— Я давала детям такие задачки на логику. Дома, в Саутгемптоне. Это уровень младшей школы. Любой из моих учеников нашел бы ответ.
— Ты учительница?
— Была. Преподаватель математики... начальная школа Кантелла, — Сьюзен прижала руки к лицу. — Ты больше не в Канзасе, Сью? Боже...
— Молодец. Все в порядке. Ты молодчина, Сьюзен, — Ник словно обращался к перепуганной собаке. Девушка опустила глаза, и это было ошибкой — в ее зрачках блеснул свет двойной звезды, она судорожно всхлипнула и закрыла лицо руками.
— Забавно, — проговорила Ш-Телл.
— Что именно?
— Та, кто учит, — четырехпалая черная ладонь указала на Сьюзен. — Тот, кто сражается, — теперь гоблинша указывала на Каята. — Тот, кто служит, — кивок в сторону Ника. — Та, кто охотится. Словно бы... маленькое племя с обеих миров. Поэтому Оскорбители и собрали нас четырех вместе?
Тьма упала с мгновенной красной вспышкой, стоило последнему слову слететь с губ Ш-Телл. Прозрачный пол вмиг налился чернотой, скрыв звезды и переливающиеся золотым и голубым отсветы двойной зари.
— Так... — проговорила в темноте гоблинша. — Опять хорошая догадка? И что на этот раз?
Для разнообразия — ответ последовал мгновенно.
Свет солнц вновь ворвался в корабль — но все четверо на сей раз смотрели вверх.
Потому что теперь прозрачной стала и верхняя часть камеры.
— Третья Атака! — выдохнула Ш-Телл.
Мимо с головокружительной скоростью проносились стены трубы. Широкой — не менее двухсот метров в поперечнике. Темно-зеленая, почти до черноты, поверхность дрожала, расплывалась, словно ее окутывало черное облако пыли. В какой-то момент Нику показалось, что изогнутую трубу покрывают мириады мелко дрожащих, словно листья под ветром, ресничек — но они мчались со слишком большой скоростью, и слишком темно было вокруг, чтобы разобрать подробности.
Труба изгибалась — далеко впереди и позади кривизна скрывала от глаз ее продолжение. На глаз Нику показалось, что до края обзора не меньше километра в обе стороны — но он не был уверен в своем глазомере.
И до самого края трубу заполняли тени.
Десятки и сотни теней обгоняли их и отставали, мчались наравне с ними, кувыркались и перестраивались, ныряли в распахивающиеся и тут же закрывающиеся темные прогалы в стенах. Тонкие кружащиеся кольца, стремительно вращающиеся пропеллеры наподобие кленовых семян... Сферы и приплюснутые овоиды "летающих тарелок", плоские, будто бумажные, диски... Многолапчатые суставчатые тени, настолько стремительные, что их даже невозможно было рассмотреть толком... Округлые, словно пончики, тороиды с небольшим шаром посредине...
На глазах Ника из стены вырвались черные щупальца. Размотались, хлестнули вбок, зацепив и вырвав из потока несколько "тарелок". Мгновенно втянулись обратно вместе со своей добычей. Ник сжался, ожидая, что сейчас тела снаружи начнут врезаться друг в друга — но череда дисков восстановилась стремительно в коротких и молниеносных кувырках. Их собственный корабль метнулся влево и вверх, уступая дорогу идущему наперерез "пропеллеру", тут же — обратно. Все произошло так быстро, что Ник даже не успел вскрикнуть, лишь ощутил, как качнулся пол под ногами.
По-прежнему демонстрирующий безмятежную картину. Черная бесконечность, несколько звездных огоньков — и пара солнц, связанных огненной нитью. Вернее, сейчас голубой свет отбрасывало только одно из них.
Ник снова и снова переводил взгляд со звездного неба внизу на тьму и тени у них над головой. Линия раздела проходила как раз на уровне глаз, и он безуспешно пытался соотнести то, что видел, хоть с каким-нибудь подобием здравого смысла. Головокружительная чехарда размытых стен и стремительных образов наверху. Звездная пропасть внизу. Стоило приподняться — и собственные глаза твердили ему, что корабль мчится в потоке подобных ему через заполненный мраком туннель. Чуть наклониться — и он явственно видел, что их со всех сторон окружает космическое пространство.
Ветер шевелил заросли пожухлого прошлогоднего камыша. В озерной воде отражались мелькающие над лесом тучи. Несмотря на то, что на календаре был конец мая, погода больше напоминала ноябрьскую.
Третий подряд "год без лета". Тектонический удар в лучших традициях старинных страшилок про "ядерную зиму" поднял в воздух массы пылевых выбросов, догнав и многократно перегнав все, чем запылили атмосферу сожженые первым ударом мегаполисы и рвущиеся на фронтах тактические боеприпасы. До полного воплощения древних ужасов в жизнь дело не дошло — пепел и пыль оседали и вымывались дождями. Но и вулканы "огненного кольца", единожды разбуженные гравитационным рывком, засыпать не торопились, чадя длинными дымовыми шлейфами и поливая пашни с лесами кислотными дождями.
Неурожаи, карточная система, голодные бунты — от Варшавы до Читы, от Дели до Небраски. Перегруженная военными заказами экономика великих держав скрипела и содрогалась. Кое-где национальные армии переходили на сторону бунтовщиков, дважды Ведьма, скрипя зубами, была вынуждена снимать с линии соприкосновения линейные части свежеобразованного ГлобДефКома и перебрасывать их на подавление мятежей. Званцеву и самому пришлось поучаствовать в одной такой зачистке охваченной восстаниями Махараштры. О тех днях по общему молчаливому согласию отряд старался не вспоминать.
Возвращение к рутинному смертельному риску в уральских предгорьях и английских пустошах после такого казалось заслуженным отдыхом.
А уж текущая операция — и вовсе каникулами.
Званцев приподнял голову над корнями нависшего над озерцом дуба. Его рука легла на тщательно замаскированный в траве тросик.
Крохотная человекоподобная фигурка мелькнула в траве. Осторожно, готовая в любой момент броситься наутек, подкралась к кусочку аппетитно пахнущего корма. Дважды отшатывалась — и наконец рванулась к приманке, подхватив ее миниатюрными ладошками.
Званцев рванул трос. Щелкнула падающая решетка. Лилипут обернулся, в ужасе глядя на закрывшую выход преграду. Запищал, бросая приманку и вжимаясь в дальний угол клетки.
— Тихо, тихо, — прежде чем подняться на ноги, Званцев по вьевшейся в плоть и кровь привычке оглядел небо. — Собчук, что у тебя?
— Трое пеших местных на шоссе в двух километрах за лесом. Чужих не обнаружено, — отчитался управляющий беспилотником Собчук.
Званцев облегченно выдохнул. С достопамятного рейда инопланетяне редко удостаивали своим вниманием Северную Францию. Однако вероятность столкнуться с аппаратом пришельцев нельзя было снимать со счетов. По этой причине группу и придали научной экспедиции под эгидой ООН.
А еще, как показала практика — у людей Званцева значительно лучше обстояло с охотничьими навыками, чем у оснащенной автоматическими ловушками и дротиками со снотворным команды биологов. Которым по какой-то ясной только ООН-овским бюрократам причине никто не позаботился придать грамотного егеря-полевика.
Званцев успокаивающе похлопал по крышке клетки, легким бегом направляясь к укрытому в кустах внедорожнику. Запрыгнул на место стрелка.
— Есть? — доцент-зоолог подался вперед. Званцев передал на заднее сиденье герметичную клетку с жалобно пищащим созданием.
— Десятый по счету образец. Можем возвращаться на базу.
Бронеавтомобиль негромко заворчал, когда Тэсс сдала назад, выводя машину задним ходом на старую грунтовую дорогу. По обеим сторонам замелькали стволы дубов и кленов, оплетенные омелой, перелески перемежались густыми сплетенными зарослями ивняка. Потом они выбрались на открытое место, по правую руку мелькнули развалины городка — после вражеских бомбардировок эти места накрыло ползучей миграцией населения в, как тому казалось, более безопасные предместья Парижа. Здесь начинался асфальт, и Тэсс вдавила педаль в пол, выжав по целой, хоть и давно не чинившейся дороге все, на что был способен броневик. Званцев не отрывался от экрана, контролируя небо. Вторая машина, с Осиповым, Собчуком и еще двумя биологами, пристроилась им в хвост.
Когда среди холмов замаячили антенные вышки и купола локаторов, капитан выдохнул с облегчением. На радиолокаторы натовской ПВО он полагался больше, чем на собственные глаза и разведдрон на втором броневике.
Передовые дозоры остановили их за два километра до периметра — последние атаки деструдо подняли градус паранойи до каких-то уж очень здоровых величин, и даже солдаты, сутки назад выпустившие Званцева с базы, сверяли их внешность с базами данных с наведенными автоматами. Отсутствуй они больше недели — проверка оказалась бы куда строже. По неподтвержденным данным, именно такой срок требовался для трансформации землянина в зомбированного убийцу.
Наконец за ними захлопнулись ворота, последовала очередная проверка. Биологи суетливо принялись выгружаться сами и выгружать снабженные воздушными фильтрами контейнеры с подопечными.
— Капитан, — доктор Бью протянул Званцеву руку. — Я начал было волноваться. Образцы хорошо себя чувствуют? — глава экспедиции, в отличие от своих подчиненных, не выглядел похожим на стереотипного ученого. Загорелый и плечистый, он щеголял в майке-гавайке, несмотря на не по-весеннему зябкую погоду.
— Судя по виду — да. Напуганы, — кратко ответил Званцев.
— Успокоятся, когда поедят, — философски заметил генетик. — Эта партия, будем надеяться, поможет нам прояснить еще кое-что из ответов, которые с нас требуют ГлобДефКом и Совбез скопом. Мы, кстати говоря, за время вашего отсутствия накопали ряд интереснейших закономерностей. Не желаете взглянуть? И вы, лейтенант?
Званцев кивнул. Не из вежливости — ему действительно было интересно, что нового о чужаках может рассказать изучение сотворенных теми маленьких чудовищ.
Лаборатория биологов была обустроена в одном из пустующих складских корпусов базы. Пластиковые стенки модульных контейнеров перегораживали огромный ангар, отделяя помещения с образцами от рабочих секций и друг от друга. Впрочем, Бью повел Званцева и Тэсс не в один из вивариев, а в лабораторный корпус — полный мерно гудящих и подмигивающих светодиодами приборов, с длинным ударопрочным стеклом во всю длину одной из стен. Через стекло открывался вид на виварий — из клеток которого осторожно выглядывали мордочки лилипутов.
— Я пригласил вас не только для развлечения, — Бью указал обоим на пластиковые стулья, сам взгромоздился на один из лабораторных столов. — Меня интересуют подробности вашей лондонской одиссеи. Взгляните, — он разложил ноутбук антикварного вида, подключенный к нескольким устрашающего вида агрегатам, напоминавшим то ли усохшие распредщитки, то ли ксероксы-переростки.
На экране ноутбука высветилось черно-белое изображение с нескольких камер. Левая верхняя, похоже, находилась в соседнем виварии. Соседние тоже передавали картинку клеток, поилок и кормушек, вот только содержимое клеток отличалась. Тэсс с любопытством вгляделась в экран.
На одной из клеток деловито прихорашивалось порождение фильма ужасов, похожее на гибрид мартышки и богомола и раскрашенное в серо-песочную полоску. Вторую клетку занимал пушистый клубок перьев, в таком ракурсе более всего напоминавший спящую сову. В третьей высовывала голову из тазика с водой лобастая выдра — если, конечно, бывают выдры, в ярко блестящей шерсти которых отражается зажженная в вольере лампочка.
— На сегодняшний день, — сообщил Бью, — мы вчерне отсеквенировали геном трех групп образцов. Астраханская, орегонская, французская. Результаты... противоречивы.
— Инопланетные существа? — Тэсс не отрывала глаз от экрана.
Бью развел руками.
— Они интродуцированы в нашу среду инопланетянами — бесспорно. Ничего подобного в нашей экосистеме ранее не наблюдалось — тоже бесспорно. Инопланетная ли это фауна или модифицированная до неузнаваемости земная — лично я-то уже не сомневаюсь в ответе... — он снова взмахнул в воздухе ладонями, словно обнимая невидимый шар. Пристально вгляделся в бойцов.
— Кто-нибудь из этих существ встречался вам в плену?
Званцев подавил неуместную ассоциацию с бригадным особистом.
— Лилипуты. Около пятидесяти штук летело с нами в капсуле. Остальных я знаю только по фотографиям.
— Уверены?
— Доктор, зрительная память у нас — профессиональный навык, — покачала головой Райт. — Сто процентов.
Бью поднял глаза вверх.
— Астраханский образец отловлен неделю назад в соленых озерах Прикаспия. Орегонский — в тамошнем заказнике в это же время. Нынешнее правительство Таджикистана сообщило, что местные жители натыкаются на памирский образец уже второй год. Мы полагаем, первичная популяция заброшена одновременно с махачкалинским рейдом.
Званцев помнил эту историю, случившуюся через год после атаки "Кольца". Звено из четырех чужих штурмовиков вышло на город с юго-востока, снайперской стрельбой разнесло на куски сторожевик, неприцельным огнем развалило несколько высоток Махачкалы и ушло над морем к северу. Там напоролось на контратаку целого авиаполка плюс зенитный огонь половины Каспийской флотилии. После того, как ценой двадцати "сушек" и еще одного корабля были сбиты три "летучих мыши", последняя уцелевшая прекратила заходы и ушла куда-то в сторону моря, оторвавшись от преследования.
Генетик свернул изображение, принялся копаться в папках.
— Получены результаты и по лесным крысам, — сообщил он. — Ранее не встречавшийся возбудитель саркомы мягких тканей морды. Высокая вирулентность и контагиозность. Уничтожено до семидесяти процентов популяции. Та же ситуация с орегонскими неясытями — подтверждена гибель большого количества птиц, хотя над выделением возбудителя еще работают. Полагаю, когда русский отдел закончит работу, мы выясним, что и под Астраханью наблюдалось снижение численности местных эндемичных видов — благодаря микроорганизмам, разносимым чуждыми формами.
— Испытания биооружия? — предположила Тэсс. — Они пытаются создать вирус, который бы действовал на все земные организмы?
Бью то ли рассмеялся, то ли кашлянул.
— Объяснять, по какой причине это невозможно, слишком долго, — сообщил он. — Просто поверьте на слово.
— Все, что я знаю о пришельцах, говорит об одном. Понятия невозможного у нас и у них сильно различаются, — спокойно заметил Званцев.
Ученый осекся. Постучал пальцем по мышке.
— Возможно, — пробормотал он. — После такого пренебрежения к законам физики и химии, почему они должны сделать исключение для биологии? Но факты говорят об обратном — эпизоотии, если они действительно спровоцированы чужаками — впрочем, если верить Кевину, для местного района это можно считать доказанным — ограничены в носителе и восприимчивых организмах, факторы переноса дают довольно низкую скорость распространения... В общем, не наблюдается существенных отличий от инфекций коренного происхождения. Скорее уж, пришельцы поставили целью расчистку экологической ниши для своих подопечных. И нельзя сказать, что у них это хорошо получилось.
— То есть?
— Все-таки эти формы чересчур неадаптированы для самостоятельного выживания. Вы можете загнать человека в размерный класс крысы, но вы не получите таким образом хорошую крысу. Слишком несбалансированная термодинамика, слишком медленное передвижение, слишком избирательный рацион... Сейчас они выживают, несмотря на пресс хищников, только благодаря вызванному эпизоотией популяционному дрейфу. Стоит аборигенам выработать иммунитет — и за несколько поколений они отвоюют утраченные позиции.
