Книга 1. Клан. Встать с колен

Потом тень начала тянуться дальше. Вот ее неровный, темный отросток нащупал что-то инородное — не камень, не дерево, а какая-то каракатица с вытянутыми в разные стороны конечностями. Темнота осторожно стала его ощупывать... Сначала она попробовала на вкус твердый дубленный кусок кожи потрепанного сапога, потом, словно ей не понравился вкус обуви перешла на ткань и ... через какое-то время прикоснулась к черно-красной плоти. Тень на мгновение замерла и сразу же поползла по окровавленной и испачканной в саже руке дальше...

С еле слышным стоном тело пошевелилось. Пальцы на руке дернулись и сжались в кулак, загребая с собой грязный песок.

— А-а..., — стон повторилось и Тимур оторвал голову от песка. — А-а-а, — медленно шевелились обрызганные в лохмотья губы. — А-а-а...

Он смотрел на висевшую створку ворот, от которой в небо поднимался черный коптящий дым... По его обожженным щекам катились слезы, оставлявшие за собой узкие дорожки почти чистой кожи.

— У-у-у-у, — стон его стал напоминать тихий вой. — У-у-у-у.

Рука, сжатая в кулак, сделал хватательное движение, и непослушное тело чуть сдвинулось вперед. Потом еще раз и еще раз... Он полз к воротам, оставляя за собой кровавый след.

"Я снова подвел вас... Родные мо..., — с верхушки стены свисала нога в грубо сточенном гномьем сапоге. — Опять, опять, — бормотал Тимур, опуская голову и пытаясь проползти еще немного, однако руки загребали лишь землю. — Как тогда... Снова как тогда, — вдруг, его пальцы нащупали что-то твердое и крепко вцепились в него; кожа на ладони зашипела от обугленного края доски, но он не замечал этого. — Просрал все... Боже, почему опять?!".

Все расплывалось перед его глазами. Контуры догоравших досок теряли свои прямые линии.

"Опять..., — перед тем, как все потемнело перед его глазами, где-то на периферии зрения мелькнул тяжелый заполнявший все собой сапог. — Все".

А ведь еще утром все было совершенно иначе...

Черный жеребец терпеливо стоял на месте, пока хозяин расчесывал ему гриву. Простой деревянный гребень снова и снова осторожно касался роскошной иссиня черной гривы, превращая спутанные волосы в ровные ряды локонов. Что греха таить, Фален любил это занятие! Поэтому всегда, когда на него накатывало раздражение или того хуже бешенство, он знал, что есть только одно средство, которое может моментально успокоить его... И точно, едва гребень в его руке касался густой гривы любимого жеребца, как напряжение отпускало его, а из головы прочь вылетали все проблемы, оставляя за собой что-то неспешное.

Вот и сейчас граф предаваться размышлениям, хотя со стороны могло бы показаться, что граф Тусконский чем-то заворожен, настолько серьезным и сосредоточенным был его вид.

"Видимо, этот орешек... Проклятье! Какой там орешек? Ха-а! Орех... Похоже мне его пока не разгрызть, — размышлял он, нет-нет да и бросая взгляд на мечущегося между строителями гнома. — Ну, не похож он на гнома... Вон даже Лафает больше смахивают своим характером на коротышку. Такой же молчаливый и твердолобый! Если что себе в голову вобьет, то хрен это все выбьешь! Вылитый гном! Ноги ему чуть укоротить, да ряху по мощнее... А этого не поймешь".

Колин прямо на его глаза отнял у какого-то задохлика мужика тяжелый бетонный блок и, что выговаривая тому, потащил камень к стене. Со стороны было прекрасно видно, как внимательно его слушал работник. В конце, Фален мог бы поклясться на полновесный золотой против гнутого медяка, что гному поклонились, словно знатному.

"Благие! Он что королевский кровей? — выражение лица селянина, следует сказать довольно разбойного вида, выражало откровенное почтение. — Что он мог сказать этой боссоте, чтобы заработать поклон? — один за другим в его голове всплывали риторические вопросы. — Ну ладно эти... всего лишь землекопы, да нищета с городских окраин! Им покажи монету они и рады кланяться, — рука его чуть дрогнула и гребень сильнее чем должен коснулся кожи на шее жеребца, отчего тот недовольно боднул его головой. — Но, почему остальные гномы к нему относятся также? По-ч-е-м-у?".

Тут же, словно в подтверждение этому Колин что-то сказал двум здоровым гномам, которые как знал Фален, постоянно были рядом с ним. А те в свою очередь рявкнули в две глотки в ответ "сделаем, мастер Колин" и побежали ко входу в подземный город.

Его недоумение было совершенно искреннем и отнюдь не было связано с его незнанием истории гномов, их традиций и обычаев. Напротив, будущий граф Тусконский, а тогда еще самоуверенный юнец, получил прекрасное для своего времени образование. Отец был дружен с тогдашним королем и поэтому учителя и наставники королевского отпрыска — будущего короля Роланда присматривали и за Фаленов. К услугам двух подростков были самые образованные наставники. Одним из них был Теодор Ридрих — непревзойденный знаток других стран и проживающих в них народов, сумевший пройти весь континент с юга на север. Именно он и был для юного Фалена источником его знаний внутреннем устройстве гномьих кланов, а соответственно и причиной его непонимания...

"Почему? — он прекрасно помнил легкую и скорее даже панибратскую манеру общения Колина и со старейшиной клана — вечно угрюмым и тяжелым на руку кузнецом. — Он же для него обычный пацан! Я спрашивал... ему не полных двадцать зим".

Глубоко усвоенные знания о жесткой сословной структуре гномьего общества, непререкаемом авторитете старейшин и безусловном им подчинении со стороны рядовых гномов буквально вопили о неправильности поведения Колина!

"А тут что? Они ему в рот смотрят! А эти странные идеи, которые сыпятся из него, как из "рога изобилия"? — граф вдруг прекратил расчесывать гриву жеребца и запустил руку в карман кожаной жилетки. — Учудил ведь подарок..., — его рука вытащила, действительно, необычный предмет — крошечный по сравнению с его кинжалом нож, лезвие которого могло складываться и поэтому не нуждалось в ножнах. — С этим..., — с другой стороны ножа с лезвием из черной стали, складывалась небольшая изящная ложка. — Хм... Как он тогда его назвал швейцарским. Интересно, что это такое?".

Однако, вопрос этот так и остался риторическим, потому что, наконец-то, наконечники для стрел, эти пресловутые топорики, были уложены в плотно набитые седельные мешки и надежно приторочены к седлам лошадей гвардейцев.

— Все готово, — судя по нетерпению лейтенанта и блеску в глаза, в мыслях он уже скакал во весь опор к границе, где их ждали конный отряд союзных племен. — Можно отправляться.

Нетерпение лейтенанта, да и остальных тоже, объяснялось довольно просто. Прискакавший в ночь гонец из Ольстера принес дурные вести, которые, как догадался граф, уже распространились среди его отряда. Словом, все уже знали, что войска Шамора перешли границу тремя крупными группами и уже пали две приграничные крепости, а их защитники были вывешены на стенах.

— Вынужден вас огорчить, мой друг, — с Лафаетом он, действительно, сблизился; тот разительно отличался от всей придворной приторной толпы, которая не так давно окружала графа. — Вы со своим десятком остаетесь здесь, — лейтенант, еще секунду назад, рвавшийся в дорогу, замер. — Не надо ничего говорить! Это приказ короля. Клан остается нашим союзников и нуждается в помощи.

Вся ярость обуревавших Лафаета в это мгновение эмоций, легко читалась на его лице. И "послать их всех к черту и броситься на помощь королю", пожалуй, проявлялось сильнее всего!

— Знаешь, Лафает, то что я скажу тебе скорее всего не понравиться... Мне бы это тоже не понравилось, но это так. Ни ты, ни я, ни кто из этих славных ребят, — он кивнул на собиравшихся в дорогу гвардейцев. — Ничего не изменят в этой войне! Там, на границе, мы всего лишь еще два — два с половиной десятка мечей, которые Шамор даже не почувствует, — лейтенант потемнел лицом, но глаза выдавали его — он был согласен с этим. — Однако, вот это, — граф выразительно хлопнул рукой по притороченному к седлу мешку с наконечниками. — Уже может кое-что решить, если все сделать с умом. Ты понимаешь, о чем я говорю? — тот кивнул головой. — Сейчас нам нужны эти наконечники... Нам нужно новое оружие, много оружия, а его может дать только клан..., — лейтенант опустил голову и сразу же поднял ее. — Сообщи своим людям!

Лафает с досады дал коню шенкелей и от сильного рывка чуть не снес со своего пути что-то тащивших мужиков.

— Уезжаете? — в этот момент со спины подошел Тимур, так и не сумевший стереть с лица недовольство. — Может все-таки еще на день задержитесь? — стройка катастрофически буксовала из-за нехватки рабочих рук и на солдат у парня были серьезные виды. — Ваши гвардейцы бы нас здорово выручили...

Они стояли возле уже почти законченной стены, полностью перекрывавшей вход в долину и подземный город клана. Всем своим видом — пятиметровой высотой, толщиной в несколько крестьянских повозок, она внушала уважение и безопасность. Не хватало лишь створок ворот, которые думали вешать чуть позже.

— Нет, — граф был непреклонен. — Если верить гонцу, мы уже опаздываем... Нам пора. До встречи, ...мастер Колин! — Фален улыбнулся, увидев искреннее удивление на лице гнома.— И судя по твоей неуемной энергии, я не удивлюсь, если к следующей нашей встречи, на твоей голове будет тиара подгорных владык...

Тут он лихо гаркнул и, только ждавший этого отряд порысил в сторону проема в стене. Оставшиеся солдаты молча провожали их взглядом, ни чем не выдавая своего неистового желания оказаться рядом со своими боевыми товарищами.

— Вот нас и стало меньше, — тяжело вздохнул Тимур, когда последний всадник пересек линию стены. — А сделать нам еще нужно до хр..., — он вновь вздохнул, оглядывая фронт предстоящих работ. — Хотя может быть..., — в эту секунду его взгляд заинтересовано остановился на лейтенанте, который после отъезда товарищей ни как не мог найти себе места. — Я вот что хотел спросить, господин лейтенант..., — издалека начал Тимур, делая пару шагов к своей жертве.

Однако, Лафает не зря носил нашивки лейтенанта и нюхом чуял любое "ярмо", которое почем зря хотели ему одеть. Он сразу же скривился.

— И не просите, мастер Колин! — всем своим видом он давал понять, что у него и у его людей есть гораздо более важные для всего клана дела, чем копаться в земле. — Мои люди должны заниматься тем, что они хорошо умеют — нести службу... Пойду-ка я распределю патрульные смены... ибо как вы заметили нас стало меньше, а проблем, думаю, прибавилось.

Тимур несколько минут смотрел на удаляющегося солдата, а потом с чувством сплюнул на песок.

— Б-ть! Хорошо началось утро! — от предстоявших забот ему аж завыть захотелось. — И что дальше?

И главное, разгребать все это предстояло ему. Остальные после того памятного вечера просто самоустранились от управления, причем сделали это каждый в своей довольно оригинальной манере. Матушка Шаша сразу же заявила, что "не бабье дело это сопли подтирать у целого пусть и маленького клана". Оба гнома — старика все кивали на традиции, но в конце концом тоже открестились от всего. Гримор же вообще заявил, что "от этих традиция клану польза, как от блох собаке... Проживем, как-нибудь, и без них, а ты, шустрый... Колин раз начал все это, то тебе и заканчивать"...

Он медленно окидывал взглядом свои владения, решая с чего надо начать... Среди самого главного, что сделать надо было в первую очередь, это повесить ворота. Этим он сразу закроет вопрос с беззащитностью их подземного города. Хотя какого там города? Учитывая количество оставшихся гномов древний подземный город, столетиями служивший надежным пристанищем для сотен и сотен гордых коротышек, сейчас больше напоминал селение.

Одновременно, "кровь из носу", нужны были дрова, которые им полностью заменили уголь. Последний же рубили в дальних штреках, которые сейчас были еще затоплены... Дрова являлись кровью их маленького клана, которая заставляла еще двигаться их тело и надеяться, что клан снова встанет на ноги. Их с неимоверной скоростью жрали и наземные кузнечные горны, где ковали всякую нужную для строительства; и подземные кузницы клана, в которых штамповали наконечники для стрел; и высокие печи для обжига самопальной цементной смеси, а потом и сушки бетонных блоков.

— Грум! — Тимур, наконец, решил, что дрова все-таки главнее ворот. — Где тебя носит? То как привязанный за мной носиться, то не доорешься..., — не довольно буркнул он, не видя ни кого из братьев. — А... вон он красавец.

Тот словно кот начесывал свою спину об одно сушившихся бревен. Снятый металлический нагрудник лежал рядом с ним, а он, зажмуриваясь от удовольствия, двигал всем телом.

— Вспотел, — прошептал очевидное Тимур, наблюдая за извивающимся гномом. — Говорил ведь обоим дуболомам, что доспехи иногда и снимать нужно... Заигрались. Грум! Шелудивый кот!

На этот раз крик был услышан. Вздрогнувший Грум дернулся с такой силой, что полируемое им бревно сорвалось с места и потянуло за собой все остальные. С грохотом и воплями прижатого гнома вся эта сушильная конструкция рухнула вниз.

— Жив?! — тот сильно помятый, стоял перед ним и продолжал, как ему казалось, незаметно почесываться. — Забирай всех, кто незанят с воротам и гони в рощу! — Тимур кивнул на раскинувшийся перед стеной большой лагерь с нанятыми работниками. — Пусть заготавливают бревна... И смотри, чтобы не как вчера! — эта орясина виновато опустила голову. — Запомни, если не будут работать не получать жрать! Тебя это тоже касается! Давай, иди уже! Иди!

Судя по сразу же раздавшимся крикам в лагере нанятой городской и крестьянской босоты, Грум чувствовал себя сильно виноватым. Что-то вопя и раздавая оплеухи, он несколько раз прошелся вдоль и поперек лагеря, вытаскивая всех из шалашей, навесов и каких-то сооруженных на скорую руку землянок.

— Как бы не перестарался... Убьет ведь за лишний кусок мяса, — Тимур еще несколько минут смотрел за суетой в лагере, но потом отвернулся. — Хотя, сам чей разберется — не маленький!

Ворота тем временем уже начали вещать. Гномы, строившие стены, и пятеро самых крепких мужиков, что им помогали, сейчас крепили одну из створок. Сколоченная из массивных дубовых досок, часто пробитых широкими полосами черного металла и здоровенными гвоздями, она ни как не хотела вставать на свое место.

— Да, не так! — присмотревшемуся Тимуру показалось, что воротная петля краем уперлась в балку и поэтому не спешила сесть на место. — Назад ее заводи! Назад! Еще! — подбежав вплотную, он со всех сил надавил на массивное деревянное полотно, которое, наконец, с долгожданным щелчком опустилось в замок.

Тяжело дыша, все они сели на песок прямо здесь. Судя по взмыленным человеческим и гномьим лицам в дубовой створке было не мало веса.

— Хорошо..., — прошептал Тимур, довольно хлопая по дереву. — Такую теперь хрен вынесешь!

Он сидел, прислонившись к каменной кладке и улыбался. "Пол дела сделано, — расслабленным взглядом парень оглядывал пространство перед входом в пещеры. — Еще немного и закупорим мы все здесь, а там можно и вздохнуть спокойно... и кое-что до ума довести, — он перевел взгляд на свою металлическую повозку, идея построить которую уже сейчас ему казалась не такая хорошая, как пару дней назад. — А может и кое-что к черту разобрать! — чуть скривился он. — И весь металл..., — вдруг он замолк и кого-то начал высматривать. — А это еще, что за перец там? — внутри его повозки явно что-то искали, причем старались делать это скрытно. — Заняться ему что-ли нечем? — в какой-то момент ему даже послышался металлический скрежет и шел он явно не от кузнечных горнов; здесь был совершено мной звук — скрипящий, ломающийся. — Хм...".