Чернорясники споро засуетились. Контейнер захлопнули и быстро загрузили в трюм грузолета, только чудом не замуровав съежившегося в своей щели Ормата. Тихо шипя, секции опустились, подняв в трюме волну горячего, пахнущего металлом воздуха. Ормат испугался, что всю дорогу придется провести в совершенной темноте, но почти сразу же на потолке зажглись маленькие холодные точки светильников.
Под днищем грузолета что-то протяжно загудело, запах горячего металла стал сильней, его на миг придавило к полу. Тяжесть быстро ушла, и Ормат с восторгом понял, что впервые в жизни поднялся в воздух. Пусть даже и внутри этой бочки.
Он устало прикрыл глаза. Все складывалось так удачно, что трудно было в это поверить. Еда у него есть, значит осталось просто сидеть тихо и ждать когда секции снова поднимут...
В дальнем конце трюма что-то громыхнуло и зашипело. Он догадался, что это открылась дверь. Гулко застучали тяжелые шаги, потом все стихло, словно человек вошел в трюм и просто встал посередине.
Что же это может значить?
Не в силах сдержать нервное любопытство Ормат осторожно выглянул из убежища. В четырех шагах от контейнера, за которым он прятался, стоял тот самый великан — Петр. В бледном свете трюма беглец заметил еще одну удивительную подробность — глаза гиганта были поразительного янтарного цвета. На твердых губах играла неприятная улыбка, словно великан забавляется только ему понятной шуткой.
"Чего же он ждет? — занервничал нырнувший обратно в щель Ормат. — Неужели что-то заметил и пришел проверить? Вот и вся удача! С этой летучей лоханки никуда не сбежишь. Сбросят на землю, и весь разговор.
Беглец сильнее вжался спиной в холодную стенку контейнера.
"Да что же он..."
— Не надоело прятаться, разбойник? — сильный певучий голос великана, буквально пригвоздил его к месту. — Давай, вылазь уже поскорее. Я и так тебя слишком долго ждал.
Глава 19
Украшенная блестящими бронзовыми шишечками дверь гулко захлопнулась за спиной Лео. Войдя в Стружкосниматель, князь невольно огляделся, он никак не мог привыкнуть к тому, насколько изменился зал с тех пор, как год назад мастер оружейник после тяжелых боев отбил его у мастера изящных искусств.
Исчезли пюпитры, музыкальные инструменты на стойках, массивные резные шкафы, хранящие коллекцию масок... Теперь небольшой квадратный зал был почти пуст, только кофейного цвета деревянные панели, которыми когда-то обшили стены для лучшей акустики, по-прежнему тепло блестели полировкой.
В центре выстроилось вкруг имущество нового хозяина зала. Двенадцать похожих на пешки роботов с безликими шарами голов и тренировочными фиореттами в руках. Самого оружейника нигде не было видно.
— Не любит он, когда, другие опаздывают, — проворчал Лео, направляясь к кольцу машин, — И с чего это он назначил здесь встречу? У меня был договор на поединок с Циклопом, а не с его дрессированными болванами.
Леомир с неприязнью коснулся клинка, зажатого в пластиковой лапе "пешки". Тренировочный-то он тренировочный, а как ударит — даже в защитной броне такие синяки остаются, что не дай Всеблагой.
Вздохнув, Лео бросил взгляд на окруженную роботами площадку, сплошь исчерченную неглубокими серебристыми желобками. Простая игра — ученик должен двигаться так, чтобы скользящие по своим руслам боевые "пешки" не дотянулись до него клинками. "Чувство удара", так это называет Циклоп.
Рекорд Лео — минута против трех роботов. Эви однажды продержался столько же против пяти.
Он тряхнул головой, отгоняя бесполезные мысли. Хорошо, конечно, улучшить координацию и глазомер, а еще лучше было бы отрастить крылья и порхать над Палестрой, как птичка.
В центре круга между серебряных желобков белел конверт. Что еще за игры?
Лео быстро прошел вперед и подобрал шершавый квадратик. Раскрыв конверт, он свел брови.
Пустой! Что бы это могло значить?
Тонкая трель флейты заставила Лео вздрогнуть. Резко подняв голову, он увидел, как двенадцать роботов с лязгом вскинули в салюте клинки.
В первую секунду ужас пронзил его до глубины души. Кто начал упражнение?! Ведь на нем нет брони, и он ни за что не выстоит против целой дюжины! Как парализованный, он замер, расширенными глазами глядя на скользящих к нему безликих убийц. Сейчас они доберутся до него, разом ударят... Он словно наяву услышал влажный треск.
Лео почти провалился в обморок, когда в мозгу что-то щелкнуло, и панику будто отсекло непроницаемой завесой. Она еще бушевала где-то в темном углу разума, но слышно ее было глухо и невнятно.
"Не пытайся бежать к краю площадки, — прозвучал в голове голос, очень похожий на его собственный, но удивительно холодный, лишенный эмоций, — они отреагируют на движение и ускорятся. Там, где ты стоишь, тебе угрожают только трое. Не двигайся. Жди".
Он бездумно подчинился загадочному советнику, завороженно следя, как с тихим шелестом приближаются смертоносные машины. Щека Лео дергалась в нервном тике, сейчас они подкатятся ближе и...
"Шаг влево!" — хлестнула команда.
Вздрогнувший Лео чуть замешкался, прежде чем отшатнуться, и едва не лишился неловко отставленной руки. Клинки гулко взрезали воздух, князь взвыл от боли. Кажется, мизинец сломан. Но нянчиться с ним некогда. Лео оказался в радиусе поражения двух других машин. Тусклые клики грозно взмыли.
"Шаг назад!" — рявкнул голос.
Он отшатнулся, держа руки у груди. Стремительный клинок обдал его тугим ветром, промчавшись в ладони от горла.
"Стой!"
Роботы кружили вокруг, словно живые существа, наделенные упрямой злобной волей — похоже, они выходили на позицию для новой атаки. А Лео, подчиняясь командам невидимки, будто танцевал какой-то веселый танец.
Пот тек с него ручьем, насквозь пропитав одежду и постоянно заливая глаза.
"Долго так продолжаться не может", — мелькнула отчаянная мысль, уже точно его собственная, легко отличимая по кислому привкусу страха.
"Три минуты, — спокойно подтвердил его холоднокровный близнец, — дольше против дюжины продержаться математически невозможно".
— Так что же, это все?! — воскликнул Лео, впервые обращаясь к невидимке напрямую.
"Не продержаться, если играть в их игру. Нужно нарушить правила".
На сей раз это был не голос, команда вспыхнула перед глазами Лео, как яркая живая картина. Он сразу понял, что нужно делать.
Увернувшись от прошелестевшего мимо робота, он пружинисто оттолкнулся и прыгнул ему на спину. "Пешка" опасно зашаталась, но устояла. Локтем Лео зацепился за толстую шею, поддерживающую шар головы, ноги елозили по гладкому корпусу, старясь найти хоть какую-нибудь опору, пока оседланная машина тащила человека на себе.
Лившись жертвы, роботы беспорядочно засуетились, воздух загудел от впустую рассекавших его клинков.
"Они не могут атаковать друг друга, — вспомнил Лео, злорадно усмехаясь. — Но что дальше?"
Его носильщик по-прежнему выписывал кренделя в центре площадки.
"Через пятнадцать минут траектория приведет машину точно на край. Можно будет легко спрыгнуть".
"Слишком долго! Я столько не продержусь!"
Сквозь истончившуюся завесу снова потек тонкий ручеек паники. Лео почувствовал, как горят его напряженные мускулы. Несмотря на все усилия, он медленно соскальзывал со спины "пешки". Неловкое движение потревожило мизинец, и огненная молния пронзила его от ладони до мозга. Он громко вскрикнул, едва не свалившись. Только рвущим нервы усилием, Лео заставил себя усидеть на ненадежном скакуне.
"Верно, — по-прежнему равнодушно подтвердил невидимка, — Тело слишком слабое, сказывается недостаток тренировок".
"А что-нибудь полезное ты сказать можешь?!"
"Тебе нужно продержаться минуту и тридцать семь секунд. А потом действуй, как я скажу".
Перед глазами Лео снова вспыхнули картинки. Страх вновь стиснул челюсти на горле князя. Лео уже заметил, что когда подчиняется приказам невидимки, то действует куда быстрее и точнее, чем мог бы мечтать. Но это...
"Я так не смогу!"
"Тогда ты умрешь", — голос умолк, затаившись в глубине разума.
Изогнув шею, Лео вытер мокрое лицо о рукав. Дыхание с хрипом вырвалось из отрытого рта. Свистящие вокруг клинки шевелили волосы потоками воздуха.
"Хорошо, я сделаю, как ты говоришь".
Голос ничего не ответил, но Лео вновь ощутил чужое присутствие. Робот снова заложил крутой вираж, едва не сбросив наездника. Тот, стиснув зубы, застонал, последние секунды текли чудовищно медленно. Еще один мучительный поворот. На встречном желобке зашелестела размахивающая фиореттой машина. Лео рывком подтянул ноги к груди.
"Давай!" — скомандовал голос.
Леомир резко распрямился, звучно ударив каблуками в гладкий шар головы. Энергия удара, сложилась с энергией везущего Лео робота и сбросила встречную машину с желобка. Сбитая "пешка", грохоча, перекрыла дорогу другому роботу. Тот, замерев, принялся тупо лупить по лежащему перед ним собрату. Уже со второго удара послышался сухой треск, а в воздухе поплыл запах горелого пластика.
— Так вам, гады! — прокричал Лео, истерично смеясь.
"Готовься!" — громыхнул голос.
Хохоча, он стал раскачивать свою "пешку" из стороны в сторону. Испуганно пища машина зашла на очередной поворот.
"Теперь!" — хлестнул приказ.
Резко откинувшись, Лео всем весом потащил робота за собой. "Пешка", треснув, вылетала из желобка. Чудом устояв на ногах, он, как зверь, рвущийся из ловушки, бросился к краю учебной площадки. Роботы, на секунду замерев, начали ускоряться, жужжа, словно потревоженный улей. Бег Лео с каждым шагом все больше походил на падение. Оттолкнувшись сильней, он вытянул руки и нырнул — прочь из страшного круга.
Тяжелый удар о камень на миг сбил дыхание, но Лео, не обращая внимания на боль в груди, наслаждался восхитительной прохладой пола. Кажется, он мог бы так лежать вечно. Таинственный голос замолчал и растворился в разуме Лео, у князя сейчас не был сил думать о том, откуда он взялся и почему пропал. Главное, что он сам жив и цел.
"Почти цел", — фыркнул в пол Лео, вспомнив о мизинце.
Неожиданная мысль заставила его приподнять голову.
Действительно, почему он так легко отделался? В самом конце его должны были зацепить. По спине. Вскользь, но должны были. Нужно разобраться.
Лео попытался встать на четвереньки, руки сильно дрожали, и когда он смог, наконец, приподняться, то увидел, что на полу осталось широкое, влажное от пота пятно.
Осторожно, боясь головокружения, Лео оглянулся — роботы замерли в нелепых позах. Тот, мимо которого он прорывался, так и застыл с поднятым для удара клинком.
Что все это значит?!
— Я уже думал, ты собрался здесь до вечера лежать, — послышался хорошо знакомый голос.
С огромными усилиями Лео поднялся на колени. В нескольких шагах от него невозмутимо стоял мастер оружейник. В руках Циклопа поблескивал бронзой управляющий жезл. На красивом лице отражалась скука.
Неужели... Нет, даже Циклоп никогда бы, не посмел так рисковать жизнью ученика!
— Развлекаешься? — осведомился оружейник.
— Механизм... — голос сорвался, Лео закашлялся, стуча себя по груди, — Механизм вдруг запустился. Не знаю почему.
Он перехватил странный взгляд, брошенный мастером в сторону роботов, как будто наставник о чем-то сосредоточенно размышлял.
— А что ты вообще потерял в моих владениях?
Леомир захлопал ресницами:
— Вы меня вызвали, мастер. Я явился по вашему приказанию.
— По-моему приказанию, — протянул Циклоп, потирая ладонью подбородок. — Какой я, однако, затейник.
Лео вопросительно посмотрел на него, но тот не пожелал развивать тему.
— Ну что ж, думаю, сегодня наши занятия придется отменить, — сказал оружейник, пряча жезл в карман, — все равно толку от тебя не будет. Можешь радоваться. Хорошего дня, дитя.
Развернувшись, Циклоп невозмутимо покинул Стружкоснимаетель, оставив потрясенного Лео наедине с его сомнениями.
Глава 20
Раскаленный воздух тек через зажатую меж высоких холмов долину, омывая древние стены маленького родового поместья. Промокнув лицо тонкой саудовой тканью, смоченной ароматной холодной водой, канцлер Алвиад отступил в спасительную тень крытой террасы. На тонких каменных колоннах старчески шелестел пожелтевшими листьями плющ.
Какая же страшная зима в этом году. Урожай наверняка погибнет, высокородные нажмут на крестьян, и к следующей осени все выльется в череду безумных мятежей. И хорошо, если только этим и кончится.
Канцер раздраженно поморщился, отталкивая сто раз передуманные мысли. Здесь и сейчас он должен всего себя посвятить только одному. Торопливо подошедшей узкоплечий слуга протянул большую серебряную чашу, наполненную ледяной водой, смешанной с полупрозрачными бледно-синими лепестками.
— Госпожа скоро выйдет? — спросил Алвиад, пока его руки, будто сами собой одергивали и разглаживали домашнюю одежду — светлые просторные штаны и голубю рубаху, с вышитым серебряной нитью белокрылом на груди.
— Уже вот-вот, — ответил слуга, скрывая улыбку.
Князь и сам усмехнулся в бородку:
— Как на первом свидании. Помнишь те времена?
— Разве можно такое забыть. Осмелюсь заметить, что вы выглядите как жених, а эта вышивка особенно удалась госпоже.
Тепло улыбнувшись, Алвиад нежно погладил блестящую на груди птицу.
До мужчин донесся легкий шелест мягких туфелек, и слуга, поставив чашу на перила террасы, деликатно удалился прочь, хотя даже останься он, канцер бы этого не заметил. Позабыв обо всем на свете, Алвиад повернулся к ведущей в дом двери, занавешенной тонкой радужной тканью. Белая рука отодвинула пелену, Гайлия Имарос с улыбкой ступила на террасу.
Длинные белые косы мягко покачивались в такт шагам, в больших фиолетовых глазах танцевали, сталкиваясь и взрываясь, золотые искры, алые губы пульсировали живой кровью. Лицо княгини сияло внутренним светом, будто нарисованное великим художником на драгоценной саудовой ширме. Такие как сокровища хранили в старых семьях, а на Солнцестояние зажигали за ними свечу.
Она была прекрасна! Тупая игла застарелой боли вонзилась в сердце Алвиада. Его жена всегда была красавицей, но никогда не походила на сошедшую к смертным небесную деву. Он хорошо знал, что нынешний блеск — лишь внешнее отражение ее смертельного проклятья. Багровая лихорадка, словно в насмешку, дарила тем, в кого запустила когти, потрясающую колдовскую красоту.
— Ты замечательно выглядишь, — глупые слова вылетели прежде, чем он успел их поймать.
Гайлия звонко рассмеялась. Всеблагой, как давно он не слышал ее смех.
— Никогда бы не поверила, что настанет такой день, но сейчас я с радостью услышала бы, что сильно подурнела, — сказала она, касаясь пальцами сияющей щеки.
— От меня ты такого никогда не услышишь. В моих глазах ты всегда тот же цветок Великой равнины.
— Льстец, — мягко улыбнулась она, с удовольствием подставляя лицо жарким солнечным лучам. — Я уже забыла, когда в последний раз выходила из комнаты. Прошлой весной, кажется?
Алвиад поежился, будто в этот невероятно жаркий зимний день откуда-то подул промозглый ветерок:
