще несколько гладиаторов.

Оружие, кстати, дали — у самых ворот один из стражей мне сунул два меча. Простые, по форме на гладиусы похожи, который в прошлый раз мне давали. Но длиннее, и не такие ржавые. Приняв оружие, я шагнул на песок арены. И тут же вскинул руки вверх, отсалютовав толпе мечами.

Без удовольствия, просто дань тому, что мне надо здесь известности добиться. Гладиаторов, как помню, освобождали только после того, как у них случалась взаимная любовь со зрителями. Мое появление, кстати, встретили не так холодно как в прошлый раз — даже покричали немного приветственно. И объедков, как в прошлый раз, не летело.

— ...перед вами тот самый Велунд, на собственной казни отдавший богам вместо себя жизни двух гладиаторов Императорской школы и расправившийся с чародеем из магической стражи Витиаса!

Вот теперь толпа взревела, и я снова вскинул мечи в приветствии. Получилось немного небрежно — решил, что не буду больше так делать. Что-то не понравилось мне на публику играть. Как скоморох какой-то, честное слово.

Между тем следом за мной на песок арены вышло еще пятеро гладиаторов, имена которых объявлял все тот же бессменный глашатай в желтой тоге. Этих, кстати, приветствовали, но не с таким воодушевлением, как меня после объявления имени.

Распорядители арены быстро расставили нас по кругу на равном удалении друг от друга, и в этот момент на арене появились наши противники. Так, три чародея, два сверкающих доспехами воина и мутный тип в черном плаще.

'Не местные' — такова была первая мелькнувшая у меня мысль. Эти участники поединков не вписывались в общий антураж. Никак. Если все вокруг — стражники, арена, алчущие зрелища зрители, даже чародей магической стражи были как частичками мозаики, создающие картину свободного города Витиаса, то эти казались выходцами из других миров.

На одной из чародеек был черный облегающий костюм, будто усиленный красными вшитыми полосками, вторая магичка была едва одета — ее наряд больше на купальник походил. Третий маг был дварфом. Не гномом, а именно дварфом — невысокий, широкий как пень и борода лопатой. Воины в блестящих доспехах больше походили на нечто среднее между рыцарями позднего средневековья и героями с фэнтазийных картинок. Шестой товарищ, в черном плаще, был вроде без особых примет, рушащих стройность окружения времен Римской Империи вокруг, но он все равно мне не понравился. Не понравился может быть еще и потому, что распорядители подвели его ко мне.

Мы с ним оказались единственной парой в тени — солнце хоть и было еще высоко, но на этом краю площадки оно уже не доставало своими лучами, и тень здесь будто полумесяцем очертила желтый песок Арены.

Оратор в желтой тоге между тем оглашал правила состязания, делая периодически комментарии по поводу бойцов, и рассыпаясь в комплиментах магам Элизия, которые удостоили Витиас невероятной честью, снизойдя, сделав милость и прочее, и прочее.

Мой противник между тем, не торопясь, достал два длинных кинжала.

Ваниш

Уровень 26

Когда прищурившись, увидел ник над его головой, посмотрел на него во все глаза. Вот он, живой представитель моего, родного мира! Практически без вариантов — Ваниш это или пятновыводитель, или название способности у класса разбойников в онлайн играх.

У меня даже ноги чуть подкосились, вкупе с дрожью в коленях — захотелось закричать, броситься к этому Ванишу и рассказать, попросить, объяснить...

И что ему сказать? — неожиданно задумался я. И тут же встретился с прищуренным взглядом из-под капюшона, не сулившего мне ничего хорошего. В глазах Ваниша было ожидание поединка, вкупе с легким небрежением мной, как противником.

Тут же к горлу подкатил ком неконтролируемой злобы и холодной ярости. Моргнув недоуменно, я удивился — вроде такого не замечал раньше за собой.

Вздохнув, попытался взять себя в руки. Оратор на трибуне между тем интонациями начал нагнетать напряжение. Толпа затихла, слушая все усиливающийся сильный голос.

— ... и... бой начинается!!! — раздалось над ареной предсказуемо.

В этот момент мой противник исчез. Просто взвилась пола плаща, мелькнув, а он взял и исчез. Я едва не вздрогнул от неожиданности, но сдержался. Выдохнув резко, просто закрыл глаза. Теперь уже пришлось сдерживаться, чтобы губы не тронула кривая ухмылка.

Переступая с ноги на ногу, несколько раз неуклюже отмахнулся мечами. И снова, даже крутанувшись вокруг себя.

Шаг, еще шаг. Еще один шаг и подобие неожиданного выпада в сторону.

Толпа за моей спиной реагировала смехом и выкриками, выделяющимися в различном гуле — все поединки начались одновременно, и крики по всей арене неслись совершено разной тональности.

Я продолжал нелепо размахивать мечами, находясь как будто в состоянии, близком к панике. Сделав еще несколько рваных движений и неуклюжих шагов, я нутром почувствовал презрение противника, который взмахнув руками с кинжалами, скользнул ко мне.

Красная фигура четко выделялась перед закрытыми глазами. Я с трудом я удержался от того, чтобы не прыгнуть ему навстречу, втаптывая в песок. Лишь тогда, когда Ваниш оказался за моей спиной, я в очередной раз неуклюже отмахнулся правой рукой, и резко разворачиваясь, нанес быстрый удар левой.

Невидимый разбойник дернулся, а я уже уверенно взмахнул мечами, закрутил стальную карусель, чувствуя, как на лицо брызнуло горячей кровью. Открыв глаза, я широко размахнулся и нанес серию ударов оглушенному Ванишу.

Готов.

Сделав шаг назад, успел увидеть, как магички слаженно добивают противников — один из гладиаторов превратился в пылающий шар огня, второй был уже почти погребен под грудой льда. Обе чародейки переглянулись и, обменявшись насмешливыми комментариями, которые я не расслышал, принялись наблюдать за остальными схватками.

Я же опустил глаза вниз, и попытался собраться с мыслями.

Черт, черт, черт. Черт!

Что за херня вообще происходит!? Почему я здесь?! Как я здесь оказался?!

'Слышь, боец, слюни подбери!' — резко сказал, даже плюнул словами я, обращаясь к самому себе. И, сжав зубы, выпрямился, но что-то заставило меня опустить глаза вниз.

Столкнувшись взглядом с Ванишем, едва не отпрянул, но справился с собой, сдержав удивление — поверженный разбойник лежал, раскинув руки, лицо его обезобразила посмертная гримаса, но взгляд его был жив. Реально жив, хотя глаза и не шевелились. А нет, шевелятся, только медленно-медленно.

Между тем закончились лязгающие звуки стали о сталь, сопровождаемые схватки тяжеловооруженных воинов. Для тех гладиаторов, кто вышел вместе со мной, бои закончились печально — их всех подцепили крючьями выбежавшие служители арены, и потащили к темному, полупогруженному в землю зеву 'черного' выхода в основании одной из стен, огораживающих площадку.

Неприятно, но ожидаемо, на самом деле. Все противники были изначально настроены на победу. Чародеи — силой своих заклинаний, воины — защитой своих доспехов. У них у всех была цель победить. У гладиаторов же цель в первую очередь красиво умереть — чему свидетельство те же доспехи, которые чуть ли не для антуража. Вот у меня, к примеру — наручи едва руки закрывают от запястья до локтя, поножи бедра оставляют открытыми. Остальные гладиаторы были экипированы примерно также, и даже не у всех доспехи лучше, чем у меня были.

Несправедливость.

Вот еще одна несправедливость, кстати — поверженного мною Ваниша убрали с арены на тележке, а не крючьями тащили, как гладиаторов. Да и через ворота его вывезли, а не сбросили вниз, в неясную дыру, как остальных.

— Итак, уважаемые зрители... — зашелся между тем оратор, когда выбежавшие служители арены показывали всем, куда следует встать, создавая новые пары противни ков.

В этот раз напротив меня оказался с ног до головы закованный в железо воин.

Перфсиваль

Воины Света

Уровень 24

Ух ты! Тоже из моего, такого родного и далекого сейчас мира товарищ. Увидев блеск глаз за темной полоской забрала, я ощерился злой ухмылкой.

Уже не хотелось кинуться к стоящему напротив человеку, рассказывая о том, что я здесь не местный, помогите, чем можите. Хотелось вбить забрало внутрь, так чтобы оно внутри шлема с обратной стороны прилипло.

'Да что это со мной!? — встряхнулся я, — что за кровожадность?'

— ... бой начинается!!!

Консерва напротив очень прытким оказался. Удивил он меня, причем очень сильно — изукрашенный, с вычурным позолоченным гербом щит вдруг рванулся вперед, будто по воздуху пролетев, и ударил меня в лицо. Хрустнул нос, взвились пятки выше головы, и я кубарем отлетел назад. Время вокруг замедлилось и, приземлившись на спину, перекатившись несколько раз от инерции удара, я наблюдал, как бухают в песок окованные сапоги приближающегося ко мне рыцаря.

Из-под шлема раздался неясный гул. Что противник мне сказал, я не понял, но судя по насмешливой, особой интонации это было что-то матерное и оскорбительное.

'Ах ты епть! Воен света, мля!!!' — поднялась у меня внутри ярость, на глаза будто красная пелена упала и я рванулся что было сил, освобождаясь от гудящего состояния оглушения.

Перфсиваль опешил, когда его тяжелый меч, глубоко войдя в песок, опустился на то место, где меня уже несколько мгновений не было. И тут же заорал, когда я что было сил, широко размахнувшись, ударил его, подсекая под колено. Мои мечи, со свистом рассекая воздух, взвихрились шквалом ударов, и я несколько мгновений будто отстраненно за ними наблюдал. И в последний момент взвился в воздух, кувырком уходя в сторону. Вовремя — грохнуло, и эффект от колыхнувшего землю удара меня не догнал. Моментом прыгнул вперед, перекатом уходя от широкого взмаха длинного меча, и оказавшись за спиной противника, обрушился на него с ударами, целясь в незащищенную шею.

Ковырять рыцаря пришлось долго — здоровый он оказался как кабан, доспехи крепкими, а сам он очень живучим. Хорошо, что не быстрым, а то бы мне несладко пришлось. И так я удивился очень, когда он мне щитом чуть лицо в блин не превратил.

Задание 'Произвести впечатление на Кания' выполнено!

Получена награда: 1500 единиц опыта!

Отношение с Канием улучшено!

Когда Перфсиваль, лязгнув сочленениями доспехов, металлической грудой завалился на песок, толпа взревела. Неудивительно — чародейки уже давно закончили, и сейчас стоя рядом, переговаривались, глядя на меня. Мда, надежды на то, что в последнем бою они начнут разбираться между собой, как-то нет.

Пока служители арены на тележках вывозили проигравших поединки воинов и чародея дварфа, я присматривался к противницам.

Кассандра

Элизий

Уровень 27

Алина

Элизий

Уровень 29

Кассандра огненный маг — в черно-красном обтягивающем комбинезоне, Алина — маг холода, почти в платьице. Сложно просто этот наряд платьем назвать, даже для закрытого купальника ткани много было бы. Зато красиво.

Оратор что-то громко говорил, но я не прислушивался. Медленно пошел полукругом, цепляя песок носками сапог. Осматривая чародеек, на пару секунд остановился и, поведя плечами, слегка попрыгал, разминаясь. Привычка еще с давних пор, когда готовлюсь к чему-то серьезному.

Мои прыжки чародейки встретили улыбками, переглянувшись. Смысла фраз, которыми они перекинулись, я не уловил, но явно насмехались.

Внутри снова горячей пеленой понималась ненависть. Неосознанная, нерациональная. Вроде бы это люди из моего, привычного мира, наверняка вечером сегодня вылезут из капсулы, пойдут домой, будут ужинать в кругу семьи, смотреть вечерние новости и...

— ...бой начался!

Со стороны огненной магички ко мне сразу полетела очередь небольших огненных шаров, которые оставляли за собой дымный след. Легко прыгнув вперед, уходя с линии огня, в прямом и переносном смысле, я легко побежал в сторону, полукругом обходя справа ледяную чародейку, так чтобы она на линии огня Кассандры оказалась, которая продолжала запускать в меня файреболами.

Алина же стояла спокойно и почти без движения, наблюдая за мной.

'Сражайся в полную силу, но не вздумай убить кого-либо из этих двух магов' — вспомнил я слова Кания.

Угу. Хрен тебе на воротник, старый. Скажу, что перестарался.

Ноги рванули песок, и с легкого, неспешного бега я вдруг будто в пространстве растворился, почти по земле стелясь к Алине. Фигура чародейки даже перед открытыми глазам сейчас красной стала.

Передо мной что-то ухнуло, но за мгновенье до этого, опередив действие убийственного заклинания, я взвился в воздух, уходя от брызнувших льдом шипов, вырвавшихся из земли. Сделав сальто, я приземлился, прокатившись в ореоле взметнувшегося песка и снова подпрыгнув, обрушился страшным ударом обоих мечей сверху. Перед тем, как чародейка исчезла в ореоле сверкнувших в воздухе блесток, я успел увидеть покровительственную ухмылку, чуть тронувшую ее ярко-красные губы.

В последний момент изменив направление падения мечей, я отвел клинки в сторону и покатился по песку. Вовремя — по спине жаром прошлось от прошедшего рядом огненного шара. Кассандра так и стояла на месте, продолжая без особого напряжения пытаться попасть в меня небольшими файерболами. Но шансов у нее было мало — я очень быстро двигался. Буквально летел к тому месту, где из воздуха материализовалась усмехающаяся Алина.

Я опять нутром почувствовал опасность и снова взмыл в прыжке, уходя от вырвавшихся из земли шипов.

— Епть! — выговорил я за миг до того, как со всей дури своего разбега влетел в возникшую передо мной ледяную стену. И тут же лицо обожгло болью, и в сторону брызнула кровь — приложился я очень качественно. И упал на спину, глухо и неуклюже, так что из груди с хаканьем воздух вырвался.

— Епть! — беззвучно, расквашенными губами выговорил я, увидев прямо над собой огромный сгусток падающего на меня метеорита.

По-моему, сверху еще и несколько ледяных глыб прилетело, вовсе мешая меня с песком. И будто все чувства у меня обрубило — ушла боль от сломанных костей, перестал ощущаться сжигающий жар и я, продолжая смотреть своими глазами, взирал на происходящее как со стороны. Мир вокруг посерел, а самое главное — глаза меня почти не слушались. Я так и глядел перед собой, одним глазом в песок ткнувшись, вторым видя лишь немного поверхности площадки перед собой.

Задание 'Достойный проигрыш' выполнено!

Получена награда: 2200 единиц опыта!

Отношение с Канием улучшено!

— Лох какой-то, — раздался вдруг голос, как будто издалека, а в моем поле зрения появилась небольшая изящная ножка, затянутая ремешками греческой сандалии.

— Да, а паники то было — убийца магов, убийца магов... — раздался второй голос.

Изображение перед глазом качнулось. Удара я не почувствовал, но понял, что подошедшая сзади Кассандра пнула меня ногой легонько.

— Ну что, разомнемся? — греческая сандалия чуть двинулась и скрылась от моего взгляда.

— Перед этим сбродом? Ты что?

— Ай, ну да... давай заканчивать?

Голоса постепенно удалялись, а меня вдруг подкинуло неведомой силой и потащило по песку. Голова дернулась, будто на веревочке, и я заметил мелькающие ноги раба, который крюком волок мое тело по песку. Вскоре служитель арены приволок меня к основанию стены, с виднеющимся в ней черным зевом, слегка поднятым над уровнем земли. Тело мое замерло на миг, а после перекатилось, и на секунду я даже увидел торчащий у себя из-под ребер крюк. Почти сразу перед взглядом мелькнуло лицо раба, который наклонился и хэкнув от натуги, перевалил через края черного провала, отправив в полет спиной вперед. Во мрак, окрашенный сейчас серыми тонами, в котором лишь только квадратный зев 'черного' выхода с арены виднелся, удаляясь. Сейчас он был, кстати, светлым пятном.

Внимание! Потерпев поражение на Арене, вы возродились в 'Яме мертвецов'!

Краткий миг полета, интуитивное ощущение удара спиной в поверхность, и ощущения сразу ярко вспыхнули, возвращаясь. И серость мрака перед глазами заменила густая темнота. Но самым ярким ощущением был густой, зловонный смрад, стоящий здесь. От этого запаха выворачивало нутро и хотелось поскорее скрыться от него, покинув это негостеприимное место.

Несколько мгновений мне потребовалось, чтобы глаза подстроились к отсутствию освещения, и я понял, что оказался в подвале Арены. В подвале Арены, где была устроена 'Яма мертвецов', на которых, собственно, я и лежал сейчас.

Хорошо, что трупы непосредственно подо мной были относительно свежими. Потому что слизистое чавканье гниющей плоти под ними очень мне не понравилось, когда я, поднявшись на ноги, начал осторожно спускаться со страшной кучи.

Это очень здорово, что в темноте вижу. Для тех, кто не видит, тоже решение было — узкая полоска света из люка Арены, в который побежденных скидывали, указывала прямо на коридор выхода. Но не освещала зловонные лужи мерзкой слизи, натекшей из-под груды трупов, которая ближе к полу представляла собой будто слоеный пирог смешавшейся гниющей плоти.

— Фуээ, — не удержавшись, скривился я в гримасе, перепрыгивая через омерзительные лужи.

'Откуда здесь столько трупов? — мелькнула мысль — я же встал, и ушел?'

Изо всех сил задерживая дыхание, приостановился и обернулся, присматриваясь.

Ну да, так и есть — знакомое тело, изломанное падением, осталось лежать близко к самой вершине. Доспех знакомый, да и руки ноги тоже не чужие. Вот только мечей не было — их следом за мной не скинули — оружие, как помню, специально обученные рабы с площадки уносили.

Кинув последний взгляд на гору мертвецов, развернулся и пошагал к выходу, стараясь обходить потоки слизи.

Постараюсь сюда больше не попадать. Фу блин, противно-то как.

Глава XII

Открыв глаза, Даша оказалась поражена открывшейся панорамой, своей величественностью и красотой захватывающей дух. Девушка сейчас будто птица парила в воздухе, приближаясь к раскинувшемуся на берегу широкой бухты прекрасному городу. Снизу проплывали пологие холмы, с аккуратными рядами деревьев оливковых плантаций. Окруженные зелеными рощами тот тут, то там виднелись богатые виллы, а в одной из них, присмотревшись, Даша увидела гладиаторскую школу — во внутреннем дворе квадратной постройки около двух десятков человек, кажущихся отсюда очень маленькими, тренировались, разбившись на пары.

Полет между тем продолжался, и Даша во все глаза смотрела на город, который по мере приближения открывал все новые подробности о себе: вот стали различимы одни въездные ворота, вот вторые, показался рынок за стеной, а в центре города стал виден широкий амфитеатр Арены. Неподалеку примостилось здание форума, рядом многочисленные особняки знати, жмущиеся друг к другу кварталы с домами простых обитателей...

Не ощущая свое тело, девушка продолжала наблюдать, будто находясь в теле парящей птицы, которая сейчас, вильнув, пролетела над огороженной бухтой, в которую заходило сразу несколько галер, осененные крыльями слаженных движений весел.

Миновав в полете город, Даша мельком увидела величественный дворец на скалистом мысу, но тут изображение перед глазами резко развернулось, будто вираж заложив и все больше теперь приближалось к земле. Постепенно девушке стало ясно, куда ее влечет — на перекрестке дорог возвышалось двухэтажное здание постоялого двора. Вот оно уже рядом, мелькнул проем окна и Даша будто в воду, нырнула в реальный мир ярких красок и ощущений окружающей действительности, оказавшись в своем теле.

— Прошу вас, госпожа, — низко склонился в поклоне трактирщик, показывая Даше на приоткрытую дверь, — ваша комната, госпожа. Если необходимо, я к вашим услугам, госпожа, — пятясь, трактирщик удалялся по коридору.

Кивнув ему, Даша развернулась, но тут неожиданно пьянящее чувство легкости из тела ушло и девушка почувствовала дискомфорт. Мышцы будто налились тяжестью, руки и ноги потянуло отголосками боли. Качнувшись, Дарья практически ввалилась в комнату, захлопнув за собой дверь, и в несколько шагов, покачиваясь, добрела до кровати.

Ноги подкосились, и она почти рухнула вниз, с трудом удержав себя в сидячем положении. Не понимая, что происходит, Даша обхватила голову руками и потерла ладонями лицо, уши, пытаясь привести себя в чувство. Изображение комнаты перез глазами помутнело, девушку слегка качнуло. Глухо застонав от пронзившей тело боли, она с трудом подняла руку, и открыла меню, чтобы выйти из мира.

Будто соревнуясь с размытыми очертаниями окружающей действительности, интерактивный список опций появились неожиданно ярко и четко. Рука девушки потянулось к нижней строке 'Выход', но невольно задержалась. Графа рядом 'Характеристики' была подсвечена, как бывает, когда очки свободные появляются для распределения. Но сейчас такого быть не могло в принципе — персонаж то новый, поэтому Даша, превозмогая тянущее чувство тяжести, открыла меню персонажа.

Стоило только в воздухе появиться объемным строкам характеристик, и у девушки вырвался крик непереносимой боли. Согнувшись, Даша попыталась спрятаться, откатиться от этой боли, даже не замечая, что упала с кровати, сильно ударившись лицом. Еще секунда, и ей показалось, что внутри огромная пружина распрямилась, ломая и перемалывая внутренности. Она даже хруст костей услышала перед тем, как сознание погасло. Хруст своих костей.

* * *

Бугульдис выглядел встревоженным. Глаза его бегали, руки то теребили завязки плаща, то машинально топорище начинали поглаживать. Желтые орка клыки двигались, будто он жвачку жевал. На самом деле Бугульдис пытался закусить губу, но это у него выходило плохо.

Лучи закатного солнца озаряли комнату, освещая неподвижное тело Даши. Глянув на девушку, орк шмыгнул совсем по-детски и шумно сглотнул.

— Слушай, а чего к тебе трактирщик так небрежно отнесся? — вдруг вышла из состояния транса девушка, глянув на орка.

Около часа назад, выйдя из своей комнаты посмотреть, что за крики и суета, она увидела Бугульдиса, пытающегося что-то узнать у трактирщика, который всем своим видом показывал, что ему очень неприятно присутствие орка в его таверне. Но стоило темной эльфийке приблизиться, как трактирщик принял полусогнутое положение, демонстрируя почтение, а когда узнал, что Бугульдис спутник Даши, так и с ним начал вполне себе общаться.

— Орков тут не уважают, — покачал головой Арчи, — здесь кланов нет, а местные, те что есть, на рабском положении. Пришлых же, типа меня, очень не любят, да и последняя война тут с орками была.

— Зачем тогда орка создал? — отстраненно спросила Даша после небольшой паузы, работая со своим меню и делая легкие движения руками.

— У них как воинов по дефолту самые высокие характеристик, — ответил Бугульдис. И невольно выпятил нижнюю губу через клыки, присматриваясь и любуясь девушкой.

— Так здесь тогда зачем? В этом кластере, если тут орков не любят? — посмотрела темная эльфийка в глаза Бугульдиса.

— Здесь денег можно заработать. Реальных, — приняв бравый вид, расправил плечи орк, неуловимо став похожим на реального Арчи.

— Ну да, ну да... — протянула Даша, возвращаясь к меню.

— Ну что там у тебя? — через некоторое время спросил Бугульдис, уже давно поерзывающий на кресле.

Девушка, прежде чем ответить, задумчиво посмотрела на орка, будто что-то обдумывая.

— У меня характеристика стали как у предыдущего персонажа, — наконец решившись, ответила она, — класс тот же остался, и ветка талантов без изменений...

— Хрена се... — не сдержал удивления Бугульдис, — покажешь?

— Как я тебе покажу? — подняла тонкую черную бровь Даша.

— Э... — не сразу нашелся, что ответить Бугульдис, а после молча открыл свое меню и, покопавшись в настройках, включил функцию отображения для других игроков, а после показал Даше, как это сделать. И уже через несколько секунд с удивлением и восхищением уставился в подернутые позолотой подписи меню персонажа девушки, указывающие на статус платинового аккаунта.

— Вау... — выдохнул орк, не сдержав удивления. А удивляться было чему:

Мальвина

Принцесса Дома Молодой Луны

Раса: дроу

Специализация: охотник

Класс: рейнджер; следопыт

Уровень: 29

Опыт: 1357/5800

Здоровье: 500/500

Ярость: 0/0

Мана: 9200/9200

Энергия 0/0

Тип аккаунта: платиновый

Сила: 11(3+0+8)

Ловкость: 74(22+47(60)+5)

Выносливость: 50(24+17(35)+9)

Интеллект: 92(34+47(60)+11)

Дух: 21(5+16(25)+0)

Свободных очков характеристик к распределению: 0

— Ах... — запнулся, вовремя сдержавшись, Арчи, — ах ты ничего себе... впечатляет...

Даша ничего не ответила, только едва дернула уголком рта. Знал бы он, сколько ей пришлось пережить всего ради этого его впечатления...

— Слушай, а это что за цифры? — нависающие над глазами надбровные дуги Бугульдиса шевельнулись вместе с густыми жесткими бровями, а когтистый палец указал на слагаемые параметры характеристик.

— Не, эти в скобках я понимаю, когда возьмешь максимальный уровень, это будет бонус полный от вещей, — упредил девушку с ответом орк, — я про эти? — показал он на третье слагаемое.

Даша снова задумалась ненадолго, а после рассказала Арчи о возможностях тренировки. Чего утаивать, подумала она — в одной лодке сейчас с ним.

— Так... — напрягся орк, поскребя затылок когтями, — ну силу, понятно как тренировать...

— Деревья валила, — ответила на вопросительный взгляд девушка.

— Ловкость и выносливость тоже... — медленно продолжил орк и указал на следующую строку, — а интеллект то как?

— Историю учили.

— Э... не понял, — помотал башкой Бугульдис.

— Чего тут непонятно, — пожала плечами Даша, — поздняя античность, раннее средневековье. По учебникам.

— А, вот откуда ты про Гвиневеру знаешь, что это жена короля Артура! Что? Отвлекся он на комментарий девушки.

— Гвиневра, — снова поправила Дарья, — не Гвиневера, а Гвиневра.

— Да сра... все равно, — махнул рукой орк, — слушай, а когда это надо делать? Я вон сколько дрова рубил или еще чем занимался, у меня ни разу ничего не...

— У тебя на сколько фильтры боли стоят?

— Ну... — вздохнул Бугульдис, и сквозь его черты лица будто проступило смущение, больше походящее на выражение реального лица Арчи.

Он хотел соврать — на форумах очень кичились те, кто выше тридцати сорока поднимал, и это считалось хардкором. Но вздохнув, Бугульдис решил все-таки ответить правду — вдруг как оно повернется, и Даша узнает, что он соврал?

— Десять процентов, — негромко произнес Арчи.

— Всего-то, — покачала головой девушка, впрочем, даже без намека на насмешку, — у меня максимальный.

— Восемьдесят? — ошарашенно выдохнул Бугульдис.

— Да, — кивком подтвердила девушка.

— Ух е... это же реально больно...

— Да, — снова подтвердила девушка.

— И ты... — выдавил из себя орк, глянув на висевшее в воздухе меню характеристик.

— Да, — не дожидаясь, пока он соберется с мыслями, в очередной раз кивнула Даша.

— О... мля... — все же не удержался Арчи, и вдруг приняв решение, посмотрел на девушку, — слушай, ну мы же рассчитывали на полторы недели прокачки?

Даша не ответив, посмотрела на орка.

— Можно я персонажа создам, тоже ему полный уровень поставлю? Я быстро до двадцатого догоню, обещаю... мы же все равно рассчитывали на раскачку... что...

Маленькие глазки на широкой морде орка расширились, и смотрели сейчас просяще и жалобно.

Повисло долгое молчание.

— Хорошо, — наконец приняла решение Даша, — значит, планы меняются. Делаем так: ты помогаешь мне попасть в ад, сам качаешься, после ко мне присоединишься. Я пока одна попытаюсь что-нибудь найти. Хотя бы зацепку какую...

— Даша, в ад попасть легко, но ты пойми, что если тебя там за ж... извини, если поймают, — исправился Бугульдис, проглотив слово, — то дело дрянь. Это же ад, там осторожней надо...

— Э... ну да, извини. Не подумал, — потупился Арчи под взглядом девушки, которая спокойно глядя на него иронично подняла изогнутую бровь.

— Слушай, Даш, а мне можно будет... ну, не платиновый аккаунт, но хотя бы имя золотое себе создать? У тебя же кредитка без лимита, а ты и так... можно, да? Спасибо! А можно будет...

— Пойдем уже, — не дослушав орка, поднялась девушка. Ей вдруг показалось, что время будто песок сквозь пальцы убегает, а она все сидит здесь, совершенно не приближаясь к цели.

— Куда пойдем? — удивился Бугульдис, в мыслях уже создававший себе нового персонажа.

— Полянку уединенную найдем, потренируешь нас, — обернулась от двери Даша.

— Потренируешь?

— Ну да, — пожала плечами девушка, — подуэлимся. Надо же мне вспомнить, чему учили...

— Потренируешь нас? — ухватился за еще одну царапнувшее слух слово Арчи.

— Нас, — кивнула Даша, уже в коридор выходя, — меня и кошку.

— А где она? — вдруг вспомнил Бугульдис, тяжело забухав сапогами, подбежав к выходу из комнаты.

Уже спускаясь с лестницы, Даша достала из инвентаря нефритовую статуэтку и продемонстрировала ее спутнику.

— Вау! Прикольно, — прокомментировал Бугульдис и хотел сказать что-то еще, но отвлекся на разговор за одним из столиков.

— ...я тебе говорю, мага вообще растерзал!!! — даже приподнявшись над столом, размахивая руками вещал один из посетителей таверны, — его на казнь вывели!!! А он убил сначала Эглая из Императорской Школы, а потом Рутгера!!! Мог бы убить и Хоргуса, но пощадил!!! Это было нечто! А после вообще против него вышел чародей из магической стражи, он и его!

— Врешь!!! — был общий смысл выдоха слушателей.

— Хорсом клянусь! — простер руки вверх рассказчик, — в несколько ударов магика уделал, еще и кричал, что ему тряпку подсунули!!! По лицу того пнул, так у того только жопа кверху взлетела!

— Уважаемый! — вклинился в хор голосов подошедший Бугульдис, — а тот боец не с двумя мечами был, случаем?

— Да! — выдохнул увлеченный рассказчик, даже забыв презрительно плюнуть при виде орка, — он даже щит выкинул, а второй меч с трупа Рутгера подобрал!!! Два гладиатора, насмерть! И маг третьей ступени! Тоже насмерть!

— А вы не помните, как этого гладиатора звали? — затаив дыхание, спросил Бугульдис.

— Такое забудешь! Велунд его звали! Он, говорят, в школе наставника убил, но там уж очень мутная история...

— Благодарю, уважаемый, — кивнул орк и отошел. Никто внимания не обратил — за столом продолжался гомон обсуждения недавних событий на Арене.

— Не, — покачал он головой под взглядом Даши, — ложная тревога.

— А ты чего так сорвался к ним? — негромко спросила девушка, выходя на улицу.

— Ты Макса на арене видела? — вопросом на вопрос ответил Бугульдис.

— Не видела, — отрицательно покачала головой Даша.

— Тогда б не спрашивала, — хмыкнул Бугульдис, — уж больно тот мужик похоже описал...

Глава XIII

Несколько дней выездов на Арену не было. Наставника пока тоже не было, и с гладиаторами занимался сам Каний. Ни с кем из тех, кто участвовал вместе со мной в тренировках, я пока не то что не сдружился, а даже ни одним словом не перекинулся. На меня либо не смотрели — опасались, гладиаторы помладше, либо смотрели будто сквозь пустое место — гладиаторы поопытней.

Над отсутствием внимания я особо не задумывался. Днем было некогда — Каний, хоть и владелец школы, оказался наставником серьезным — гонял всех в хвост и в гриву. Особенно упор делался на упражнения по уклонению от стрел, и хотя наконечники были деревянными, тупыми, это было очень, очень больно. И очень больно было часто — двор небольшой, с одной стороны становилось по три-четыре гладиатора, с другой несколько стражников с луками, которых Каний привлек к тренировкам. И пока колчан не кончится, после гладиаторы менялись.

Ночью я спал. Реально спал — стоило только зайти в камеру, как заводил будильник на шесть утра и ложился спать. Хоть такой плюс от виртуальности — не будь возможности провалиться в сон с помощью функции меню, сколько мук могли бы принести бессонные ночи.

Да, спал. А что делать? Чтобы узнать, как и за что я сюда попал, нужно время. Первый контакт с представителями реального мира не удался — закончился виртуальными трупами. Чтобы постараться поговорить с кем-нибудь, надо ждать. О чем еще думать и рассуждать? Вспоминать картинки прошлого?

Сегодня не было даже тренировок. Принесли скудный завтрак, а после десяти минут, отведенных на еду, стражники за мной не явились. И я в полной мере прочувствовал, что мог бы испытывать бессонными ночами, не будь возможности поспать.

День тянулся медленно, с неторопливостью патоки, но наконец ближе вечером, ближе к ночи уже, за мной пришли. И сразу я напрягся — вместо привычных, частью потрепанных доспехов и заношенной одежды на стражниках была парадная форма. Панцири из наборных пластин блестели даже при свете магических светильников, а серые туники — в цвет школы Кания, были на вид новыми и чистыми. Стараясь унять волнение, я дал стражникам защелкнуть оковы кандалов у себя на руках и ногах, и понукаемый несильными тычками двинулся на выход.

Миновав площадку гладиаторского двора, к удивлению мы направились по саду в сторону здания хозяйской виллы. Но в этот раз, прошагав через арку входа, в сторону лестницы второго этажа мы не пошли, а миновав изломанный коридор, вышли в центральную часть особняка.

Атриум — неведомо откуда всплыло у меня название этого помещения — большой квадратный зал, с небольшим бассейном в центре и дырой в потолке над ним, чтобы вода дождевая стекала. Особняк у Кания был немаленький, зал атриума тоже впечатлял размерами, и хотя часть помещения была перегорожена ширмами и портьерами, но места оставалось вполне достаточно.

'В темном зале, все танцуют...' — машинально прозвучало у меня в голове, хотя никто не танцевал, и темно в зале не было. Так, полумрак — солнце уже почти зашло, и лишь багряные отсветы виднелись из потолочного отверстия. По стенам висели магические светильники, которые ровным, приглушенным светом не давали залу утонуть во мгле, в то же время создавая уютный полумрак. По стенам за галереями колонн были выставлены длинные столы с разнообразными угощениями, за которыми возлежали посетители торжественного приема. Много — мужчины, женщины. Разнообразием нарядов, кстати, присутствующие не поражали — стиль у всех был один — мужчины в тогах, а женщины в туниках различных вариаций, у всех подпоясанных под грудью. Стиль одежд одинаков, зато расцветки яркими красками играли.

На приведенного меня внимания почти не обратили, так, несколько ленивых взглядов кинула публика у ближайших столов в перерыве между пережевыванием яств и глотанием вина. А нет, обратили — в одном из углов зала, почти за ширмой, на ногах стояла компания человек из шести, среди которых был сам Каний, указывающий сейчас на меня одному из присутствующих — дородному мужчине, обернутому в красное покрывало. Эти двое были сейчас будто центром обсуждения, остальные, среди которых было парочка девушек, их обступили. Между тем толстый, присмотревшись, двинулся в мою сторону, после некоторой задержки следом пошли и остальные. Стражники рядом напряглись, их руки на моих предплечьях сжались сильнее, когда толстый подошел.

Денсас, владелец школы Денсаса — когда прищурился, услужливо подсказала мне система. Ясно, конкурент Кания. Хотя, может, коллега по цеху, кому как.

— Мда... мда... — пожевав влажными губами, обойдя и осмотрев меня со всех сторон, Денсас пощупал мои мускулы, заглянул в глаза. — Сто десять золотых... — протянул толстый, оттянув мне веки, а после осматривая зубы.

— Эй! — не удержался и отпрыгнул я, когда он мне в штаны полез.

— И? Стоил он того? — не обращая на мой вскрик внимания, обернулся Денсас к Канию.

— Ты видел его на арене. А про мага наверняка слышал, — негромко ответил Каний.

— Мага? — вклинился в беседу звонкий девичий голос, — да это был не маг, а так, пфф...

Знакомое лицо. Та самая чародейка, попросившая наставника Таскера мне воды принести, только белое обтягивающее платье до горла сменила полупрозрачная туника с золотой вязью по краям, а длинные волосы стягивает простой, но изящный обруч.

Да она совсем юная по виду — удивился я, присмотревшись. Тогда, на гладиаторском дворе, не до этого было, а сейчас прелесть молодости просто в глаза бросается. Зато по уровню серьезная девушка — аж тридцать третий — чуть сощурился я.

— Чародей магической стражи, госпожа Немезида, — обернувшись и склонив голову, между тем спокойным голосом ответил ей Каний.

— Каний, при всем уважении к магической страже, что такое настоящие чародеи, в поединке с этим твоим... Велундом, да?.. что за варварское имя... так вот, настоящих чародеев мы увидели пару дней назад, — вставил, красуясь, молодой хлыщ, чьи напомаженные волосы вычурными локонами были по лбу будто гелем размазаны.

— Всего второй бой, практически без обучения, и с магами Элизия, — все также спокойно ответил Каний, — но я уверен, что не прогадал с покупкой — даже сейчас этот гладиатор на голову выше остальных новичков арены. А то, что сразиться с ним прибыли маги самого Элизия, лишь подтверждает мое мнение.

— Это серьезные слова, Каний, я бы не стал так опрометчиво утверждать, что он выше всех остальных новых гладиаторов, — присмотрелся ко мне Денсас.

— Так давайте проверим, — произнес чарующий голос чуть поодаль. Уже некоторое время к группе рядом со мной начали присоединяться гости, и предложила меня проверить одна из них — красивая девушка в одеянии цвета сочной зелени. Сестия — услужливо подсказала мне система.

— Это прекрасная идея! — поддержал Сестию напомаженный хлыщ, — вот только Каний утверждает, что он на голову выше остальных! Давайте же придумаем особые условия поединка?

'Я бы для тебя особые условия придумал', — скосил глаза я в сторону прилизанного товарища.

— Хоть какое-то развлечение... — расплывшись в покровительственной улыбке, произнес тот между тем. Судя по каменной роже Кания, намек был понят.

После этого присутствующая группа будто распалась, разделившись осколками, а обо мне все забыли. Я и двое стражников, по-прежнему находившиеся рядом, так и продолжали стоять в широком проходе между углублениями в полу, заполненными водой. Гости все также пили, ели, общались, и лишь изредка кто-то кидал на меня заинтересованные взгляды. Минут через двадцать я уже начал понемногу нервничать. И вдруг почувствовал направленный на меня взгляд. Чуть скосив глаза, увидел, что в мою сторону направляется девушка в белом.

Стражники опять напряглись, клешнями сжав мои предплечья, а вот подошедшая Немезида никакого беспокойства отнюдь не высказала. Приблизившись ко мне, девушка широко открытыми глазами осмотрела меня, а после неожиданно сделала шаг и приблизилась максимально близко. Почти прильнула — я почувствовал легкое прикосновение ее груди, очень хорошо ощутимое сквозь невесомую тканью.

— Я буду за тебя волноваться, — привстав на цыпочки, прошептала мне на ухо Немезида, едва в оторопь не загнав от удивления.

— Госпожа Немезида? — послышался рядом чарующий голос.

Прекрасно — и Сестия подошла. Тоже волнуется?

— Сестия, — ответила легким кивком Немезида.

— Думаете, он нас удивит? — коснулась меня Сестия, легонько проведя пальцами по щеке, и добавила, не дожидаясь ответа, — я надеюсь, что он меня удивит...

Внимание! Получено задание 'Произвести впечатление на Сестию'. Подробнее

Немезида не ответила, а Сестия, заглянув мне в глаза, подхватила ее за руку и увлекла за собой к столам. Больше никто мне внимания не уделял, и по прошествии часа я начал слегка звереть. Уже когда терпение совсем закончилось, и мысль повисеть на крюке не казалось такой неприятной (да и Дух прокачать можно), я уже было собрался привлечь внимание голосом и спросить, какого собственно я здесь делаю.

Не успел всего ничего. Нет, я догадывался, конечно, что ждем противника, чтобы на примере опровергнуть утверждение Кания, что я крутой парень, но все же как-то меня напрягало то, что никто об этом мне сообщить лично не удосужился. Как мебель здесь стою. И, наверное, на такое долгое время меня хватило, потому что рядом два стражника стояли. Так что нас было трое. Три предмета меблировки праздника жизни собравшейся на банкет знати.

Впрочем, подобные мысли сразу ушли, только стоило мне на противника глянуть. Полуэльф. Не знаю, как я определил, что полуэльф, но это точно не чистокровный эльф. И был он в доспехах — широкий пояс, наплечи, наручи, поножи.

Гэлран

Школа Денсаса

Уровень 26

При виде полуэльфа публика оживилась и потянулась с лежаков у столов, вставая и образовывая полукруг.

— Это же опытный боец, — послышался вдруг рядом взволнованный голос — Немезида подошла.

— Разговор был, что этот перевертыш на голову выше многих гладиаторов. Вот и проверим, чего этот Велунд стоит против опытного бойца! — ответил девушке также появившийся рядом со мной Денсас.

— Я не согласна, — покачала головой Немезида, — Гэлран серьезный противник, а речь шла о молодых гладиаторах. Новичках.

Неужели действительно волнуется? За меня?

— Не волнуйтесь, госпожа, Велунд легко с ним справится.

Кания я не видел, а оборачиваться не стал. Однако как он уверен в успехе то. Удивительно, мне бы так.

— Какая твердая уверенность, Каний! — поддержал мои мысли Денсас, — я тебе уже говорил, осторожней бросайся опрометчивыми словами.

— Ему хоть глаза завяжи, он все равно справится с твоим бойцом, — усмехнулся Каний. Судя по повисшей тишине, удивились все, кто слышал. Каний, поняв, что в это раз действительно переборщил, судя по виду, мучительно пытался что-то придумать, чтобы отыграть назад и сохранить при этом лицо.

— А давайте! — опередив владельца школы, послышался мерзкий голос.

Так, и этот напомаженный павлин нарисовался.

— Поединок мы не увидим, зато посмотрим на убийство, — с усмешкой произнес хлыщ, обходя меня и осматривая со всех сторон. — Можно я сам завяжу ему глаза? — посмотрел он на Кания.

— Господа, прошу вас отойти немного, — кивнув, соглашаясь, начал тот тактично разводить по сторонам толпившийся вокруг меня люд. В это время подошедшие рабы уже освобождали меня от кандалов.

Рядом остался только Денсас, Каний, Немезида и напомаженный урод.

Вариний

Магистрат Витиаса

Уровень 35

Каний между тем принял поднесенные рабом два клинка и протягивал сейчас мечи мне. И неожиданно подмигнул, когда я встретился с его спокойным взглядом.

'Он знает. Он знает, что повязка на глазах не мешает мне видеть!' — неожиданно понял я. Знает, и даже подбил зрителей на то, чтобы мне завязали глаза, якобы случайно оговорившись. Хитросделанный товарищ какой.

— Но это вдвойне, втройне нечестно! — возмутилась юная Немезида, — один новичок, второй нет! Один в доспехах, второй без, да и еще с завязанными глазами!

Немезида. Так богиню какую-то звали. Только вот какую, интересно?

— Не подведи, — негромко произнес Каний и отступил назад.

Внимание! Получено задание 'Игра на публику'. Подробнее

Мечи остались в моих руках. Два длинных клинка, слегка изогнутых, но характеристики даже глянуть не успел — вперед шагнул Вариний с отрезом плотной ткани. В глаза патрицию я не смотрел — изучал узор блестящих локонов, разложенных по лбу. Не смотрел, потому что знал, что стоит мне только заглянуть в эти противные сальные глазки, как с членом магистрата Витиаса случится то же самое, что недавно и с Таскером. Стражники, может профессионально, а может, почувствовав исходящую от меня злобу, напряглись.

— Госпожа, относитесь это как к зрелищу бездарной траты ста десяти золотых. Что вам этот раб? — между тем хрюкнул пару раз смехом Денсас, обращаясь к Немезиде.

— Все готово, — закончив, мерзко проговорил Вариний, и появившийся перед моими глазами его силуэт отодвинулся.

Я осторожно сделал несколько шагов, аккуратно переставляя ноги и будто прощупывая пол перед собой. Под несколько насмешливых комментариев развел руки в стороны, очертив мечами вокруг себя. И слегка повернул голову.

Хорошо, что основная толпа сгрудилась по бокам, и в темной пелене перед глазами четко был заметен красноватый силуэт полуэльфа. Но самое удивительное заключалось в том, что противника теперь я не только видел, но и чувствовал. Буквально каждое движение его ощущал.

— Ну что, кто даст команду? — вопросил Денсас, — давайте я? Давайте, — ответил сам себе голос толстяка, и он громко воскликнул: — Начали!

Выдохнув, я, повинуясь внезапному импульсу, поднял мечи и положил лезвия клинков себе на спину. Локти теперь закрывали голову, кулаки лежали на плечах, а я чуть присел, чувствуя себя будто сжатой пружиной. Вдруг силуэт противника резко дернулся, метнувшись ко мне, прочертив след в темноте под моими опущенными веками. Время текло медленной патокой, и от этого леденящий холод ожидания падающего удара страшил сильнее. В последний момент я вынырнул из-под падающих клинков, взорвавшись шквалом ударов, высвобождая копившуюся ярость.

— ...ах! — я не услышал, а почувствовал, как слитно выдохнули зрители. Не теряя времени, шагнул к упавшему полуэльфу, который сейчас пытался встать, находясь в оглушенном состоянии, и сильным ударом припечатал его ногой к полу. Подбросив вверх мечи невысоко, я в полете перехватил их обратным хватом и резко опустил, приседая.

Зрители еще раз выдохнули, когда пронзившие тела Гэлрана клинки проскрежетали по мраморному полу. Я не видел, но почувствовал, как крошка откалывается от блестящей отполированной поверхности.

Не успели зрители опомниться от вида пригвоздивших полуэльфа к полу мечей, как я с пугающим даже себя остервенением рванул за рукояти клинков.

Задание 'Игра на публику' выполнено!

Получена награда: 1800 единиц опыта!

Отношение с Канием улучшено!

Отношение с Денсасом ухудшено!

Отношение с Варинием ухудшено!

Поздравляем! Вы достигли уровня 22!

Получена 1 единица характеристик

Получено 1 очко талантов

Двигаясь показательно медленно, я поднялся и снова слегка подбросил мечи, которые так и держал обратным хватом. Менять положение рук не стал, просто перехватился за лезвия у основания клинков и, развернувшись в ту сторону, где предположительно должен был находиться Каний, замер, будто протягивая ему мечи.

Тишина между тем наполнилась возбужденными и удивленными возгласами — все обсуждали скоротечность и жестокость зрелища. И я успел заметить, как шагнувшая вперед фигура сделала повелительный жест, и сразу после этого ко мне приблизилось несколько человек. Кто-то принял у меня мечи, кто-то подхватил под руки, выводя из зала.

Повязку сняли сразу, как вышли из особняка, а кандалы так и не надели. Может, забыли. Когда меня привели в камеру, я некоторое время мерил ногами помещение, шагая от стены к стене, не в силах справиться с нервным возбуждением.

Черт, что со мной происходит? Ладно, окей, я заперт в виртуальности непонятно кем и непонятно с какой целью. Хорошо, с этим можно разобраться. Но откуда во мне эта едва не первобытная жестокость? Я ведь этого Гэлрана в фарш разбарабанил, хотя мог просто убить, быстро и почти безболезненно...

Сомнений в том, что мог, не было — появившиеся у меня умения иногда пугали, а с каждым новым боем внутри будто просыпались новые способности. И вспомнив о двух чародейках загадочного Элизия, я со злостью поджал губы. В повторе результате схватки с ними, состоись она сейчас или позже, я на свой проигрыш деньги бы не поставил. При мысли об этом даже кулаки сжались.

Собравшись, мысленно приказал себе успокоиться и завалился на деревянную лавку.

Не успел.

Загрохотало подкованными подошвами и у решетки появились стражники. И сейчас, кстати, кандалы на меня не надели. Быстро миновав двор, мы двинулись по аллее сада в сторону, противоположную особняку. Луна уже показалась на небе, и все вокруг было залито ее призрачным светом.

Невольно я сглотнул — а ну как что нехорошее задумали?

У ворот мне набросили на голову плотный мешок, не завязывая, впрочем. Напрягшись, но, не пытаясь освободится, я шагнул через порог открытой калитки в одной из створок. Сразу по плечам мазнуло мягким прикосновением, и цепкое ощущение держащих меня рук исчезло.

Пол под ногами неожиданно дернулся, поднимая меня вперед и вверх. Напружинив ноги, я удержал равновесие и присел. И тут же понял по характерному покачиванию, что меня несут на руках. Ну, наверное, не меня несут, а паланкин.

Медленно, осторожно я потянул мешок с головы, каждое мгновенье ожидая окрика.

Тишина.

Плотная ткань упала с головы, открывая передо мной зрелища небольшого отсека, загороженного тканью. Так. Чтобы это значило, интересно.

Паланкин продолжал равномерно покачивался и я, усевшись поудобней, думал сначала высунуться, но потом отказался от этой идеи. Мало ли. Мы пойдем другим путем — открыл я меню карты. Тут подстерегал облом — красный маячок моего местонахождения есть, но туман не рассеивается. То есть области карты не открываются. Слегка наклонившись, чуть откинул ткань в сторону, будто выглядывая на улицу. Бинго — хотя свет и не проник в палатку носилок — ночь, но на карте сразу начала отображаться полоска моего пути от светлого пятна открытой территории гладиаторской школы.

Несли меня не очень долго. Минут через десять постепенно полоска моего следования приближалась к изогнутой открытой линии пути на карте, который до этого видимо проделал тот, кто был в теле моего персонажа. В моем теле. Вернее, я, собственно путь тот и проделал когда-то, только вот не помню об этом.

Ладно, хватит гадать.

Между тем светлая линия проявляющегося на карте пути слилась с открытой кем-то до этого полоской. Уже не сдерживая нетерпения, я наблюдал, как маркер моего местонахождения движется по карте, приближаясь к большой вилле. Загородному дворцу даже. 'Вилла Валация' — услужливо подсказала проявившаяся подпись на карте, стоило чуть масштаб увеличить.

Да, приехал я именно туда же, где был некто (или сам я) когда-то — носилки, наконец, остановились, с улицы послышался тихий разговор, потом скрип ворот. Еще одна остановка, и еще одна. Вдруг паланкин немного наклонился, как будто меня под уклон несли, разворот, еще разворот, опять наклонился. Снова послышался тихий гомон, и тут земля нырнула вниз. Не земля, вернее, а паланкин. И все затихло.

Подождав с минуту, прислушиваясь, я медленно откинул плотный полог и сделал шаг вперед, выбираясь из паланкина. Оказался в небольшом зале, отделанном мрамором. Пол неровный — с углублениями, вроде проходов, в которых сейчас было много розовых лепестков и следы от потеков воды.

— Следуйте за мной, — раздался вдруг рядом голос, и мне с трудом удалось сохранить невозмутимость — девушка подошла совершенно неслышно. Шумно сглотнув, осмотрев свою провожатую, я кивнул. Служанка (а это, без сомнения, была служанка), была в некоем подобии сарафана, который мало что скрывал. К примеру, вырез, обычно в таких нарядах заканчивающий максимум на груди, на этом платье был гораздо ниже пупка. Да и ткань тонкая, почти прозрачная. Между тем развернувшись после моего кивка, девушка быстрым шагом двинулась вглубь здания. А я пошел следом, с интересом рассматривая изгибы фигуры. Особенно изгибы ниже талии.

По привычке рассматривал, без продолжения в мыслях.

Пройдя мимо стоек колонн с барельефами, изображающими сражения полуголых мужиков, мы миновали еще несколько залов с разнообразным убранством и оказались... в бане? Нет, не в бане. В термах, скорее, притом богатых и универсальных. Передо мной сейчас был большой бассейн с лазурной водой, поодаль стояли длинные столы с яствами, рядом с которыми суетилось несколько служанок, а с другой стороны... С другого края бассейна в глубине зала стояла огромная кровать с балдахином. Как только я присмотрелся в сторону роскошного ложа, с него поднялась хозяйка местного праздника жизни и двинулась в мою сторону.

Женщина точно, судя по фигуре и походке, но вот возраст не определить — закутана в плотный халат, а на лице золотистая маска безжизненной красоты.

— Ты хорошо дрался сегодня, — остановившись рядом со мной, склонила голову незнакомка. — Мне понравилось, — сквозь прорези в маске я заметил блеск глаз.

Судя по голосу, точно не старая.

— Ты же можешь сделать так, чтобы мне понравилось не только как ты сражаешься? — наклонила незнакомка голову в другую сторону.

Внимание! Задание 'Произвести впечатление на Сестию' обновлено. Подробнее

Оба-на, палево то какое! — мысленно усмехнулся я. Зачем тогда эта маска, если мне система услужливо подсказала, кто передо мной?

Хотя... насколько реален мир передо мной, должны же в нем быть хоть какие-то ошибки?

Сестия еще раз чуть склонила голову к плечу, вопросительно глядя на меня сквозь прорези для глаз в маске и в этот момент я кивнул. Сразу же голодная до новых ощущений патрицианка сделала неуловимый жест рукой и все служанки, находящиеся в помещении, быстро скрылись.

— Так сделай, — после этих слов Сестия повела плечами, и халат упал на пол. Красота — фигурка тоненькая, талию вообще можно пальцами обхватить.

На девушке осталась только маска и украшения: по браслету на запястьях, ожерелье на шее и пояс из тонкой золотой цепочки на талии, который клином спускался вниз под тяжестью изящного кулона в виде листочка.

Уголок губ у меня дернулся в легкой усмешке, и я шагнул вперед. Сейчас можно и показать, что не только в поединках сражаться умею. Подойдя, одну руку положил Сестии на грудь, а второй скользнул по ключице, обхватывая девушку за шею.

— Пойдем, — мягко изогнувшись, она развернулась и, взяв меня за руку, повела в сторону кровати.

— Ну, пойдем, — очень тихо произнес я.

Сестия грациозно забралась на постель и попыталась развернуться, но я не дал — чуть нажал на плечи, наклоняя девушку вперед.

'Снять все?' — появилась перед глазами вопрос системы.

За то мгновенье, пока подтверждал, задумался о том, исчезнут ли с меня кольчужные лохмотья — испорченный предмет ведь не снимаемый.

Исчезли, и легким шелестом приземлились кучкой рядом с кроватью.

Проведя ладонями по спине изогнувшейся и тихо застонавшей Сестии, я потянул ее к себе, мягко, но сильно сжав руки на ягодицах. В этот момент перед глазами возникло лицо моей девушки, будто удивленной смотревшей на меня. Расстроившись, я мысленно пожал плечами, подумав о том, что никому не расскажу о том, что здесь сейчас будет происходить.

Размышления мои прервала Сестия, вдруг рванувшаяся из рук — резко развернувшись, патрицианка напрыгнула на меня, как кошка, и думать на отстраненные от происходящего темы мне стало сложно. Некогда.

Хорошо на протяжные крики хозяйки виллы не сбежался никто, хотя в течение ночи я видел нескольких слуг мельком. Здесь, как я понял, с этим просто было — вино нам приносили прямо в процессе, даже прерываться не приходилось. Посторонних Сестия совершенно не стеснялась. Не посторонних, а рабов, вернее.

Слуги. Почти как мебель. Да и я тут, собственно так, инструмент — мелькнула в какой-то момент отрезвляющая мысль.

Опыта, кстати, очень неплохо утром упало после того как задание закрылось.

Глава XIV

С того момента, как меня принесли в паланкине обратно в гладиаторскую школу, положение мое изменилось. Ночевал я уже не в подвальной камере, а в одной из комнат по периметру здания школы. И хотя дверь на ночь запиралась, днем я мог довольно свободно шататься по территории.

— Отныне десять процентов с выигрышей твои, — заявил Каний после моей первой тренировки в составе не новичков, а в числе опытных гладиаторов. — Можешь копить, можешь тратить. Если шлюху надо, говоришь наставнику, привозят на следующий день. Расценки у него же узнаешь.

— Наставнику? — переспросил я осторожно.

— Пока нет наставника, — хмыкнул Каний, — так что шлюх пока тоже нет. Как будет наставник, вы об этом первыми узнаете, — хмыкнул владелец школы.

Обязанности наставника по-прежнему выполнял он сам, тренируя группу опытных гладиаторов, среди которых были памятные мне по поездке на арену эльф и полуорк. Но никто из новоприобретенных коллег по цеху, кстати, по-прежнему даже здороваться со мной не спешил.

Ну и ладно, я не парился. Зато краем услышав разговор Кания с каким-то гостем, узнал, что обычно с понедельника по четверг Арена закрыта для посещения. Для всех. Официально это дни тренировки Императорской гладиаторской школы, но все-то знают, что в эти дни на площадке странные поединки проходят, которые маги Элизия организовывают. Поговаривали даже, что они иногда порталом на арену каких-то демонов призывают, которых когда убивают, шум-гам на весь Витиас стоит.

Еще узнал, что до конца месяца Арена закрываться на нужды магов Элизия не будет — впереди череда праздников — то ли виноделия, то ли сбора урожая, то ли независимости вообще, правда непонятно от кого, поэтому игры, игры и еще раз игры. Хлеба и зрелищ народу, побеждай и будешь звездой — фраза в голове все крутилась, когда думал о больших играх, только откуда она взялась, не вспомнить никак.

Да, все же пора уже любовь публики завоевывать, что я тут в гладиаторской школе кисну с такими-то возможностями по организации победных поединков?

Наконец, дождался. После практически недели безвылазных тренировок состоялся большой выезд на арену. И мало того, что поехал весь состав опытных гладиаторов школы, так еще выдали парадный, так сказать, доспех! Белоснежные туники с серой окантовкой, каждому вручили по широкому поясу с бляхой в виде ощеренной собачьей головы, а руки и ноги все обмотали чистыми отрезами серой ткани, поверх которой надели наручи, наплечи, поножи. Кому полагалось, естественно — у полуорка, к примеру, ничего кроме единственного наплечника со скалящейся собачьей головой, не было. А мне вот и наплечи, и наручи, и поножи достались, все изукрашенные однотипной вязью красивого орнамента. И от всех предметов комплекта 'Доспехи Димахера', кстати, неплохой бонус на выносливость и ловкость был.

Когда мы стройной группой проследовали в комнату, выделенную целиком для школы Кания, который тоже шел с нами, здесь опять вопреки моему предыдущему опыту всем выдали оружие. Мне достались те же два меча, которыми я полуэльфа Гэлрана недавно убил. Знакомые одинаковые клинки:

Клинок Отринутых

Урон 12-17

Ловкость + 3, Выносливость + 3, прочность 300/300

Дополнительно: 9% шанс нанести дополнительный урон темной магией

Показалось, будто даже тепло от рукоятей приветственное почувствовал.

— Лучшее сейчас для тебя, — произнес из-за плеча неслышно подошедший Каний.

Не говоря ни слова, я посмотрел на своего формального хозяина, чуть наклонив голову.

— Твое время, Велунд, — серьезно произнес тот, — покажи себя. Продержись как можно дольше, и в этот раз можешь забрать кого-нибудь с собой.

— Варианты продержаться до победного конца присутствуют? — удивился я столь странному напутствию.

Каний не ответил, только засмеялся и направился к следующему бойцу с персональным обращением. После было общее построение, и Каний произнес короткую речь, с кратким смыслом: 'убейте всех, кого сможете', а после стражники открыли решетку. Не в силах сдержать хищной улыбки, я одним из первых ступил на желтоватый, почти белый песок арены. На котором очень хорошо кровь видна.

Наш выход приветствовал дружный рев трибун. Не только наш, впрочем, осмотрелся я по сторонам — из многих дверей появились группы гладиаторов разных школ по пять — десять человек. Неподалеку увидел и гладиаторов из школы Денсаса, кстати. Все вышедшие на песок бойцы останавливались, и подбегавшие распорядители разводили гладиаторов по местам.

На площадке Арены возвышалась практически крепость. Да не, крепость, реальная, только в миниатюре — сложенные из кирпичей стены высотой в полтора человеческих роста, несколько башен с воротами. Сделано было интересно — стена перегораживала площадку по центру, полукругом, то есть с одной стороны были мы, нападавшие, а за стенами защитники, у которых за спиной были трибуны, к которым примыкал пристроенный будто бы донжон крепости, на котором реял пурпурный флаг. Для вип-трибуны был самый лучший вид — находящиеся там будут наблюдать за происходящим сбоку в отличие от остальных, и смогут увидеть, что происходит как перед стенами, так и за ними.

— ...Два века назад орды варваров заполонили большую часть империи! Все северные провинции были сожжены, разграблены, а множество красивейших городов предано огню!

Так, варвары, это мы, судя по всему — как раз служители арены две больших группы гладиаторов клином составили.

— ...и в этот тяжелый для Империи, когда орды варваров с севера и востока хлынули в беззащитный центр страны, вся надежда была на Витиас — единственное препятствие на их пути, за стенами которого укрылись остатки разбитых, но непобежденных легионов Северной Армии!

Остатки легионов изображали гладиаторы Императорской школы — облаченные в золоченные доспехи воины с прямоугольными армейскими щитами стояли на стенах, часть выстраивала небольшую черепаху на территории крепости — со своего места я хорошо это видел — ворота были приоткрыты, а рядом валялось подобие разрушенного тарана.

Между тем на стенах заметил неожиданно много было лучников — вообще не имперский стиль, да эти и не были похожи — все в зеленых плащах и изящных доспехах.

— ...не остался в стороне жерновов войны и Дом Солнечной Долины, придя на помощь народу Империи! Воители-эльфы стояли на стенах Витиаса вместе с остатками легионов и возглавлявшим их Императором!

— Все там и остались, — раздался рядом неожиданно злобный голос.

Ух ты — эльф Ниррен заговорил! — удивился я, кинув быстрый взгляд в сторону.

— Легионы тоже все полегли, — неожиданно ответил кто-то эльфу из стоящих за нашими спинами гладиаторов чужой школы, — и даже Император!

— Только вы за эти двести лет наплодились как кролики, а Дом Солнечной Долины перестал существовать, — холодно ответил эльф, не оборачиваясь. На это никто не ответил.

Ничего себе — осмотрев лица соседей по строю, выражавшие нешуточные эмоции, чуть за руку себя не ущипнул — интересно, я точно в виртуальности?

— ...так давайте же переместимся на двести двенадцать лет назад и посмотрим, как это было! Смотри, Витиас, на ожившую историю!

После того как бессменный оратор в желтой тоге прокричал с вип-трибуны последние слова, ударил гонг и тихому гулу трибун будто рывком громкости прибавили. Орут, как в последний путь — раззявленные рты, искривленные гримасы лиц. Буэ... — поморщился я, чуть сдвигаясь в сторону, но меня все равно несколько раз плечом пихнули — гладиаторы пошли на штурм.

Сам пока на месте так и стоял — своя школа мне не своя — я там никого не знаю, а желание в первом ряду на стены лезть без возможности маневра у меня пока не было. Ну, да, правильно сделал — битва за город уже началась, и лучники на стенах шили стрелами по сторонам. Хорошо не настоящие эльфы там, а то наверняка было бы страшнее и больнее. Но и так стрелы злобно пели, впиваясь в первые ряды кучной толпы атакующих. Те же, поняв, что сомкнутые ряды представляют прекрасные мишени, рассыпались и бросились к стенам. Практически одновременно — и 'восточная' и 'северная' группировки варваров.

Дикий рев глоток атакующих даже на какой-то миг перекрыл гул зрителей, и нападающие достигли стен. Многие похватали лежащие на песке лестницы, поднимая их под убийственным на таком расстоянии огнем лучников, кто-то самостоятельно пытался забраться, а большая группа ринулась к полуоткрытым воротам, за которыми виднелось стойкое построение защитников.

Истошные крики ужаса и боли теперь перекрыли все звуки — ворота были ловушкой: на забежавших в арку гладиаторов обрушился жидкий огонь, сжигая тела. Многие упали на землю, корчась в муках, некоторые, также объятые пламенем, еще бежали вперед. На мечи ухнувших защитников.

— ...варваров жгли огнем!!! Бессчетным количеством они гибли под стенами!..

Комментатор херов — как раз в этот момент невесть откуда, с неба вроде, упало несколько булыжников по сторонам, размозжив в кашу человек пять нападавших.

— ...но нападавших было слишком много! Постепенно варвары захватывали стены одну за другой и яростной рекой хлынули в город, неся смерть и ужас жителям...

Вот кстати да, — несмотря на множество тел у стен, перелом в битве уже почти наступил — кое-где забравшиеся на широкие стены нападавшие топтали защитников, где-то гладиаторы продолжали забираться по лестнице, невзирая на прямой огонь лучников, а огненная ловушка у ворот оказалось одноразовой — туда уже устремился тоненький, но все нараставший поток нападающих.

Ладно, пора и мне к празднику присоединяться — как раз уже пару стрел в меня прилетело. Уклоняться я не стал, просто мечом отбил.

Мечом! Отбил две стрелы! — мелькнула краем удивленная мысль, пока прыжками летел к стене. Но на удивление от своих возможностей внимания особо не обратил — привык уже.

Пронесшись сквозь редкий строй отброшенных в этом участке со стены нападающих, я забежал на одну из лестниц, почти не касаясь ступнями перекладин ступеней, и в последний момент взвился в воздух, уходя сразу от нескольких пущенных почти в упор стрел и перепрыгивая через преградившего мне путь воина со щитом.

Даже выдох трибун кожей почувствовал, пока на мгновенье в воздухе завис, прежде чем приземлиться на песок за кольцом стен. Подошвы ударили в землю, взметнув песок, и тут же я перекатом ушел в сторону, и сразу поднявшись, побежал к воротам. По плечу чиркнуло стрелой, но позади уже раздался шум схватки — пользуясь замешательством защитников от моего маневра, гладиаторы 'варвары' сминали противников на этой части стены.

Я уже был у ворот. Пробежав между разбившейся на одиночные поединки группы нападавших и обороняющихся, наградив парочку подвернувшихся имперских гладиаторов хлесткими ударами, я оказался прямо перед потрепанной черепахой, в которой то тут, то там зияли просветы от опущенных щитов. Вокруг строя бесновались 'варвары', но спрятавшиеся за щитами пока держались, отвечая выпадами копий. Не успевая остановиться, я прыгнул, снова сделав сальто, и приземлился на сразу на два щита. Они были заведенных друг за друга для надежности, по типу чешуи, но стоило мне приземлиться, как щиты тут же поддались под моими ногами, раздаваясь в стороны. Уже падая вниз, я вспомнил, как в кино видел, что с такими прыгунами делают.

Но поднять меня на копья не удалось — еще падая, я раскрутился каруселью ударов, так что меня всего кровью забрызгало мгновенно. Не останавливаясь, приземлившись на песок, я начал в бешеном темпе шинковать все вокруг. Все же в меня впилось какое-то железо и, нанеся еще несколько ударов, я снова прыгнул, в попытке уйти из круга отпрянувших по сторонам гладиаторов. Не удалось — прилетевший удар сорвал мне прыжок и, крутанувшись в воздухе, я тяжко ухнул на песок, с трудом уходя от нескольких метнувшихся ко мне клинков и острых жал копий.

Повезло реально — убить меня не успели — как раз в этот момент 'варвары' с диким криком смели остатки строя, подавшегося в стороны от того переполоха, который я устроил внутри.

Пробегавший мимо Ниррен подал руку, и когда я машинально за нее ухватился, дернул меня, поднимая. Я открыл было рот для слов благодарности, но эльф уже показывал на донжон. Переведя взгляд туда, я увидел, как начинают падать декоративные ворота невысокой квадратной башни.

— ...и когда уже почти не было надежды на спасение, в бой со своей гвардией вступил Император Клавдий!

Ворота упали, совсем неслышно в реве трибун, и за ними в небольшом помещении донжона блеснули в лучах солнца золоченые доспехи. Ближайших к донжону осаждающих крепость просто смело бросившимся вперед закованным с ног до головы в броню клином имперских гладиаторов, который возглавлял высокий воин в пурпурном плаще. Император.

— Барр-рра!!! — дико заорали имперцы, продолжая сминать на своем пути разрозненные группы нападавших. Толпа варваров, заполонивших крепость, качнулась, но через несколько мгновений пришло понимание, что с императором не больше десятка гвардейцев, к тому же с оголенными уже тылами — увлекшись убийственной атакой, гвардейцы сильно отошли от прикрывающих их сзади стен донжона.

Отпрянувшая назад толпа бойцов хлынула вперед, с яростным желанием отомстить за свой испуг и мгновенное смятение. Я тоже был среди тех, кто бросился прямо на мечи золоченых гвардейцев, безумной атакой просто сминая их и разрывая в клочья, так что только ошметки по сторонам полетели. Все-таки варваров изначально было несоизмеримо больше.

— ... и обезглавлена оказалась Империя в это скорбный час!..

До 'императора' я не добрался. Хотел, но в момент атаки он оказался с другой стороны. Даже ни удара ему нанести не успел.

— ...орды варваров хлынули в Витиас, бесчинствуя, насилуя и убивая...

Сейчас насиловать можно было если только трупы. Или немногочисленных выживших защитников, которых сейчас добивали — как раз в этот момент мелькнул тяжелый молот, и на меня брызнуло кровавой кашей от тела последнего золоченого гвардейца.

— ...пал Клавдий смертью храбрых у стен Витиаса, стяжав достойную славу, но оставив осиротевшую Империю в страхе скорой расправы и надругательства! И застонала отчизна...

Трибуны не застонали, но выдохнули. Со сдерживаемой яростью, как показалось.

— ...и не было больше надежды, но...

Так, очередной поворот сюжета. Что-то мне это не нравится — заозирался я по сторонам.

— ... но в этот час смерти, отчаяния и ужаса на помощь Империи пришли...

— ...ять! — заорал я, падая на землю, с трудом уклоняясь от пышущего жаром огромного файербола, который пролетев мимо, оставив в воздухе жирный черный след, превратил в два горящих скелета стоящих рядом гладиаторов.

Все вокруг трещало огнем, сверкало молниями, скрежетало ледяными глыбами и просто убивало. Метаясь по сторонам, я заметил всего несколько магов — эти уроды на песок не спустились — стояли на стене вип-трибуны.

— ...и варвары побежали в ужасе от магической мощи объединенных сил орденов волшебников, оставляя за собой лишь трупы на пищу стервятникам!

За стены выскочило едва полтора десятка, и здесь, как показалось, интенсивность обстрела как-то понизилась — по крайней мере, не все вокруг горело, взрывалось и сверкало режущей кромкой ледяных глыб.

— Туда! — заорал один из гладиаторов, показывая в сторону открытых ворот в стене арены, где сейчас стояло несколько служителей и призывно махало нам руками.

Все побежали, и я побежал. Маги, кстати, обстрел вовсе прекратили, стоило только нам от стен убежать.

— ...и в этот момент к стенам Витиаса подошел Август с армией южных провинций, спешно прибывший из Заморья на спасение Империи!

— Твою ж ты... — вырвалось у меня, когда из гостеприимно распахнутых ворот донесся звук слитно ударивших копыт. На выжившую кучку нападавших, появившись из широкого прохода, сейчас несся строй закованных в броню всадников.

— Умрем достойно, — хмыкнул рядом выживший в магической бойне Ниррен, поднимая изогнутый меч.

— Ааа!!! — раздался не очень уверенный крик тех, кого в первом ряду уже насаживали на копья. Мгновенье, и надо мной уже мелькнули копыта и защищенная панцирем грудь коня. Уходя от удара хищного копья, я приник к земле и, соединив руки, что было сил ударил двумя мечами, перебивая лошади передние ноги. Надо же — получилось — дико заржав от боли, конь рухнул как подкошенный, и со скрежетом доспехов из седла вылетел всадник, покатившись по песку. Встал он или нет, я уже не видел — по мне дробилкой прошлись копытами, а когда я чуть приподнялся, оглушенный, протащило пару метров насаженного на копье как на шампур.

Тела с арены не убирали долго. Сначала всадники совершили несколько почетных кругов, после под диктовку все восхваляли магов, после оратор рассказывал про становление новой династии Императоров. Все это время я обездвиженный смотрел в небо. Мне, наверное, еще повезло по сравнению с теми, кто был сожжен или разорван заклинаниями — я хотя бы смотреть мог. Они вообще в темноте сейчас ждут, наверное.

Пока на тележках увозили тела гладиаторов, исполнявших роль защитников, я думал о том, какие тут шаристые маги по легенде — и эльфийский Дом с шахматной доски убрали, и орды варваров проредили качественно, получив к тому же на троне полностью лояльного императора. Всего-то надо было — подождать немного, прежде чем в бой вступать.

Наконец, мое тело подцепили на крюк и потащили к зеву ямы мертвецов. Если бы мог, я бы сморщился. Но не мог — даже глаза с трудом мне повиновались.

Сморщился и выругался, когда упал на гору трупов, чавкнувших гнилью. И еще раз выругался, когда кто-то упал сверху, чувствительно мне по голове заехав. Рабы сверху не заморачивались — скидывали вниз тела одно за другим, совершенно не беспокоясь о том, что здесь тесновато от оживающих в процессе падения трупов.

Спустившись по разъезжающимися под ногами телам, я в числе нескольких гладиаторов двинулся к выходу, обходя зловонные лужи гнили. И про себя вспоминал, как собирался сюда больше не попадать совсем недавно. Угу, не попал.

По сравнению с прошлым разом, на выходе стражи было гораздо больше. Гладиаторов выпускали по одному, надевали кандалы и сразу уводили. Следующего гладиатора выпускали только тогда, когда приходили возвращавшиеся стражники. Отстояв несколько минут в очереди, я вышел и тут же меня подхватили под руки.

Не знаю, кого куда уводили, но меня повели в баню, что навеяло определенные мысли.

Глава XV

Несмотря на желании поскорее попасть в ад, Даша задержалась в предместьях Витиаса. Она решила заработать опыт на тридцатый уровень, после которого можно было получить у учителей новые способности и умения. Хотя учителей с достаточным отношением, чтобы обучать пришлую здесь темную эльфийку без репутации, пусть и принцессу, не было, но как девушка узнала, вопрос вполне можно было решить деньгами. А деньги были. Так что, потренировавшись с Бугульдисом в поединках, ни один из которых Даша не проиграла, несколько дней она потратила на получение опыта — все дальше удаляясь от города, выполняя задания местных землевладельцев. Ее по-прежнему терзало чувство уходящего песком сквозь пальцы времени. Но сделать было ничего нельзя — знакомый Бугульдиса на Воротах ада, как оказалось, был в отпуске, и вернуться должен был только к концу недели.

В сопровождении пантеры, с которой на удивление быстро сдружилась, Даша сегодня возвращалась в город — требовалось сдать несколько квестов, да и пора уже закупаться зельями, стрелами и прочими расходниками в дорогу.

Пантеру теперь звали Кошкой. Мимоходом названным именем — Гвенвивар, Даша ее ни разу и не назвала — неудобно, а Гвен как то на язык не ложилось. Кошка, да кошка: Кошка, иди сюда; Кошка, иди поешь; Кошка, иди поглажу; ух ты моя Кошечка; Кошка, порви его... Даша даже не сразу заметила, что в меню имя 'Гвенвивар' сменилось на 'Кошку'. Расстраиваться она, впрочем, по этому поводу не стала.

Когда девушка через западные ворота вошла в город, предусмотрительно убрав превращенную в статуэтку пантеру, она удивилась — Витиас гудел. И мало того что гудел, так и большинство лавок и магазинов было закрыто. По узким улочкам двигался людской поток, и по обрывкам разговоров Даша поняла, что сейчас на Арене состоится уж очень грандиозное выступление.

Неожиданно девушка заинтересовалась — от качающегося где-то в степях Арчи вестей пока не было, до назначенного срока возвращения его знакомого оставалось несколько дней, и Даша влилась в людской поток, направляясь к Арене. Уже подходя к внушающему уважению сооружению, девушка увидела как в углу, на периферии зрения замигал красный значок срочного сообщения. Пожав плечами, Даша отошла в сторонку и, развернув в воздухе письмо, прочитала весточку из реального мира — кто-то нажал кнопку срочного вызова, установленную на капсуле.

'Хорошо что не экстренного выхода' — пожав плечами удивленно, девушка отошла в глухой переулок и, убедившись, что вокруг никого нет, вышла из мира. Зашипев приводами, начала подниматься крышка, и сквозь увеличивающуюся щель Даша успела заметить мелькнувшую фигуру, скрывшуюся за ширмой. Не торопясь девушка выбралась из капсулы, оделась и вышла из огороженного в комнате закутка.

— Дарья Александровна, — кивком приветствовал ее Михаил, — через час прибудет Андрей Семенович с гостями, и он убедительно просил вас присутствовать на встрече.

— Через час? — машинально переспросила Дарья.

— Через час, — кивнул Михаил, и девушка уже прикидывала в уме — там, в виртуальности, наверняка будут разогревающие выступления перед обещанным грандиозным действом — одиночные схватки, парные схватки, чтобы толпа завелась. Можно и успеть посмотреть, если беседа недолгой будет.

— Хорошо, я в тренажерке буду, — кивнула девушка и Михаилу, и своим мыслям, направившись к выходу. — Позовите, как приедет, — добавила она уже у двери. Только на беговой дорожке Даша с удивлением подумала, как у нее теперь получается свободно общаться с совсем недавно казавшимся таким грозным телохранителем.

Когда минут через сорок тот появился в зале, предупредив ее о скором прибытии гостей, девушка быстро приняла душ и, переодевшись, вышла в огромную гостиную. За круглым столом, кроме Андрея Семеновича, сидело еще двое: пожилой седой мужчина с непроницаемым выражением лица, и второй, помоложе — лет может сорока, полностью лысый.

— Дарья, присаживайся, — показал на свободный стул Андрей Семенович, — чай, кофе?

— Нет, спасибо, — негромко ответила девушка, усаживаясь за стол.

— Знакомься, — вежливым жестом указал Андрей Семенович на гостей, — Сергей Петрович, Андрей Евгеньевич.

— Очень приятно, — кивнула девушка и, встретившись с цепким взглядом седого Сергея Петровича невольно поежилась.

— Дарья, господа представляют так называемый Проект 'Данте', и прибыли сюда к тебе с предложением сотрудничества, — посмотрел на девушку Андрей Семенович.

В наступившей тишине очень громко хрустнули костяшки маленьких кулачков.

— Ко мне? С предложением сотрудничества? — сдавленно проговорила побелевшая как полотно девушка, продолжая глядеть в глаза седому.

— Да, Дарья, к вам, — слегка кивнув, произнес немного покровительственным тоном Сергей Петрович.

— Идите вы ...уй, — отчетливо произнесла Даша.

Несколько секунд стояла тишина, а после Андрей Семенович вдруг сдержанно хмыкнул, будто кашель сдерживая. Переведя на него взгляд, девушка с удивлением поняла, что тот с трудом сдерживает смех. В попытке справиться с собой Андрей Семенович деланно закашлялся, наклонившись, но вдруг быстро три раза стукнул ладонями о столешницу и резко выпрямился.

— Господа! Господа! — полностью справившись с собой, он поднял руки и, обратив их ладонями к присутствующим, оглядел всех по очереди.

— Пять секунд внимания, господа... Дарья, — проговорил Андрей Семенович и, поправив очки, продолжил, — прошу меня простить. Я виноват в данной ситуации, не подумав и не предугадав возможные эмоции. Даша, — повернулся к девушке Андрей Семенович, — наши гости до недавнего времени совершенно не имели отношения к Проекту 'Данте'. Абсолютно. И лишь после того, как Максим устроил бойню в головном офисе, наши гости в принципе узнали, что это такое, зачем и почему. Пока они также практически не имеют отношения к проекту, но есть детальный интерес, а также возможности что-то в происходящем изменить. Поэтому они и обращаются к тебе. Сергей, еще раз прошу меня простить за необдуманные слова Дарьи, которая сейчас извинится...

— Простите, — без особого раскаяния кивнула гостям Даша после взгляда Андрея Семеновича. Без раскаяния, но и без внутреннего протеста — присутствующие ведь действительно могли не иметь отношения к тому, что происходило с ней в аду.

— Серега, Андрей, — повернулся к гостям Андрей Семенович, — давайте забудем последние минуты и начнем беседу с чистого листа, к тому же надеюсь, вы понимаете эмоции Дарьи — ведь не дай бог никому из нас пережить то, что выпало там девочке.

— Хорошо, — кивнул Сергей Петрович, — итак, Дарья, предложения наше следующее...

Беседа затянулась надолго, а после того, как гости ушли, у Андрея Семеновича тоже было, что сказать девушке. Когда поздно вечером, почти ночью, Даша снова появилась в Витиасе, о представлении на арене она и не вспоминала. Да то и закончилось давно — время уже позднее, город понемногу в сон проваливается.

Быстро распродавшись трофеями — слив все по дешевке, ведь в деньгах по-прежнему Даша не нуждалась, он купила коня на одном из постоялых дворов и едва успела выскочить из города до закрытия ворот. Галопом добравшись до условленного места, где ее завтра должны были встретить, Даша вернулась в реальный мир — ей еще надо было успеть письмо в прошлое написать.

* * *

В баню кроме меня привели Ниррена и еще нескольких гладиаторов, отличившихся в бою. Большинство было из Императорской школы, и лишь один кроме нас с эльфом из команды 'варваров' — тот самый, что сразил императора.

Помывшись и избавившись от смрадного запаха ямы мертвецов, под конвоем из стражников мы погрузились в крытую телегу и поехали в сторону городских ворот. Доспехи нам не вернули, кстати — все были полуголыми, лишь у меня на плечах так и висели лохмотья неснимаемой кольчуги. Действительно неснимаемой — я еще на вилле Валация, в гостях у Сестии решил систему обмануть и выйти оттуда без кольчуги, но меня мягко втолкнуло из проема двери и появившимся системным сообщением оповестило об отсутствии такой возможности.

— Куда нас? — спросил я у сидящего рядом эльфа, но отвечать тот не счел нужным — легко улыбаясь, просто смотрел по сторонам, даже не глянув на меня. Остальные гладиаторы тоже никак не отреагировали.

'Ну и ладно, идите в задницу, — подумал я про себя — сейчас приедем, узнаю'. Ждать пришлось не так долго — выехав из города, поднялись по извилистой дороге к скалистому широкому мысу, на котором расположился дворец и заехали в распахнутые ворота. Остановились сразу же — стражники вывели нас из телеги и построили в колонну, после чего мы двинулись вглубь широко раскинувшего ухоженного сада. Здесь и так было бы красиво, но сейчас все было в праздничном украшении — везде цветы, венки на статуях, гирлянды на деревьях, лепестки цветов под ногами. Красота — птички поют, снизу еле-еле слышно шум прибоя доноситься, органично вплетаясь в гомон гостей, дефилирующих вдоль длинных столов, крытых белоснежными скатертями.

Нас, гладиаторов, отвели к одной из беседок и оставили в сторонке ожидать. Рядом скучало несколько стражников для проформы, но присматриваясь вокруг, я заметил достаточное количество, судя по всему специально обученных людей, вроде бы бесцельно бродящих вокруг... или расположившихся под кустами... или вот на скамейке товарищ сидит... но цепко держащих взглядами окружающих и происходящее.

Понемногу гул приема-праздника начал менять свою тональность — если до этого мужчины говорили вполголоса, а главенствовали над всеми звуками щебечущие эмоциональные женские беседы, то сейчас, по мере опустошения многочисленных кувшинов с вином, мужские голоса становились все громче и развязней. Впрочем, присутствующие дамы тоже не отставали — как раз неподалеку от меня одна дева целиком кубок вина глуханула и немного криво побежала догонять ушедших вперед спутников.

'Как в зоопарке' — мелькнула у меня мысль, когда к нашей шеренге подошло две дамы, рассматривая гладиаторов и о чем-то тихо переговариваясь. Только в этом зоопарке можно было трогать — дамы щупали мускулы, пересмеивались, фыркали.

— Ой, это тот самый?! — и до меня очередь дошла.

— Да, тот самый, — вторая тоже подошла ближе ко мне, обдав ароматом духов, — слышала, его уже Сестия попробовала?

— Серьезно? — первая протянула руку и коснулась моего лица. Чуть повернув голову, я встретился с ней взглядом и с последний момент удержался от ментальной атаки, которая у меня почти непроизвольно рванулась. Все же краем девушку задело, судя по тому, как она отшатнулась и, расширив глаза, попятилась.

— Да ну... животное, — сглотнула она, — я бы побоялась...

— Это же Сестия, — отошла от меня вторая даже не заметив произошедшего с подружкой — стоящего рядом Ниррена рассматривала.

— Поговаривают, она даже с двумя орками как-то... — донесся до меня приглушенный голос.

— Серьезно? Ух ты... ну-ка расскажи... — нежданные визитерши отошли, хотя одна из них периодически кидала на меня быстрые взгляды, после одного из которых явно было заметно, как она плечами передернула.

Ух ты. С двумя орками — мне тоже было от чего плечами передернуть.

Гомон праздника становился все громче, вино уже текло рекой. Нескольких гладиаторов — здорового кабана из имперской школы и Ниррена уже увели — подпитые сударыни, даже ясно зачем. Гости постепенно разбились на группы, но немаленькие — по двое-трое уже почти никто промеж столов не бродил, везде шли веселые и громкие обсуждения.

На поляне появились новые фигуры — три человека в серых накидках. Они подошли довольно незаметно, и каждый принес с собой по жаровне, которую сейчас и разжигал. Постепенно от жаровен начал подниматься дымок, да неожиданно так активно, что будто туманом заволок место действия. Магическим туманом, кстати — даже легкий ветерок с моря его не разгонял, а несущая вкусные ароматы пелена как повисла, так и осталась висеть над столами, создавая волшебное ощущение оторванности от реальности. Вероятно, в дыму был какой-то магический эффект, но на меня он не подействовал — в углу появился интересный значок, и быстро глянув, я прочитал, что из-за своего иммунитета избежал магического опьянения.

Из серой мглы к нашей шеренге между тем с задорными возгласами приблизилась разгульная компашка — человек пять. Одеты были только двое, а остальные были обнажены, лишь на лице маски золоченные. Вот здесь манера-то — лица скрывать.

Выхватив из толпы стоящего рядом гладиатора, компания отошла, впрочем, недалеко. Как я понял из обсуждения — у них был спор, кто продержится дольше — некий Делий или настоящий гладиатор. Суть спора сейчас и собирались выяснить опытным путем — две дамы в ожидании уже разложились на траве.

Магический туман постепенно почти рассеялся, оставив после себя легкую молочную пелену, и осмотревшись вокруг, я немного офонарел от увиденного. Кое-где продолжались почти светские беседы, как вон у стола слева, а рядом занимались групповым сексом человек пять. Вообще одетых уже было гораздо меньше, чем одетых, и почти все щеголяли в масках закрывающих лица. Тон голосов над поляной вновь сменился — разнузданные пьяные обсуждения сменились стонами, всхлипами, несвязными выкриками и местами бурным, возбужденным обсуждением происходящего. Как, например, возгласы той самой компании, где Делий судя по его виду, сдерживался из последних сил, а его 'соперник' гладиатор все продолжал трудиться над извивающейся девушкой.

— Пойдем, — неожиданно рядом со мной появилась Немезида и, прильнув на мгновенье, потащила меня за собой. Платье на ней сейчас было полупрозрачное, как и в прошлый раз, вот только ткани было гораздо меньше. Совсем немного сверху и чуть больше снизу.

Двигаясь за ведущей меня между столами девушкой, я с трудом оторвал взгляд от обнаженной загорелой талии, стараясь смотреть по сторонам. Лучше бы на талию смотрел — по сторонам вообще творилось невесть что...

Вакханалия. Точно, вакханалия — понял я теперь истинный смысл этого слова.

Буквально продираясь сквозь густой фон всхлипов, ахов, звонких шлепков обнаженных тел, а кое-где и через их переплетения, мы почти уже выбрались из охваченного безумием плоти празднества, как на меня бросилась полуобнаженная сеньора, за которой стелился шлейф невесомой ткани накидки. Уткнувшись в меня, женщина остановилась, едва не упав, и вцепилась мне в руку. От резкого движения тяжелые купола ее грудей передо мной качнулись, дама чуть не упала, и мне пришлось даже поддержать внезапно бросившуюся ко мне незнакомку, смотревшую на меня блестящими глазами сквозь прорези в маске. Шагнула вперед Немезида, открывая рот что-то сказать, и я уже было думал увидеть сеанс женской драки — очень уж лицо у моей спутницы злое выражение приобрело, но тут бросившуюся ко мне патрицианку подхватил под руку голый мужик без маски, увлекая в мешанину переплетенных тел неподалеку.

Больше нас никто не перехватил и мы, наконец, пришли — миновав поляну с накрытыми столами, оказались на опушке небольшой рощицы, на самой границе магической дымки. Совсем недалеко был скальный обрыв, по краю которого шло изящное ограждение. А вокруг не роща даже, а лесолуг — осмотрелся я — аккуратный газон и будто по линейке посаженные деревья. Да, самое то местечко для...

— Ты ведь не непись, да? — ошарашила меня вопрос Немезида.

Ошарашила еще и от того, что я немного не это планировал услышать. А что еще можно ожидать от едва одетой девушки, которая на свингерской вечеринке патрицианской знати ведет тебя в тихий безлюдный уголок?

— Нет, — справившись с собой, коротко ответил я.

— Ты же не сам сюда попал? — торопливо спросила Немезида.

— Нет... не знаю, — все еще не мог я прийти в себя полностью.

— Я так и думала... жди здесь, мне сейчас надо на пару часов в город отлучиться, и я все решу — выкуплю тебя у Кания и мы узнаем, как ты сюда попал. О'кей?

Еще бы не о'кей — кивнул я не в силах больше вымолвить ни слова — внутри такое дикое облегчение рванулось, что ноги едва не подкосились.

— Все, жди, только веди себя тихо, — оглядываясь, проговорила Немезида и добавила, сделав несколько шагов назад, — не уходи никуда только, скоро вернусь.

Когда девушка упорхнула, не в силах сдержать эмоции я начал мерить шагами пространство от дерева до дерева, не в силах поверить, что вот оно — освобождение. Нет, не зря я столько терпел, сдерживался от истерик и не поддавался паники. Дождался! Дотерпел! Вот только подождать пару часов и...

Зря, наверное, я нюни распустил. Оттого и не заметил, что ко мне приблизилась группа человек из шести. Среди которых был и прилизанный Вариний.

Черт! Черт, черт, черт!!!

Хорошим это явно не закончится. Ну да, уже ко мне направились.

— Эй, животное! — усмехнулся Вариний, — а ты чего здесь спрятался?!

Голос чиновника магистрата был протяжным и с развязными нотками.

— Ты брезгуешь столь прекрасным обществом? Ты, раб?

Интонации патриция сейчас напоминали интонации гопника, который возмущается тем, что ему отказываются дать ноутбук позвонить. Я медленно выдохнул и осмотрелся по сторонам, судорожно пытаясь придумать, что же сделать, чтобы исчезнуть с глаз этой компании. Твою ж ты, а? Всего пару часов надо было не попадаться никому на глаза и...

Странные, кстати — шестеро мужиков вместе, даже без дамского общества. Вдвойне странно, учитывая формат праздника. Они нормальной ориентации, интересно?

— Послушайте, а у меня идея! — вдруг воскликнул Вариний, — придержите его! Таких животных я еще не объезжал...

Черт, это я накликал, что ли своими мыслями?

А свобода была так близко. Уходя от потянувшихся рук и ухмыляющихся рож, я нанес несколько ударов, откидывая противников и бросился на Вариния. Хоть напоследок шею этому петуху свернуть. Но слишком переоцени свои силы — патриций, еще и тридцать пятого уровня, довольно легко ушел с линии моего прыжка, а когда я изменил направление, в руках его невесть откуда появился меч, и острая боль резанула меня по всему телу, а на глаза брызнуло кровью.

Еще один выпад, и снова боль, только теперь сбоку — проклятый Вариний меня едва не располовинил, загнав полоску здоровья далеко в красную зону, так что она даже на периферии зрения появилась тревожно мерцая.

Да, здесь не до попытки мщения — перекатившись по мягкой траве, уходя от очередного удара, я бросился прочь, но почти сразу пришлось уклониться от дымной нитки заклинания, пущенного со стороны дворца. Черт, здесь по периметру поляны стража цепью, еще и с магами!

Уклонившись еще от нескольких заклинаний, я помчался вдоль поляны, на которой продолжалась оргия, хотя кто-то уже отвлекался на громкие крики сопровождавших Вариния мужиков. Едва не воткнувшись в нескольких стражников, я прыжком ушел в сторону, и преследуемый ужей целой толпой человек в десять, побежал как заяц, петляя между столами. У меня хватало ловкости перепрыгивать через периодически возникающие на пути сплетения тел, а вот судя по разъяренным и удивленным крикам позади, преследователи бежали не так грациозно.

Слабое утешение — скрывать было уже некуда — маги меня отжали от стен усадьбы, стражники от рощи и теперь передо мной была только невысокое ограждение скального обрыва, у подножия которого шумел прибой.

— Ай! — воскликнула мелькнувшая передо мной девушка.

Едва не врезавшись от удивления в Немезиду, я замер на мгновенье, но встретившись с огромными глазами, рванулся бежать дальше — что-то подсказывает мне, сейчас не время для беседы с ней.

Даже не думая, я подбежал к обрыву и, оттолкнувшись от широкого парапета, взвился в отчаянном прыжке. За доли секунды оценив открывшуюся панораму темной лазури вечернего моря, с устрашающими клыками скал снизу, понял, что шанс есть — взлетел я высоко, отчаянно, и если инерции хватит, вполне могу в воду приземлиться.

Не удалось — сухо треснула в воздухе молния, в спину мне тупо ударило, пронзив электрическим разрядом, и я, дернувшись от попадания, сломанной куклой полетел на скалы внизу. Здесь вообще без вариантов, несмотря на то, что лужицы воды в расщелинах скал были. В одну такую расщелину я и упал, кстати. И понял, что больше никогда не засмеюсь над анекдотом про 'прыжок из-под купола цирка в стакан в воды без страховки'. Резко хлопнуло, я еще успел почувствовать, что меня как будто прессом в тонкий блин сминает, и сознание меня покинуло.

Глава XVI

В тот момент, когда фотографическая картина прибрежных острых камней прыгнула в лицо, и я влетел в узкую расщелину, вокруг все посерело вместе с мигом виртуальной смерти. Но ощущения были отличными от тех, что на арене испытывал — тогда после убийства меня обездвиживало просто, а сейчас вокруг замелькали серые сполохи, окрасив все призрачным светом, но сразу на меня обрушился мрак. Казалось, в нем я находился вечность, но это только казалось — полная темнота вокруг, вкупе с абсолютным отсутствием каких-либо чувств продлилась буквально мгновенье, и я будто вернулся в тело. Хотя почему будто — умер и сразу вернулся.

Перед глазами темным пологом густился мрак. Ни единого отсвета не ощущалось за опущенными веками. Момента, когда и как очнулся, сразу не поймал и продолжал лежать, прислушиваясь к ощущениям и вспоминая ощущения в момент нахождения в безвременье смерти, которая могла длиться всего миг, а могла и целую вечность.

Тихо. Спокойно.

Мрачно.

Слегка пошевелив рукой, почувствовал колющуюся каменную крошку под кожей.

'Где это я?'

Отвечая на заданный самому себе вопрос, слегка приоткрыл глаза.

Темнота. Полная, кромешная темнота вокруг. Но прошло буквально несколько мгновений, и мрак начал отступать — зрачки расширились, подстраиваясь под отсутствие освещения.

Камера, довольно большого размера — гораздо больше, чем каморка подвала гладиаторской школы. Выщербленный неровный пол, грубая кладка стен. В потолке квадратное отверстие люка. Дальняя часть камеры ограждена сплошной решеткой, за которой грудой валяются лохмотья.

Осмотревшись по сторонам, видя теперь все вокруг в оттенках серых тонов, я похлопал себя по бокам. Мда, все также — подштанники, лохмотья кольчуги. Ни мечей, ни доспеха — наверное, все в полосе прибоя осталось.

— Это что за... — удивленно, даже растерянно произнес я, осматриваясь вокруг и не совсем понимая, куда это меня занесло.

— Ч-черт! — не сдержав ругательства, я попробовал справиться с волнением сопутствующим плохому предчувствию. Вдруг из-за решетки послышался резкий шорох. Напружинившись, я присмотрелся и медленно двинулся к решетке. За ней явно кто-то был, не замеченный ранее.

— Хшшшш... — раздался с той стороны свистящий шепот и на решетку прыгнул ощерившийся в оскале зомби.

Страж

Уровень 12

Пфф... — фыркнул я, стоило присмотреться к соседу. И тут же сам стрелой выбросил руку, хватая неупокоенного за горло. Зомби яростно зашипел, но его уже припечатало к решетке с невероятной силой. Извиваясь, живой мертвец пытался вырваться, когтями вцепившись в держащую руку.

Рванув еще раз так, что и у вжатого в решетку зомби захрустели шейные позвонки, я наклонился к решетке, пытаясь поймать взгляд белесых глаз.

— Ахшшшш.... — зашипел живой мертвец, извиваясь и пытаясь уже оттолкнуться. Угу, прямо так и отпустил — подумал я, видя, что мой взгляд неожиданно имеет эффект.

Потеряв к зомби интерес, я ослабил захват, и мертвец кулем рухнул на пол, тут же засеменив ногами, отталкиваясь и судорожно пытаясь отползти от решетки. Голая кость на одной из ступней противно скрежетала по каменному полу.

— На кого хвост поднял? — без особых эмоций спросил я, отстранено покачав головой и отворачиваясь. И усмехнулся невольно — молодец, че. На низкоуровнем зомби оттопырился. Я даже глянул виновато на мертвеца, но извиняться за грубость не стал. Нечего на меня шипеть было.

— Ты кто? — спросил я стража, но тот не ответил — вжавшись в самый угол, мертвец пытался сейчас раствориться в камне стен. — Мда, спрашивать, как пройти в библиотеку, смысла понимаю, нет, — вздохнув, подытожил я, наблюдая за паническими судорогами зомби в углу. Но извиняться все равно не стал.

Походив немного по камере, поводя руками по кладке камней, я пристроился в углу и коротким жестом вывел меню персонажа. Объемные интерактивные надписи ярко вспыхнули в темноте, впрочем, тьму они не разгоняли, как будто свет, идущий от них, останавливался, не доходя до поверхностей.

Сделав несколько плавных движений, открыл карту мира — и мысленно невольно ахнул. Было от чего — передо мной, будто с высоты птичьего полета, возникла яркая панорама красной, выжженной солнцем земли плато, испещренного дымящимися гейзерами лавы, в центре которого громадой поднималась черная крепость. Уменьшив масштаб изображения, я уже не удержал удивленного возгласа — рядом с плато открылась местность, покрытая джунглевыми болотами. Даже с такой высоты была видна грязно-серая пелена испарений, висящей над землей.

Уже спокойнее хмыкнув, я покачал головой в недоумении — когда-то мой персонаж точно здесь бродил. Картина та же, что и в Витиаса — лишь по углам землю закрывали черные пятна неисследованного пространства, а в центре большое светлое пятно открытой территории прежних похождений.

С интересом я продолжил изучать карту. Неплохо кто-то во мне здесь побродил: плато исследовано почти досконально, да и в болотистые джунгли 'я' спускался, причем углубляясь на приличные расстояния. На очень приличные — приблизив, начал я исследовать путь. Руины Забытого Города, Храм Гарраха в них, а дальше по реке почти сразу селение Мул`Джинн. Дальше шли безлюдные джунгли, путь через которые был открыт только по реке, и снова светлые пятна — судя по названиям, несколько поселений троллей, совсем краешком заметен Форт Изумрудной Дымки. Еще дальше, в углублении речных проток, довольно далеко от поймы широкой реки, которая Великая, кстати, называлась, я заметил Город Темных. Снова повел взглядом по реке и еще ниже по течению увидел поселение Повелителей Зверей. А вот здесь, интересно, кстати — открытая территория раздваивалась, будто тот, кто был во мне, разделился. Или два разу тут ходил. Одна из открытых дорог, выйдя из полностью исследованного поселка, долго петляла по лесу, будто заблудившись, а после почти напрямую рванулась через девственные джунгли. Второй исследованный путь пролегал дальше по реке, открывая всевозможные поселения по берегам. Отложив на потом изучение реки, я на максимально приближении начал проматывать исследованный путь по джунглям — медленно конечно, зато только так все подписи на карте видны.

Тут сверху раздался равномерный скрип. Я быстро свернул карту вместе с меню и поднялся, глядя как со скрежетом медленно отодвигается массивная крышка люка. В камеру сразу ворвались яркие лучи солнечного света, но я не отводил взгляд, продолжая смотреть — зрачки моментально сузились и солнечный свет совсем не слепил.

Люк лязгнул, замерев, и в камеру упала грубая лестница.

— На выход! — рявкнуло сверху.

Выждав несколько секунд, я не торопясь подошел к лестнице и начал подниматься, также без особой спешки. Но и не медля. Поднимаясь, несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь справиться с волнением. Черт, неизвестность то пугает. Постепенно перед глазами появился толстый срез потолка камеры и тут же грубые сапоги стражника. Воин стоял у люка в одиночестве и, судя по виду, очень сильно нервничал. Боялся? Меня боялся, наверное.

'Вау, какой комитет по встрече!' — выбравшись, я осмотрелся, не сдержав удивленного любопытства, и увидел буквально окружившую зев люка шеренгу солдат, выстроенных на удалении. Поодаль стояло несколько магов, а краем виднелись зеленые плащи и хищные крылья шлемов, по которым можно было узнать отряд эльфийских рейнджеров.

— Привет, — недоуменно от такого количества народа выговорил я, но вдруг в спину ударило сразу несколькими заклинаниями. Упав, не в силах даже пошевелиться, я, застыв от эффекта оглушения, наблюдал, как ко мне бегом бросились воины, держа оружие наготове. Затопали рядом по камню подкованные подошвы, и на меня обрушился град ударов. Били древками копий, но били сильно. Очень сильно.

— Прекратить! — рявкнул властный голос через несколько секунд. За это время, впрочем, я оказался избит настолько, что жизнь едва держалась во мне, предупреждающе мигала красная полоска оповещения перед глазами, так что даже без обездвиживающего заклинания я с трудом мог двигаться.

Рядом гулко упало что большое, дохнув пылью. Сильные руки тут же подхватили меня и, подняв, уложили на обструганное бревно. Надо мной сразу склонился едва ни десяток воинов, прижимая руки и ноги к перекладинам косого креста их двух бревен, составленных буквой 'Х'

Черт. Я сейчас с трудом сдерживался, чтобы не запаниковать. Черт, черт, вот это я попал, походу.

— В нашей армии разбойников к крестам обычно привязывают, ага, — послышался голос, и я перевел взгляд на присевшего рядом пожилого воина, который сейчас приматывал мои руки к перекладинам большого креста. — Если будешь кого вязать, мотай пошире — тогда руки не сразу омертвеют, и проживет дольше, ага, — продолжал между тем воин, — я же сейчас сделаю, как варвары на юге. Видно, господам чем-то этот говнюк сильно насолил, раз сказали его прибить. Давай, держите крепче, ага!

— По рукам не попади! — раздался другой голос за мгновенье до того, как в воздухе мелькнул небольшой молот. И тут же я едва сдержал стон — разрывая плоть и заставляя трещать кости в запястье впился железный штырь, пробивая руку и с каждым ударом молота входя все глубже в дерево перекладины.

— Вот так, ага! — подытожил воин, когда широкая шляпка, из-под которой густо сочилась кровь, прижала мое запястье к дереву. — Есть дураки, которые в ладони вбивают, ага. Ну и приходиться потом руки еще и привязывать. Запоминайте, ладони тяжесть тела не выдержат, мясцо рвется, ага. В запястье бейте. В запястье. Давай второй, — поднял голову воин, переходя к другому концу перекладины.

Снова взметнулся вверх молот, и в тишине явственно раздался чавкающий звук разрываемой металлическим штырем плоти. И в этот раз сдержал крик, лишь зажмурившись и застонав еле слышно. Но зубы едва в крошку не сточил, так сильно их сжал.

— Теперь ноги, — повторил воин, поднимаясь и делая несколько шагов к основанию креста. — Смотрите, вбивать надо здесь. Согнув ноги и прислонив сюда, вот так, ага. Это чтобы он не дергался, висеть же он будет на руках, ага.

Голос солдата был сух и будничен, будто он рассказывал, как рыбу разделывать. От этого становилось еще страшнее. Даже боль не так чувствовалась, как предчувствие того, что мне предстоит с таким обращением, когда распинают за здорово живешь, да еще без эмоций. В этот раз я не сдержал вскрика, когда затрещали, ломаясь, кости ступни, сминаемые железным костылем. Каждый удар молота отдавался во всем теле, обжигая выстрелами боли.

— Так, веревку привязали, давайте поднимать, ага, — выпрямился воин, и через некоторое время я почувствовал, как крест начал дергаться, поднимаясь.

— Ага, сюда, сюда, в яму, давай, — начал покрикивать пожилой воин, руководя установкой креста. Я в это время не выдержал, и тяжко закричал, но почти сразу прервался тихим сипением — тело провисло под собственной тяжестью, и даже дышать теперь было неимоверно тяжело — грудная клетка выгнулась из-за растянутых в стороны рук, и не то, что закричать, даже полноценно вздохнуть не получалось. Морщась от боли, я приподнялся, утробно застонав от боли в пробитых ногах, и наконец, вдохнул полной грудью.

— Не сдохнет? — раздался совсем рядом звонкий и юный девичий голос. Услышав который, я даже дернулся, поворачивая голову.

— Никак не должен, госпожа, — в это время подобострастно отрапортовал тот, который совсем недавно вальяжно пояснял методику грамотного распятия.

Немезида. Что? Как?! Почему?! — сумбуром заметались мысли у меня в голове. Ведь она... пару часов подождать... Так может, и появление этого педика прилизанного неслучайно было?.. Она же сказала, что ей в город надо, а я ее видел, перед тем как с обрыва прыгнуть...

Не в силах вымолвить ни слова, я рассматривал девушку, чьи длинные иссиня-черные волосы, спускающиеся до самого пояса, прикрывали даже больше, чем совсем узкое и тонкое ассиметричное платье. Тот же самый наряд, в котором она на празднике была! Когда обещала мне...

— Ты? — выдохнул я когда, наконец, смог справиться с эмоциями.

— Я, — улыбнулась Немезида, — удивлен, сладкий?

Не в силах ничего произнести, я широко открытыми глазами смотрел на нее в крайнем изумлении. И в очередной раз хрипло вздохнул, приподнимаясь на ногах и морщась от боли.

— Полное погружение, измененный алгоритм, — щурясь, произнесла чародейка, снизу вверх рассматривая меня. — Как все изменилось с прошлого раза, да... но тебе нравится, знаю, — осторожно дотронулась она пальчиком до неровной шляпки одного из металлических штырей, торчавшую из ноги.

— Висеть будешь до завтрашнего утра, — металлическим голосом проговорил спутник волшебницы — светловолосый маг в балахоне серого цвета, — а уж завтра мы решим, каким пыткам тебя подвергнуть в первую очередь.

Гюнтер

Чистилище

Уровень 35

Хотя маг вроде и старался выглядеть невозмутимо, но голос его напряженно дрожал от сдерживаемых эмоций.

— Повиси, сладкий, — Немезида даже погладила меня по ноге, избегая, впрочем, потеков крови. — Наслаждайся пока тишиной... — произнесла она, обводя рукой мрачную панораму вокруг, и добавила, посмотрев мне в глаза: — И покоем...

— Оревуар, — после небольшой паузы, насладившись мгновеньем, выразительно произнесла Немезида и, приложив ладонь к губам, поцеловала подушечки пальцев, послав мне воздушный поцелуй.

— Головой отвечаете, — развернувшись, показал командиру солдат на пленника Гюнтер. — Вы тоже, — повернулся он к стоящим поодаль нескольким магам природы, судя по нежно-зеленому цвету плащей, — если сдохнет, сами здесь висеть будете. Ясно?

— Ясно, господин, — в унисон зашелестело ответами.

— Теперь не улетит, — с легкой улыбкой обернулся Гюнтер к Немезиде и переадресовал взгляд дальше, высокому рыцарю в блистающей броне.

— За что? — сквозь боль вдруг с трудом прохрипел я, в очередной раз приподнимаясь на раздробленных ногах, чтобы вздохнуть.

— За что? — резко обернулась Немезида, глянув на меня. — За что?! — повторила она, почти крича, и сощурила глаза, приобретшие злое выражение. Невероятной красоты лицо девушки на несколько мгновений ощерилось пугающей хищной маской.

— Да, твою мать, за что?!! — не выдержал я, — за что?!! Что я вам сделал, твари?!!

Со злобой глядя мне в глаза, Немезида выдержала паузу, а после обернулась, и посмотрела на Гюнтера, сделав повелительный жест рукой. Гюнтер тут же едва не подпрыгнув, переадресовывая жест окружающим, но и так уже воины цепи охранения, да и многочисленные маги старались ретироваться отсюда. Остались только несколько человек, в том числе маг в зеленом плаще неподалеку, который как раз в этот момент кинул на меня слабенькое лечебное заклинание, мазнувшее теплым по щеке.

— Имя Клеопатра тебе что-нибудь говорит? — убедившись, что посторонние удалились на достаточное расстояние, еще больше сощурившись, посмотрела на меня Немезида.

— Какая н...й Клеопатра, Немезида-Афродита и Венера!!! Вы е....сь в край?! Я ...ть за пивом в магазин вышел и очнулся в сраной камере!!! Вы а...ли в атаке, ублюдки!!! Вы что творите, ...ть?!!

Крышу у меня рвануло знатно, и я уже кричал, не сдерживаясь в выражениях, даже почти не замечая боли. Но когда на глаза упала красная пелена ярости, невероятным усилием воли сдержался, внезапно понимая, что могу сейчас сделать. И то, что особого эффекта это сейчас не принесет.

Немезида между тем отшатнулась с выражением, будто принесший ей горячее полотенце для рук официант ресторана этим полотенцем по лицу ей неожиданно и засветил вместо вежливого 'пожалуйста'.

— Эй, а я не поняла, — обернулась девушка к Гюнтеру, — он что, ничего не помнит?

— Э... — замялся светловолосый чародей и обернулся к рыцарю в полном доспехе.

Седрик

Чистилище

Уровень 31

— Э... а... — в свою очередь замялся рыцарь, — понимаете, дело в том, что в момент, когда я... ну, требования системы были таковы... в общем, произведенный мною бэкап к дефолтным настройкам персонажа видимо...

Седрик, несмотря на полный блестящий рыцарский доспех и меч на поясе, напоминал сейчас менеджера среднего звена оправдывающегося по теме вопроса, к ответу на который он даже не готовился.

— Мальчики, вы а...ли, — неожиданно грубо произнесла Немезида, — вы что, думаете, я плачу вам деньги за то, чтобы пообщаться над овощем, который ни хрена не помнит?

— Вы понимаете, дело в том, что...

— Да мне по...й в чем дело! — взорвалась вдруг девушка, — ты свои оправдания можешь в жопу засунуть! Он может вспомнить то, что было?

— Я могу попробовать...

— Сделай. Или... — сверкнув взглядом, посмотрела Немезида на Седрика и, не договорив, резко развернулась и пошагала прочь.

— А... э... Ека... госпожа Немезида! — едва не выпрыгнул из латных сапог Седрик.

— Госпожа Немезида, а с этим что? — спросил он, когда чародейка обернулась.

Да, действительно, а с этим что? — сквозь мучительную боль посмотрел я с затаенной надеждой на Немезиду.

— Пусть повисит пока, — холодно сказала она, бросив на меня почти равнодушный взгляд.

Вот с-сука. Убил бы, честное слово.

Глава XVII

Произошедшее настолько меня ошарашило, что едва не плача, я извивался на кресте, приподнимаясь прибитых к дереву ногах, чтобы глотнуть воздуха. Даже заплакать захотелось от бессилия — настолько был растоптан событиями, что сил на что, кроме жалости к себе, не было. Недолго, правда, пару минут всего дал себе слабости, потом собрался немного. Хорошо хоть не выл, только зубами скрежетал, и сообщение об увеличении Духа еще на одну единицу меня врасплох застало.

Интенсивность мучений и сила боли, кстати, влияли на скорость увеличения духа при молчаливом истязании — в этот раз даже часа не прошло.

— Дебил, — сказал я сам себе, возвращаясь из своих мыслей в реальность виртуального мира. Про то, что обладаю способностью медитации, забыл вовсе.

После того как вспомнил, в принципе висеть оказалось не так страшно. Как под местным наркозом. Не чувствуя боли, я погрузился в пучины 'самосозерцания', продолжая подниматься периодически, чтобы вздохнуть. Интересно, кстати, а кто такая Клеопатра? Надо же, придумать себе такой ник... Клепа, блин.

Неприятно, конечно, на кресте быть гвоздями прибитым. Но хотя бы боли не чувствую. И есть даже надежда, что все вспомню... Так, стоп-стоп-стоп, если я все вспомню, то судя по всему, мне предстоит продолжение экзекуций, на которое настроена Немезида.

Так. Вздохнув, в последний раз наслаждаясь отсутствием боли, я собрался и вышел из состояния медитации — надо за ночь успеть поднять дух настолько, чтобы сохраняя ясность сознания боль вообще не чувствовать. Надеюсь, это возможно.

На улице уже стемнело и полная луна, появившаяся на краю неба, призрачно освещала красноватую землю темного плато, слегка разгоняя мрак вокруг. Я продолжал скрежетать зубами, понемногу уже начиная зубной порошок производить в небольших количествах. Помогало лишь одно — желание увеличить характеристики духа, чтобы стать сильнее хоть как-то. Хоть чуть-чуть...

Находящиеся неподалеку маги, которые как раз недавно сменились, просто наблюдали за мной. Лечить не требовалось — моя жизнь постепенно регенерировалась, но когда значения выходили из красной зоны, из ран на руках и ногах брызгало кровью и уровень здоровья снова проседал.

Пренеприятнейшее чувство. Никому бы не... ага, как же. Пожелал бы, да и не по одному разу. Даже рожи тех, кому желать, как вживую могу представить, вот прямо сейчас. На глаза снова упала красная пелена ненависти, судя по всему активируя способность невосприятия к обездвиживающим эффектам, и снова я сдержался в последний момент. Повишу до собачьего часа, где-то до четырех утра, а там и попробую. Вдруг да получится свалить — то, что я могу спокойно соскочить с этого креста, понял почти сразу, еще когда в окружении своих мучителей. Чудом тогда стерпел, а то бы шанса сбежать себя мог лишить — после того, как с креста бы спрыгнул, вряд ли меня просто так после этого оставили.

После последнего повышения характеристики прошло уже около полутора часов. И, если честно, я терпел уже из последних сил. Зажмурившись, едва не секунды начал считать, больше не в силах терпеть невыносимую боль, но вдруг резко открыл глаза, отвлекшись на инородный звук.

И удивленно посмотрел в сторону двух осевших на землю чародеев, которые должны были наблюдать за мной.

— Спят, — пожал плечами стоящий прямо напротив меня темный эльф.

Глянув в его подсвеченные фиолетовым отсветом глаза, я напрягся. Во взгляде ни на грамм не было сострадания, только отстраненный интерес. Может даже насмешка.

Я молчал, оглядывая неожиданного гостя. Невысокий, белые как снег волосы, лица не видно — полностью закрыто маской, только глаза видны. Одежда темнее ночи — плащ, куртка, штаны, сапоги — все сливается темной массой. Даже для меня, хотя и могу в темноте свободно видеть. Да и вообще как-то он размыт перед глазами, будто в искривленном пространстве сейчас находится. Как я не пытался, стоило только попытаться присмотреться к нему, в попытке узнать имя, мой взгляд будто в сторону уводило.

— Как самочувствие? — холодно поинтересовался эльф, делая шаг ко мне.

Не отвечая, я встретился с насмешливым взглядом. И с трудом сдержался, чтобы не послать непрошеного визитера. Вдруг он сейчас свалит, а маги так и останутся спать? Тогда ведь вообще можно будет...

— Ты бы починил ее, а? — неожиданно произнес эльф, прикоснувшись к одному из обрывков кольчуги на мне. Скосив глаза, я увидел, как он рукой в перчатке в задумчивости стирает с матово-черных колец кровь. Гость продолжал гладить кольчугу, и частично засохшая кровь хлопьями отделялась от колец. Но вот пальцы незнакомца попали на свежие потоки, и ткань перчаток тут же будто в вязкую патоку попала. Только бурую.

— Слушай, ты такой невежливый, — вывел меня из ступора задумчивый голос эльфа, который уже смотрел на меня.

— Да ты тоже... — выругавшись про себя об утерянном времени на прокачку характеристики, проговорил я. И замялся, сдерживая грубость раздражения, но, не зная как сказать поделикатнее. — Ты тоже не представился, — наконец подвернулось мне нужное выражение.

— Можешь звать меня Мой Лорд, — усмехнулся незнакомец.

Выдохнув, я попытался успокоиться. Магов то он усыпил.

— Ты мне нравишься, — неожиданно усмехнулся эльф, так что даже под маской было понятно. — Примешь мой дар? — серьезно произнес он. Насмешка из его взгляда исчезла. — Придешь ко мне?

— Да, — согласился, не раздумывая.

Куда хочешь приду, только бы с креста с этого уйти. С креста слезть, а пока иду, можно и по дороге разобраться, куда меня приглашают.

— Помогать я тебе пока не могу, — проговорил дроу, — да в принципе и не надо. Без меня желающие есть. Но, — вновь взгляд дроу стал насмешливым, — я пока мимо проходил, обронил кое-что...

С этими словами эльф отошел на несколько шагов и положил рядом с небольшим валуном какой-то сверток.

— Помни, я тебя жду, — одними губами произнес эльф и растворился в ночи, оставив меня наедине с самим собой.

Сколько не присматривался, а различить, что же незваный гость неподалеку оставил, не смог. Просто сверток.

Пока всматривался, даже проглядел появление неподалеку хрупкой фигурки, в темный плащ закутанной. Появившаяся со стороны крепости чародейка старалась подойти незаметно, но сейчас она удивленно смотрела на спящих чародеев, совершенно не скрываясь.

— Спят? — удивленно посмотрела на меня девушка, подходя.

Отвечать я не стал, просто молча смотрел на незнакомую волшебницу.

Майя

Элизий

Уровень 35

— Ой, прости, — вдруг приложила она ладошку ко рту, — тебе больно, да?

Хм, какая удивительно догадливая девушка.

— Больно, да, — едва слышно проговорил я, кивнув.

— Ты можешь... ну, сняться с креста?

Если бы не было так больно, я бы, наверное, усмехнулся — с такой непосредственностью она это произнесла.

Усмехаться не стал, кивнул только.

— Давай тогда, быстрее, — оглянувшись на спящих магов, поторопила меня Майя, и резко выпростав из-под плаща руку, кинула в меня заклинанием. По всему телу тут же будто приятным теплом повеяло, а на периферии зрения заиграли изумрудные огоньки блесток. Здоровье восстанавливалось понемногу, и тут же резко начал увеличиваться урон, выгоняя жизнь из желтой зоны — теперь по краям у меня все зелено-красным горело.

Глубоко вздохнув, я резко выдохнул и, приподнявшись, зажмурился. Две секунды дал себе на собраться, страшась грядущей боли, и после воззвал в памяти ненавистные мне образы, чтобы войти в состояние ярости.

Получилось — перед глазами упала багровая пелена, и я тут же рванулся, вырывая в руки, протаскивая их вместе с мясом сквозь широкие шляпки гвоздей. Когда запястья оказались свободны, я естественно упал, под треск костей подломившихся под тяжестью тела ног. Хорошо сработало что-то вроде эффекта болевого шока — сознание я не потерял, но меня на несколько мгновений выключило, а потом уже земля была рядом, в которую я зубами вцепился, чтобы не заорать от боли.

Терпеть пришлось недолго — еще только когда у меня ноги вырвались из удерживающих их металлических костылей, стоявшая рядом Майя начала в меня лечебные заклинания вливать одно за другим.

Боль отступила и, не веря своему счастью, я поднялся на ноги. Тут же Майя подскочила ко мне, схватила за руку и потащила прочь. Но вспомнив о свертке под валуном, я уперся ногами в землю, вырвав руку и одним прыжком оказавшись у булыжника, подхватил с земли сверток.

— Ты что?! — в огромных глазах чародейки испуг буквально плескался, — давай быстрее, бежим отсюда!

Снова схватив за руку, девушка побежала, потянув меня за собой. Особо не сопротивлялся, я бежал рядом, хотя по идее мог ускориться, и ее за собой потащить.

Пробежав в быстром темпе около километра, мы оказались на краю плато. И стоило нам только спуститься по еле заметной тропинке, как передо мной появился светящийся зеленым овал портала.

— Жди меня там! — проговорила Майя, все еще глядя на меня огромными от страха глазами, и сделала жест рукой, показывая в сторону портала.

Ничего спрашивать я не стал — вряд ли будет хуже, чем на кресте, и быстро шагнул вперед.

— Только не выходи никуда! — донеслось мне вслед. Тут же по телу мазнуло холодом, и я оказался какой-то комнате. Прежде чем портал за спиной схлопнулся, оттуда ко мне метнулось что-то, и я машинально уклонился. Зря уклонялся — краюха хлеба и шмат ветчины меня вряд ли убили — присмотрелся я к брошенным с той стороны портала предметам.

Зрение подстроилось под окружающую темноту, и я с удивлением начал оглядываться вокруг. Небольшая комната, простенькое убранство — кровать, шкаф, грубый стол. Быстро осмотревшись, подошел к закрытому изнутри ставнями окну и осторожно выглянул. Мда, номер эконом класса без вида на море. Зато тесный задний двор видно, с огороженной площадкой для домашней скотины.

Закрыв обратно ставни, я прошел, поднял с пола хлеб и ветчину, а после подошел к столу. Положив еду, интуитивно протянул руку к стоящему на столешнице подсвечнику.

— Вау, — не удержавшись, прокомментировал я — магический светильник от прикосновения зажегся, заполнив всю комнату ровным светом. Оглянувшись, осматриваясь вокруг, я снова протянул руку, и светильник тут же погас. Так, с принципом включения выключения все ясно.

Снова включив свет, я подошел к кровати и уселся на нее, положив рядом сверток, который так и не выпускал из левой руки. Не сверток, кстати — сумка.

Магический эльфийский мешок

— Хм, и чем ты такой магический? — спросил я, пытаясь развязать сумку, похожую на обычный солдатский сидор. Только ткань, естественно, другая — серая, будто бы с переливами, но без отсветов.

Магический мешок или нет, но развязать не получилось.

Почесав немного затылок, я решил пойти другим путем — просто протянул руку, простерев ладонь над мешком.

Экипировать предмет? Да/Нет

Блин, еще спрашивает. Конечно, нет, и в угол его выброшу сейчас, мне ведь совсем неинтересно, что там такое!

Протянул руку и утопил в воздухе пункт 'Да', соглашаясь.

— Эй! — не сдержал я удивленного возгласа, после того как сумка исчезла. Стоило исчезнуть интерактивной надписи, как мешок будто вместе с ней испарился.

— Э, ээ, эй! — удивленно проговорил я, но вдруг выругался своей недогадливости и открыл окно инвентаря. Ну да, все оказалось просто — рядом с изображением моей фигуры теперь было изображение сумки, нажав на которую, я увидел появившееся окно с ячейками.

Ячеек было очень много, но в сумке было всего два предмета. Целых два предмета.

Два меча:

Тень Вспышки

Легендарный предмет

Свойства не определены

Кровавый жнец

Легендарный предмет

Свойства не определены

Ух ты.

'Это мне? — Тебе. — А за что? — Просто так!'

Нет, я не раздумывал, прежде чем перекинуть мечи в слоты для оружия, просто... просто понятно же, что это все ж-ж-ж неспроста, как говорил один умный медведь.

— Вау! — снова не удержался я. — Вау, — это уже не так громко, поспокойней — все же эффект неожиданности от появления первого меча за спиной, сразу в ножнах, был посильнее чем после второго. Еще и ремни грудь пересекли крест накрест, а спину теперь давило едва ощутимой приятной тяжестью.

Поднявшись с кровати, я потянул мечи из ножен. Два сообщения появились практически одновременно.

Внимание! Вы взяли в руки оружие 'легендарного' статуса! Подобные предметы вы можете самостоятельно привязать к себе, и никто не сможет у вас их отобрать. Но в таком случае предмет нельзя будет ни передать кому-либо, не продать. Инициировать предмет на себя? Да/Нет

Внимание! Вы взяли в руки оружие 'легендарного' статуса! Подобные предметы вы можете самостоятельно привязать к себе, и никто не сможет у вас их отобрать. Но в таком случае предмет нельзя будет ни передать кому-либо, не продать. Инициировать предмет на себя? Да/Нет

Два совершенно одинаковых сообщения висели перед глазами. Пока не трогая их, я посмотрел по сторонам, рассматривая клинки в руках. Два разных, но чем-то неуловимо похожих меча — длинные, чуть изогнутые клинки, рукояти без гард и на концах каждой будто по небольшому заостренному клюву, которым при случае тоже можно кого приголубить. Украшений никаких, только на вороненом металле лезвий едва заметная вязь темнеет. Клинок в правой руке, 'Тень Вспышки', был чуть длиннее, а лезвие у 'Кровавого Жнеца' было волнистой формы, как у фламбергов. Ясно, почему кровавый и почему жнец — такая форма клинков предназначена для того, чтобы доспехи вскрывать. Надеюсь, здесь пока нет конвенций и эдиктов, запрещающих использование такого оружия .

Ладно, посмотрел и хватит — пора инициировать, — решил я и, не выпуская мечи из рук подтвердил свое согласие.

Внимание! Легендарные клинки у вас в руках оружие злое и своенравное! Процедура инициации может вызвать неоднозначную моральную оценку! Вкупе с полным погружением в образ это может повредить вашей психике.

Вы уверены в своем выборе? Начать инициацию?

Да/Нет/Отложить

Злые и своенравные? — с интересом посмотрел я на тихие и спокойные сейчас клинки. Не сказать, чтобы совсем не волновался, когда подтверждал согласие, но все равно — у меня выбора то и нет особо. Мне выбираться отсюда надо, а для этого нужны инструменты, как ни кощунственно это звучит по отношению к таким красивым своей сдержанной агрессивностью мечам.

Стоило нажать 'Да', как неожиданно стало тихо. И так вокруг тишина была, но сейчас она стала совсем могильной, даже звенящий отзвук исчез.

Внимание! Вы принимаете участие в сценарной ситуации!

Внимание! Находясь в сценарной ситуации, вы неопределенное время не сможете покинуть игровой мир!

Внимание! Чтобы прервать сценарную ситуацию, просто встаньте с колен.

Встаньте с колен? А я разве на коленях? — удивился я, но тут таблички с текстом предупреждения растворились в воздухе, и будто неведомой силой меня приземлило на пол. Руки с мечами вытянулись вверх, острия уставились в потолок, но сразу клинки начали опускаться вниз.

Я сейчас, хотя и действовал сам, смотрел на происходящее будто со стороны, не в силах повлиять на процесс. Нет, скорее всего, захоти, и можно подняться, прервав происходящее, но пока точно не время. Ведь даже начала еще не посмотрел.

Клинки между тем опустились и плашмя легли мне на плечи — Тень Вспышки в правой руке на левое, Кровавый Жнец в левой на правое. Перед глазами встали мои кулаки, сжимающие рукояти. Голова начала запрокидываться назад и остановилась только тогда, когда я вертикально смотрел в потолок, а острия лежащих на плечах и скрещенных на спине мечей в пол. Вдруг мои руки слегка дернулись и медленно двинулись вверх.

Черт. Я не люблю иголок, и не люблю резаных ран.

Чуть заскрипела кожа на шее, разрезаемая клинками и я почувствовал щекочущие ручейки потеков крови. Слегка прикрыв глаза, усилием воли сдержал первый испуганный порыв вскочить на ноги, и остался недвижим.

Горячая жидкость чувствовалась уже на спине. Все обильней и обильней, а клинки между тем двигались медленно, будто наслаждаясь, упиваясь моей кровью. Перед глазами немного помутнело, в ногах появилась предательская слабость.

'А я смогу встать, если что?'

'А я успею?'

'А они меня не убьют?'

Неимоверного усилия стоило сдержать панику и не вскочить на ноги, едва лишь вспомнил о камере, куда попал после смерти.

Все же, надеюсь, эльф не для того мне мечи принес, чтобы я ими себя убил и обратно в камеру попал. А вдруг?

Руки между тем, поднимаясь, все шире расходились по сторонам, а раны на шее становились все глубже. Теперь предательская слабость была не только в ногах, но и во всем теле, а изображение плыло перед глазами.

Эх, будь что будет — подавил я очередной порыв попытаться вскочить на ноги, и тут голову слегка дернуло — изогнутые острия клинков прошлись по открытым ранам, чуть зацепив, и мечи, рванув кожу в последний раз, поднялись вверх.

Несколько капель крови упало мне на лицо. Пару мгновений я постоял с воздетыми вверх руками, а после начал медленно падать ничком.

Пелена серого мрака упала перед глазами еще до того, как ударился лицом в пол.