Люди с неба

Первое боестолкновение в этой феодальной войне произошло возле берегов острова мятежников. Имперская галера вышла в патрулирование берегов, потому как император решил блокировать своим флотом мятежные острова и попала под массированный залп батареи требучетов. Каменные ядра проломили палубу и днище, почти расколов корабль надвое. Естественно что галера затонула, а все выбравшиеся на берег были перерезаны местными рыбаками, которым морская блокада ну никак не нравилась.

Император хоть и не хотел втягиваться в эту войну, но стал понимать, что кровавая резня неизбежна. Можно было прекратить войну только одним способом, заново породниться с древним родом. Только вот подходящих невест для императора у рода просто физически не было. Не выросли они ещё, а взрослые уже все были замужем. Оставался единственный выход к миру — найти умыкнутую жену. Но как на грех вся разведсеть в главном городе повстанцев была уничтожена и оставалась только организация, пока ещё не засвеченная в другом городе повстанцев. Император не жалел средств и кадров на поиски пропавшей жены. Только результаты пока ещё будут или не будут. В военном отношении император пока решил держать морскую блокаду и натравить на мятежников своих вассалов с целью прощупать их оборону. Выявив за чужой счет слабину в обороне император намеревался атаковать острова по одному, так сказать применить тактику "отщипывания по кусочку".

Так как был гнилой феодализм, то и делалось всё не торопясь. Плыли не торопясь к вассалам императора послы с просьбой наказать мятежников на островах. Плыли новые шпионы и агенты на материк с целью найти пропавшую жену императора и тоже не торопились. Медленно к мятежным островам подплывала имперская эскадра, чтоб отомстить за потопленную галеру. У новой горожанки города Хагн было достаточно времени для натурализации в новой среде. Больше всего её привлекали музыка и стихи повстанцев, молодежь каждый вечер и ночь напролет распевала песни у берега моря подыгрывая себе на инструментах и читала стихи, в основном про любовь и радости жизни. Так как дядюшка Данд скорее бы задаваился чем позволил ночью жечь свечи и масло в светилниках у Алалы было время чтобы погулять с городской молодёжью. Она каждый вечер выводила на теле новые узоры и топала к берегу моря, где её уже ждала компания бесшабашной молодёжи.

Лу и стратегия

Революционный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг!

А. Блок (не сигарет, а поэт) "Двенадцать"

не путать с фильмом Н. Михалкова!

— Итак, господа военные (большие здоровенные), перед нами стоит задача разработать и осуществить общевойсковую операцию, чтоб противник не перехватил инициативу. Предлагаю захват города на побережье. Попрошу высказываться по существу предстоящего дела.

Чёрный Бык поковырял в ухе, осмотрел вынутое содержимое на пальце и выдал:

— Конница тут вам не помощник, предполагаемый объект нападения находиться на мысу, даже на морской косе и по суше к нему у конницы один путь на пулемёты и артиллерию. Они нас выкосят за милу душу, так что это вы как-нибудь без нас.

— А что же наша доблестная пехота скажет?

— А мы что? Мы ничего. Нам бы только приказ и в штыки. Только как до города добираться будем, Стива и Бешеного Пса с Чёрным Джоном нет.

— Кстати, где эти раздолбаи?

— На рыбалку уехали.

— Да и хрен с ними, обойдёмся без них!

— Без них то обойдёмся, а вот без трех кноров вряд ли. Других моторных морских средств у нас нету.

— Таааак, Климин, что у нас с авиацией пернатой?

— А ничего, птиц до сих пор не доставили.

— Почему?

— Нуууу, у меня голова болит, а кроме меня некому.

— И долго она болеть будет?

— Как врачи скажут.

— А мотодельтапланы где?

— Да я ж говорил, что на рыбалку уехали Стив, Бе...

— Ясно!

— Ну хоть дирижабль то на рыбалку не улетел?

— Нет, висит на приколе.

— Значит необходимо сформировать группу десантников-диверсантов. Что на это скажет наша доблестная пехота?

— А мы что? Мы ничего. Нам бы только приказ и в штыки. Только как до города добираться будем, если Пола и Селима нет.

— Как это нет!? — рявкнула Лу.

Поднялся Маленький Гром.

— Дык Пол нажрался как свинья и подрался из-за Наркиссы с Жёлтым Пером, обоих за несоблюдение воинской дисциплины посадили в гарнизонную тюрягу, чтоб хоть проспались.

— А Селим?

— Селим в дезертирах числится с самого карнавала. Ушел в город в самоволку кого-то искать и сам пропал с концами.

— Значит будем проводить операцию силами пехоты и артиллерии. Пехота?

— А мы что? Мы ничего. Нам бы только приказ и в штыки. Только как до города с пушками и припасами добираться будем, у слоних течка началась.

— Хорошо, берем только лёгкое вооружение и сухпаёк, утром под прикрытием тумана...

— Кхе! Кхе!

— Что ещё?

Чёрный Бык вытащил содержимое из второго уха, зачем-то подозрительно его обнюхал и выдал:

— Федя ещё ногу не залечил и в гипсе лежит. Не будет у Вас туману.

— Ладно, что на это скажет наша доблестная пехота?

— А мы что?

— Да знаю я, знаю! Вам бы только в штыки!

— Вот и я говорю. Мы ничего. Нам бы только приказ и в штыки. Только вот Хагн обидится.

Лу нависла скалой над грустным тысячником.

— Почему?

— Дык парад ей надысь обещали, а мы все уйдём. А без параду она и обидится.

— Какой парад? Когда обещала?

— Да третьего дня тому назад во дворце, при смотре моей тысячи во всеуслышание сказать изволили, мол построились как на параде. Госпожа Хагн возьми да и поинтересуйся, что за парад такой. А вы возьми да и пообещай в выходные парад сей провести.

— Опа.

— Только в сандалях маршировать у нас не получиться, развалятся.

— Возьмёте веревку и привяжете к ногам намертво, чтоб ни одна сцука свой ласт не потеряла!

— Оно можно.

— Так, войска готовятся к параду, а я беру снайперку, ручник, запас гранат...

— И меня! — вставил Маленький Гром.

— Ты то мне там нахрен нужен?

— Мне перед рыбалкой Бешеный Пёс наказал быть при Вас неотлучно и держать в пределах видимости и прямой слышимости иначе обещал лично обесчестить в извращённой форме.

— Ладно, операцию по захвату прибрежного города отложить до окончания рыбалки. Парад буду принимать я лично. Селима из под земли достать. Прочесать и вывернуть наизнанку весь город. Всё, все свободны.

Где то в море три охреневших от свободы и выпитого спиртного команды кноров гонялись с дикими индейскими воплями и гарпунами за акулами. Акулы становиться шашлыком упорно не желали, меняли траекторию движения и норовили поднырнуть под киль судна. В конце концов хищников загарпунили и освежевали. Под акулий шашлык спиртяга из Шаолиня пошла ещё быстрей и вскоре морские просторы оглашал хор пьяных глоток, певших каждый своё!

Прибыли "рыбаки" прямо с корабля на...парад. И потому как наказать их уже не успевали, были построены у дворца Хагн, типа почетного караула. Все в перьях и скальпах, два друга чёрный и почти лысый красовались на ступенях дворца. Там же красовался залепленный пластырями Пол в кожанке пилота и в неизменных галифе. И вот первые колонны гарнизонной пехоты ступили на площадь и хохот пронёсся по толпе. Чёрный Джон как Вий пытался разлепить заплывшие от многодневного пьянства глаза, но ему это плохо удавалось. Дэн самопроизвольно утратил контроль над нижней челюстью и она отпала и только мышцы растянувшись не дали ей упасть ниже положенного природой уровня. Чёрный Бык как то нехорошо и не вовремя хрюкнул и попытался отвернуться от зрелища, а Молодой Гром просто медленно сполз под пульт связи. Все вытянув шеи, даже у кого шеи не было от природы, впялились на вышагивающих вояк с воздушными ружьями и примкнутыми штыками. Те старались изо всех сил и шагали в ногу, потому как идти иначе физически они не могли. По приказу тысячника все солдаты порядно были связаны за ноги одной веревкой, которой к ногам у них были привязаны сандалии. Строй старательно пытался держать шаг и обливаясь потом смотрел себе под ноги, пока не поравнялся со дворцом и не послышалась команда:

— Равнение направо-о-о!

Бойцы повернули головы направо и выпустили из поля зрения как ни косили взгляды, связанные веревкой ноги. Кто-то с перепугу замешкался и поспешил ногу опустить, а другой наоборот задержал. Строй ещё какое-то время завис в воздухе, а затем ряды как карточный домик рассыпались и солдаты где рухнули под ноги товарищам, где тупо встали. Парад накрылся медным тазом. Тысячники и сотники метались и пытались построить солдат и продолжить движение, но те уже не могли попадать в такт и в лучшем случае ползли еле еле передвигая связанные ноги. Народ валялся в истеричном хохоте. Одарённые и видящие старательно пытались надуть щёки и не впасть во всеобщий ржач.

Дэн подошел к посеревшей от злости Луизе и посоветовал кончать этот балаган. Под занавес прошла конница красивым аллюром и несколько скрасила эффект от начала парада.

Вечером Пол снова нажрался и получил по морде от Жёлтого Пера. А Селима так и не нашли нигде в городе.

Добро пожаловать, или посторонним вход запрещён

— Мы бодры, веселы...

— Стоп, стоп! "Бодры" надо говорить бодрее. А "веселы" как?

— Веселее!

— Молодец, понял.

из фильма "Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен"

Ещё бы его нашли! Селима в городе уже тю-тю. Вражьи шпионы не дремали и под шум карнавала провели блестящую операции по взятию "языка" из числа людей с неба. До этого они честно старались и дважды кончалось тем, что агенты лишались своих скальпов, а в третий раз и вовсе Чёрный Джон по пьяни троим агентам мозги вынес почти в упор, когда понял, что из кабака его понесли не туда. Зато Селима взяли тёпленьким и быстренько морем переправили курьерским парусником в империю.

Император аж подпрыгнул от неожиданной радостной вести, ведь взяли не просто человека с неба, а судя по донесению командира высшего звена. А как обрадовались имперские палачи! Сколько разнообразнейших инструментов и хитроумнейших приспособлений они приготовили для прибывающего. И какого же было разочарование всех, когда выяснилось, что Селим ни бельмеса не понимает ни по-имперски, ни по-рабски.

Диалог происходил в пыточной примерно такой:

— Говори гад мерзкий, где ваши оружейные мастерские?

— А! А! А! Только не яйца! Только не щипцами! Только не калёными! Всё скажу! Всех сдам! Не надо!

— Не придуривайся, меня не проведешь. Говори сколько вас и где ваши главные города?

— Аллахом клянусь, всё что угодно сделаю, всё что угодно скажу только не щипцами! Спросите по-французски или по-арабски, ну хоть по-английски!

— Я тебя падаль последний раз на нормальном имперском языке спрашиваю, каковы ваши дальнейшие военные планы и чем вы наш флот сволочи топили?!

— А! А! А!

— Ваше императорское величество, упорный попался, не хочет говорить, третий час щипцами его мучаем.

— Не хочет или не может?

— Как это не может? Язык же мы ему не рвали.

— Приведите его в чувство и тащите наверх, попробуем добрый метод.

Когда Селим прочухался, первая его мысль была, что его всё же запытали до смерти эти средневековые гестаповцы. Как и положено правоверному мусульманину погибшему в застенках врага, попал он в рай. Кругом были фонтанчики, фрукты на золотых подносах и полуголые гурии, танцующие под дивную музыку и жаждущие отдаться ему Селиму. Однако вскоре правоверный мусульманин заглянул себе в штаны и со скорбью увидел там свеженькие бинты. Значится это не рай. Тут дверь парадиза распахнула стража и вошел человек в золотой маске. Говорил он властно, но непонятно. Селим плакал, кланялся и ничего не понимал. В результате из рая попал прямиком в зиндан императора, то бишь тюрягу. Но и там доблестный Селим не засиделся.

Ночью с перерезанным горлом упал к нему труп стражника, а затем его оглушили и потащили из тюрьмы к берегу моря, бросили в лодку рыбака и поплыл он в море.

Уже к утру Селим предстал пред грозные очи мятежного феодала, чью внучку он похитил из императорского гарема. К счастью Селима дедушка этого не знал, а то бы без разговоров лично посадил паскудника на кол. Дедушка рассчитывал сделать финт ушами и прекратить войну формально победителем. А для этого он собирался выменять внучку на захваченного имперской разведкой человека с неба, вернуть законную жену императору и после этого официально войну закончить удовлетворением своих интересов. Что касается бедняги похищенного, то его чисто для острастки попинали и посадили за решётку, но уже в подземелье опального феодала.

Только в феодальном замке давно был агент тёмного ордена, который без лишнего шума отправил на тот свет нескольких стражников и в ближайший монастырь ордена Селима, который уже не удивлялся калейдоскопу трупов и темниц. Давненько монахи хотели пообщаться со специалистами людей с неба и вот такой случай представился. А пока очередной палач, теперь уже в рясе, пытался выведать у него секреты, гонец от дедушки Алалы уже торопился в город мятежных рабов, чтобы предложить обмен.

Император был в приступе гнева и разведка довольно быстро обнаружила пропавшего пленника уже в застенках ордена, откуда его с извинениями и сожалением (так и не раскололся гад!) передали с рук на руки палачам императора. Селим вновь попал в знакомые имперские застенки и знакомый голос сказал ему на правильном имперском:

— Ну что гад попутешествовал, сейчас продолжим обучение языкам.

Увидев опять раскалённые клещи Селим потерял сознание.

Через некоторое время к гавани города Хагн подошел корабль и выслал лодку с переговорщиком. Выслушав переговорщика, Дэн и Джон пришли в ярость, но виду не показали. Решили тянуть время, а пока зарядить посыльному жучка. Посадили его за стол, накормили, напоили и тут в залу заходит лжеАлала собственной голозадой персоной и заносит ящичек с двумя воздушными пистолетами, в один из которых уже был поставлен радиожучек. Посыльный естественно её узнал и поперхнулся, потому-что его только, что уверяли, что с минуты на минут достанут все, что потребуется. И Алала прекрасно узнала своего троюродного братца, который кидался в неё скорлупой ореха. А братец то был не дурак и сразу попросил, чтоб прекрасная оружейница, как её представили ему разделила с ними трапезу. Алале показали глазами за стол и пришлось ей участвовать в этом спектакле. А разговор шёл за столом конечно же о ней. Джон и Дэн уверяли, что скоро её доставят. Братишка уписывал мясо и с серьёзным видом уверял, что как только вернут императорскую жену, так сразу же привезут пленного человека с неба у которого голова завязана куском ткани, даже не зная, что того давно из погребов дедушки и след простыл и он растянут на дыбе, плачет, да рассказывает устройство дирижабля. Но его не понимают и продолжают "учить языку".

А разговор тем временем за столом продолжался.

— Как Вас тут зовут?

— Алала.

— Какое странное имя.

— В отличии от имперских женщин, здесь имена дают родители с детства и не изменяют в течении всей жизни.