Обитель волшебства и не только, часть 1

Я ничего не ответила — только посильнее сжала бока аргамака, направляя его в стойло Охотничьего Сектора, надеясь управиться с делами побыстрее.

Когда я опрометчиво разрешила Вертане делать со мной все, что она посчитает нужным, я и не представляла, на что соглашаюсь. Надеюсь хотя бы, что оставленный за Диром танец не принесет мне такого количества хлопот, а то складывается у меня ощущение, что все мои обещания, данные представителям рода Дир Расте, так или иначе оборачиваются против меня. Вот и сейчас, сидя на низенькой табуретке перед туалетным столиков в комнате Вертаны, заставленным таким количеством пузырьков, бутылочек и коробочек, что казалось, будто бы подруга тайно подрабатывает алхимиком, я с ужасом наблюдала за тем, как подруга колдует над моей головой.

Поначалу все шло замечательно — я наконец-то отлежалась в горячей ванне, расслабилась и была добра и благожелательна, когда заявилась Вертана с какими-то горшочками, накрытыми крышками, после чего начался сущий кошмар. Я до сих пор не знаю, чем Верти промывала в течение почти часа мои волосы, но когда они высохли, то свились в настолько тугие и ровные локоны, что любо-дорого было посмотреть. Но, как оказалось, это было только началом. В течение последующих двух часов подруга стремилась сделать из меня если не аристократку, то хотя бы прилично выглядящую благородную девицу, и слава богу, что ее вкус в одежде, косметике и украшениях хотя бы совпадал с тем, что мне могло бы на себе понравится.

В результате за десять минут до начала церемонии вручения дипломов мы с Вертаной были почти полностью готовы к выходу. "Почти" — это потому, что я категорически отказалась надевать туфли на каблуках, почти панически боясь отдавить ноги не только Диру, если тот на свою беду вспомнит о моем обещании насчет танца, но и окружающим, а Верти никак не могла найти подходящие к моему ярко-зеленому с золотой вышивкой платью туфельки на плоской подошве. Из-за этого мы едва не поругались, потом помирились, а в конце концов для меня отыскались какие-то довольно простенькие бежевые башмачки, которых все равно из-под подола платья почти не было видно, зато ходить было не в пример удобнее.

Я посмотрела на часы и почти радостно сообщила подруге, что либо на них спешит минутная стрелка, либо мы все-таки опоздали, и церемония началась без нас. Право слово, редко когда можно увидеть на ее лице такое выражение — будто бы девушка совершила какую-то непростительную ошибку, расплата за которую грядет в ближайшее время. С возгласом "Я же никогда не опаздываю!" будущая провидица ухватила меня за руку и почти потащила следом за собой к актовому залу, где и должно было проходить вручение дипломов об окончании Обители и "цеховые" предметы.

— Верта-а-ана, — тихо взвыла я, едва успевая подхватывать подол платья, чтобы не наступить на него и не клюнуть носом на мраморные плиты пола, пустив на ветер все старания подруги. — Ну куда ты так несешься?! Отличников у нас много, а начинают все равно с выпускников факультета изящных искусств, чтобы те поменьше нервничали!

— В этом году все идет наперекосяк, и не будь я предсказателем, если на этот раз художников не оттеснят в самый хвост, — выдохнула девушка, торопливо спускаясь по лестнице, стуча тонкими каблучками, и увлекая меня за собой. — И вообще — мне опаздывать не полагается, а уж тебе — тем более!

Ничего себе аргумент...

Двойные двери актового зала — тяжелые, с позолоченными ручками — оказались для меня почти непреодолимым препятствием. Хотя бы потому, что если Вертана умудрилась проскользнуть в относительно небольшой проем между створками, умудрившись ни за что не задеть пышным подолом золотистого платья, то мне повезло гораздо меньше — в тот момент, когда я протискивалась в зал следом за подругой, треклятая дверь соизволила захлопнуться, прищемив створкой краешек подола. И в этот момент...

— Перстнем мастера Огня и дипломом об окончании обучения в стенах Обители награждается студентка Алира Лиходольская!

Я покрылась холодным потом, все еще безуспешно стараясь выдернуть зажатый створками дверей подол, но проклятый шелк не поддавался. Подоспевшая Вертана попыталась приоткрыть тяжеленную дверь, помогая мне освободиться, а я как раз на свою беду посмотрела на возвышение в центре зала, откуда и вещал магистр Криней усиленным магией голосом. На небольшой "сцене" стоял Дир, как мне показалось, снисходительно наблюдавший за нашей с Вертаной возней у двери, улыбаясь самыми уголками губ и спокойно держа в руках небольшую лакированную шкатулку с перстнем и дипломом.

— Студентка Алира Лиходольская! — повторил магистр Криней, ища меня взглядом в толпе нарядно одетых студентов. — Она вообще здесь? — поинтересовался он уже тише у Дира, который только пожал плечами и указал взглядом на копошащихся у дверей нас с Вертаной, уже совместными усилиями пытавшихся открыть заклинившую створку так, чтобы не оторвать от платья кусок подола. Магистр нехорошо улыбнулся и добавил на весь зал, видимо, отыгрываясь за все годы мучений с моей персоной. — Господа выпускники из тех, кто поближе к дверям! Помогите, наконец, студентке Лиходольской попасть в актовый зал!

Лучше б я умерла вчера...

Равиль, пробравшийся наконец к нам с Вертаной, точным пинком приоткрыл треклятую створку, высвободив подол моего платья и, обняв меня, покрасневшую едва не до слез, за плечи, громко заявил:

— Вот теперь я уверен, что ты гордость и любовь всей Обители! С тобой даже двери расставаться не хотят!

Смешки в зале переросли в дружный хохот и шквал аплодисментов, я же благодарно уткнулась носом в плечо Равиля, украдкой вытирая выступившие на глазах слезы, и тихонько шепнула в ответ:

— С меня причитается.

— Ничего, сестренка. Нам с тобой еще практику вместе проходить. Иди, получай свой перстень, зря я что ли, тебя отцеплял?

Я кое-как выпрямилась и под постепенно затихающий гомон прошла сквозь студентов, столпившихся перед "сценой", поднялась на возвышение, стараясь не глядеть на директора Обители, вручающего мне лакированную шкатулку с перстнем и дипломом. Кажется, он говорил какие-то принятые в таких случаях поздравления, я же смотрела куда-то в пол, машинально пожимая показавшуюся мне обжигающе-горячей ладонь Дира и принимая свою награду за обучение — свидетельство об окончании курса и право именоваться отныне мастером Огня. Если подумать, то теперь мы с Диром в каком-то смысле коллеги...

Как я спускалась с возвышения под аплодисменты сокурсников — не помню. В себя я пришла только после того, как очутилась сидящей на небольшом креслице, стоящем у стены, а рядом со мной сидит Вертана и упокаивающе гладит по руке.

— Алира, не расстраивайся ты так, с кем не бывает. Ничего страшного ведь не случилось, подумаешь, платье дверью прищемило, не порвалось же.

— А я и не расстраиваюсь, — я почти радостно улыбнулась, осторожно раскрывая лакированную шкатулку и доставая из нее маленький позолоченный перстень с янтарем, на котором был вырезан феникс — знак мастеров Огня. — Просто... немного обидно, когда стараешься хорошо выглядеть, тратишь уйму времени и сил.. и весь эффект рассыпается на кусочки из-за захлопнувшейся двери.

Я надела перстень на указательный палец правой руки — как раз впору — и закрыла шкатулку, даже не посмотрев, что за рекомендации вписал мне в диплом Дир. Потом полюбуюсь, на досуге, когда поедем с Равилем на практику куда-нибудь в южную область.

— Ну и ладно. Зато хоть напоследок брата твоего повеселила, — улыбнулась я, рассеянно вслушиваясь в оглашаемый список отличников. Раз со стихийниками уже заканчивают, то есть шансы, что скоро эта вся тягомотина завершится.

— Напоследок? — Вертана нахмурилась. — Но я думала, что ты вернешься осенью — поступать в аспирантуру. Разве нет?

— Поступать-то я буду, но, скорее всего, на заочное отделение, — призналась я, наблюдая за поочередно поднимающимися на "сцену" отличниками. — Честно говоря, не хочу создавать Диру лишних проблем. Да и вообще.. пора мне научиться жить своей жизнью.

— Алира... — Вертана взяла меня за руку, заглядывая мне в лицо. — Что у тебя произошло с Диром? Вы что, поругались с ним в очередной раз? Или ты с кем-то в Обители чего-то не поделила? Может быть, я чем-то смогу помочь, ты только скажи...

— Это вряд ли, — я улыбнулась, глядя на то, как к нам направляется уже получивший свой кинжал и диплом у секретаря Равиль. — Но спасибо за поддержку.

— Ну что, девушки, не скучали без меня? — Мой друг бесцеремонно плюхнулся в кресло по соседству с Вертаной, вытягивая длинные ноги и демонстрируя до блеска начищенные парадные сапоги.

— Еще не успели, — усмехнулась будущая предсказательница, забирая из моих рук шкатулку и вручая ее Равилю. — Пока бал не начался, сбегай-ка в комнату Алиры, отнеси ее диплом, чтобы ей не пришлось лишний раз туда-сюда по лестницам носиться.

— Ну вот, всю жизнь на побегушках у аристократов, — беззлобно ухмыльнулся юный Охотник, беря шкатулку и поднимаясь с кресла. — Крутят, как хотят. Учти, Вертана, с тебя как минимум два танца за сегодняшний вечер.

— Это с чего бы? — улыбнулась та, машинально поправляя и без того идеальную прическу.

— А за дорогу туда и обратно. Ты ведь хочешь, чтобы я вернулся на праздник?

— Еще бы!

— Вот потому и два танца. — Равиль подмигнул ей и направился к дверям, я же наблюдала за тем, как студенты потихоньку получают у секретарей своего факультета полагающиеся дипломы и традиционные предметы, символизирующие ту или иную профессию.

Дир к тому времени уже закончил раздавать шкатулки отличникам и, пожелав всем выпускникам "чудесного вечера", удалился из зала под шквал аплодисментов, воспользовавшись телепортом. Я вздохнула, ощущая, как в душе некоторое разочарование сменяется облегчением. Значит, все-таки пошутил директор Обители. Неважно, с какой целью — не то поддержать меня хотел, не то наоборот — показать, насколько дела Обители могут быть важнее влюбленности. Сейчас я уже была готова отпустить от себя все — и этот родовой замок Дир Расте, ставший мне домом на долгие годы, и свою первую любовь, и беззаботную юность. Дир старался сделать все, чтобы нынешние студенты — неважно, кем они были по происхождению или крови — чувствовали себя здесь защищенными от любой беды.

Но рано или поздно птенцу приходится покидать родное гнездо, чтобы наконец-то научиться летать — или же разбиться, не сумев удержаться в воздухе без посторонней помощи. Так и мне — завтра закончится мое чересчур затянувшееся детство, и начнется взрослая жизнь, в которой придется пробиваться самой, не надеясь на то, что за моей спиной нерушимой цитаделью встанут стены Обители, а ее директор будет готов сражаться за каждого из своих "птенцов".

Одна надежда — что перстень мастера Огня, мягко поблескивающий на моем пальце, будет достаточным стимулом для того, чтобы не смалодушничать и не повернуть назад.

В этом году бал получился на диво классическим и почти придворным. В смежной с актовой бальной зале вдоль стен уже были расставлены столы с напитками и угощением, огромные стеклянные двери, выходящие на небольшие увитые плющом и какими-то цветочками террасы, из-за летней жары были распахнуты настежь и от этого в зале гулял небольшой сквозняк, заставивший меня пару раз пожалеть о том, что к платью с открытыми плечами не полагается какой-нибудь накидки. О том, что этот выпускной бал состоится в традициях рода Дир Расте, весьма наглядно показало его начало, и то, что первый танец, называемый, кажется "парадом достойных", возглавил директор Обители рука об руку с Вертаной.

По сути, танец был весьма прост — пары шли друг за другом, немного напоминая солдат на параде его величества, время от времени расходясь по залу, но в конце концов снова выстраиваясь в одну колонну. Говорят, что этот танец был придуман для того, чтобы придворные лорды и леди могли продемонстрировать себя во всем блеске аристократам рангом пониже среднего, а заодно и показать свое превосходство. Здесь же в "парад достойных" вливались все, кому не лень — и аристократки с факультета изящных искусств, и дети ремесленников и торговцев, сегодня ставших стихийниками или Охотниками. Я же стояла в сторонке, у самой границы танцевального круга, не рискуя становиться в общий поток "парада". Во-первых, потому, что не успела выхватить Равиля себе в пару, а во-вторых, из-за того, что не знала всех фигур этого танца, а еще раз за вечер выставить себя посмешищем на глазах у всех выпускников и Дира впридачу, мне не хотелось.

"Парад" завершился, и Дир, церемонно поцеловав кончики пальцев Вертаны, удалился к столу, за которым устроился почти весь преподавательский состав Обители, и, подсев на свободный стул поближе к магистру Кринею, принялся с ним что-то весьма оживленно обсуждать. Странно, я предполагала, что Дир традиционно смоется куда-нибудь к себе в кабинет или же по каким-нибудь немаловажным делам, а поди ж ты — похоже, решил остаться и понаблюдать за выпускниками. Наверняка в надежде на то, что в присутствии директора Обители вчерашние студенты не станут устраивать натуральный шабаш прямо в бальной зале, а хотя бы удалятся куда-нибудь подальше от замка, в те же самые сады или Охотничий Сектор, наиболее безопасная часть которого, изобилующая полянками и обширными загонами, была открыта для студентов-выпускников до самого утра. На его месте я бы поступила точно так же — пусть лучше студенты побуянят в открытом поле подальше от самой Обители, не рискуя что-нибудь всерьез разрушить, не мешая спать младшекурсникам и давая работать некромантам и последователям темных искусств, проводящим свои исследования исключительно по ночам.

Я настолько ушла в свои размышления, что не заметила, как ко мне подскочил Равиль, деликатно приобнимающий Вертану за талию, и утащил меня в забавный круговой танец, больше напоминающий фигурный хоровод. Кажется, в него встало столько желающих, сколько только мог вместить далеко не маленький танцевальный круг, поскольку для этого "хоровода" особенного умения не требовалось, а вот желание быть должно. На обычном балу все прошло бы довольно скучно и банально, но еще лет пять назад студенты-выпускники немного изменили традицию, превратив простой хоровод, в центре которого обычно вставало пять-шесть ведущих, в довольно красивое представление.

Вот и сейчас — ведущими довелось быть нескольким студентам-стихийникам, которые, не долго думая, начали создавать под музыку прямо в центре хоровода какую-то иллюзорную скульптуру, внутри которой принялась отплясывать молоденькая студентка-художница, которая не могла похвастаться магическим даром, но зато на диво умело управлялась с кистью и мольбертом. Благодаря магам вокруг танцующей полноватой художницы вырос искрящийся розовый куст, с цветков которого в воздух взмыли огненные бабочки, которые почти сразу обрушились на мраморный пол разноцветным дождем. Мы зааплодировали, и тут музыка сменила ритм, и ведущие, выхватив несколько человек из хоровода, поменялись с ними местами.