Солнечный камень

Амбер смотрела на совершенно серого безучастного Раяна и не знала, что делать. И как помочь не знала. Она вообще раньше старалась не вмешиваться в такие сложные отношения между человеком, который ее спас и одногодкой, который вел себя будто самый главный на этой базе. Амбер понять не могла, как можно так относиться к тому, кто тебе волю дал, кто помог. Но что бы она сказала, кто бы ее слушал? Да и Соула иногда тоже жалко было, особенно когда после разговоров по коммуникатору, он чуть ли не со слезами и тоской в небо смотрел. Пару раз Амбер даже посочувствовать пыталась, но Соул только гыркнул на нее устало, и Амбер решила больше не пробовать. Сам должен бы со своими проблемами справиться. Вот и справился.

Хотя Амбер так и не поняла толком, что случилась. Факт лишь увидела. Не было Соула на базе. И когда Раян тусклым каким-то бесцветным голосом сказал ей, что теперь они вдвоем остались, что Соул уехал — все равно это много не объясняло. Особенно не объясняло, что с самим Раяном после отъезда Соула происходило. Будто перегорело что-то в Раяне. Будто свет внутренний, такой теплый и чистый, — закончился. Пустым стал Раян. С высохшей оболочкой. Как черная космическая дыра.

Работ на базе не было почти два дня. Раян тупо сидел у мешков с обсидианом, смотрел на буровую и иногда чуть подстанывая, хмурился, скрутившись в клубок. Плечи свернув, от внутренней боли пытаясь избавиться.

Амбер жить пробовала сама, и ухаживать пыталась сама за Раяном. На сколько могла. Сама на легкой горелке делала чай, разводила концентраты, приносила ему миски с едой и чашки с напитком, но он даже пальцем не дотронулся ни к супу, ни к чаю. Не кричал и не ругался. Не разговаривал. Сидел безучастно, плечами об мешок обпершись.

И не оставалось ей ничего, как только после уговоров к Раяну идти спать, взять самой спальник, сесть рядом и, укутав плечи, прислонившись, подстроившись под его дыхание, просто сидеть. И ждать.

Может это дыхание так близко и помогло очнуться. Может в этом и смысл был. Потому, что чувствуя, как совсем рядом, бьется испуганным воробьем сердце человека, который сейчас точно так же от Раяна зависит, как Соул в начале зависел, понял ,что хоть кому-то он нужен. Что не совсем отработанный материал он, Раян, был. Что цель-то у него другая.

И все вернулось на круги свои. Главное увидел Раян. Снова почву под ногами обрел. Непонятную пелену с глаз сбросил.

Он нужен. Он должен доделать дело. И он сможет. А вот, как это сделать, надо было хорошо подумать.

Ведь толком ничего не осталось. И сам Раян без посторонней помощи не справится ни с буровой, ни с добычей воды, нужной как источник денег. Ведь в наличии сейчас даже провизии не было. После того, как ушел Соул, осталась всего одна упаковка концентратов и полбака воды.

Хорошо хоть в каре пока было горючее и можно было слетать в оазис — сделать хоть какой-то запас. А вот, как ехать к господину Нгерггу, было непонятно. Оставить одну Амбер на базе с половинной защитой и полуразряженными батареями периметра, он точно не мог. А звать к себе на базу... И доход от воды будет меньше и за Амбер страшно было — ее где-то на момент визита прятать надо. А вдруг испугается и натворит дел? Кто ж знает что у девочки в голове?

В общем, проблем стало столько, что как их решать было не ясно абсолютно. Но это хоть шевелиться заставляло, а не кулем лежать бесчувственным.

Цели поставил. Еда, вода и горючее. И действовать потихоньку начал.

Сначала чай выпил остывший. После кусок галетного хлеба с супом дожевал. Тут бы еще грамм двести водки — как раз по теме бы были. Но не осталось.

Как там народная мудрость-то гласит: перемелется — мука будет? Главное, чтоб не мУка. Вот чего Раяну меньше всего хотелось.

За три дня ни на метр ближе к янтарю не стал. Просто времени не было янтарем заниматься. Другие вопросы решал. И злился по этому поводу слишком сильно.

Но делать то что? Без воды и горючего буровая встанет. Первоочередной задачей вода была, вот и поехал к оазису. С Амбер.

Прилетел, полог над оазисом откинул, который они с Соулом придумали в качестве маскировки с воздуха, и к воде спустился.

Мало воды было. Слишком мало. И начался тихий маленький ад. Спускаться пришлось почти в самый низ с бадьей, набирать отстоявшуюся воду и подниматься по крутому склону ямы наверх. И так раз за разом. К восьмой ходке рук не чувствовал. К двенадцатой уткнувший носом в песок в метре от поверхности понял, что больше ни литра не дотянет. Амбер помогла. Та самая Амбер, которая сама весила, наверное, меньше, чем бадья. Не усидела в каре, глядя на то, как Раян воду тягает.

Но даже вдвоем слишком скоро устали. Не помощником Амбер была. Слишком слабенькая.

Ноги и руки дрожали. Из ямы с трудом выбрались. Но после, посмотрев на отметку в резервуаре кара, Раян хмыкнул удовлетворенно — почти двести пятьдесят литров удалось собрать. Выложившись, правда, полностью. Так, что даже кар вел и то с управлением еле справляясь. Ломили и плечи, и спина. И тут-то только прочувствовал, каково Соулу было все время водой заниматься.

Продать мог только сотню литров. И восемь золотых заработать. Восемь золотых на неделю.

Как распределять?!

Экономить не на чем было. Вообще. И впервые в тот вечер, когда воду привезли и доходы будущие прикинуть удалось, вечернюю пайку свою располовинил.

Но так, чтоб Амбер не видела. Ей-то и вправду двух ложек супа хватало. И голодать ей просто некуда дальше было, только на ноги поднялась. А вот сам Раян вполне потерпеть мог. Сколько мог — столько бы и потерпел. Он на половинной норме достаточно долго протянет в отличии от буровой без горючего или защитного поля без зарядов батареи. Люди в определенных случаях крепче любой техники были.

Вот так и начался последний этап в добыче солнечного камня. Финал всего.

========== Хлопоты ч.5 ==========

— Не могу больше, — думал Раян.

Мрачнел, хрипел от натуги, продолжая толкать лебедку. И снова, приложившись плечом, двигал ее в верх. Адская работа. Каменоломни, действительно, теперь могли курортом показаться. Даже в лагерях на тяжелых работах по погрузке или кладке дорог было не так трудно. Так трудно никогда не было. Но...даже при такой работе можно было положительный момент найти было. И даже два — от усталости ни думать ни о чем не хотелось. Ни есть.

А это был сейчас весьма ощутимый плюс. Потому что в первые несколько дней после того, как пришлось купить на последние золотые 10 литров отработанного масла для буровой вместо продовольственных пакетов, — есть хотелось просто ужасно. Так хотелось, что по ночам от голода плакать готов был и серый перлитовый песок грызть. Если б в этом хоть какой-то смысл был. Ну, не хватало Раяну — здоровому (пока еще), сильному мужику, двухсот грамм разведенной в два раза больше, чем надо бурды, которую и супом-то назвать можно было с трудом.

Но за то буровая работала. И пневмомолоток вгонял бур на нужную глубину исправно, и даже лебедка, пусть и с усилиями Раяна, но вращалась и тянула грунт.

Анализатор пикал все увереннее и увереннее. Раян каждый метр, который преодолеть удалось, прочувствовал на себе, словно сам сквозь песок пробирался.

Близко было до янтаря. Слишком близко.

И именно эта близость голову сносила напрочь, заставляя делать последний рывок, вкладывать последние силы, требовала, отбросив осторожность рисковать больше, чем надо. Забыл Раян о старой простой истине — 'спеши медленно', хотелось быстро. Так хотелось — до вытья в голос. Потому, что найденный янтарь всем был — и пропуском в новую свою жизнь, и действительно, жизнью для близких, и ... может быть выходом для Амбер. Ведь с янтарем можно было, не принимая во внимание досмотры и таможню, на каре просто в столицу рвануть. После бы оправдался — поняли бы его, родных спасать торопился — простили бы. А под шумок и Амбер на руки матери сдал бы анонимно— пусть после сама оправдывается. Вдруг возьмет да пожалеет. И поможет. Все-таки способов у госпожи министра было значительно больше, чем у старателя с богом забытого Эйху.

Янтарь, действительно, философским камнем стал для Раяна, как и для средневековых алхимиком. Краеугольным.

О Соуле старался не думать. Но самым странным было то, что когда не получалось не думать, не мог злится на него или обвинять. Как никто, наверное, другой пацана понимал. Сам бы, к черту, давным-давно под черные небеса к обнаженным звездам рванул. Тем более, сам знал на что шел, выписывая мальчишке вольную. Слишком трудно тому было оставаться здесь, зная что где-то там, на другом конце Вселенной, ждет та, о ком даже думать было невозможно. А сейчас, осознав что равным стал, что мечта реализовалась, скорее всего стало невыносимо быть спеленатым за руки и за ноги чужой целью. Вот и ушел.

Умом понимал это Раян, а эмоции... Эмоции зашкаливали. И сам, срываясь, всю обиду и досаду на Амбер выплескивать пытался. Извинялся, понятное дело. Но вел себя, конечно, по-свинский. Она-то точно не при чем была, что пацан ушел. (Или все-таки причем? Может и из-за Амбер Соул не выдержал. Им то и вдвоем трудно было. А когда третий появился, так стало хуже в несколько раз. Вся ж нагрузка на Соула легла) Но разве вина в том, действительно, самой Амбер была?

Нет. Вина во всем только Раяна. Он довел жизнь на базе до вот такой безвыходной ситуации. Ему теперь и расхлебывать.

И расхлебывал.

Так расхлебывал — до зеленых кругов перед глазами и выкашлянных легких. Без гермокомплекта к тому же работалось слишком хреново.

И кашлял Раян натужно и глухо, почти не переставая все время. Пока был запас респираторов еще как-то справлялся. Но после того, как уже по третьему кругу пытался использовать старые, забитые пылью и чуть на вырубился просто от нехватки воздуха, обходился только повязкой на лицо. И поход к кару, который стоял в двадцати шагах от палатки, каждый раз пыткой был.

Девчонка тоже кашляла, но ей легче было — ей хоть в пустыню выходить не обязательно. И из палатки Амбер старалась не выбираться вообще. Помогать пыталась — но чем? Не было для нее работы на базе. Разве что обеды готовить — так и не из чего их готовить было. Понимала свою бесполезность и ненужность. Понимала, что мешает. Плакала. Но Раян даже утешать не мог. Просто сил не осталось ни на что. Только на янтарь.

По воду удалось съездить еще два раза. Но в оазисе с каждым разом воды было все меньше. Поэтому и получил от господина Нгергу так мало в последний раз, что даже на концентраты не хватило.

Господин Нгергг, смотря на исхудавшего, с огромными черными синяками под глазами Раяна, качал головой и предлагал помощь. За плату.

Но какая, к черту, помощь, если даже на жратву не хватает?

Раян с горечью вспоминал и бестолково растраченные золотые на Амбер, и ненужные походы в кинотеатр с Соулом. Не на это надо было тратить. А так... Забыл про истинную цель, вот и получил по заслугам.

Девчонку во все поездки Раян брал с собой и закрывал в каре. Не мог бросить базу без защиты. Оборванцы из пустыни снова активизировались, словно чувствуя, что у Раяна запас заряда батарей для охраны периметра падает и скоро можно будет без особых усилий захватить и палатку, и кар, и буровую.

В первую поездку Амбер сидела в кресле и дрожала, как лист под холодным ветром. Боялась, что Раян ее назад вернет. И странно это Раяну было. Жизнь на базе сейчас хуже выдалась, чем у господина Нгергга — ни освещения нормального, ни питания, ни, тем более, развлечений. Но девчонка ничего и слышать не хотела о том, чтобы к хозяину вернуться в тепло и сытость.

Может потому, что с Раяном, действительно, свободной была — хоть от голодухи умереть могла, хоть от отека легких, но по собственной воле.

Боялась возвращения. Каждая поездка пыткой была. Как для Соула раньше... Но сейчас Раян точно уже жалеть не мог. Условия совсем другие были. Даже первые месяцы на базе казались почти счастливыми. Все было проще, все было легче. И... была точная уверенность, что все получится. Вера в силы была. А сейчас ни сил, ни веры не осталось Одно упрямство. Безнадежное.

========== Несчастье ==========

Зеленые мухи перед глазами кружились постоянно и не улетали. А временами их словно становилось больше, и тогда голова начинала кружиться вместе с ними, и весь мир менялся, расплывался, становился нереальным. Приходилось останавливать работу, садиться на песок и просто дышать. Но и это в последнее время почти не помогало. С Амбер было еще хуже. Она просто слегла и лежала почти без движения на своем спальнике. Иногда только открывала глаза и смотрела на Раяна. Странно смотрела. Будто его и не было вовсе. Будто видела она не Раяна, а что-то неявное, нереальное.

Не было ничего. Даже воды уже оставалось так мало. Ехать надо было за водой. И набрать по максимуму, чтоб хоть лишние пару золотых на еду выделить, потому что тянуть дальше было уже некуда, силы уходили слишком быстро. И Раян боялся начал, что свалится однажды и просто не встанет с песка. Руки дрожали. Ноги трусились. Кашлял вообще непереставая, а иногда, после приступов кашля, ощущал на губах привкус крови и...она казалась такой вкусной.

В поездку к источнику собирался долго. Как никогда раньше. Но никогда раньше он и не задыхался после пары шагов, сделанных по песку. Отдыхать приходилось часто. Амбер разбудил и поднял на ноги только с помощью ругани и угроз. В катер отвел, в кресло посадил и, включив защиту периметра, поднял кар в воздух.

Защита базы пока держалась. С треском. Блымая, искря, но работала. Раян с ужасом ждал момента, когда закончится заряд у почти разряженных аккумуляторов. Жертвовать пришлось бы только подзарядкой кара, а это означало полную неподвижность. После того, как Соул с коммуникатором уехал, Раян даже связаться толком ни с кем не мог. И кар выполнял еще и дополнительную функцию в качестве замены коммуникаций. Летать проходилось вместо звонков. Это было дешевле и проще, чем по бортовому кому с трансгалактической связью пытаться делать внутрепланетные звонки. Лимит средств растратил сразу же. Хоть кроме господина Нгерргу и пары человек, некому было звонить Раяну. Не Соулу же наяривать на коммуникатор, требуя вернуться? Глупо.

Но ком не отключал, оставив возможность экстренной социальной связи и один звонок в долг. Но опять же — с кем в долг-то связываться? Не было никого у Раяна.

Кар посадил на песок у оазиса с трудом. Сказывалась раскоординация движений. И вот тут-то Раяну по-настоящему страшно стало.

— Я в развалину превращаюсь, в рухлядь... — сказал он еле слышно сам себе, по приобретенной недавно привычке.

Бадью из кара вытащить удалось. И даже спустился в яму без происшествий — просто по песку скатился. А вот дальше. Насколько реально ослабел, понял когда не то, что поднять двадцатилитровую емкость не смог, а даже с места сдвинуть. Пришлось половинить воду. И еще раз половинить — потому, что просто б не выволок наверх даже такое количество.

Поднялся к краю ямы с трудом. Перелил в бак воду и задумался. Так у него точно ничего не получится. Мало того, что воды в яме был мизер — намного меньше, чем тогда, когда нашли оазис с Соулом, так еще и достать ее стало проблематично. Действовать приспособился по-другому. Не большой тяжелой бадьей, а пластиковой баклажкой. И помощь от Амбер понадобилась. Пока объяснил, что делать надо, пока девчонка сообразила — тоже времени ушло много. Амбер в яму спустилась с веревкой, в емкость воду набрала. А тянул уже Раян, чуть груз перераспределив, устроив примитивный 'блок' с помощью инструментов из каскада.