— Примерно в это же время моя мать разошлась с отцом. Предоставленная сама себе, она очень много работала. Она не была таким уж замечательным инженером, но проявила превосходные способности, как руководитель. Она довольно быстро возвысилась до Адмирала Инженерной службы, и продолжала подниматься к самой верхушке, к Верховному Штабу Звездных Сил.
— Впечатляет!
— И не говорите! В конце концов, Империя, в качестве признания ее заслуг, наградила мою матушку дворянским титулом, сделав ее баронессой Фебдаш. И в придачу она получила эту голубую звезду.
Поскольку его рот был набит овощами, Джинто просто кивнул.
— То есть, как видите, генетически я на все сто процентов планетник. Когда я был примерно в вашем возрасте, это приводило меня в ярость — кому же хочется состариться и умереть, правда? — старик со значительным видом помолчал, — Но когда вы доживете до моего возраста, вы поймете, что все равно не знали бы, что делать с вечной молодостью. Разумеется, пока еще вы этого не осознаёте.
— Пожалуй, нет...
— Тело и душа должны взрослеть и стариться вместе, — барон-отец оторвал крепкими зубами кусок мяса от куриной ножки, — Возвращаясь к моему рассказу, добавлю, что, поскольку моя мать стала имперским вассалом, я получил возможность поступить в Академию Звездных Сил. Поскольку у меня не было чувства пространства, я не мог бы сделаться ни навигатором, ни артиллеристом, ни пилотом. Таким образом, я записался в Кенру Фазиар Хар. Вы знаете, что это?
— Да, эти вступительные экзамены я тоже сдавал. Но мне не слишком хотелось становиться корабельным инженером или дизайнером. Поэтому я предпочел записаться в Академию военных администраторов.
— К счастью, я стал офицером именно на этой должности. Когда матушка заработала титул баронессы и родовые владения, мои навыки инженера очень пригодились. Безусловно, вот то яичко, из которого может вылупиться наш план.
— Что? — спросил Джинто, думая, что же он упустил.
— План, как отсюда выбраться. Кажется, мы собирались вырваться из заточения и свергнуть моего сына? Вы же об этом не забыли? — поддразнил его старик.
— Умоляю вас! Я с самого начала ни о чем другом не думал!
— Даже во время моей волнующей истории? — старому барону, кажется, понравилось подкалывать своего юного "сокамерника".
— Ну, не совсем... — смутился тот.
Старик хмыкнул.
— Не обижайтесь. Просто у меня очень долго не было ни одного собеседника. Я понимаю, что слишком болтлив.
— Вовсе нет. Все это было очень интересно.
— Знаете, вы кажетесь мне приличным юношей, так что, вам не следовало бы лгать старому человеку, даже для того, чтобы польстить ему.
Джинто вспыхнул.
— Теперь давайте вернемся к делам насущным. Корабли и орбитальные дворцы вроде этого во многом схожи. Фактически, такой дворец — это тот же корабль, только без двигателей, согласны? Ну, и я сконструировал этот манор. Я не скрывал его планы от своего сына. И этот проклятый неблагодарный болван запер меня даже раньше, чем официально вступил в свою должность! Но чего он не знал, так это того, что у меня есть секретный пароль, с помощью которого можно контролировать все компьютерные сети в этом дворце. С этим паролем, если бы я только смог добраться до любого компьютерного терминала, я мог бы преподать ему урок-другой.
— Тогда почему...
— Почему я все еще пленник? Скажи мне, мальчик мой: если бы даже я выбрался отсюда, что бы я стал делать? Дворец окружен космическим вакуумом с температурой в три Кельвина. Все слуги, которые сочувствовали мне, давно уволены. Таким образом, просто нет смысла бежать.
— Вы могли бы попросить о помощи.
— Империя не любит вмешиваться в личные распри дворян. Учтите это, раз уж вы теперь тоже аристократ. Да и потом, такая жизнь в целом меня устраивает. Да, я сижу здесь взаперти, но ведь все равно во всей Галактике нет ни одного места, где мне хотелось бы оказаться. Я не хочу видеть никого из моих прежних друзей. Я единственный из них, кто постарел, так что это было бы глупо. Я бы не мог чувствовать себя непринужденно рядом с ними.
— "Тело должно стареть вместе с душой", да?
— О, так вы все-таки слушали болтовню назойливого старикашки!
Джинто улыбнулся.
— Тогда мне не нужно объяснять.
— Да, это не лишено смысла. Но... — хотя он верил старому барону, оставались еще некоторые неясности, — Откуда вы знаете, что ваш сын не поменял коды доступа?
— Я не знаю, — честно ответил тот, — Иногда приходится просто сыграть в рулетку. Жизнь так скучна, если никогда не полагаешься на удачу. В заточении более всего мне досаждает именно то, что не с кем сыграть.
— Я ненавижу такие игры! — после той азартной политической игры, в которую сыграл его отец семь лет назад, Джинто Линн придерживался убеждения, что хватать любую возможность, предоставленную тебе судьбой — гнусно.
— Это ваше право. Но учтите, что наши шансы в этой игре высоки. Очень высоки. Код доступа впаян в саму молекулярную структуру, так что, пока мой сын не выбросил логический кристалл целиком, наш выигрыш гарантирован.
— Правда? — не имея доказательств, что пароль сработает, Джинто был настроен скептически.
— Верьте мне, молодой человек. Поставьте на меня. Ну, а теперь расскажите мне о своих проблемах. Какая прихоть судьбы занесла вас в эти края?
Джинто охотно и быстро рассказал о своем путешествии на "Госроте", столкновении с вражеским флотом и побеге вместе с Лафиэль на курьерском корабле, об их задании предупредить Империю, и остановке в системе Фебдаш для дозаправки.
— Остальное вы знаете, ваше Превосходительство барон.
— Так эта девушка, которую вы зовете "Лафиэль", на самом деле — принцесса Империи?
— Да, — кивнул Джинто.
— Боги, боги... — старик усмехнулся и покачал головой, — Разумеется, такое могло случиться только после того, как я состарился и был отстранен! Поразительно! Моя дорогая покойная матушка была бы так счастлива принять у нас ее Высочество. Даже наследник графа оказал бы нам большую честь своим визитом, но это! Наш семейный статус повышается, я бы сказал...
— Прошу вас, скажите, вы поможете мне? — спросил Джинто.
— Конечно. Как насчет того, чтобы я помог вам и ее Высочеству добраться до корабля, и заставил бы его взлететь? Это вас устроит?
— Да, но нам еще нужно топливо.
— Верно, верно, нельзя забывать про топливо. Да, и про припасы. Прихватите немного припасов для своего дальнейшего путешествия.
— Было бы неплохо! Между нами, армейский паек очень быстро надоедает.
— Прекрасно, значит, мы договорились. В таком случае, остается лишь одна проблема.
— Какая? — спросил Джинто.
— Нам все еще нужно найти компьютерный терминал, с которого я ввел бы пароль. Вынужден констатировать, что мой скверный сынок совершенно мне не доверяет, так что здесь нет ни одного.
— О нет! — произнес Джинто, теряя надежду.
— Ну, вы же не думали, что это будет так легко? Я просто подхожу к терминалу, и вы с вашей подружкой-принцессой сможете улететь отсюда далеко-далеко, пожениться и жить долго и счастливо? Эта Вселенная — не настолько милое местечко...
— Она не моя подружка! — заметил Джинто.
— И напрасно! Я так понял из вашего рассказа, что она очень миленькая.
Джинто предпочел его не расслышать.
— Как мы можем добраться до терминала?
— Прежде всего, мы должны выбраться из этой позолоченной клетки.
— Конечно, но как мы это сделаем?
— Вот хороший вопрос. Нам нужно придумать такой план, чтобы вы показали себя героем перед своей подружкой.
— Она НЕ моя подружка! — вспыхнул Джинто.
— Вы уверены?
— Вполне! — впрочем, как бы он ни отрицал это на словах, мысленно Джинто не мог не признать, что отчасти ему этого бы хотелось.
— Должен заметить, очень немногим во всей Империи бывает дарована привилегия обращаться просто по имени к кому-либо из правящего рода. Или вы так называете ее, только когда самой принцессы нет поблизости? Если так, мне придется пересмотреть свое мнение о вас.
— Э... ну, в общем-то... — смутился Джинто, — Нет, я действительно всегда обращаюсь к ней по имени. Но это ничего не значит... то есть, не значит того, о чем вы, кажется, подумали.
— Как любопытно. Но тогда...
— Если хотите, можно сказать, так получилось благодаря моему везению... пополам с невежеством. Длинная история, в общем, и не такая уж интересная.
— И все равно, я бы хотел ее услышать, — старик досадливо вздохнул, — Хотя, боюсь, вы и ее рассказывать не в настроении, молодой человек.
— Вы правы — совершенно не в настроении, — подтвердил Джинто, — Не говоря о том, что сейчас на это нет времени.
— Так значит, точно не подружка?
— Абсолютно! — и снова за уверенным тоном Джинто спрятал болезненный укол, сопровождавший эти слова и несколько удививший его самого.
— Какая досада. Я-то надеялся, что мой сынок мог бы стать третьей стороной в этом грязном имперском любовном треугольнике. Обидно.
Разумеется, никаких "грязных" отношений с бароном Фебдашем у Лафиэль не было. Фактически, за всю эту ночь у Кловаля ни с кем не состоялось никаких грязных отношений (что вообще-то было нетипично); барон удалился спать в одиночестве. Обычно его сопровождали в опочивальню несколько избранных служанок, но в эту ночь ему было, над чем поразмыслить.
Потягивая свой любимый ринмо из высокого аметистового бокала, барон раздумывал о том, правильный ли выбор он сделал. Хотя он имел склонность переоценивать собственные таланты, барон Фебдаш все же не был ни законченным глупцом, ни безумцем. Он осознавал, что его владения являются частью Империи, но всегда расценивал их, как исключительно свою собственность, и был уверен, что сегодня поступил правильно, защищая ее. Действительно, здесь, в собственном отдаленном баронстве, он без труда мог поддерживать у самого себя иллюзию, будто бы он является вождем независимого королевства. И когда он перехватил переговоры между Лафиэль и диспетчерской, он сразу же подумал о худшем — о том, что он может потерять свой личный рай.
Даже в своих удаленных владениях барон имел достаточное представление о врешнем мире, чтобы догадаться, что вражеский флот, несомненно, принадлежал Союзу Четырех. Все, что он мог сейчас сделать — это цепляться за надежду, что враги не обратят внимания на его территорию. Чтобы так все и вышло, он должен был задерживать любого, кто пройдет через Врата Фебдаш.
"Не похоже, что Лафиэль была убеждена этим объяснением", — думал он. Барон знал, что вероятность того, что его владения сами по себе привлекут внимание врага, незначительна. Поначалу он хотел как можно скорее перезаправить "Пелью" и отправить ее обратно на Плоскость, в надежде, что это отвлечет врага от системы Фебдаш. Но затем ему в голову пришла страшная мысль — а что, если враги все-таки прилетят в его владения?
В таком случае, единственное, что мог бы сделать Кловаль — это сдаться на их милость. В системе Фебдаш не было никакой обороны, так что сопротивление было бы заведомо безнадежно. Он мог, однако же, предложить врагам отдать столько антивещества, сколько они потребуют, если они оставят его в покое. Но что, если они не нуждаются в его содействии? Было вполне вероятно, что они просто заберут антиматерию, как и все прочее, что сочтут нужным, силой.
"В таком случае может оказаться не лишним иметь под рукой внучку Императрицы, чтобы поторговаться с врагом" — рассуждал Кловаль.
Разумеется, Императрица не пошла бы ни на какие уступки, чтобы спасти заложницу, даже если бы это была ее внучка, но барон предполагал, что нападающие могут и не знать подобных вещей. С Лафиэль он мог бы поторговаться и сохранить за собой свой домен. Пожалуй, он мог бы выдать ее и, возможно, даже превратить баронство Фебдаш в военную базу Союза Четырех в обмен на свою неприкосновенность. Он был уверен, что, когда оно сделается крупной топливной базой, баронство получит автономию.
"Но что, если я разорву отношения с Империей, а враги не появятся?"
Что ж, это было бы тоже совсем не плохо. В таком случае он стал бы верховным правителем собственной маленькой вселенной. Ну и что, что у него здесь только полсотни слуг, и что в таком случае ему придется ограничить свое меню небольшим выбором универсальных блюд? Он мог бы стать владыкой своего собственного идеального мира, и это было главное!
Барон мечтал о том, как станет королем, и Лафиэль будет всего лишь одной из его подданных.
Если бы баронство Фебдаш отделилось от Империи, ее титул принцессы больше не разжигал бы в нем зависть, потому что он ничего бы не значил в личных владениях Кловаля. Служанки, робкие и покорные женщины, продолжали бы почитать своего хозяина, как бога. Да, подобное развитие событий казалось ему наиболее удачным из всех возможных.
Откровенно говоря, барон редко общался с женщинами-Ав. Хотя он встречал многих в столице и на военной службе, они неизменно заставляли его нервничать. Чтобы избавиться от этого страха, иногда он приказывал одной из служанок покрасить волосы в голубой цвет и одеться, как аристократка Империи. К сожалению, служанка, переодетая под женщину-Ав, оставалась сама собой — приятная внешне, но в чем-то разочаровывала. В отличие от тех, служанки были слишком уж робкими и покорными. До того момента, как он повстречал Лафиэль, барон попросту забыл, на что похожи настоящие женщины-Ав.
Усмехаясь, Кловаль подлил себе в бокал еще сидра. Он сомневался, что, случись эта встреча в столице, он чувствовал бы себя так же уверенно. Безусловно, его решимость была вызвана тем, что он у себя дома, и это дает ему преимущество. Это было словно репетиция перед его вступлением на трон.
Затем в его затуманенном алкоголем мозгу всплыла еще одна мысль.
"Королевство будет нуждаться в наследнике. Здесь много женщин, но ведь все они — планетницы".
Из-за расхождений в генах Ав и обычных людей, это было чревато неприятностями. Завести ребенка от планетницы почти неизбежно означало бы серьезные врожденные дефекты, если только он не пройдет генетическую модификацию. Разумеется, у Империи было в достатке медицинских центров, где проводили подобные операции. Он сам был рожден в одной из таких "детских фабрик". Однако в баронстве Фебдаш их не было.
С другой стороны, Лафиэль была чистокровной Ав. Таким образом, она могла без проблем родить наследника — по крайней мере, в биологическом смысле. Только одно препятствие омрачало эту перспективу: некоторые такие дети были близки к биологическому шедевру, однако генетическое совершенство не было гарантировано. Когда-то Кловаль видел доклад, сообщающий, что в среднем один из пятидесяти детей, рожденных естественным образом, имеет серьезные отклонения. Но это означало вероятность всего лишь в два процента. Ему понравились такие шансы.
"Да. Принцесса будет вынашивать моих детей".
Его больное воображение разгулялось. Барон предположил, что он, вероятно, станет первым мужчиной в жизни принцессы. Разумеется, он может подождать немного: хотя она была очень красива, пожалуй, она еще слишком молода для него. Он может подождать и подольше, пока она не станет зрелой женщиной.
