— Влюбился в Ваньку. Вот тебе и кажется бог знает что.
Илья медленно выдохнул. Потом тоже усмехнулся.
— Может, и влюбился. Ты права. — Рассмеялся. — А как в него можно не влюбиться?
— Не выйдет из этого ничего хорошего. Тебе своего ребёнка надо.
— Ксюш, ну какая разница? — возмутился он. — Свой, чужой!.. Мы с ним родственные души, если хочешь знать. Он не чужой мне, и я ему нужен. Будешь спорить?
Она промолчала. Уткнулась носом в его шею и молчала. Знала, что если попытается заговорить, тут же сорвётся на истерические рыдания. Как можно было всё это спокойно выслушать?
Несколько минут они лежали в темноте и тишине, и каждый думал о своём. Потом Илья, чтобы сменить тему, обнял её покрепче и улыбнулся.
— А какие у тебя родители!..
— Какие?
— Хорошие. А уж как они тебя воспитывают...
— До сих пор, — усмехнулась Степнова.
— Да, до сих пор. Слушай, а ты, наверное, была послушным ребёнком, я угадал?
— А как же... Ты попробуй с моим папой поспорить. Иногда мне кажется, что если бы я не была такой послушной, всё в моей жизни могло сложиться несколько иначе.
— Ну, об этом я судить не берусь. Но то, что твоё воспитание мне нравится, это точно.
Ксения подняла голову и посмотрела на него.
— И как это понимать?
— Так и понимать. — Говоров хохотнул, а его рука заползла под её халат. — Правильная, домашняя девочка... послушная. Прячешься ото всех, сдерживаешься, а когда себя отпускаешь... я от этого голову теряю.
Ксения лишь фыркнула.
— Из-за меня?
— А почему тебя это так удивляет?
— Потому что ты... — "врёшь", — хотелось сказать, но это слово она произнести побоялась. Отстранилась, заставляя Илью убрать руку. — Потому что ты придумываешь. Это всё влияние момента...
Илья задумчиво хмыкнул, потом заложил руку за голову.
— Интересно... И что же на меня могло так повлиять?
Ксения уловила в его голосе насмешку и обиженно отвернулась, а потом решила, что таиться сейчас глупо. Если расставлять всё по местам, так сейчас. Чтобы никаких иллюзий в дальнейшем. Как говорится, резать... не дожидаясь перитонита.
— Илья, я уже просила... не надо меня обманывать. Я не маленькая и всё прекрасно понимаю. И... очень чётко понимаю, что я не та... то есть, не в твоём вкусе.
Говоров вновь призадумался над её словами. Но не над тем, что она не в его вкусе, а над тем, что он "не тот". Сглотнул.
— Понятно... То есть, по-твоему, для меня это интрижка?
— А разве нет?
— Я тебе говорил уже, что нет!
— А я тебе уже сказала, что это минутное... Я ведь не обижаюсь! Веришь? Потому что знаю, что я не та, что ты любишь других женщин, красивых, а я...
— Что ты? — сухо поинтересовался он.
— А я не красивая, — спокойно ответила она, но при этом сжала руку в кулак и почувствовала, как ногти больно впились в кожу.
— Не-кра-си-ва-я, — по слогам повторил Говоров, а после недовольно хмыкнул. — И кто тебе это сказал?
— Я и сама это знаю. Всегда знала.
— А ты хотела быть красивой?
Этот вопрос поставил её в тупик. Ксения призадумалась, потом неуверенно пожала плечами.
— Наверное... в юности, как и все девочки. Хотелось быть красивее, эффектнее... как-то так. Но это чаще происходило, когда я была зла.
— Так что ж не стала?
— Потому что я смотрю на себя в зеркало. Каждый день.
— И что ты там видишь?
— Прекрати меня мучить!
— Да не мучаю я, Ксюш. Просто я считаю, что ты сама... или кто-то другой очень постарался тебя убедить в том, что ты некрасивая.
— Да, это было зеркало.
— Нет, по-моему, у него другое имя.
— Если ты... намекаешь на Вадима... то я и до него всё о себе знала.
— Ну, ещё бы, если столько думать и целенаправленно выискивать недостатки-то!..
Степнова задохнулась от возмущения.
— Может, хватит? Я не понимаю, в чём ты пытаешься меня убедить. Не даром ты себе выбираешь идеальных...
— У меня круг общения такой, это во-первых. А во-вторых, — он вдруг весело хохотнул, — ты этих идеальных утром не видела, без идеального макияжа и идеального наряда.
Ксения не выдержала и фыркнула от смеха. Илья уловил перемену её настроения и тут же пристроил руку на Ксюшином колене, погладил.
— Ты знаешь, что такое красота? Это куча вложенных денег и уйма свободного времени. Быть красивыми, это их работа, понимаешь? Способ заработать на жизнь. Минимум — выгодный контракт, максимум — подцепить обеспеченного мужа. Модели, актрисы, певицы... их большинство таких. И так уж получилось, что это мой круг общения. А вот ты... — Он потянулся к ней и притянул к себе. Ксения попыталась его оттолкнуть, но надолго её сопротивления не хватило, и она снова прилегла рядом. Когда её щека коснулась его плеча, Илья улыбнулся, откинул полу её халата и погладил Ксению по бедру. — А ты красивая.
— Да уж, — невесело хмыкнула она.
— Не да уж, а красивая. Без килограммов краски, без нарядов за тысячи долларов. Ты настоящая.
— Илюш, хватит, — взмолилась она.
Говоров разулыбался, услышав вырвавшееся у неё "Илюша" и продолжил как ни в чём не бывало:
— Ты сегодня в поле была такой... в лёгком сарафанчике, вся такая светлая, а волосы на солнце словно золотые... да ещё с этим цветочком в руках... больше семнадцати и не дашь. У меня даже под ложечкой засосало. Все эти модели и актрисы кучу времени и денег тратят, чтобы хоть иногда выглядеть так, как ты. А ты ещё и жалуешься!
Он говорил таким тоном, что Ксении поневоле стало за себя стыдно. Она вдруг почувствовала себя девушкой из песни Магомаева. Той, что "королева красоты".
Илья перевернулся на бок, подпёр голову рукой и посмотрел на Ксению, которая лежала тихонько и вроде бы была напугана. Говоров провёл рукой по её телу, точнее по халату, а потом развязал пояс и положил ладонь на её живот.
— А какое у тебя тело, — протянул он, добавив в голос волнующих ноток. — Оно создано для того, чтобы его любили.
Ксения неуютно завозилась.
— Всё... я верю. Хватит, — пробормотала она.
Говоров рассмеялся.
— Веришь? — его рука двинулась вниз, но Ксюша перевернулась на бок и ткнулась носом в его грудь. Илья подхватил её под бёдра и прижал к себе. Полы халата разошлись, и вышло так, что Ксения прижалась обнажённой грудью к его груди. Илья задышал тяжелее, потом хмыкнул. — А ты говоришь... Идеально вписывается в моё тело... Ксюш, кровать сильно скрипит?
Она невольно улыбнулась, отвечая на его быстрые поцелуи.
— Я не знаю... откуда я могу знать?
— Действительно.
Кровать скрипела сильно, и даже не скрипела, а охала и стонала на третий голос. Потом Ксении показалось, что она слышит шаги за дверью, и вцепилась в Говорова. Пару минут они тревожно прислушивались, а потом Илья укоряющее шепнул:
— Вот что ты выдумываешь?
Она тихо рассмеялась.
Затем стало не до разговоров, а после Илья уснул, почти сразу. Ксения полежала, прижавшись к нему, момент был подходящий, чтобы поразмышлять, а вот время не совсем подходящее. За окном начали пробиваться первые утренние сумерки, и Ксения поняла, что ни на какие мысли и решения её сейчас не хватит, и она попросту уснёт у Ильи под боком. Она осторожно приподнялась, а Говоров тут же проснулся. Перевернулся на спину и схватил её за руку.
— Ты куда?
— К себе, — прошептала Ксения. — Уже светает.
Илья потёр лицо.
— Может, останешься? Ну что такого? Ты же взрослая девочка...
— С ума сошёл? Да у родителей инфаркт будет!
Он улыбнулся и отпустил её.
— Ладно... иди.
Ксения встала с кровати и второпях надела на себя ночную рубашку, а потом взяла халат, который скомканным валялся в ногах Говорова. Не удержалась и наклонилась к Илье, быстро поцеловала его в губы. Он снова открыл глаза, а Ксения погладила его по волосам.
— Спи.
Говоров сонно улыбнулся и перевернулся на бок.
Вот так и закончился самый невероятный день в жизни Ксении. А утром она с трудом заставила себя проснуться. Ванька уже с весёлыми криками носился под окнами, а Ксения всё ещё нежилась в кровати и пыталась восстановить в памяти каждую деталь, каждое слово... чтобы убедить себя, что всё произошедшее не было сном. Потом сладко потянулась, погладила себя по животу, случайно коснулась груди и замерла, почувствовав, как по телу пробежала лёгкая дрожь.
Вот только этой проблемы ей и не хватало. Физиология, чтоб её!..
К тому моменту, когда она вышла из дома, Илья уже сидел за столом и завтракал. Поднял на неё глаза, а она как по заказу вспыхнула.
— Ксюш, садись за стол. Я пироги разогрела. — Надежда Александровна налила ей чаю.
— Долго спите, молодёжь, — хмыкнул Михаил Сергеевич. — Я в ваши годы чуть свет вскакивал, дел было, забот...
— Так воскресенье же, — обиделся Илья, и переместил свою ногу под столом так, чтобы коснуться Ксюшиной ноги.
Степнов фыркнул.
— Нашёл оправдание!
Ксения смотрела в свою чашку и боялась поднять на родителей глаза, ей казалось, что они могут что-то прочитать по её взгляду. А вдруг они ночью всё-таки что-то слышали?.. Об этом лучше вообще не думать.
После завтрака Надежда Александровна затеяла стирку, а Ксения взялась ей помогать. Из дома была вынесена старая стиральная машина, а Ксения собрала по комнатам разбросанную Ванькой перепачканную одежду. Вынесла её на улицу и сложила на скамейке, а потом и сама присела, наблюдая за тем, как Илья с Ванькой играют в футбол. Зевнула.
— Не выспалась?
Она посмотрела на мать. Пожала плечами.
— Это всё свежий воздух. Хочется спать и спать.
Дочь согласно закивала, продолжая из-под полуопущенных ресниц разглядывать Говорова. Надежда Александровна остановилась, вытерла руки о полотенце и в задумчивости посмотрела на окна дома.
— Пойду, пожалуй, ещё постельное бельё сниму.
Ксения рассеянно кивнула, разглядывая "любимого" начальника. А в следующую секунду её словно прострелило. Она подскочила на месте и посмотрела на мать, которая уже направилась к крыльцу.
— Мама! — Ксения вскочила. — Я сама!
— Да сиди, мне не тяжело.
— Нет, нет, я сама. Займись пока Ванькиными вещами.
Ксения старательно улыбалась матери и припустилась в дом, подгоняя саму себя, и только там смогла перевести дух. Сразу прошла на террасу и сдёрнула с кровати одеяло. Поразглядывала простынь, чувствуя, как изнутри поднимается нестерпимый жар, а потом быстро сняла её.
Они были в шаге от провала. Мама обязательно заметила бы характерные пятна на простыне... И опасность ещё не исчезла.
Ксения обернулась, продолжая прижимать к себе скомканную простыню, и вдруг увидела Илью, который с интересом за ней наблюдал. А она даже не слышала, как он вошёл.
— Улики уничтожаешь? — усмехнулся он.
Она коротко кивнула. Постояла, неловко переминаясь с ноги на ногу и жутко стесняясь Илью, а потом пошла к двери. Говоров сместился немного в сторону, преграждая ей путь, и тихо спросил:
— Как спалось?
Ксения опустила глаза в пол и пожала плечами.
— Не хочешь со мной разговаривать?
Она снова пожала плечами, но на этот раз её губы тронула улыбка. Илья тоже улыбнулся, потом пальцем приподнял её подбородок и наклонился к губам. Легко поцеловал.
— Привет, — шепнул он.
— Привет.
Он так смотрел на неё, заговорщицки, что Ксения сразу перестала смущаться, хотела прикоснуться к нему, хотя бы на мгновение, хотя бы одним пальчиком, но напряжённую тишину разорвала знакомая трель мобильного телефона. Ксения отпрянула, а Илья взглянул умоляюще.
— Я пойду, — пробормотала она.
— Ксюш.
— Ответь. Это Света, — и вышла из дома.
Мама очень кстати отвлеклась от стирки и сидела с Ванькой за столом, а Ксения подошла к стиральной машине и без промедления сунула простыню в мыльную воду. Из открытого окна слышался голос Ильи, но слов разобрать было невозможно. Тон у него был спокойный, а от этого у Ксении сердце сжималось. Не должно было, не имело права, но сжималось, глупое, от одной мысли о том, что Илья говорит с Каротаевой.
Надежда Александровна подошла, заглянула в машину, хотела что-то сказать, но посмотрела на дочь и почувствовала беспокойство.
— Ксюш, что с тобой? Что-то не так?
Она заставила себя улыбнуться. Сокрушённо покачала головой.
— Ничего, мамуль. Просто выходные кончились... почти.
8.
— Пойдем, кофе попьём?
Илья зачем-то почесал затылок и покосился на Виту, которая, игнорируя трезвонивший телефон, красила ногти и от усердия даже язык высунула.
Денис пихнул его локтем.
— Пойдём. Я ещё не завтракал. Может, успею ещё омлет заказать... Илья, хватит думать!
— В бар?
— В бар. А ты что, боишься от кабинета отойти? Боишься, место займут?
— Ты сейчас дошутишься! Вита!
Та вздрогнула от громкого окрика и подняла на него настороженный взгляд. Илья сжал кулаки, пытаясь купировать приступ бешенства.
— Вита... У тебя телефон звонит, возьми трубку. И прекрати красить свои ногти! Начни работать, наконец!
— А что ты на меня кричишь?
— Я тебя уволю к чёртовой матери, — тихо проговорил Говоров и на выдохе закончил: — если ты немедленно не возьмёшь трубку!
— Да взяла я, взяла... Компания "Эстель", дизайнер Ви... А куда вы звоните? Это похоже на бухгалтерию? Номер набирайте правильно!
— Я её сейчас убью, — сквозь зубы проговорил Илья, а Денис толкнул его в плечо.
— Пошли.
Он нехотя двинулся к двери, а та вдруг открылась и вошла Ксения. Замерла, уставившись на него и Горского, а Говоров вдруг понял, что на губах расплывается совершенно идиотская улыбка. А Степнова ещё больше растерялась, смутилась и поспешно отступила в сторону, освобождая им дорогу. А Говоров продолжал стоять, улыбаться и разглядывать её.
Денис посмотрел сначала на друга, потом на Ксению, потом снова на Илью. Кашлянул. Кивнул.
— Доброе утро, Ксения.
Она попыталась улыбнуться.
— Доброе...
Горский хмыкнул.
— Опаздываете, — не удержался и заметил он.
Говоров дико глянул на него, и тут же обратился к Ксении:
— Иди к себе, я приду скоро.
Она глянула на него испуганно. Но кивнула и прошла в свой кабинет.
Денис оглянулся ей вслед вместе с Говоровым.
— Ты чего?
— Ничего. Иду... через две минуты.
Илья прошёл в кабинет Ксении и прикрыл за собой дверь.
— Ксюш, что-то случилось?
Она обернулась, посмотрела на него и покачала головой. Потом сказала:
— Я немного опоздала...
— Прекрати, — отмахнулся он. — Всё в порядке?
— Да. Просто Ванька отказывался вставать.
— Я хотел ему позвонить, но побоялся разбудить.
— Хорошо, что не позвонил. Это было бы лишним.
Он нахмурился.
— Из-за родителей?
— И из-за этого тоже, — уклончиво ответила Ксения.
Она отвернулась, а Говоров нахмурился.
— Почему ты на меня не смотришь?
— Почему не смотрю?
— Я не знаю почему! — окончательно разъярился Илья.
— Илья... Константинович, я веду себя, как и положено вести себя вашему помощнику.
Он постоял немного, разглядывая её из-под нахмуренных бровей.
