Новатерра. Часть 4. Хранитель

Преклонив колено, девушка поцеловала крест и руку пасѓтыря сектантов. От наблюдательного же гетмана не укрылась её усмешка при виде револьвера. С другой стороны, своеобразие 'рясы' нисколько Алёнку не шокировало. Что вполне понятно: вряд ли она успела повидать многих священников за две ушедших жизни. Если вообще хоть одного... А Максимилиан, пристально вглядываясь в васильковые глаза, сжал нежную ладонь в своих костистых волосатых лапах.

— Такие дела, батька!.. Как сказано в Книге Песни Песней Соломоноѓвых, кто эта блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце, грозная, как полки со знаменами?! Роза Сарона, лилия долин. Влеки меня, мы побежим за тобою! Достойно любят тебя!

— Истинно так, батюшка, — усмехнулся гетман и повёл друга в подъезд. — Повлеклись-ка мы, дружище, с дороги морсом причастимся да съедим чего-нибудь, пока не началось...

— Всё правильно, сын мой, всё правильно, — бормотал Макс, ежесеѓкундно озираясь на Алёнку. — Ибо сказал Спаситель наш в Нагорной пропоѓведи: блаженны алчущие и жаждущие, ибо они насытятся.

— Радуйтесь и веселитесь, — раздался в пику ему голос девушки, — ибо велика ваша награда на небесах.

Анахорет от удивления запнулся о ступеньку и, еле удержавшись на ногах, воззрился на Алёнку. А та лукаво улыбнулась.

— Да не преткнешься о камень ногою твоею!

— Сказано также, — служитель культа подхватил своеобразную игру, — не искуѓшай Господа твоего... Прости, Вседержитель, за поминание всуе! Дети мои, где вы нашли такое сокровище?! И умна, и глаз не отвести!

— Я говорю вам, — сомкнув ресницы, прошептала Алёнка, — что всяѓкий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём...

Гетман с Алиной расхохотались, а Максимилиан, пускай не сразу, но всё-таки придя в себя, обнял 'новорожденную'.

— Чудо! Утёрла нос особе духовного звания. И чем, ребята?! Словом Божьим! Дай, прелестное дитя, я тебя поцелую!

Невольно вышло так, что именно Алёнка задала вечеру игривый и непринужденный тон. Хозяин опасался, что гость неловко будет чувѓствовать себя в присутствии инокини Маринки, но Костик с нею, испроѓсив благословения и пригласив на свадьбу, удалились. Дела!.. Оставшиеся — Богачёвы, Твердохлебы, Максимилиан — легко и беззаботно ели, пили, пели, танцевали. Весёлый поп, казалось гетману, Алёнушке понраѓвился. Как и впервые видевшей его Татьяне. Если, конечно, той вообще мог кто-нибудь понравиться...

Ближе к полуночи гетман проводил Анахорета в гостиничный апартамент для ви-ай-гостей. Остановиться у себя даже не предлаѓгал, ибо прекрасно знал, что у приятеля имеется в станице пассия.

— В какое время за тобой зайти, Макс?

— Да ты понимаешь, Саня...

— Всё понимаю и благословляю.

— Ну, тогда порядок! Короче, я сам подойду. Но не раньше полудня. Не мальчик ведь уже!..

...Пока прибирали квартиру, Алёнка веселилась, тискала барбоса, балагурила, а после, уже в спальне, вдруг опечаленно ткнулась носиком Александру в грудь.

— Что с тобой, девочка?

— Не знаю, па. Мы так много смеялись. Как бы...

— Ой, малыш, только не накаркай!

Его самого грызли мерзостные предчувствия. Главное, не давал поѓкоя голос Свыше. Какую же промашку он, Великий Гетман, допустил?!..

— Что-нибудь не так, Аль? — уже в постели прижалась к нему супруга. — Плохие новости?

— Нет, моя прелесть, — задумчиво произнес он, — вообще никаких новостей. Но что-то гнетёт, не могу понять, что именно.

— Как твой поход к Доку?

— Всё плохо, разумеется. На выбор: или госпитализация, или доковский спирт... Слушай, они меня кольнули чем-то, весь вечер просиѓдел, как на колу.

— Забыли вытащить иголку?

— Нет, на своем колу. Исполненный плотского желания.

— Не пропало?

— Надо подумать...

Надумал он примерно через два часа. Большую глупость: как в последний раз!

'В пос-ледний раз-з-з!' — зудел во тьме назойливый комар.

'В пос-следний раз-з-з!' — заколыхались листья под порывом ветра.

'В пос-с-следний рас-с-с!' — застрекотал навязчивый сверчок.

'В пос-с-следний рас-с-с!' — шипели угольки костра, вкусив от выплеснутой поминальной рюмки водки.

'В последний раз-дзнь!' — оборвалась гитарная струна, и чёрный гриф залился горькими слезами.

И чёрный гриф кружил над полем отгремевшего сражения.

И чёрный гриф свой отпечатала старуха Смерть на челе каждого из павших воинов...

'У-у-у-у!' — завыли волки где-то вдалеке.

У-у-ух, как же не хочется с косой твоей, старуха Смерть, пересекаться!

Ан нет, позѓдно! Вот уже и запах... Ладан? Миро? Да какая, впрочем, разница?

Прости, малыш!

— За что, па?!

Гетман приоткрыл глаза. Над ним застыла Алёнка. С чашкой ароѓматного дымящегося кофе. Вот и весь ладан! Рано, выходит, нам ещё..!

— Прости, малыш, — быстро нашёлся он, — я тебя нечаянно толкнул.

— Нет, тебе показалось, — улыбнулась девушка и закричала. — Встаѓвайте, сони, Завтра наступило! Скоро дядя Анахорет придёт, одиннадѓцать уже.

— Алёнушка, солнышко, поставь чашечки на пол, — елейным голосѓком проговорила Алина и тут же звонко щёлкнула её по попке. — Будильничек!.. Ладно, иди сюда, не бойся, кушать тебя сегодня не станем.

Алёнка моментально прыгнула меж ними на... хм, половую постель. В объятия Алины. Гетман не успел. Но всё-таки нашел, куда приѓстроить похотливую ручонку...

— Как спалось, малыш?

— От-тлич-чно! А вам? Чего такие заспанные? Братика мне делали?

— Болтунья! — снова легонько шлёпнула её Алина.

— Это уж точно, — согласился Александр. — Знаешь, мать, она уже переняла у Рогачёва весь его босяцкий жаргон, скоро начнет молотить боксёрскую грушу, трескать водку и обжираться мясом.

— Фу, па, как ты некрасиво выражаешься!

— Рамс попутал! — рассмеялась 'ма'.

— Ну и смейтесь! — надула губки Алёна, вскочила, показала им язык. — А я пока приготовлю вам чего-нибудь пообжираться! Вставайѓте, сони! — и пулей унеслась в кухню.

— Э-эх, — сладко потянулся Александр, — сейчас бы..!

— Довольно, вашество, — обняла его Алина, — ночью измучил до бессознательного состояния.

— Значит, могём еще!

— 'Ещё немного, ещё чуть-чуть'... — игриво пропела она, однако тут же уточнила. — 'Эх, раз, ещё раз, да ещё много-много раз'... А ребёнок глазастый, не находишь?

— Ну и что, мать? Мы же не однополой любовью занимались и Дэна третьим не звали. Всё естественно.

— Фи, бесстыдник! Такие речи при юной непорочной деве!.. Лапы поѓхотливые убрал! Да не так скоро, скромный ты наш...

...Архимандрит явился посвежевшей пастве точно в полдень. Вот до чего доводит воинская дисциплина! Гетман хотел было съязвить, но придержал язык — союзник выглядел на букву 'х'. И далеко не хорошо, совсем наоборот.

— Как ты относишься к Блоку, Макс? — странным, на первый взгляд, вопросом встретил его гетман.

— Смотря какой блок ты имеешь в виду, — отрешённо проговорил архимандрит. — Если такую хрень с колёсиком, на которой воду из колодца поднимают...

— Нет, я имею в виду своего знаменитого тёзку. В его поэме 'Двенадцать' есть слова: 'Что нынче невесёлый, товарищ поп?'.. Что нынче невесёлый, а, твоё высокопреподобие?

— Невесёлый почему? Да так вот сразу и не скажешь... Саня, ты как-то хвалился, что кабинет дома оборудовал. Покаѓжешь? По сигаретке выкурим.

— Ты же не куришь!

— Просто посижу, на тебя полюбуюсь... а сам просто посижу, да.

Всё, началось, — подумал гетман. Накаркали проблему! Сейчас узнаем, что там за промашка вышла!

Ни разу не весёлый поп расположился в кресле. В неестественной, донельзя напряженной позе. Хозяин плотно запер дверь.

— Что случилось, Макс? Кто посмел обидеть моего друга и гостя?!

— Не с их, врагов, здоровьем, — ещё сильнее подобрался Максимиѓлиан и показал крепкий кулак, — не с их здоровьем... да, не с их здоровьем...

Совсем никудышный признак, — думал гетман. Злой или озабоченный, Анахорет мог повторять слова и выражения, но троекратно их произноѓсить — впервые. Что-то будет!.. Нет, что-то уже есть. А что? Пассия умерла, не выдержав его ребячьей страсти? Сгорел молельный дом? Господь велел от водки отказаться? Дружина службу завалила? Самогон прокис?

— Мозги не компостируй, Макс, говори прямо!

— Прямо? Прямо... Ладно, прямо! Ты помнишь, я ввёл у себя дежурѓную службу?

— Ну?!

— Ну, пользуясь случаем, зашёл к твоим, так сказать, опытом обменяться. А там плаѓкат висит, типа, 'разыскивается'...

— Стоп, Макс!

Гетман вскочил и бросился из кабинета вон. Он уже понял, что сейчас услышит. И в чём была его промашка — посѓланец Никоненко разминулся с Максимилианом. По его, гетмана, сугубо личной дурости! Стояло авиационное имущество двенадцать лет, и чёрт его не взял. Ну, постояло бы ещё каких-то полчаса, пока лётчик передаст пакет архимандриту!

Он разыскал в прихожей свой планшет и подал другу розыскную ориентировку вместе с отдельной фотографией.

— Этот?

— Он самый, сын мой, он самый... Он самый!

— Личность знакома?

— Более чем... более чем... Да, более чем.

— Да не томи ты!

— Ох, прости! Короче, месяца два тому прибились к моей общине двое иноков-пилигримов, этот вот, брат Аристарх, и ещё один, чуть постарше, противный какой-то, брат Артемий. Сказали, что направляются в уральские скиты, старцу-чудодею поклониться хотят, да брат Артеѓмий захворал в пути... Как братьям во Христе не помочь?! Поселились в одной келье, хоть было полно свободных. Я подумал грешным делом, уж не педерасты ли?! Не понимаю я таких, вокруг полно красивых баб, а они...

— Ерунда это, Максим! — нетерпеливо перебил гетман.

— Да, Саня, конечно, ерунда. Хотя... Ну, короче говоря, пожили они малость, недели две назад в путь засобирались, вроде как брату Артемию получше стало. А третьего дня возвратились — занемог опять в дороге.

Гетман мерил кабинет аршинными шагами. Дурная кровь его бурлила, как вода над сливом ванны с хорошо прочищенной трубой.

— И где они сейчас?!

— Да где им быть? В келье сидят.

— Тьфу! Скажи, Макс, если в твое отсутствие придёт пакет, его моѓнахи вскроют?

— Пусть попробуют!

— Тьфу, мать... мать... мать!

— Погоди плеваться, сын мой. Кто это такие? Что происходит?

В сердцах гетман треснул себя по лбу. За пьянкой и гулянкой он словом не обмолвился союзнику ни о враге, ни об его злоѓдейских устремлениях.

Конечно, наверстал упущенное.

А сам терзался мыслью — поздно!..

— Вот, значит, как, да? — пробормотал, дослушав, Максимилиан. — То-то я думаю, отчего ты на рыцарские ордена окрысился?!.. Слушай, давай позвоѓним дежурному, их тут же схватят!

Возможно, это был и выход, но у гетмана уже горели пятки и чесались руки. Больше того, он видел — у архимандрита тоже.

— Нет, Макс, эти гады вооружены и держатся начеку. Бог знает, скоѓлько людей положат. Давай-ка, братец, погуляем! Заодно посовещаемся...

'Совет в Филях' — гетман, его гость Анахорет, Ходжаев, Док, Богачёв и Елиѓзаров — заседал на теннисной площадке. Коллегиально было решено брать Командора собственными силами. Группой захвата 'Елизаров-Богачёв'. Вместе с Кучинским в качестве садиста-ката. Старший команды — гетман Твердохлеб. Обеспечение — архимандрит Сутягин. Для маскировки взять с собой обеих Алек, Таньку Богачёву и инокиню Марину. Прости, брат Костик, сваѓдьба переносится — война! Последний бой её. Самый последний... Взвод каѓзаков хорунжего Кульчицкого прямо сейчас обкладывает монастырь. В общине объявляется тревога. Ходжаев по бетонке ракетчиков выводит войска на рубежи развёртывания в десяти километрах от монастыря с задачей при необходимости блокировать врага или вести его преследование в лесах. Приказы Главковерха выполняются беспрекословно! Всё, по коням! Вернее, по катерам. Отдать швартовые концы!..

Окаменевшие женщины ожидали их в прихожей. На лицах явственно читался страх.

— Накаркали... — упавшим голосом проговорила Алина.

— Командор обнаружился, — бросил гетман. — У Макса, гад, скрыѓвается. Едем брать.

— Ты не поедешь! Ты ранен.

— Хорошо, — тут же согласился он, чем удивил супругу несказанно. — Тогда, соответственно, и ты остаёшься дома.

Вопрос был, разумеется, улажен без лишних споров, пожеланий и упрёков. Архимандрит напыжился, будто средневековый рыцарь перед боем. Правда, вертел в руках не меч, не булаву, не шестопёр, а страшный свой американский револьвер.

— Ты гляди, какую змею на груди пригрел!

— Полегче, батюшка! — гетман отобрал у него оружие и сунул в кобуру. — Это счастье, что ты её пригрел, иначе искали бы до Втоѓрого Пришествия... Девчонки, быстро собирайтесь! Форма одежды походѓная, яркая, легкомысленная, но не шокирующая — всё же в святую обиѓтель направляемся.

— В пути могли бы пошокировать, — пожал плечами Максимилиан.

— Батюшка, — засуетившаяся Алина укоризненно взглянула на него, — я тебе самолично канкан исполню, однако — после того, как...

— Ша, дочь моя, — в одесском стиле отвечал 'землячке' поп, — счиѓтай, договорились! Соловей-соловей, пташечка! Взвейтесь, соколы, ор-ла-а-а-ами, полно горе горевать!

— Дрожи, буржуй, настал последний бой, и на борьбу архимандрит поднялся, — вторила ему Алина.

Далёких от походов и войны авантюристов, их моментально охватила атмосфера сопричастности, поймал за чубчик боевой азарт. Зато Алёнка не скрыѓвала озабоченности и печали. Переодевшись в шорты с маечкой и пеѓребросив за спину изящный рюкзачок, она прокралась в кабинет, когда покусывавший губы 'па' заканчивал рассовывать латунные патроны в лиѓтой холодный барабан любимой 'Чешской збройовки' модели 'Гранд' заводов Брно. И бросилась ему на шею.

— Иначе нельзя, па?

— Нельзя, малыш!

Он крепко обнял девушку, всей кожей торса ощуѓщая влагу. Наводнение!

— Да-а, ты же обеща-а-ал..!

— А я не собираюсь рисковать, любовь моя. И не стану этого делать. Мы просто будем гулять с тобой и со стороны посмотрим на происходящее...

Не дав ему договорить, в прокуренную комнату вошла Алина.

— Аль, может, и впрямь останемся? — глухо проговорила она. — Ты же ранен!

— Алька, да я пальцем не шевельну! С нами едут Костик и Серёга, лучшие бойцы на сотню вёрст в округе. А там — двое стариков, которые, мне кажется, ничего опаснее карандаша в руках не держали. Дай Бог, чтоб они только были там!..

...Дай Бог! — не уставал молиться он, застыв в пятнадцати шагах от братской кельи и укрывая девушку собой.

Окна каморки были плотно занавешены, дверь, судя по всему, заперта изнутри. Медленно продвиѓгаясь вдоль стены, дозорный миновал её. Серёга чуть задержался, как бы завязывая шнурок. Сектантов не было. Кучинский и Анахорет прикрыли Таньку и Алину...

Сергей и Костя извлекли из-под рубах стволы...

Три...

Два...

Один...

Бей!

Дверь была сброшена с петель ударом Елизарова. СпецНаз осуществил заход. Вслед за ними бросился Кучинский с пистолетом наголо. Гетман и архимандрит застыли со своими, прикрывая женщин, — в подобѓной ситуации возможно всё. И даже более того...