Уроды пересекли невидимую грань, за которой ни у кого из них не было пути назад. Они повадились в священные земли племени древолазов, а это было в свою очередь смерти подобно для чужака.
Раздались новые выкрики фауны среди многообразия флоры. Появились первые признаки агрессивности среды обитания. Прото-ронты не остановились, продолжая движение, перестраивались в боевой порядок прямо на марше.
Откуда ни возьмись, дорогу им преградил подземный монстр, выскочив из-под толщ грунта на переднем крае колонны. Охрана была снята — смята в считанные мгновения. И тут же со всех сторон ринулись иные чудовищные рептилии, подобно на ту, которую повалили лазутчики. Диверсанты не они, и обладали куда более грозным оружием, впрочем, и сами отдельными уродами, превосходящими всех иных своими габаритами, а соответственно и оружием.
Покоцать, как бывало ранее с налёта прото-ронтов, не удалось. Дикари получили отпор — их живность, которую они обрушили на них. Червеобразного гиганта на переднем крае зафиксировали громилы и, не обращая внимания: могут пострадать иные юниты, располагающиеся там в боевом построении оцепления колонны, произвели выбросы мощной энергии.
Вспышки света сокрыли видимость не только аборигенам, но и ломью, сокрушая округу, устроив новые завалы бурелома. Местность воспламенилась, огонь послужил естественным препятствием в качестве защиты диверсантам. Атаковать противника аборигены не могли, зато уроды в полной мере воспользовались удобным случаем, принялись бомбить округу, накрывая один сектор обзора массированным артобстрелом за другим.
Дикари понесли потери в живой силе и не только среди чудовищных рептилий, коими управляли мысленно на расстоянии, как ими мех-ронты, отдавая и дальше приказы, посредством скрытых сигналов, обнаружив сносный волновой диапазон, действующий за естественной преградой в виде реки.
Диверсанты действовали чётко и без какой-либо суеты, чего в дальнейшем нельзя было отметить про аборигенов. Мало того, что они потеряли уникальную живность, являющуюся их незаменимым оружием, к которому прибегали, в крайнем случае, при столкновении с грозным противником, так ещё и сами страдали, а пострадали, получая многочисленные увечья и ранения, зачастую несовместимые с жизнью.
Шквал огня был произведён столь стремительно изо всех видов вооружения в стане диверсантов, что впервые же мгновения боя с ними, древолазы осознали: это они сами угодили в западню, а не устроили её неприятелю.
Из огня не удавалось вытащить раненых соплеменников — те полыхали у своих собратьев на глазах. Мир в одночасье перевернулся, дикари оказались не готовы к войне с отбросами. Те научились в считанные часы восполнять без меры практически любые потери, а вот аборигенам даже силы черпать неоткуда. Источник не был бездонным, а их горстка, раскинувшаяся на огромную территорию дебрей предгорья. Им не требовалось в неимоверных количествах производить потомство прежде для восполнения немыслимых потерь, которые зачастую несли отбросы, поэтому у них воспроизведение новых видов с подвидами ломья было поставлено на конвейер — оттуда и стекались потоками юниты всех мастей. Подобных мастерских было невероятное количество, разбросанных едва ли не по всем уголкам Вселенной — во многих Галактиках, коих они побывали или только стремились, захватывая и порабощая новые миры. На то и являлись по своей сути пожирателями материи, превращая исходный материал в жалкое подобие собственного общества отбросов. И ничто и никто их не мог остановить.
Не стали исключением и аборигены предгорий из племени древолазов. Им бы следовало объединиться, а они не спешили это делать — были разобщены прежними неурядицами — не жаловали одни других. И если при встрече терпели хоть как-то одни других, порой забредая в чужие владения, однако враждовать открыто — табу. Уступали незваным гостям — и только, пропуская странников далее в иные владения других племён.
* * *
Обиталище прорицательницы.
Старуха переменилась в лице и повела себя довольно странно и необычно для землянина. Вскрикнула и завалилась на твердыню с травяным покровом, замерла.
Со стороны могло показаться: она откинулась раз и навсегда. Вдруг начала трястись. Её колотило, точно наркомана во время ломки — и требовалась новая доза. Что ей могло послужить в случае с ней — оставалось ломать голову, а землянину не хотелось этого делать, она и без того ещё не перестала болеть. Впрочем, и шею ломило.
Падение оказалось не из приятных. Мало того, что он оцарапался, так ещё и чуть было не подрался со зверем хозяйки поляны, угодив на шкуру. И кто кому её едва не попортил — чудовище ему.
Оно зарычало угрожающе, на этом неприятности и закончились для человека, животное окликнула Лиа-три. Разницы, если бы аналогичный приказ исходил от Три-Наи, никакого — эффект воздействия превзошёл все ожидания.
Зверь недовольно огрызнулся напоследок, и не совсем боязливо, как бы это сделал его земной прототип, выдрессированный до предела совершенства — подскочил грозно, и раззявил свою пасть, выказывая разом в затяжном рыке всё, что думает относительно пришельца.
Игоря окатила волна зловоний исходящая из пасти монстра, не считая той слизи, которой он окатил его, перепачкав с головы до ног. Человек испытал шок. Всё сразу стало на свои места — состоялось его возвращение в обыденную реальность чудовищных событий творящихся с ним и меняющих калейдоскопичность.
— Та-а-ак... бы сразу и сказал... — чуть справился с волнением землянин. — И не пришлось бы рычать на меня! Я тоже умею орать! Сам виноват — подставился!
Зверь прореагировал по-своему, убрав с пути довольно крепкий папоротник при взмахе когтистой лапы. Труха полетела на Игоря. Приклеилась. Сейчас он выглядел точно пугало, напоминая лесное страшилище из земных сказок. Маскировка оказалась на уровне. Амазонка не сразу отреагировала на него, её в большей степени заботило состояние матери.
Та продолжала сходить с ума — вцепилась в корневище у основания полого древесного папоротника.
Игорь не знал, как ему быть — реагировать на ситуацию со всем, что произошло в считанные мгновения с ним и в его судьбе.
Женщина-дикарка находилась в припадке, и даже дочь не могла ничего с ней поделать. А зверь так и вовсе удалился прочь с поляны. По-видимому, сталкиваться с отшельницей в данный момент времени — себе дороже. Она сама набросилась на землянина. Игорь ничего не успел предпринять в противовес, как она прыгнула на него, точно хищная кошка, и повалила, придавив спиной к земле. Зашипела и одновременно захрипела.
— Я не вкусный — кожа да кости! Мяса практически отсутствует — сухожилия! Какой из меня деликатес!?
Аборигенка лизнула его с иным намерением.
— И это... как бы тебе сказать, а прямо в... морду... — продолжил упираться Игорь, запинаясь, подбирал слова. Ничего путного на ум не приходило. — Я... девственник! Вот так вот — как-то так! А сказал, и как — самому не по себе!
Старуха затрясла его, словно собиралась вытрясти душу из тела. Игорю надоело потакать дикарке, и он ответил, отвесив в противовес звонкую пощёчину с последующей оплеухой.
Что-то вновь пошло не так — старуха замерла, уставившись на него, а складывалась ощущение: не замечает его, взирая в невидимую даль, пытаясь разглядеть то, что не было доступно гостям.
Наконец отвалилась без сил на землянина.
— Никак я её того... — спохватился слишком поздно Игорь, взглянув на бездыханное тело отшельницы, спихнув с себя, и вскочил на ноги.
Перед ним как из-под земли вырос зверь старухи и дочь.
— Это не я! И я не хотел — она сама первой начала! — стал оправдываться Игорь как ребёнок — врал, а получалось не то чтобы очень — вовсе никак и ничего путного. Путался в словах и мыслях. — Чего вы хотите от меня, а надо?
Всё-таки кое-что он уловил: и касалось исключительно его, иначе бы старуха не набросилась на него в приступе безумства без памяти.
— Наи... — припала дочь на колени у тела матери.
— Лиа... — пытался положить ей на голову руку Игорь. Вдруг услышал недовольное рычание, получив лапой от зверюги.
Ему дали понять: больше не позволят распускать руки и кое-что ещё, чем продолжал размахивать землянин. На самотык в его случае и указал хищник, грозно щёлкнув челюстями.
— Это не то, что ты подумал — и не представляет опасности, — вновь вернул на уровень паха руки землянин, скрестив на главном мужском достоинстве. Пытался воспользоваться удобным случаем.
Зверь старухи контролировал все его действия — навалился. Амазонке было не до него, она по-прежнему сидела подле матери.
— Только не это... — думал о смерти землянин. Ничего иного в голову ни шло — одна дурь с завидным постоянством. Зажмурился, пока зверь не превратил его в "жмурика". Смотреть чудовищу в глаза было смерти подобно. У него в них сквозила расплата. — Лиа...
— Наи... — шептала та в свою очередь, обращаясь к матери.
Старуха открыла глаза, как ни в чём не бывало, и даже поднялась с земли. Осмотрелась.
— Эпилепсия... — предположил землянин, какому именно недугу подвержена старуха. Ошибка была невелика за исключением того, что по местным меркам она была прорицательница, и ей не полагалось жить в племени, а на отшибе, что не мешало соплеменникам считаться с ней — даже вождю, признавая негласно за ней лидерство в племени.
— Агр-ры-ыр... — рыкнула отшельница на родном наречии.
Зверь тотчас откликнулся, отпрянув от тела человека, будто тот и вовсе не интересовал его, а то, что произошло, являлось мимолётной слабостью подстать зову хищной натуры от природы.
— Что это было? И кто мне объяснит, а желательно подробно во всех тонкостях деталей! — выдал Игорь на-гора.
— Воир-Тан... — кинула Три-Наи в сторону дочери. — Нах — Бол-Ван!
Лиа-три переменилась в лице и разительно: амазонка была на седьмом небе от счастья, получив добро на всё, о чём не могла и мечтать всего лишь миг назад — до припадка матери.
— Я вам не помешал? — вмешался Игорь в скудный разговор аборигенок. — Не забыли про меня?
Лиа-три бросилась к нему. Игорь предупредил её намерения, отступив в сторону. Не хватало, чтобы ещё и от амазонки досталось ему. И зря. Намерения были прямо противоположными предположению землянина.
Амазонка налетела на папоротник, заключив его ствол в свои горячие объятия, резко дёрнулась, оборачиваясь назад, и покосилась в недоумении с укором на человека.
— Ох я чудак на букву "м"... — стало очевидно ему, чего именно он лишил себя. — А счастье было столь близко! Хотя с другой стороны мы плохо знаем один другого — наши обычаи мешают нам общаться на ином уровне — табу! Я не в том смысле, что не желаю того, чего и ты! Ты самка, а я самец — наше влечение взаимно — притяжение противоположностей! На том и держится весь многоликий мир космоса. Взять, например, ломьё — они без вас никак, как и вы без... Что-то я не в ту степь повернул, а забрался такие дебри, кои и вижу в реальности! Короче, чё-то надо делать со всем этим — нам с собой — нашими чувствами...
Игорь осёкся. Причина была банальна. Амазонка не удержалась и снова накинулась на него, и на этот раз не с жаркими поцелуями в виде облизывания сексуального характера, а наличия открытой неприязни. Что и говорить: разгневанная женщина хуже примата — самки по половому признаку с взрывным механизмом в лапе — не знаешь, что натворит, а то, что обязательно — вне всякого сомнения.
Пришлось землянину брать ситуацию в свои руки — в жаркие объятия и заключил амазонку, прильнув своими устами к её устам. Зажмурился, опасаясь: ощущение может оказаться не самым приятным. У него был уже опыт общения с хладнокровными существами на родной планете, когда пришлось целовать лягушку, после того, как он в детстве прочитал одну глупую сказку — проверил. После чего жабу ждал очередной сюрприз — юный натуралист раздавил её, чтобы она не душила кого-то ещё.
Как ни странно было, но холодок понравился ему. Пыл страсти не угас, а напротив разгорелся. Амазонка поменяла окрас — расцвела новыми оттенками. Игорь отвлёкся, став любоваться её "татуировками" на теле.
— Что тут скажешь — загадочная женщина... — не верилось ему до конца: он способен обладать ей. И кто знает чего ещё от амазонки можно ожидать. Оставалось надеяться: она и впрямь самка на земной лад, а не местный вид гермафродитов. Становиться актёром горячего немецкого видео не хотелось, и в дальнейшем оплодотворять будущее потомство в виде кладки икры непривычным образом. — Не драчун! В том смысле, что забияка, но не...
— Лиа-три... — окликнула старуха, нарушив семейную идиллию новой ячейки общества, зарождающейся на поляне в дебрях предгорий. Видимо что-то всё-таки было важнее чувств дочери к пришельцу.
Та напомнила им обоим про иных, что явились разом с землянином и с иными намерениями не для размножения и разведения аборигенов, а их полного истребления и порабощения грузом-Z00. Отсюда и припадок — ей открылась картина апокалипсиса — гибели АварАнты.
Старуха могла долго и упорно толкать речь на родном наречии, но Игорь бы и слова не понял, не говоря о смысле целого изречения. Гипнотизировала его, передав посредством мысли через источник силы на запястье необходимую информацию. Ему даже показалось: он слышит её голос — она общается с ним на его родном языке, а это он на аборигенском наречии, ставшим доступным землянину.
— Ну и ну... — прервал Игорь контакт — мысленную связь со старухой.
Та ещё что-то выдала в его адрес на родном наречии. Он это чётко уловил — странное произношение — и сам ответил им же. Поспешно повернулся в сторону Лиа-Три.
— Скажи мне, что это не сон, а явь? А заодно: между нами было такое, и... как мне расценивать наши отношения?
— Ничего не было, варвар, — отреагировала амазонка.
— Как — ничего, когда твои прикосновения ко мне — лицом к лицу и...
— Урлы... — напомнила старуха. — Примат!
— Не он, и не примитив, если на то пошло — человек! Землянин я! И у меня есть имя и фамилия, а также отчество! Разрешите представиться...
— Всегда успеешь умереть... — ошарашила Лиа-три своим бесцеремонным заявлением, а и вовсе манерой общения с поведением, перебив пришельца — благо на словах. Но могла поступить и намного грубее, проявляя агрессивность намерений.
Идиллия исчезла без остатка — от неё не осталось и следа, она улетучилась словно дымка миража. Поляна со старухой осталась позади, гости отшельницы покинули её с животным, возвращаясь в дебри. Всё произошло настолько неожиданно и как всегда стремительно, что Игорь не сразу вспомнил про стервятника.
— Стерва... — выдал он на аборигенском наречии.
Лиа-три уставилась на него, выпучив свои очи на манер перископов.
— Это я не тебе — питомцу, — замахал Игорь руками, изображая крылатую тварь.
Та явилась на его зов, откликнувшись чуть раньше. Амазонка приревновала его к ней.
— Хм, вот так сюрприз, — ухмыльнулся Игорь. — А женщины и здесь ничем не отличаются от тех, к которым привык на Земле. Приспособлюсь!
Он наигранно подмигнул Лиа-три.
