Сэдэо Узумаки

Сакумо-сенсей с едва заметной тревогой посмотрел на нас. Кажется, ему не понравилось то спокойствие, с которым мы приняли эту новость.

— Не знаю, все зависит от поставленной задачи — ответил Сакумо-сенсей, чуть потерев лицо — уверен, уже к вечеру, мы будем знать.

— И еще, — понизил голос Сакумо, чуть наклонившись к ученикам, — в этом бою, не лезьте вперед. Увидите дерущихся джонинов, обойдите стороной — они вам точно не по зубам. Старайтесь атаковать из укрытий, и никогда не идите вперед сами. Лучше отправляйте теневых клонов — они помогут обмануть ловушки. И... Берегите себя.

Обняв нас еще раз, джонин поспешил скрыться в толпе.

Наше спокойствие — не было напускным. Надежда на скорое возвращение домой, что так бездарно ушла — лишь чуть-чуть кольнула в сердце. Маска апатии надежно защищала своих носителей от любых эмоций, и тем самым не позволяла совершать ошибки. А насчет скорой атаки... Есть ли смысл переживать о том, что нам неподвластно? Куда скажут — туда и пойдем. Что скажут — то и сделаем. Быть рядовым шиноби куда как проще, ибо не надо ломать голову над исполнением приказа. Жаль только, что рядовой шиноби гибнет куда чаще командиров.

Сакумо-сенсей был прав. Еще до вечера мы получили инструкции о целях и задачах нашего наступления. Нашему отряду, за отсуствием джонинов в нем, предстояло сыграть роль массовки, и при неудаче — роль пушечного мяса. Об этом прямо не говорилось, однако наученные опытом, мы услышали все как есть. Впрочем, по официальной версии мы шли уничтожать лагерь нукенинов, столь достававших нас в последнее время. А значит, действительно сильного сопротивления не ожидалось.

* * *

Мы перемещались верхними путями одним большим отрядом. Спереди и позади — находились джонины-сенсоры, обеспечивая незаметный подход к лагерю противника. Иногда — мы останавливались. Иногда — группа поддержки стремительно вырывалась вперед, чтобы уничтожить противника, обнаружившего нас. Ведь, несмотря на жесткую дисциплину и практически полностью бесшумное перемещение — наши противники тоже шиноби, и обнаружить почти две сотни шиноби, большинство из которых чунины — не столь уж и трудная задачка. Да и просто наткнуться на нас, мог случайный патруль, ибо мы уже давно перешли границу Травы, и двигались по их стране.

В какой-то момент, совершенно беззвучно мы все разделились на отряды по лагерям. Первые два резко ушли в сторону, а наш отряд "Риоки", еще какое-то время продвигался вперед.

Ясуо-сан дает знак остановиться. Если присмотреться — впереди видны верхушки палаток. Ясуо-сан хмурится, рассматривая лагерь находящийся аккурат между двумя холмами.

Неплохое расположение — холмы прикрывают лагерь с двух сторон, скрывая от разведчиков. На вершинах же — наверняка замаскированные патрули, отслеживающие любые передвижения в округе. Но вместе с этим — холмы были и слабостью. Захватив их — у нападающих будет сильное преимущество в удобстве атаки. Все это мгновенно пронеслось в моей голове — уроки тактики в клане Узумаки были весьма хороши.

Отмашка Ясуо-сана — и мы стремимся вперед. Наша задача — сам лагерь. Внести сумятицу, выявить скрытые силы противника. Холмами — займутся другие, а после — когда разведка боем подтвердит точное количество противника, присоедняется уже элитные отряды.

Звук тревоги в лагере поднялся одновременно с нашим вхождением в лагерь. Легкое, уже почти привычное чувство животного страха, который неподготовленных людей заставляет бросить все и бежать как можно дальше, нас только неприятно будоражит, заставляя кровь отливать от конечностей, облегчая их подвижность. Наш отряд рассыпается на привычные команды, устремляясь в разные стороны. Привычный мне нырок назад, освобождаю передний план Ичиро, помогая и прикрывая его иглами из-за его спины. Два удара сердца, и первый противник повержен. Его тело с парализованной рукой (благодаря мне) и прожаренной головой (метким огненным цветком Ичиро) еще не успело упасть, а мы уже проскакивали дальше вперед. Умеко не отстает — страхует наш тыл. Так, во всяком случае, мне хотелось верить.

Первые мгновения нашего вторжения — самые простые. Какими бы монстрами не были великие шиноби, большинство из них — все же, только люди. Спящие люди, поднятые по тревоге, несмотря на всю выучку и прилив адреналина в крови, не могли мгновенно разогреть мышцы и воспользововаться молниеносной реакций. Первый десяток шиноби — мы убили, практически даже не заметив их сопротивления. Вторая пятерка была сложнее, но благодаря техникам Умеко, мы закончили с ними так же быстро, как и с первыми. Продвигаясь вперед, мы не теряли головы — как новоприбывшие чунины, а отслеживали местоположение наших товарищей, мгновенно определяясь на помощь какой команды мы можем рассчитывать, а от кого стоит держаться подальше. Недавнее, очередное пополнение нашего отряда, еще не успело пройти испытание кровью.

Где-то позади нас раздалась серия взрывов — прошедшаяся прямой линией по части лагеря. Кажется, кто-то из джонинов тоже вступил в бой. Это было окончание первой минуты боя.

* * *

Мой костюм чунина полностью запачкан в крови. И к сожалению, не только чужой.

Судорожно сжимая в руке кунай, со скользящими каплями крови на нем, я смотрю на Учиху, лежащего передо мной. Его тело сейчас напоминает скорее изломанную куклу, нежели человека. Он без сознания. Я знаю, что я должен сделать. Это знает любой шиноби гарнизона Кокору. Пальцы побелели, от силы с которой я сжимал кунай, стоя над ним. Звучит наш сигнал отхода. Времени для нерешительности больше нет.

Комментарий к Глава 4.

P.s. Да, чунинами становятся в 17-20 лет. Это против того что было в Наруто, но у меня есть два аргумента:

А) Зачем ранг генин, если человек в нем находится меньше года? Глупость. Генин — это ученик, а постичь большинство хитростей шиноби, и отточить техники — нужно явно больше времени. Тем более, что выучить технику — это не только запомнить расположение печатей и правильно подать чакру(что явно не один день, и даже не один месяц), это еще и правильное и точное применение в бою.

Б) Наруто, Сакура, и вообще все их поколение — поколение самое молодое, и потому наиболее гениальное. Как правило дети превосходят своих родителей, а учитывая что события происходят за два поколения до их рождения, можно представить себе что сегодняшние генины — не столь талантливы как их внуки.

P.p.s. В каноне, Какаши Хатаке — признанный гений. Исключение из правил, который смог стать джонином еще до 10 лет.

========== Глава 5. ==========

* * *

Все тело нещадно болело, кроме рук. Их Умеко просто не чувствовала. Сейчас, девушка как никогда жалела о своей поспешности, из-за которой выкинула ампулу с ядом, еще в первую неделю. Уж слишком ее раздражала эта маленькая зеленная ампула, что должна была даровать "спасение". Только слабые используют это, в бегстве от боли. Настоящие шиноби до последнего будет вгрызаться в противника! Так ее учили. Но сейчас... предательская мысль о пилюле мелькала в ее голове. Поймав себя на этом, Умеко задушила этот малодушный порыв, и попыталась сесть. Благо оказалась она как раз у ствола дерева.

Вы видели когда-нибудь, как человек, с неуправляемыми руками, и плохо слушающимися ногами, пытается принять сидячее положение, опираясь подбородком о ствол дерева? Весьма смешное зрелище! Если только, карабкаясь человек не обдирает себе до крови подбородок. На груди не расплывается кровавое пятно. Рассудок от боли не спешит покинуть тело. А судорожное и весьма порывистое дыхание в созвучном с сердцем ритме, не способно заглушить закадровый смех зрителей. Ну и конечно, окружающая обстановка, не напоминает фильм ужасов, с разбросанными частями шиноби, где снежная земля обильно окрашено кровью, а в воздухе витает столь неприятный запах горящего человеческого мяса. Картину завершают верные спутники шинигами — вороны, что не брезгуют таким щедрым угощением, стремясь как можно быстрее те куски, что когда-то называлось человеком.

— Кха, — девушка выплюнула вставшую в горле кровь, наконец-то приняв условно вертикальное положение.

В голове, помимо воли пронеслись последние воспоминания. Вот, перед ними появились очередные противники — пятерка чунинов травы. Судя по их стандартной одежде — они не очень сильны, а значит проблем с ними быть не должно. Девушка привычно формирует чакру, не используя рук — главная особенность их клана, но не успевает использовать их. Головы врагов исчезают, взрываясь фонтанами крови, буквально окутывая стоящего позади них фигуру с тяжелым мечом. Новоприбывший шиноби, безумно смеется под этим кратковременным алым фонтаном и бросается вперед.

Последнее что успевает заметить Умеко — это протектор камня.

КАМЕНЬ?! Что шиноби Ивагакурэ делают здесь?! Дернувшись, Умеко застонала от от резкой боли, прошедшей волной по всему телу, одновременно с этим выметая глупые мысли. Сейчас, нужно выбираться отсюда, а не думать над мотивами условно-нейтральной деревни.

Девушка попробовала подняться на ноги, несмотря на новые волны боли. Что-то, а упрямства ей было не занимать.

Но в этот раз ее упрямство подвело — тело отказывалось слушать голос рассудка, и хоть как-то шевелиться. То, что она умудрилась сесть — уже было сродни подвигу.

Скосив глаза, и оглядев место боя, Умеко пришла к неутешительному выводу — ее "товарищей" здесь нет. Ни сокомандников, ни кого-то из "Риоки". В ближайшем окружении вообще не было заметно никого из живых. Ни шума битвы, ни шума хоть каких-то живых шиноби. Только кровь и прыгающие по трупам вороны.

Умеко прикрыла глаза, пытаясь отрешиться от боли и собраться. Получалось откровенно плохо. Израненное тело раздраженное бесплодными попытками девушки подняться, отвечало проникающей, нестерпимой болью. Умеко попыталась сделать небольшое самогендзюцу, позволяющее отключиться от криков нервной системы, но... не смогла. Всегда, столь четко ощущаемого ею источника чакры, сейчас не было. Просто не было. Во всем теле еще слышались отголоски этой энергии, но источника — центра чакры, просто не было...

Умеко неожиданно облегченно выдохнула. Значит, эта боль — агония. Последние попытки тела удержать жизнь. Осознание этого, казалось бы страшного факта, оказалось неожиданно легким. И более того, позволило наконец-то расслабиться. Сейчас, смотря прямо в оскаленную пасть Шинигами, ничто не имело значение. Ни Коноха, ни клан, ни ее статус главы умирающего клана, со всеми обязанностями и условиями, довлеющие над ней практически с самого рождения. Ничего. Лишь пустота... И свобода. Эфемерная, опьяняющая и столь желанная для одной, в сущности, маленькой девочки.

Недовольные крики ворон, вынужденные покинуть столь лакомые куски плоти, вынудили Умеко сделать последнее усилие и открыть глаза.

— ТЫ?! — прошипела девушка сквозь замкнутные зубы, преодолевая отчаянное желание завыть.

* * *

Сэдэо, выглядевший чуть лучше самой девушки, хотя бы тем, что мог стоять на своих двоих, никак не отреагировал, на более чем холодное приветствие. Опустившись с некоторым трудом на колени, парень активирует технику мистической руки и проводит по телу девушки. Мягкое тепло отозвалось в районе сердца, постепенно разрастаясь по всему телу, заставляя отступать боль. В этом ощущении было что-то странное, необычное. Что-то, что отличалось от техник ирьенинов. Умеко это точно знала, ибо ее благодаря врожденной чувствительности к своей чакре и множеству изнуряющих тренировок в детстве, успела весьма близко познакомиться не только с клановыми целителями.

Техника неожиданно прервалась, заставляя разом исчезнуть всю теплоту в теле, непроизвольно вырывая у девочки стон.

— Что ты тут делаешь?! — Умеко кажется возмущенной, но мне плевать. Куда больше меня волнуют ее раны — они слишком сложны и обширны. Влив в нее остатки чакры — я лишь отсрочил ее свидание с Шинигами, но без серьезной поддержки шансов выкарабкаться у нее маловато. Второй раз за сегодняшний день приходит неприятная мысль, и пальцы инстинктивно тянутся к кунаю. Резко одергиваю себя.

— Я бы не стала спасать тебя — прямолинейно и серьезно сказала Умеко, глядя мне в глаза, от которой видимо не укользнули мои секундные колебания — могла бы добить, но не спасать.

— Знаю — спокойно отвечаю, также прямо смотрю на нее. По этому поводу у меня нет никаких иллюзий. Оставила бы, не колеблясь.

— Тогда зачем? — Умеко не отводит внимательный взгляд от лица парня, покрытого маленькими каплями пота. Кажется, техника далась ему тяжело.

Пожимаю плечами, и поворачиваюсь спиной. Забрасываю руки Умеко себе на шею, и хватаю ее за ноги. Прыжок — и мы на дереве.

* * *

Далеко уйти нам не удалось — я быстро начал выдыхаться.

— Оставь меня здесь! — попыталась приказным тоном сказать Умеко, когда мы остановились на краткий отдых.

— Ага, — вяло киваю. От усталости, мне куда проще соглашаться. Ведь для отказа необходимо еще приводить аргументы.

Стыдно признаться, но я хотел бы ее оставить здесь. Или даже еще там, да... мысленно махаю рукой. А ругань Умеко. К этому я привычен. Да и не только я. Кажется весь лагерь Риоки свыкся с этой стервочкой. Хотя конечно, нам с Ичиро, как ее напарникам, доставалось куда как больше. Жаль, что боевых товарищей, как и родителей не выбирают.

Перевожу взгляд на Умеко. Девчонка пытается бодриться, но сквозь эту фальшивую маску просвечивает страх. Не страх смерти или плена. Но страх остаться одной. Слабой и беспомощной, не могущей даже толком стоять на своих ногах. Умеко стискивает зубы, смотря как я поднимаюсь, но молчит. Я бы сказал, что это похвально, но... Мне было откровенно все равно. Дикая усталось и боль каждого волокна мышц, буквально вопили, требуя отдыха. А еще лучше — смерти. В такие моменты действительно приход Шинигами воспринимается слишком благосклонно. И именно поэтому мой мозг отсекал все мысли, заставляя сконцентрироваться только на одном — на выживании.

Закидывая девчонку себе за спину, несмотря на ее слабые попытки сопротивления, сквозь мои стиснутые зубы пролетел стон боли. Сопротивление сразу же прекратилось, и краем глаза я все же успел заметить облегчение на лице куноичи.

Быть обузой было невыносимо. И трижды невыносимо для того, кто привык полагаться только на свою собственную силу, совершенно игнорируя такие понятия как друзья и товарищи. Поэтому если я страдал физически, таща девочку, то Умеко страдала морально, будучи не в силах заставить меня бросить ее здесь. В какой-то момент, она даже попыталась драться, надеясь что я брошу ее здесь, но... нет. Даже злости на нее не было. Хотя кажется, у меня вообще все эмоции отключились, так сказать для экономии энергии. Но одно чувство заглушить я не мог — чувство приближающейся опасности.

* * *

— Мы двигаемся не в том направлении — безэмоционально заметила Умеко. Странно, что только сейчас.

— Знаю — устало выдыхаю я.

— Тогда почему... — не дождавшись пояснений начала было Умеко, недоговорив из-за резкой остановки.

Спускаюсь с дерева вниз, и осторожно снимаю девчонку с себя. И тут же остервенело загребать руками снег, пытаясь откопать свой тайник.