Не для истории

На первом этаже больше не нашлось ни единой комнаты, дом был необыкновенно узким, зато в три этажа. С трудом преодолев лестничный пролет, каждая ступенька которого была в три раза выше меня, я остановилась перед закрытой дверью. Подниматься дальше не было сил, а проникнуть в комнату — возможности.

Ступеньки внизу мерно заскрипели: кто-то бодро поднимался по лестнице. Спрятаться было негде, а я уже на собственном опыте знала, как люди реагируют на неожиданные встречи с безобидными серыми мышками (то хватают за хвост, то швыряются тапками), поэтому я решила просочиться через дверь.

В комнате царил полумрак: окна были занавешены плотной тканью. Посередине стояла узкая кровать, у окна — стол и пара стульев, у стены — комод и высокий шкаф. Вот туда-то, под самый потолок, я и забралась в великом страхе за свой многострадальный хвост. Окно за занавесью, похоже, было открыто: ткань колыхалась, и воздух был свежим. На кровати кто-то лежал под тонким одеялом, вздымающимся в такт дыханию. Шаги из коридора приблизились, бесшумно открылась дверь и тут же, во избежание сквозняка, захлопнулась, впустив кого-то в комнату. К кровати легкой походкой подошел девичий силуэт, тронул лежащего за плечо. Тот шевельнулся и недовольно буркнул:

— Я не сплю. Открой окно, темно.

Занавеску распахнули, и лучи яркого солнца брызнули в комнату, возвращая объектам их облик. За темным силуэтом скрывалась Юля, непривычно одетая в длинное платье. На её распущенных волосах играли солнечные блики.

— Тебе лучше? — жизнерадостно осведомилась она у лежащего.

— Есть хочу, — вместо ответа сказал он и повернулся на спину.

Я оторопела и чуть не свалилась со шкафа. По совершенно незнакомому, чужому, резкому и грубоватому голосу я не смогла узнать говорившего. Но когда одеяло легко откинулось, обнажая голые плечи, а каштановые волосы разлетелись по белой подушке, я увидела на кровати... себя. Все еще бледная и осунувшаяся, я, то есть она, явно была в полном сознании. Теперь я почему-то не могла говорить о ней как о себе. Я и раньше редко смотрелась в зеркало, а в последние дни у меня тем более не было на это времени, но я все равно заметила, что в ней что-то неуловимо изменилось: то ли в выражении глаз, то ли в лице, так, что не хотелось иметь с этим человеком ничего общего. И этот странный голос, НЕ МОЙ голос, с жуткими презрительными интонациями... Нет, это определенно была совсем не я... Но кто? Юля, озадаченная таким поведением, пожала плечами и вышла за дверь. Моя вторая половина продолжала флегматично лежать на кровати, прикрыв глаза и не шевелясь, похоже, ей было еще трудно двигаться. Я задумчиво разглядывала ее — худощавая фигурка выглядела такой хрупкой под легким одеялом, но теперь я не знала, что за ней скрывалось. Я не понимала, что происходит и что делать дальше, поэтому просто сидела и ждала развития событий. Вскоре по комнате вновь пронесся теплый сквознячок: дверь широко распахнулась, ударилась об стену и начала обратный путь, но внутрь успела полувойти-полувбежать Юля с небольшим подносом в руках. На нем стояла глубокая глиняная миска, в воздухе распространялся аппетитный запах. Моя половина приподнялась и, недовольно морщась, взяла в руки плошку.

— Это что? Бульон?

— Ну да... — не очень уверенно подтвердила Юля, опасливо глядя на брезгливую гримасу на лице кормимой. — Полезно ведь... для здоровья...

— Я не буду это есть, — надменно заявила моя половина.

— Но... А-а! — Юля сменила возражения на визг, с несвойственной ей обычно ловкостью уворачиваясь от отправленной в полет неуловимым движением руки миски с бульоном.

Я повторно едва не соскользнула на пол. Тяжелая глиняная плошка с кипятком метко летела девушке в лоб, и, если бы та не смогла так удачно отпрыгнуть в сторону, последствия были бы, мягко говоря, не очень хорошими. Моя половина что, совсем свихнутая?! Юля, похоже, была того же мнения и стала быстро пятиться к двери.

— А если бы ты попала? — тихо спросила она, нащупывая за спиной ручку двери.

— Думаешь, я хотела промахнуться?! — недобро усмехнулась моя половина, провожая ее тяжелым взглядом.

Я не слышала шагов на лестнице, но вылетевшую в коридор Юлю встретил Видар, громко спросив:

— Что случилось?! Кто кричал?

— Там Верена с ума сошла! Она меня только что чуть не убила! — истерически проголосила девушка и шумно потопала вниз, не то сопя, не то всхлипывая на весь дом.

Многострадальная дверь опять приоткрылась, измученно скрипнув, и в комнату прошел Видар с весьма озадаченным выражением лица и, как ни странно. Наслушавшись Юлиных воплей, он на всякий случай остался у выхода, успев ранее воочию оценить мои боевые возможности. Моя половина мрачно буркнула:

— Чего надо? — и ехидно добавила. — Что, дурочку эту прибежал спасать?

— Ну и что же она тебе сделала? — мирно спросил вампир, еще не решив, права была Юля или нет.

— Принесла бульон, — пародийно мирно ответила моя половина.

Видар удивленно приподнял бровь и попробовал логически объяснить мое поведение:

— И вылила тебе его на голову?

— Нет, наоборот. Просто он мне не понравился.

Вампир посмотрел на нее, как на ненормальную.

— Ты вообще думаешь, что делаешь?! — не сдержался он. — Ты же действительно убить ее могла!

— Ну и что? — несколько рассеяно ответила моя половина, уверенно садясь на кровати (зря я грешила на ее здоровье), и резко добавила. — А какое вообще твое дело, отступник?

Я, в общем-то, не поняла, с чего вдруг ей вздумалось обозвать Видара каким-то отступником, поскольку сама знала множество приличных и не очень приличных слов, коими можно обидеть человека, и такого среди них не было. Впрочем, именно такое обращение, сказанное с невыразимо презрительной интонацией, оскорбило вампира до глубины души.

— Что-о???!!! Да как у тебя язык повернулся такое сказать?! Да ты понятия не имеешь, что это значит! Даже не представляешь!

— Почему же, прекрасно представляю. Не буду же я использовать слова, смысла которых не понимаю, — ответила моя половина так невозмутимо, что мне самой захотелось дать ей в нос.

Видар оказался сдержанней и терпимей меня, поэтому только выдал длинную и сложную фразу, половину из которой я даже не поняла, на вторую половину дико бы обиделась, будь она адресована мне. Зато все предложение в целом было однозначно противопоказано к употреблению в приличном обществе. Моя половина оценила это в полной мере и без предупреждения запустила в вампира настоящим боевым флаймером. Я ожидала чего-нибудь подобного, поэтому вовремя выставила перед Видаром заранее заготовленный одноразовый антимагический щит и тут же, не теряя ни секунды, припустила к открытому окну, поскольку после этой манипуляции мой резерв остался совершенно пуст. После грозного возгласа: "Кто еще здесь колдует?!" — в меня метко полетели всяческие молнии, вещи, проклятия и т.д. Я героически спрыгнула с саженного шкафа, перебежала комнату, не оглядываясь, с ходу взлетела на подоконник и ... вспомнила, что нахожусь на втором этаже. Но затормозить я уже не смогла и буквально выскользнула в окно, отчаянно пища. Наверху вспыхнула занавеска, и треснула рама ...

3 глава

Приземлилась я мягко — прямо в пышную прическу какой-то престарелой дамы. Та, и так уже напуганная воплями и грохотом, доносившимися из здания, предсказуемо оглушительно завизжала, затрясла головой и руками, силясь сбросить меня на землю. Я вновь совершила полет (на этот раз — короткий), перекатилась пару раз на дороге и, не останавливаясь, побежала по ней, скрываясь от криков и паники. Ну почему я везде создаю такой шум?! Отбежав на почтительное расстояние, я забилась в какой-то угол, чтобы отдышаться и не быть при этом затоптанной. Да, моя половина, похоже, окончательно свихнулась. Главное, я даже примерно не представляла, что с ней ... со мной?... с нами?... происходит. Когда чего-то не знаешь, надо это что-то у кого-нибудь спросить. Но здесь мне решительно не с кем было посоветоваться. В общем-то, Альпистну по праву называли городом наук, и найти толкового мага или знахаря здесь вряд ли представляло хоть какую-нибудь трудность. Будь я человеком. А я — мышь. Бегать по домам и пытаться телепатически пообщаться с каждым встречным не казалось хорошей тактикой. В голову упорно лез противный старикашка, чуть не сваривший меня в котле. Думать мешало и то, что я сама себя мысленно торопила. Времени действительно было в обрез: моя половина могла такого натворить! Надежда только на ограниченность резерва, то есть, что он закончится раньше, чем в доме и вокруг оного начнут появляться неопознанные тела. Быстро склонившись в пользу более короткого пути, я отправилась на поиски памятного дома.

Нужное место отыскалось лишь к вечеру. Усталая и вымотанная, я запрыгнула на невысокий подоконник только со второй попытки. Неуклюже пропихнувшись в приоткрытое окно, я не стала спускаться на пол. В комнате все было по-прежнему, только под котлом уже давно не теплилось пламя. Значит, либо кому-то из моих соплеменников сегодня крупно не повезло и зелье успешно доделали, либо наоборот. Старикашка сидел в углу на незамеченном мной ранее плетеном кресле-качалке и, кажется, дремал. Я злорадно ухмыльнулась (мысленно) и преспокойно отправилась на поиски заначки. Мне жизненно необходимо было хоть частично восполнить резерв, а у любого уважающего себя мага дома должен найтись энергетический запас. Искомое я обнаружила в небольшой кадке, сиротливо стоящей в углу комнаты. Оная была до половины заполнена водой с едва заметными бегающими по поверхности искорками.

Восполнив силы, я взобралась на стол прямо перед старикашкой и, ехидно усмехнувшись, ОЧЕНЬ громко телепатировала: "Подъем!". Тот к моему разочарованию, оказался на диво хладнокровным и, не открывая глаз, недовольно вопросил:

— Надо что?

— Помощь.

Старикашка соизволил наконец глянуть на собеседника и, увидев меня, возмущенно всплеснул руками.

— Вы, девушка, слишком наглы и самоуверенны, если вновь пришли ко мне.

— Ну, положим, в прошлый раз меня притащили сюда насильно! — огрызнулась я в ответ.

— Вы зря надеетесь, что я буду заниматься исправлением ваших же собственных ошибок.

Безразличный менторский тон старикашки довел меня до белого каления, но я, сжав зубы, насколько могла холодно телепатировала:

— У меня мало времени. Вас ведь не обременит выслушать, в чем заключается мое дело.

Если бы он сказал еще что-нибудь в том же духе, то я, за невозможностью ответить чем-нибудь действенным, просто бы ушла. Но старикашка неохотно кивнул и вновь откинулся на спинку, прикрыв глаза. На протяжении всего моего рассказа он не сменил позы и лишь равномерно покачивался в кресле. Я уж было подумала, что он заснул, но как только замолкла, старикашка неожиданно спросил:

— А что вы можете мне предложить за помощь?

У меня отвисла челюсть. Увлекшись проработкой плана действий, я как-то позабыла, что в наше время никто ничего не делает бесплатно. А денег-то и нет!

— Сколько? — непринужденно телепатировала я, подумав: "Стащу у кого-нибудь".

Он нехорошо усмехнулся.

— Деньги? Нет, деньги мне не нужны. Вот если какой-нибудь редкий артефакт...

— У меня есть кое-что подходящее, только, разумеется, не с собой, — беззастенчиво соврала я. — А вы не объясните, что же все-таки случилось?

Старикашка снисходительно на меня посмотрел.

— У вас, милочка, раздвоение сущностей случилось. Зелье то, которое вы по своей неосмотрительности использовали, этому не причина. Видите ли, у каждого из нас внутри прячется своя сущность. Все качества человека — они в ней. Феномен раздвоения сущностей встречается крайне редко, в основном, у полукровок. В вашем случае в организме, вероятно, сработала некая защитная реакция. Скорее всего, в вашем теле осталась более выносливая сущность, оказавшаяся одновременно и отрицательной. Вы говорили, что не можете использовать боевую магию. Сие происходит потому, что это тело — воплощение вашей положительной сущности.

— Вы хотите сказать, что я — полукровка?!

— Во всяком случае, я этого не вижу, — честно ответил старикашка. — Для объединения сущностей мне нужно посмотреть на ваше настоящее тело, но, судя по вашему рассказу, приближаться к нему чревато. Рисковать, как вы сами понимаете, я не намерен. Поэтому мне требуется любое изображение вашего тела. Приходите через пару часов с портретом и оговоренной оплатой — помогу.

От этой реплики я, как говорится, "выпала в осадок". Совершенно механически выйдя на улицу, я в замешательстве остановилась. Где мне в столь короткий срок добыть собственный портрет и редкий артефакт?! Но еще не ответив на сей насущный вопрос, я уже понеслась вприпрыжку по мощеным улицам обратно — туда, к трехэтажному дому, где, я надеюсь, еще есть кого спасать...

Дом не взорвался и даже не обгорел. Лошади по-прежнему спокойно стояли у крыльца. Напуганная подозрительной тишиной, я взлетела по ступенькам и осторожно вошла в дом. К моему облегчению, с кухни послышался ровный голос Видара. Я заглянула туда: вампир сидел за столом и безуспешно пытался успокоить Юлю, которая регулярно истерически всхлипывала.

— Ну чего ты? Перестань... — уговаривал Видар с завидной терпеливостью.

— Она сошла с ума!

— Ничего страшного, наверняка, это временно. Она выздоровеет.

— Да она прежде полгорода поубивает!

— Успокойся, все будет нормально!

— И зачем я только в этот мир напросилась! — не к месту всхлипывала Юля, и утешение шло по второму кругу.

Я вернулась к двери: юлькины причитания навели меня на мысль. Где сейчас лежала моя собственная сумка, я не знала, но необходимая мне вещь была не там. С тех пор, как я вернулась из юлиного мира, события закружились вокруг меня с такой скоростью, что некогда было вздохнуть. Поэтому я очень долго не вспоминала о небрежно сунутой в карман пачке картинок — как называла их сама Юля, фотографий. Наткнулась я на них случайно, когда пыталась привести куртку в более-менее приличный вид после похождений в Дереве. Некоторые фотографии были безнадежно испорчены, но другие уцелели, их-то я и сунула тогда в чересседельную сумку, вновь о них благополучно забыв.

Лошади, к счастью, стояли до сих пор оседланные, и я без проблем взобралась к Каське на седло. Затруднение возникло потом: сумка была застегнута на потертый ремешок, протянутый сквозь металлическое кольцо. Расстегнуть нехитрый механизм с помощью мышиных лап было довольно проблематично, и я ненадолго задумалась, в нерешительности застыв на седле. К моему несчастью, именно сейчас у хозяев лошадей проснулась совесть: из дома вышел Видар и начал расседлывать Малинку. Удавалось ему это плохо: нервно дергая за подпругу, он ее не только не снимал, но и затягивал еще сильнее. С горем пополам, ежеминутно ругаясь сквозь зубы, вампир справился-таки с однозначно непосильной задачей и подошел к Каське с той же целью. Увлекшись поединком "Видар — седло", я так до сих пор и сидела на самом видном месте. Вампир уставился на меня с неподдельным изумлением (не каждый день увидишь мышь-всадницу!), я посмотрела на него как можно более непринужденно, по-собачьи махнув хвостом.