Выбирая судьбу

— Мы всегда рады тебе и твоей маме, надеемся, вы когда-нибудь придете в гости, — женщина всхлипнула и резко развернулась.

— Не ной, Кама, умнее надо быть, а в гости они придут, как не прийти. Да? — это уже мне, и настолько острый взгляд, что я мгновенно поняла, отказываться нельзя.

— Мы зайдём в гости, — пришлось пообещать, при этом смотрела я на Тису и корчила ей лицо, показывая, что я негодую, женщина на мое кривляние только фыркнула.

— Спасибо, — столько надежды и благодарности, что мне стало совестно, нам не сложно, мы обязательно зайдем в гости к этим одиноким норманам.

Когда за ними закрылась дверь, Тиса уселась напротив меня и внимательно уставилась мне в глаза. Я заерзала, как-то недобро она смотрит.

— Что? — не выдержала я первой.

— Это ты мне скажи, что, — отлично. И что она от меня хочет, не знаешь, что сказать, будь вежливой.

— Спасибо за помощь, — она кивнула, принимая мою благодарность, я замолчала, не зная, что еще сказать, вот же тяжелая бабка в общении!

— Ничего спросить не хочешь? — очень хочу, например, когда ты уйдешь, но это не вежливо.

Я неопределенно пожала плечами, может быть, я просто от лекарства еще плохо соображаю.

— То есть ты спорить с моим решением не будешь? — я удивленно приподняла бровь, вот о чем она? Неужели обязательно быть такой загадочной? — Я рада, что ты благоразумная и понимаешь, отказаться от наследования не сможешь, — благоразумная это я благодаря валерьянке, нехилой дозы, и это не благоразумие, а полнейшее спокойствие, которое уже вовсю захватило меня, — Обучение начнем через пару дней.

Я еще обдумывала эту реплику, а бабки и след простыл, на пороге еще выдала какие-то указания Юнасу, и умчалась. И чего она старухой прикидывается, да ей в скорости и энергии любая молодуха позавидует. Мальчишка вернулся к дивану, на котором я лежу, а потом, видимо, решил высказаться.

— Хелли, — я угукнула в ответ, что слышу его, — ты умрешь? — вот же, блин, даже сквозь валерьянку прошибает. Дико вытаращив глаза, честно выдала:

— Не собиралась в ближайшие лет тридцать! — на что этот неописуемый мальчишка важно кивнул и серьёзно добавил.

— Хорошо, я запомнил, но мы через двадцать пять лет вернемся к этому разговору, я считаю, что тридцать лет — это очень мало. Хорошо?

— Обязательно, — бедные мои глазки, так из орбит вылазить.

— Я очень испугался, особенно когда Дани закричал, — он тихо всхлипнул, уронив голову себе на грудь, — какой из меня воин, если я так сильно боюсь?

— Самый лучший из тебя получится воин, потому что в момент опасности ты взял на себя ответственность, быстро сориентировался, кого надо позвать, и успокоил Дани. Ты мой герой! — я улыбнулась мальчику и протянула ему руку, он нерешительно взял ее, а я потянула к себе и вот уже на моем диване сидят два маленьких мальчишки (и пусть, один внешне очень даже большой, вот только внутри он еще малыш), которые испугались за меня. Я гладила их по волосам, пытаясь передать в этой маленькой ласке, что все хорошо, уже все хорошо.

— Маме когда плохо стало, меня рядом не было, и я не позвал на помощь, — неожиданно признался Юнас. Неужели винит себя? У меня и сердце сжалось.

— Я знаю, если бы ты был рядом, ты бы не растерялся и обязательно все сделал правильно, — начинаю осторожно объяснять ему, что он ни в чем не виноват, — это не твоя вина, что ты был не рядом. Ты понимаешь это? — пытаюсь заглянуть ему в глаза, но он упор их отводит в сторону.

— Анита это мне много раз объясняла, и я понимаю это, но не могу забыть, что будь я рядом, мама, возможно, была бы жива, — от этого просто волосы на голове поднимаются. Вот передо мной мальчишка, который с раннего возраста считает себя виноватым в том, что не спасли маму, его выгнал отец, как он еще при этом нормальный, а не агрессивный и неуправляемый, для меня просто загадка.

— Для меня ты — образец силы и мужества, — честно говорю ему и, притянув к себе, обнимаю, мы полежали обнявшейся толпой минут пять, потом Дани завозился, ему наскучило лежать так спокойно, и я нехотя отпускаю их. У Юнаса щеки мокрые от слез, он, стесняясь их, отворачивается, чтобы быстрее стереть с лица, а потом утягивает Дани кушать, и в комнату, делать уроки, дав мне возможность отдохнуть. Тиса предупредила, что сегодня я отлеживаюсь и сплю.

Думала, не смогу уснуть, но, как бы не так, стоило мальчишкам уйти в кухню и минут через пять я уже крепко спала, может что-то подмешала мне? К нам кто-то приходил, но я почти все время спала, поэтому не видела, кто именно. Уже вечером меня разбудил Юнас.

— Тиса передала лекарство и велела обязательно перед его приемом поесть, — я дернулась встать готовить кушать, но не тут-то было, Дани, который стоял рядом, всучил мне тарелку с едой, а Юнас помог чуть приподняться. Я ворчала, что еще в состоянии сама сесть, но мои мужчины были неумолимы. Надо — значит, надо.

На еду ушли все силы, которые я так старательно накапливала, после того как объелась, кстати, еда была не наша, а оказывается, приходила Ингрид с другими женщинами и принесли нам еды, мальчишки уже поели, а потом решили разбудить меня. С горем пополам сходила в ванную, а после поднялась к себе в комнату. Юнас, как самый старший, отчитался, что они сыты, уроки готовы и они в комнате читают, я мгновенно возгордилась, какие у меня ответственные дети, правда, проходя мимо комнаты Дани, увидела, что читают они, видимо, прыгая на голове, потому что все перевёрнуто. Но это такие мелочи, поэтому даже не стала делать замечание, просто легла к себе в постель. Попросила их быть молодцами и лечь спать вовремя, выпила лекарство и отключилась.

Снилось мне, что рядом со мной на полу сидит кто-то огромный, и этот зверь (а кто еще может быть таким здоровым, только дикий зверь), тяжело вздыхает и бубнит, что у меня совести совсем нет. Хотела возмутиться, мол, у меня этой совести хоть отбавляй, даже еще на нескольких таких же мелких, как я, хватит, но не смогла. А потом зверь протянул ко мне лапу и погладил по лицу, было приятно, но очень непотребски, поэтому решила сразу пресечь:

— Ты свои лапы ко мне не тяни, а то Ледяной тебе их повырывает, — мой сон вот и говорю всякий бред, с чего вдруг Кьелл должен что-то кому-то вырывать для меня самой загадка.

— А Ледяной, значит, к тебе свои лапы тянуть может? — я вот удивилась, что зверь говорить может, но не возмутилась, звери в этом городе такие же чудные, как и их хозяева. Я еще что-то хотела ответить, но не смогла, сон закончился, сменившись на другой.

* * *

— Как она? — Трой стоял на площадке в горах, откуда они наблюдали за приближением основных сил армии кроля Генриха с небывалым по мощности этой Грани оружием.

— Тиса напоила ее лекарством, и она немного бредит, — Кьелл стал рядом с другом, также внимательно изучая дислокацию противника, — приняла меня за зверя, — нехотя буркнул он.

— Ты себя видел сейчас? Ты и похож на дикого зверя. А она что, визжала? — Трой вовсю веселился, хотя еще несколько часов назад, когда они только вернулись с вылазки, потрепанные и практически без сил, и узнали, что в поселке Хелене стало плохо. Тогда он еле уговорил задержаться Кьелла и не мчатся туда пешком, а подождать хоть два часа, набраться сил и отправится переходом.

— Сказала, лапы к ней не тянуть, — Кьелл с улыбкой вспомнил весь их диалог и ее сонный вид.

Трой заржал, как конь, и ушел к парням в пещеру, а Кьелл продолжил наблюдение, он устал за эти недели, как физически, так и морально. Они с парнями думали, что быстро оттеснят армию и те, поджав хвосты, убегут, чтобы еще несколько лет дать им спокойно жить. Вот только в этот раз все пошло не как обычно. У кроля Генриха непонятно откуда взялось мощное оружие карист и вот уже они отступают и пытаются удержать позиции, и не подпустить к куполу нападающих. Неужели каристы нашли их и здесь, и скоро эта Грань превратится в поле боя, где нет места никому.

— Иди, отдохни, я заступаю на вахту, — Сокол подошел и, бросив на землю тулуп, уселся, чтобы видеть всю долину снизу, Кьелл спорить не стал, ему перед походом в их поселок, пришлось вывести свой отряд на пределе возможностей. И тот факт, что он еще ходит, а не валяется без ног, это просто его упорство, с которым он хотел лично увидеть, что с Хелли все хорошо и дети в порядке.

Он ни на мгновение не удивился, увидев на пороге своего дома Тису, именно от нее он узнал все подробности, от нее и получил по шее, что не приходил домой. Хотя тут он оправдался, хотя бы для нее, он приходит регулярно, когда хватает сил на переход, просто почти сразу уходит. Он слушает отчеты о жизни в поселке, о том, как и чем живут те, к кому все время хочется вернуться. Вот только нет у него возможности все бросить и жить в поселке, когда на пороге враги, и вся их размеренная и такими силами вырванная жизнь под угрозой.

В пещере, где они обосновались, многие уже спали, были и те, кто еще пил отвар, готовясь лечь отдыхать.

— Завтра Вепрь допросит Исака, — Трой, который уже лег отдыхать в полудреме буркнул это Кьеллу и, отвернувшись к стене, уснул.

Кьелл еще посидел минут десять, допил свой отвар и тоже улегся спать, вставать через несколько часов, а ощущение такое, словно чтобы восстановиться, необходимо проспать минимум сутки беспробудным сном.

Прошло от силы часа три, когда в пещере раздался сигнал к подъему.

— Они наступают! — Гром, сменивший на посту Сокола, влетел в пещеру. Несколько секунд, и вот уже все на ногах.

— Докладывай! — командует Трой, и начинается работа, из-за которой все они тут сидят.

22

Сегодня мне было уже хорошо, видимо, выспавшись, организм вспомнил, что он молодой, энергичный и не любит болеть. Поэтому по кухне я порхала, хорошее настроение еще добавлялось тем, что в кухне стояло много разной еды, подписанной пожеланиями выздоравливать — это мои девчонки из клуба постарались. И знаете у меня, наверное, никогда не было подруг, только дочери знакомых родителей и те, с кем надо общаться.

Когда минут через двадцать в дверь аккуратно поскреблись, я даже не сразу поняла, а подойдя к двери, удивилась, на пороге стояла Мари, увидев меня начала ворчать, почему я встала с кровати. На мой закономерный вопрос, чего она в такую рань пришла, она отмахнулась, но видя, что я реально не понимаю, решила объяснить:

— Слушай, у тебя двое детей, их надо кормить, когда Юнас один тут жил, Ледяной обеспечивал его готовой едой, а сейчас тут еще Дани, а он еще маленький, вот я и пришла приготовить им завтрак и помочь собраться в школу, — слезы на глазах появились мгновенно. Мари, увидев мою такую странную реакцию, сначала опешила, а потом бросилась успокаивать и обнимать, — ну ты чего, что я не так сказала? Вот вечно ведь ляпну, и сама не понимаю, что именно сказала, ох, Ингрид ругаться будет, — начал причитать уже она, и тоже глаза стали на мокром месте, мне стало смешно.

Вот же припадочные, одна от сентиментальности момента сырость развела, а вторая от паники, что вдруг обидела.

— Спасибо, Мари, это я от счастья, за меня никогда так не беспокоились и не старались помочь, без моей просьбы или уговоров, а молча делая то что считают нужным, вот я и растрогалась. Повезло мне с вами очень, — теперь уже Мари всплеснула руками и полезла обниматься, приговаривая, что они так рады и что у нее подруг почти нет, все дружат, но с ней близко никто не дружит, кроме, пожалуй, Ингрид.

— Мам, а что происходит? — Дани стоял на ступеньках и смотрел на абсурд женских эмоций, когда от счастья плачут и, главное, предпосылок к этому-то не было.

— Мари пришла помочь мне, но я уже в норме, поэтому это мы будем поить ее отваром и кормить завтраком, — Мари утёрла слезы своими пухленькими ручками и попыталась усадить меня, чтобы все сделать. Как бы не так, пусть этот беременный колобок посидит спокойно.

— Ты меня занимаешь разговорами, а я тебя кормлю завтраком, — окончательно решила я и, усадив ее на кухне за стол, стала готовить запеканку.

— Ты был прав, женщины — такие женщины и очень непонятные, а самое странное, раньше мама была понятная, — краем уха услышала, что Дани Юнасу ворчит.

— Они, когда по одной, еще понятные, а стоит им сбиться в компанию, и все, понятности как не бывало, но мама она, пожалуй, самая понятная из всех знакомых мне женщин, — Юнас голосом знатока стал объяснять Дани, что девчонки (которых я почти и не видела тут) такие же непонятные и сложные.

— Сегодня все собираются на площади, потому что появились данные, что за куполом творится что-то опасное, ты пойдешь? — Мари говорила, видимо, еще что-то, но я не слышала ее, слушая сына. Чуть подумав, что она хочет этим сказать, решила подтвердить, что на площадь пойду, а дальше посмотрим.

За что мне нравится Мари, так это за неиссякаемый поток информации, она кладезь новостей и знаток всех историй поселка. Она развлекала меня болтовнёй еще минут сорок, пока я готовила запеканку, детвора за это время успела умыться, собрать вещи в школу одеться и спуститься кушать.

— Это очень вкусно, — с восторгом доедая третий кусок, твердила Мари, мальчишки переглядывались и хихикали, а я подкладывала еще кусочек этой сладкоежке.

Хотя в этот раз я постаралась сделать менее сладкой запеканку, а то первый раз дорвавшись до сахара, я перестаралась, и хоть Дани ел с обезумевшими глазами (до этого сладость для нас была роскошью), но я объективно понимала невкусно, когда чересчур сладко.

— Так что, идем? — Мари доела последний кусок и с грустью взглянула на пустую тарелку.

— Сейчас быстро переоденусь, — я встала, чтобы пойти наверх, но Мари меня остановила.

— Вот же я балда, для тебя Ингрид тут вещи передала, ты не подумай, новые, у нас Тоня хорошо шьет, — Мари шариком выпрыгнула из-за стола и помчалась ко входу. Странно, я, когда ее впускала, и не заметила ничего у нее в руках. Оказывается, она поставила сумку на пороге, когда стучать начала, и забыла занести, ох уж эта Мари.

Ко мне перекочевало несколько свертков, на одном очень настаивала сама Мари, утверждая, что это просто что-то невероятное, Тоня придумала, а Ингрид подхватила эту идею.

— Правда, если честно, мы немного боимся одевать это первыми... — все ясно, эти партизанки хотят ввести новую моду, вот только сами боятся, а тут я, и не скажу, что я прям очень смелая в таких делах...

Тут я на свет достала юбку из хорошей плотной ткани, она мне понравилась сразу, а когда я развернула ее, то капитально замерла, пытаясь осознать. Это были широченные штаны — юбка. Говорят, такое носят в Южном эмирате, там женщины более уверенные в себе и предпочитают удобства, я же такое и не видела ни разу в живую, только рассказы, думала, сказки.

— Ну, так как, оденешь? — с надеждой спросила Мари, глядя умоляющими глазами. — Так достали юбки, путаешься в них постоянно, — жалобно заныла эта манипуляторша.

И я пошла в ванную померить сие творение. Сидит отлично, за счет модели, легко подгоняется по фигуре, и действительно, очень удобно, а так и не скажешь, что это не юбка. Вышла на всеобщее обозрение и, получив восторженные комментарии, решила, что такой одежде быть в моем гардеробе. К юбке прилагался еще и жилет удлинённый, он точно скрывал, что на мне сейчас не совсем юбка.