— Я дела приехала сдавать, Ромочка. Не могла же просто так вас бросить. И у Никиты сейчас дел много, ему не до меня, вот я и собралась...
— Так ты снова в Италию вернёшься? Вы там остаётесь?
Она неопределённо пожала плечами.
— По крайней мере, пока.
— Что не так уж и плохо, — с воодушевлением проговорил Саша, подошёл и приобнял Киру за плечи. — Ты ведь всегда любила Италию, так что, жаловаться не на что.
Кира кивнула.
Ромка бросил на Жданова весёлый взгляд, а потом спросил:
— И как это — замужем быть?
— Очень хорошо. Муж у меня замечательный, жаловаться не на что.
— Слышал, Андрюша? — с достаточной долей ехидства, поинтересовался Александр.
А Кира тут же больно ткнула его локтем в бок. Посмотрела на Андрея, но тот выглядел спокойным и только улыбался несколько безразлично.
— Моя маленькая сестрёнка выросла, даже не верится, — сказал Воропаев, чтобы сгладить свою бестактность, которая Киру так задела.
— И не говори, — поддакнул Малиновский. — Оглянуться не успеешь, а уже весь в племянниках будешь, Сашка.
Воропаев в ответ послал ему негодующий взгляд, а Андрей поднялся из-за стола.
— Ромка, пойдём. Нас на производстве заждались. — Но прежде чем выйти из конференц-зала, приостановился рядом с Кирой. — Ещё увидимся.
— Это было круто, — подтвердил Малиновский, когда они шли по коридору.
— Что?
— Ну... этот твой фирменный взгляд и спокойное: "Ещё увидимся!". Кира даже побледнела.
— Не выдумывай.
Ромка фыркнул.
— Ещё скажи, что ты не замечал, как она на тебя смотрела всё совещание.
— Мне совершенно безразлично, как она на меня смотрит. Всё уже случилось, ничего уже не изменишь.
— Вот тут ты прав. Всё случилось... Ты родителям скажешь?
Андрей замялся, потом покачал головой.
— Нет пока.
— Как бы из твоей тайны не получился большой "бум", Палыч.
— А ты думаешь, что если я скажу сейчас, то большого... "бума" не будет? Сомневаюсь.
— Потом хуже станет.
— Хватит нагнетать, Малиновский.
Настроение испортилось. По цеху Андрей ходил хмурый, вникал в каждую мелочь и даже немного повздорил с начальником цеха. Правда, это пошло на пользу, потому что проблемы решились на редкость быстро, чему невозможно было не радоваться.
— ТИран, — сказал Ромка, на манер Милко, неправильно поставив ударение. — Что ты разошёлся?
Жданов лишь отмахнулся.
Оказавшись в кабинете, посмотрел на часы и набрал номер жены. Ромка же уселся за свой стол, крутил в руках небольшую статуэтку и поглядывал то в окно, то на Андрея, и нахально подслушивал, даже не собираясь этого скрывать.
— Тебе не жалко девочку? — спросил он, когда Жданов выключил телефон.
— Не называй её девочкой, мне это не нравится.
— Почему?
— Это моя жена.
Малиновский разглядывал статуэтку, потом покачал головой.
— Натворили вы с Кирой дел... Думаешь, я поверю, что тебе всё равно? Ты когда её увидел, у тебя такое лицо было.
— Я просто не ожидал, вот и всё. И ты зря думаешь, что я притворяюсь. У меня всё хорошо. — Он поднялся и достал из шкафа бутылку виски. — Будешь? — Ромка покачал головой, и Андрей плеснул себе в бокал виски. — Мы с Катей отлично уживаемся.
— Неужели?
— Не веришь?
— Не верится, уж извини. Как можно отлично уживаться с незнакомой женщиной?
— Очень даже можно. Я и раньше это утверждал, а теперь подтверждаю это опытным путём. И почему ты говоришь, что с незнакомой? Незнакомой она была в первую неделю, да и то... пару дней, а потом уже понимаешь, что это не просто женщина рядом, а жена.
— И ты понял?
— Да.
— Интересно. С Кирой сколько лет понять не мог, а с этой девочкой... Не смотри так. С Катей. С Катей сразу понял? А ведь Киру ты любил, сам мне говорил и совсем недавно, между прочим.
Андрей прошёл к своему столу и присел на край. Всерьёз задумался.
— Просто понимаешь, Кира, она... всегда строила свою жизнь. Именно свою. Наверное, в какой-то момент махнула на меня рукой, — Жданов усмехнулся, — и всё начала делать по-своему. А мне только объясняла в нужный момент, как и что я должен сделать, чтобы всё было правильно, по её. И всё равно зачастую оставалась недовольна. Во многом я был виноват, потому что, понимая всё это, иногда поступал неправильно ей назло. А нельзя делать назло любимой женщине, эта дорога никуда не ведёт.
— А жена твоя не такая?
Андрей покачал головой и в задумчивости повторил за Ромкой:
— Моя жена не такая... Если честно, я до сих пор так и не разобрался, какая же она. Иногда я её боюсь, — признался он, за что удостоился удивлённого взгляда Малиновского. — Порой я не знаю, как себя вести с ней, не знаю, как она отреагирует на какую-то банальную мелочь, на которую я уже давно и внимания-то не обращаю, боюсь её расстроить, а она вдруг улыбается вместо этого, а я себя чувствую дурак дураком. Я никогда не встречал таких, как она, Ром. Я не понимаю, что творится у неё в голове. В ней нет Кириной уверенности, она может расстроиться из-за какой-то мелочи, но в нужный момент проявляет завидную решимость. Знаешь, она мне напоминает Стойкого оловянного солдатика. Кажется, у него была одна нога, помнишь сказку?
Ромка выразительно посмотрел, а потом покрутил пальцем у виска. Андрей улыбнулся.
— Я серьёзно. Он такой стойкий-стойкий, стоит, храбрый и решительный, а может в любой момент покачнуться и упасть. Вот упасть я и не должен ей позволить.
Малиновский поразглядывал друга, наконец, поставил статуэтку на место и сказал:
— Знаешь, в чём твоя беда, Андрей?
Жданов допил виски и заинтересованно приподнял одну бровь.
— И в чём же?
— У тебя не получается решать личные проблемы. Ты что мне говорил? Надо жениться по уму. Чтобы проблем в дальнейшем избежать. А получилось всё, как всегда. Нажил себе ещё больше.
Поспорить с этим было сложно, но и согласиться Жданов не спешил и поэтому только плечами пожал.
— Может быть...
— Может быть, — передразнил его Ромка. — Зачем тебе всё это нужно?
— А может мне это больше, чем ей нужно?
— Зачем?
— Да не знаю я зачем! Что ты пристал? — Помолчал, изнывая под пристальным взглядом Малиновского, а потом сказал: — У неё нет никого, кроме меня, понимаешь? Я ей нужен и подвести её не могу, потому что она мне доверилась. К кому она может пойти? К родителям? Она ничего им рассказать не может. Дружок её... одно название, сам, как ребёнок. А я ей нужен. Она на меня надеется.
— Детский сад!..
— Да ладно тебе, Ромка. Я тебе честно говорю — я доволен. Всё идёт так, как я и хотел. Не без проблем, конечно, но ничего страшного, что могло бы заставить меня задуматься о разводе — не происходит. — Помолчал, мысленно смакуя то, что собирался сказать: — Она мне нравится.
— Я тебя умоляю!..
— Что? Нравится. Она милая девочка... — Сам сбился, Ромка захохотал, а Андрей показал ему кулак. — Прекрати. Да, она в некоторых вопросах совершенно наивна, но кто сказал, что это плохо? Она необычная, нет, я бы даже сказал — необыкновенная.
— А секс?
Жданов хищно улыбнулся.
— А это тебя не касается, я не собираюсь тебе об этом рассказывать.
— Почему? — искренне удивился Рома.
— Потому что это моя жена.
— О-о, — протянул Малиновский, ухмыльнувшись. — По твоей довольной физиономии и так всё понятно.
— Понятно? Вот и заткнись.
— Поэтому тебя и проблемы не интересуют. Не наигрался ещё.
— Да не в этом дело!.. Ладно, думай, что хочешь.
— Я могу думать, что хочу, — согласился Рома, — а могу не думать. Ты прав — меня это не касается. Досадно, что ты думать не хочешь.
— О чём?
— О том, что она именно девочка, причём без лишних плюсов. Когда-нибудь всё равно всё выйдет наружу. И что будет? Ну, какая она тебе жена? Как ты собираешься ввести её в общество?
— Знаешь, я на общество готов плевать... — начал заводиться Жданов, а Малиновский его перебил:
— Кто бы сомневался! Но это ничего не меняет. Тебе работать с этими людьми и вращаться в этом круге всё равно придётся. И с женой всех знакомить тоже. — Он помолчал, а потом с горечью добавил: — У Маргариты будет удар.
— Может, хватит тоску нагонять?!
Больше он с Ромкой не разговаривал. До конца рабочего дня лишь перекидывались короткими фразами, а все намёки на продолжение разговора "за жизнь", Андрей игнорировал. Едва дождался того момента, когда можно будет уйти с работы. Но и тут не повезло, почти в дверях его застал звонок отца, и пришлось зайти в президентский кабинет, обсудить завтрашний деловой обед, а потом ещё и на производство спуститься, чтобы удостовериться, что после перепалки с начальником цеха, всё вошло в норму. Естественно, задержался. Когда спустился в гараж, посмотрел на часы и подумал о том, что не предупредил Катю о том, что может задержаться. Вдруг, волноваться будет?
— Я думала, ты уже уехал.
Кира нагнала его в гараже, вышла из лифта, и Андрей оглянулся на неё.
— С отцом говорил. Завтра встреча важная. — Говорить старался спокойно, словно это была не Кира, а кто-то другой. Совершенно его не волнующий.
— Понятно.
У своей машины Андрей остановился, достал из кармана ключи, а Кира посмотрела недоумённо.
— А почему ты ездишь на старой машине Малиновского?
— Моя в сервисе.
— А-а... Разбил?
Он попытался подавить раздражение, но никак не получалось.
— Кира, что ты хочешь?
Она тут же обиделась. Отступила на шаг и опустила глаза.
— Я просто спросила, что в этом такого? Если ты попал в аварию...
— Я не попадал в аварию. Всё у меня хорошо.
— И ты даже разговаривать со мной не хочешь?
— А о чём? Снова что-то выяснять, убеждать, просить прощения... Всё это уже было, а в дальнейшем смысла нет. Ты же хотела выйти замуж, так что... надеюсь, что всё у тебя будет хорошо!
— Не кричи на меня!
— Я не кричу! — невольно возвысил Андрей голос и он эхом отозвался от высоких стен гаража. — Зачем ты заводишь все эти разговоры? Хочешь нервы мне потрепать? Самолюбие своё потешить, глядя, как я убиваюсь? Не будет этого.
— Какой же ты всё-таки эгоист, — посетовала она.
— Возможно. А у тебя теперь есть муж, вот и занимайся им. А я займусь своей жизнью. Мы теперь ничего друг другу не должны.
— Так просто, да?
— Не просто, Кира. Но и продолжать себя истязать, я не собираюсь. Даже если и виноват перед тобой. Но всё закончилось, как ты сама и говорила. И назад уже ничего не вернёшь.
— Назад? — Кира рассмеялась искусственным, неприятным смехом. — Кто тебе сказал, что я хочу что-то вернуть назад? Что тебя хочу вернуть... Он меня любит, понимаешь? Он для меня готов на всё, а ты...
Андрей открыл дверцу машины, хотел уже сесть, но всё же снова посмотрел на Киру.
— Я очень за тебя рад. Правда.
— Ты просто эгоист, — повторила она, а Жданов лишь кивнул.
— Хорошо. Мне нужно ехать, Кирюш. Пока?
Она не ответила. Резко развернулась и пошла к своей машине. Андрей понаблюдал за ней через лобовое стекло, даже дождался, когда Кира первой выедет из гаража, и только после этого повернул ключ зажигания.
Всё-таки разговор с бывшей невестой выбил его из колеи. Настолько, что Андрей едва не забыл про кольцо, вспомнил перед самой дверью квартиры. Ругаясь вполголоса, полез в карман, надел кольцо на палец и тогда уже открыл дверь.
— Кать, я дома!
— А я в комнате! Андрюш, иди сюда, я тебе что-то покажу! — послышался в ответ голос жены, причём весьма довольный. Значит, двухдневная хандра позади, это хорошо.
Катя так и не сказала ему, что у неё случилось, но заметно грустила и переживала в последние дни, хотя и старалась вида не подавать. А раз она не подавала, то и Андрей старался. Ну не мог он её заставить всё ему рассказывать. Права у него такого не было. Может, пока, а может и вовсе не появится. Но давить на неё не решался. А тому, что сегодня она встречала его в приподнятом настроении, он порадовался.
Катя сидела на диване в большой комнате, поджав под себя ноги и обложившись фотографиями. Андрей подошёл, наклонился и поцеловал её за ухом.
— Привет... Чем занимаешься?
— Я сегодня фотографии свадебные забрала. Смотри, какие красивые! — Она подняла на него счастливые глаза, и Жданов поневоле улыбнулся. Присел на подлокотник, обнял жену одной рукой, а другой потянулся за снимками. Оценил собственную серьёзную физиономию и усмехнулся. А Катя показала ему другую фотографию.
— Мне вот эта больше всех нравится. А тебе?
— А мне вот эта, — он указал на ту, где был запечатлён первый поцелуй.
— Да, эта тоже хорошая. Но вот эту я в рамку поставлю, я уже решила... Я заказала все в трёх экземплярах. Один оставим себе, один моим родителям, а ещё один твоим. Только как их отправить? По почте?
Катя аккуратно раскладывала фотографии по трём стопочкам, Андрей наблюдал за ней, потом погладил по волосам. Она подняла голову и посмотрела на него.
— Так что?
— Что? — растерялся он.
— Как отправить?
— Ну... собери все в конверт, а я отправлю.
— Хорошо... Андрюш, что-то не так?
— Устал немного. — Андрей снял пиджак и потянулся к большой книге, которая лежала, прикрытая конвертами из-под фотографий. — А это что? Опять учебники?
Катя вдруг переполошилась и попыталась помешать ему взять книгу.
— Учебники. Отдай.
— Да ладно!.. Что это? — Посмотрел на обложку, засмеялся и вслух прочитал название: — Кулинарная книга! Даже закладка есть. Ну и ну.
— Что ты смеёшься? — обиделась она. — Я буду учиться готовить. Видишь, какую книгу красивую купила?
— Вижу. Ты записалась на кулинарные курсы?
— Да, к маме.
— К маме — это хорошо.
— У тебя какое-то странное настроение, — сказала она, когда он поднялся и пошёл в спальню. — Ты голодный?
— У тебя был первый урок?
— Сейчас я обижусь, — смеясь, предупредила Катя.
Она улыбалась, и тоска понемногу отступала. Да даже не тоска это была, а досада на самого себя. Надеялся, что всё закончилось, что он Киру отпустил, а стоило ей появиться, вновь почувствовал себя разбитым и несчастным. Видел, что ей тоже не по себе, а из-за этого Андрею было только хуже. Ему казалось, что Кира жалеет о содеянном. Она жалеет, что всё так глупо между ними закончилось, а он?
— Расскажи мне про Париж.
Андрей посмотрел на жену. Она сидела, прижавшись спиной к стене и придерживая на груди край одеяла. Заправила волосы за ухо и наклонила голову на бок, глядя на Жданова с любопытством. Он улыбнулся.
— Я же рассказывал тебе.
— Ещё расскажи.
У него была любовь, наверное, большая, раз он до сих пор вспоминает и мучается... И в их с Кирой отношениях было много всего — и плохого, и хорошего. И ему жаль, что всё прошло и не вернётся. Что что-то важное между ними умерло, а ведь Кира была для него очень важна. Да, он совершал ошибки, обижал её, столько раз просил прощения... и дальше бы просил, если бы она готова была его прощать. И сколько бы это продолжалось — не понятно. Закончилось бы когда-нибудь? Неизвестно. Но он любил её. Хотя в какой-то момент и позабыл об этом.
