Дефект бабочки. Ученица

— Здесь направо, ваше высочество, — скомандовала Жэнет.

— Ты уверена? — я в нерешительности остановилась.

Проход не казался надежным. Высокий, но узкий — разойтись в нем двум взрослым эльфам было бы сложновато, с влажными осыпающимися стенами и тоненьким ручейком, струящимся вниз.

— Конечно, я хорошо помню. Так быстрей всего дойдем.

Мы переглянулись и Рениэль, с тяжким вздохом, первым сделал шаг вперед. К счастью стены светились и здесь, хотя теперь идти было сложнее — нога то и дело скользила на мокром щебне, кое-где стены обвалились, и приходилось на этот щебень взбираться и пролезать по узкому проходу. Спустя полчаса такого пути мы напоминали шахтеров после трудовой смены, только были не черными от угля, а грязно — белыми от каменной пыли — от сапог до ушей.

Когда мы пускались в эту авантюру, совсем не приняли во внимание тот факт, что по этой ненадежной, источенной временем и водой крысиной норе вот уже шестьсот лет никто не ходил. И наказанием за нашу беспечность стал обвал. Мы прошли уже достаточно большое расстояние, как вдруг сзади раздался странный глухой звук, который все нарастал, и наконец, шагах в тридцати, где мы только что прошли, потолок рухнул, стены осыпались и коридор превратился в тупик. Все растерянно стояли у насыпи. Дорогу назад завалило начисто.

— Пойдемте, пойдемте, — жизнерадостно позвала наша невидимая провожатая. — Нам все равно вперед надо.

Все молча развернулись и продолжили путь.

Нора стала чуть шире и выше, только более крутой, ручей разросся, и под конец наша компания уже скользила по мокрой гальке под углом в пятьдесят градусов, пытаясь устоять на ногах. Жэнет подбадривала, утверждая, что вот — вот еще немножко и... И конечно мы не удержались. Первыми потеряли опору идущие впереди Рениэль и солдаты — мелкие камешки сдвинулись и покатились, превратившись в маленький оползень. Я заметила, как Орон нелепо взмахнул руками и, не удержавшись, завалился набок. В следующее мгновение мне стало не до наблюдений за другими — пол под ногами пришел в движение, я вскрикнула и в мгновение ока оказалась на пятой точке, но не усидела на месте, а покатилась вслед как мячик с горы, собирая по пути попадающиеся неровности всеми частями тела. Ни остановиться, ни уцепиться не было никакой возможности, в глазах мелькала то стена, то пол, то потолок. Через меня, каким-то чудом не задев, перекатился Даэлин, еще успевший крикнуть, чтобы я береглась. Я его плохо поняла — старалась не разбить голову и не сломать шею.

Когда я на полном ходу вмазалась, другого слова и не подберешь, в кучу малу из моих спутников, по ощущениям прошло гигантское количество времени. По тем же ощущениям падение произошло в несколько секунд. Я со стоном перевернулась на спину, оглушено посмотрела на потолок, ставший очень высоким, и попыталась понять причину такого странного временного парадокса.

— Ира! Ирочка! Что с тобой?!

Надо мной склонился Даэлин.

— Вроде все нормально, — неуверенно отозвалась я. — А почему ты кричишь?

— А почему ты не встаешь? — недоверчиво поинтересовался он.

Я начала подниматься и левую руку, на которую попыталась было опереться, словно проткнуло иглой от кисти до локтя. Не удержавшись, я упала на спину и меня, как обухом, ударило с правой стороны под лопаткой. От неожиданности я резко вдохнула и так и застыла, боясь сделать выдох — игла из руки перескочила в нижнее ребро на спине. Плохо дело.

— Ира?

Теперь меня окружили все. Интересно, падали одинаково, а мне досталось больше. Хотя — на них же кольчуги, наручи. А я свою из вредности не надевала, хоть Иолата чуть не со слезами меня уговаривала. И кому что доказала, спрашивается?

Ладно, давай без паники. Я осторожно выдохнула. Боль под лопаткой тут же усилилась, но не сильно. Что — ж вспоминаем все, чему учил Лис. Несколько осторожных вдохов — боль откликается на каждый, но не резко и в одном месте — я бы, наверное, даже точно указать смогла — где. Похоже, перелом без смещения. Ноги. Ноги слушаются, ноют в нескольких местах, но это ерунда — ушибы. Правая рука молодцом. Левая? Я аккуратно села и принялась ее осматривать. То же что и на спине. Можно сказать — повезло.

— Мне нужны две прямые дощечки. Кажется, я руку сломала.

Эльфы начали озираться вокруг, забыв — откуда здесь дощечкам то взяться? Естественно ничего кроме голых стен с почти стершимся рисунком они не увидели. Мы упали в большую комнату шагов сто в длину и столько же в ширину. В стене зияла дыра, из которой мы вывалились, а справа и слева были двери, вернее то, что от них осталось. Как и в норе стены светились призрачным зеленоватым светом, но не везде — напротив царил непроглядный мрак, только едва виднелся провал широких, низких дверей или громадного камина — точно и не поймешь.

— Вам больно? — Раздался жалобный голосок.

— Совсем немного, — солгала я.

Жэнет горько вздохнула. Потом еще раз. И еще. Мы заозирались. Вздохи были странные — не детские это были вздохи. Скорей китовые — у него объем легких три тысячи литров. Местонахождение неведомого вздыхателя обнаружилось быстро. В противоположном выходе загорелись три красных огонька. Они росли, наливались багрянцем, в середине каждого появился черный зрачок и, наконец, три глаза уставились прямо на нас.

— Ой, бегите налево!

Она не успела договорить, как мы уже неслись к левому выходу.

— Не туда, не туда, налево!

Где у нее лево?! Я налетела на Рениэля и Нандаро, сзади подскочил Даэлин, схватил меня за правую, какое счастье, что за правую, руку и дернул в противоположную сторону, Нандаро и Рениэль рванули за нами, по большой дуге огибая светящиеся глаза. Те внимательно и с недоумением нас провожали. Орон уже подбегал к выходу — он оказался самым догадливым и сразу побежал туда. А может в пылу перепутал, где лево, где право. Мы влетели в следующий зал, пробежали шагов десять и остановились, не понимая, что делать дальше. Сзади была неведомая тварь, но это вылетело из головы мигом.

Мы стояли на потолке. Я не знаю как но внизу был пол, под ногами потолок, на котором мы тем не менее стояли. На полу лежали грязные гнилые тряпки и разбитая мебель. Я провела рукой по волосам — они, не подчиняясь законам притяжения, лежали на плечах. Коса у Рениэля тоже вниз не свешивалась, как и хвосты остальных. И ножны от сабель тоже.

— Иллюзия, — догадалась я. — Жэнет, куда дальше?

-Прямо.

Даэлин сделал шаг вперед, потом еще и уверенно пошел к следующему выходу. Мы последовали за ним. Подошли к каменной стене. Внизу под нами была дверь, но как в нее войти? Прыгать, что — ли? Орон, видимо, сделал попытку взобраться вниз по стене, если такое выражение тут подходит, и, вскрикнув, провалился сквозь нее. Мы ошарашено смотрели на то место, где он только что был. Смотрели недолго — не прошло и десяти секунд, как дверь внизу открылась, высунулась его голова и произнесла:

— Шагайте в стену.

И скрылась. Рениэль шагнул первым, Нандаро за ним. Даэлин вытащил саблю, и пошел следом, не выпуская меня.

Комната, куда мы попали, разительно отличалась от предыдущих. Да что там, она отличалась от всего, что было в лебяжьем болоте. Она оказалась сравнительно небольших размеров без намека на запустение. Почему-то первым бросился в глаза толстый ковер. Он не только не истлел за столько лет, но даже пыль на него не осела, даже рисунок не выцвел. Посредине размещался стол, на столе масляная лампа, а за столом, к нам спиной, сидел человек в длинном плаще с капюшоном. Перед человеком лежала раскрытая книга, а дальше, у самой стены, накрытая, как куполом, огромной стеклянной колбой спала, свернувшись калачиком на ковре, маленькая девочка, лет шести.

Натуральный ангелочек в многослойном розовом платье с зеленым, расшитом золотом поясом. С золотыми крупными кудряшками, будто специально завитыми. Сзади раздался скрип — он отвлек меня от Жэнет. Орон закрывал двери на тяжелый засов. Выходит, раньше она стояла открытой, иначе мы бы сюда не попали.

— Вот — это я, а это батюшка.

Собственно мы и сами догадались. Батюшка никак не реагировал на появление чужаков. Пока я разглядывала девочку, мужчины тихо распределились по комнате, окружив стол и судя по всему, никакой опасности маг не представлял. Я, все еще опасаясь, зашла с другой стороны. Он не спал — мумия в этом не нуждается. Больше всего человек напоминал куклу в натуральный рост, сделанную из бурого папье-маше. Видно было только череп с провалами глазниц, все остальное скрывалось под одеждой. Даже на руках были перчатки из грубой светло-коричневой кожи. Правая ладонь мага лежала на бледно-кремовом листе книги. Я подошла поближе, чтобы лучше разглядеть рукопись. Старинные слова и манера начертания затрудняли задачу. Еще и пробелы практически не различимы, и заглавные в начале предложения никак не выделяются — сплошная линия из букв, не поймешь, где заканчивается одно слово и начинается другое. Все-таки с тех пор в Рондане многое переменилось. �Нить капризнейшей Аллит свяжи ты с нитью грозного Каари на три четверти к одной. И сплети ты его как 7/11/21�. Мама дорогая. Намного проще сейчас — красный, синий, голубой. Ни разу не встречала, чтобы богам какой то определенный цвет приписывали.

Я осторожно подвинула руку мертвеца с фолианта, чтобы прочитать дальше. Но видно не особо осторожно — рука соскользнула и, отделившись от тела, упала на пол. Перчатка с глухим стуком ударилась о ковер, над ней взметнулось густое бурое облако и осыпалось. Фигура нелепо скособочившись поехала вправо, свалилась со стула и встретившись с полом так же развалилась. Одежда опала и уже больше ничего не напоминало человека. Маг в буквальном смысле рассыпался в пыль.

— Ой, папенька пропал, — грустно прокомментировала Жэнет.

Я в остолбенении смотрела на плащ, короткие замшевые сапоги и перчатки — все, что осталось от человека. Если девочка рассердиться, нам не сдобровать. Выхода из этой ловушки мы сами не найдем. Однако моя новоиспеченная фрейлина отнеслась к событию философски.

— Он давно уже не говорил со мной.

— Это он сделал так, чтобы ты уснула?

— Да. Я играла в своей комнате. А потом все забегали, а потом стало тихо, и никого не было. Я позвала кормилицу, но она ушла куда-то. Мне страшно стало, и я пошла к батюшке. А он уже за мной пришел и сказал, что надо торопиться. И мы побежали сюда. А здесь он сказал, что мне надо поспать пока не придет другой маг. И колдовать начал.

— Другой маг? А были еще маги в вашем городе?

— Нет, не было. Но может кто-нибудь в гости заехал. А папенька... Он взял нож и ударил себя в горло. И все.

Понятно. Никогда не слышала о заклинании, позволяющем погрузить человека в сон на шесть столетий, словно прошел лишь день, но подозреваю — ресурсов на такое потребуется много. Собственная жизнь — не больше и не меньше.

Жэнет помолчала и добавила:

— Только я почему-то не уснула. То есть уснула, но не взаправду. Мне сначала казалось, что мне все сниться. Страшно было, но ведь во сне чего только не привидеться.

Я аккуратно перешагнула плащ и склонилась над книгой, перелистывая страницы. Не прост был твой папенька, девочка, ох не прост. Буквы со скрипом складывались в слова, слова в формулы и даже понимая с пятого на десятое, со своими куцыми начальными знаниями я видела воочию — цены этой книге нет. Вот почему за ней идет охота. Нескольких магов Рондан не пожалел. И Альрик... Альрик! Он же идет следом! Нужно немедленно отсюда убираться. Книгу сейчас заверну во что-нибудь — да хоть в плащ мага, удивительно — за столько лет ничего ему не сделалось. И уходим. Как можно быстрее.

— Я все жду, жду, что придет этот другой маг. А его все нет. Может он вообще никогда не придет... Может он забыл про меня.

Я машинально обернулась на девочку в розовом, и поняла, что никуда уйти не получится. Жэнет не знает, что я маг и можно было бы ее обмануть. Нет, даже не обмануть, всего лишь ничего не говорить. Но я не смогу.

Горько вздохнув, я открыла рукопись на последних записях.

— Нет! Княгиня, нам некогда!

Нехорошая черта у некоторых эльфов — только тебе нужно сосредоточиться, так сразу мешают. Рениэль материализовался, словно из ниоткуда, и захлопнул книгу. Я инстинктивно вцепилась в оклад, и мы начали перетягивать ее каждый к себе. Кто в этом соревновании предсказуемо проиграл, пояснять не надо. Рениэль дернул книгу на себя, я взвыла от боли в руке, про которую совсем забыла, но тут мне пришли на помощь.

Я не заметила, как подскочил Даэлин (не до того было), а Рениэль уже отлетел шагов на пять, упал и схватился за скулу. Даэлин встал между нами, с яростью глядя на родственника. Светлый князь посидел на полу, сузившимися глазами буравя своего обидчика. Воины растерянно замерли. Рениэль медленно закрыл глаза, потом открыл, вздохнул и встал.

— Прошу прошения, — хмуро сказал он, обращаясь почему-то не ко мне, а к Даэлину.

— Не забывай, чья она.

— Тогда прикажи ей сам!

— Не учи меня обращению с собственной женой!

То есть, это он просил прощения, за то, что принялся командовать чужой собственностью? А про мою руку даже не вспомнил, это не настолько важно, получается? Потрясающий пример поведения �благородного господина�. Очень показательный. Сочинять баллады о прекрасных дамах, выдумывать тысячи несущественных деталей этикета, но как только дело коснется свободной воли этой самой дамы... Никогда к этому не привыкну. Я с решительным видом распахнула книгу. Мешала левая рука, которую пришлось прижать к груди. Боль пульсировала и рвала ее как взбесившийся пес, да, как нарочно, еще и ребро заныло.

Даэлин подошел вплотную и заглянул в лицо:

— Ира, что ты собираешься делать?

— Может маг оставил способ расколдовать Жэнет.

— Что, тоже мухомором стать хочешь? Кого первого съешь — его? — Рениэль ткнул пальцем в мужа.

Проигнорировав выпад, я посмотрела на Даэлина:

— Я буду осторожной.

— Ира, нет — он покачал головой.

— Пожалуйста, Даэлин. Она так много для меня сделала. Для всех нас. Это неправильно, оставить ее и даже не попытаться помочь.

— Не заставляй меня тащить тебя силой.

Я посмотрела ему в глаза. Я же помню, я знаю — он благородный, он справедливый. Я не могла так ошибаться. Но сейчас видела только упрямство, отчаянье... и страх.

— Пожалуйста.

По щекам потекли слезы. Не специально, сами собой. Даэлин опустил плечи, и устало произнес:

— Хорошо. Прочитай. Только прошу — не рискуй зря. Ты этим никому не поможешь. Обдумай все основательно.

Я быстро закивала, боясь, как бы он не передумал, и принялась разбирать наспех набросанные каракули на последнем листе.

— А вы сможете меня разбудить? — раздался тихий голосок у меня над ухом.

— Я не знаю, дорогая. Но я посмотрю, может, есть такая возможность.

Рениэль, который уже некоторое время мерил шагами противоположную стену, развернулся к высокому князю:

— Рано тебе было жениться.

Не мог не высказаться. Даэлин окинул его тяжелым взглядом, но влезать в спор не стал.