Слепые беглецы

— Рик, ты что-нибудь видишь? — поинтересовался Когар.

— Не больше твоего, — хмуро ответил Рик. — Погоди-ка, — он быстро перенастроил зрение. Увы, особой пользы это не принесло — разве что в серой ряби сделались четче видны очертания самого скакуна.

— Стой! — он сместил обзор в сторону. Там, еле заметное, смутно отливало красным сквозь кипящую мглу что-то знакомое. Красный светлый отблеск, уже виденный недавно искателями...

— Огненное древо, — довольно заявил он. Сдвинул отображение и на обзорных дисках, чтобы друзья тоже увидели зарево. — Думаю, в том направлении находится центр резервуара.

— Что скажешь, о кибернет? — Кен-Тагм вопросительно поглядел на голему.

Алана кивнула.

— Именно так. Небольшая часть теплового излучения пробивается сквозь облака ледяных кристаллов. Если мы хотим попасть в более пригодные для жизни территории, нам следует двигаться в ту сторону.

Снежный буран начал рассеиваться уже через пару десятых движения. Ветер не прекратился, но поземка теперь стелилась низко к земле, точнее — ко льду, и скакун шествовал, возвышаясь из клубящихся снежных вихрей. Далеко за спиной засверкало фиолетовым — центральное светило отражалось и дробилось в бесчисленных гранях кристаллов Барьера. Еще несколько сотых — и искатели впервые с момента попадания в резервуар увидели его воочию.

Небо над головой было густо-синим с примесью фиолетового. Впереди оно светлело до прозрачной голубизны, а ближе к горизонту — вспыхивало полосой алого и золотого пламени. Из этого огня поднимались размытые воздухом горящие ветви светила. Длиннохвостая тень теперь тянулась за механоидом сзади. Впрочем, ее размывал фиолетовый отсвет — лучи светила дробились и отражались в гранях бесчисленных кристаллов Барьера. Он высился сзади, молчаливый и грозный, подножие колоссальной стены пряталось в тучах, а над вершиной еле различимо поблескивали огни звезд.

Впереди все видимое пространство покрывали волны сугробов. Перистые, редкие облака, плывущие к Барьеру и вливающиеся в круговорот туч, казались их зеркальными отражениями. Между сугробами кое-где плясали небольшие вихорьки, порывы ветра срывали с заструг длинные снежные хвосты.

— Красивое, но неуютное зрелище, — заметил Кен-Тагм, как и прочие искатели, не отводящий взгляда от дисков. — И как здесь жить? На таком холоде и десятой не продержаться без магической защиты!

— Мы ждали шесть с лишним тенециклов, — вступился Рик за Алану. — Неужели не подождем еще несколько периодов, пока не выберемся в места потеплее?

— Потеплее? — Кен-Тагм фыркнул. — Хорошо бы.

Осторожно Рик перевел скакуна в режим бега. Бег получался неровным и тряским, скакун заваливался влево и постоянно выправлял курс, в результате его траектория превращалась в цепочку длинных дуг, синими пятнами отпечатавшихся на снегу. Рубка покачивалась, будто палуба морского корабля в шторм. Скорость тоже оставляла желать лучшего — полусотня лиг за десятую, не больше.

Но все же это было продвижение вперед. Рик понаблюдал за скакуном, пока не уверился, что механоид способен двигаться самостоятельно после падения, и отключился от управления, переключив обзор на рубку.

— Алана, — поинтересовался он. — Далеко отсюда до теплых мест?

— Ты видел то же, что и я, — голема махнула рукой в сторону отдаляющегося Барьера. — Расстояние до первого кольцевого океана — около тысячи восьмисот лиг, более точных данных я предоставить не могу — облака мешали измерениям. При такой скорости мы будем там приблизительно через четыре периода.

Конечно же, оценка Аланы оказалась преуменьшенной. Ледяная равнина только с первого взгляда казалась удобной для передвижения. Им приходилось огибать торосы и барахтаться в занесенных снегом ямах, то и дело искателям попадались укрытые снегом длинные бездонные трещины — не раз и не два перед носом Рика снежный покров обрушивался в пропасть. Узкие трещины Рик преодолевал прыжком, длинные приходилось обходить, делая длинный крюк.

По очереди все искатели побывали снаружи. Воздух обжигал холодом при каждом вдохе, глаза слезились. Снег похрустывал под ногами. Ни малейших признаков жизни заметно не было.

Во время одной из таких коротких остановок Кен-Тагму удалось обследовать трещину в корпусе механоида. Пробитый участок брони зарастал, но как-то медленно и пойдя странными наплывами — похоже, заживление ран после столь долгого сна оказалось очередным слабым местом корабля. Утерянные конечности тоже не торопились восстанавливаться — изломы покрыла гладкая металлическая пленка, они раздулись и округлились, и на этом их рост прекратился, а Рик ощущал жжение и зуд в поврежденных лапах.

Но скакун оставался на ногах, а о проблемах с утечкой тепла не приходилось беспокоиться — с тех пор, как они перешли к активному движению, корпус грелся от работающих энергоцентров. Да и воздух мало-помалу прогревался, хотя температура все еще оставалась ниже точки замерзания воды.

Снежные кристаллики, кружившие над скакуном, падали все гуще. Хотя с прибарьерной метелью снегопаду было не сравниться — просто впереди, там, где небо раскрашивала заря, воздух мерцал множеством крошечных искорок.

И вот, наконец, сквозь снежную дымку проступил золотой блеск. Снежный покров сделался влажным и вязким, лапы скакуна утопали в нем при каждом шаге, и Рик вновь осадил механоида. Корабль не возражал — чувствовал он себя не лучшим образом. Каждый шаг отдавался болью, и Рик, ощутив угрызения совести, клятвенно пообещал скакуну скорый отдых.

А далеко впереди они различали игру света на морских волнах. Ветер уверенно дул почти по направлению их движения, к вознесшемуся в небеса огненному древу. Снежинки пытались играть со скакуном в догонялки — но даже тяжело раненая машина с легкостью выигрывала состязание, и снежинки обиженно крутились в завихрениях, когда механоид проносился мимо.

— Какие есть идеи по спуску? — с ненавистью глядя на обрыв, поинтересовался Кен-Тагм. — Пустонебо, кто бы знал, как я сыт всеми и вся всевозможными пропастями, падениями и прогулками над бездной!

Многоцветка, пристально смотревшая в даль над заливом, не отреагировала на жалобы Кен-Тагма. Вся команда давно знала — если заклинатель ворчит и жалуется, дела идут нормально. Беды надо ждать, если его тон становится беззаботным.

Оба искателя были закутаны в теплые бурнусы — наследство покойного Ятхена, хотя даже здесь мороз стоял посильнее, чем на родном берегу пыльнокожих, и Кен-Тагм с Шиалой натянули по два плаща зараз. Холод пощипывал лицо, кожа Кен-Тагма покраснела. Щеки многоцветки окрасились во все цвета и оттенки темного неба и отсветов играющей на снежных полях зари.

Высокий, не меньше сорока шагов, обрыв круто опускался прямо в волны. Снежинки касались воды и мгновенно исчезали. Вопреки ожиданиям, Кен-Тагм не ощутил запаха соли. Волны катились к горизонту, Кен-Тагм, как ни настраивал зрение, не мог различить противоположного берега. Из любопытства он направил вниз простенькую структуру и убедился в правоте своего предположения — соль ощущалась, но еле-еле. Свистел ветер, гуляющий между торосами, снизу доносился размеренный шум волн.

Скакун, накренившись, возвышался шагах в ста за спинами искателей. Между ним и обрывом бродили Кораг с Корагом, пристально глядя себе под ноги. Братья не просто так убивали время за прогулкой — они пытались понять, достаточно ли прочен лед, чтобы позволить вступить на него тяжеловесному скакуну. В последнее время им слишком часто встречались обвалы, подледные пустоты, разломы и прочие неприятные сюрпризы. В конце концов искателям пришлось выслать олимпиоников вперед для разведки пути. Скоро к ним присоединился и Кен-Тагм, проверявший сомнительные места магией. Так со скоростью пешехода они и ползли медленно к побережью.

— Мы преодолели Барьер, — Шиала обернулась к возвышающейся за их спинами искристо-голубой тени. — Что нам по сравнению с этим какой-то спуск? Меня больше беспокоит переправа через море. Надо узнать у Аланы, может ли корабль плавать?

— И услышать в ответ: "Это незначительная проблема никак не связана с нашей текущей ситуацией" или "В планах Резервного Скопления не рассматривалась столь мелкая деталь, как переправа через сотни лиг воды", — с отвращением на лице процедил заклинатель. Покосился на сидевшую в серебристой гриве скакуна женскую фигурку.

— Мы уже здесь, так? Значит, в главном ее план сработал, — Шиала бросилась навзничь на мягкий снег, раскинула руки. — Тагм, оставь хоть раз мрачные мысли! Рик и Алана провели нас через внешнюю бездну и стену, мы справились с Порчей и пыльнокожими! Лучше подумай, как нам может помочь твоя магия!

Заклинатель скривился.

— Мне при всем желании не наколдовать фанклот, способный перенести через океан хотя бы тебя одну. Водная защита... нет, бессмысленно, — он уселся рядом с многоцветкой. — И все равно для этого нужен был бы чашник, а не структурник. Уж извини.

— И у нас... — Шиала не закончила фразу. Лед под искателями явственно задрожал. Многоцветка обернулась на правоветер, сощурилась, вглядываясь сквозь снежинки вдаль.

Кен-Тагм отдал мысленную команду, и лицо многоцветки расплылось перед его взором, а далекий берег, наоборот, приблизился. Он присвистнул, глядя, как раскалывается поверхность обрыва. Снежные ручейки сорвались вниз, превратились в потоки. Ледяная глыба медленно и беззвучно отделилась от массы ледника и, раскалываясь на ходу, рухнула в воду. Вверх поднялся столб из белой пены. Брызги взлетели вверх над краем обрыва.

— Знаешь, — проговорил заклинатель, — сдается мне, кроме простуды, у нас появилась еще одна веская причина не рассиживаться на этом берегу. Скакуну такой обвал, конечно, не страшен...

— В отличие от нас, — подхватила Шиала. Встала, все еще следя, как катится вдоль берега порожденная обвалом волна. С правоветра наконец донесся глухой гром и шум рушащегося обратно вниз потока.

— Вернемся в скакуна? — предложил Кен-Тагм.

Шиала пожала плечами.

— Я насиделась внутри на три жизни вперед. Думаю, если не приближаться к краю обрыва, нам мало что угрожает. Прогуляемся к тем торосам?

— Шестнадцать четвертичных демонов, на что спорим, что мы и там найдем очередные неприятности? — поинтересовался вполголоса заклинатель, продираясь вслед за спутницей через сугробы. Та лишь насмешливо фыркнула.

Алана вошла в рубку, на ходу откидывая капюшон. Снежинки на ее одежде быстро таяли, впитываясь в шерстяную ткань.

— Береговая линия нестабильна, — с порога объявила она Рику. — Воды океана подмывают ледяную кромку, которая, с другой стороны, медленно намерзает сверху и растекается по нижним слоям льда. А наше движение вызвало дополнительные подвижки. Если ты подведешь скакуна к краю обрыва — может произойти откол всего берегового фрагмента.

— Ну и что? — удивился Рик. — Мы закрепимся, а скакун должен выдержать. Может, если льдина отколется вместе с нами — это даже к лучшему. Как у нас с плавучестью?

— Положительная, но довольно близко к нулю, — сообщила Алана. — Использовать льдину в качестве поплавка? Может быть эффективно, Рик, но все дело в размерах обломка. Если он окажется слишком мал — мы на нем просто не удержимся. И меня беспокоит пробоина. Затопление внутренних объемов грозит снизить плавучесть до отрицательной.

— Надо попросить Кен-Тагма ее законопатить, — предложил Рик.

— Тогда может и сработать, — голема повернулась на звук шагов. Это оказался Кораг, оставляющий за собой цепочку мокрых следов.

— Хорошая новость, — сообщил олимпионик.

— Сообщай.

— Здесь есть жизнь. Мы с Когаром видели группу из трех существ, пролетевших над морем.

— Существ? — переспросил Рик. — Что за существа?

— Вы в этом сомневались? — одновременно удивилась голема. — Я...

— Небольшого размера, меньше локтя в длину, — Кораг решил вначале ответить на вопрос Рика. — Лозоподобные туловища, длинные машущие крылья — а впрочем, взгляни сам, — олимпионик выдернул из-за пазухи моток коры и развернул перед собой. Алана заинтересованно склонилась над изображением.

На свитке резкими штрихами был начертан силуэт, несомненно, животного. Заостренные крылья превышали в размахе длину узкого, вытянутого тела, даже вместе с крохотной головой и длинной шеей. У основания черепа располагались две тонкие лапки, увенчанные устрашающими когтями, хвост расходился на три коротких отростка.

— Цвет черно-серый, — зачем-то уточнил олимпионик.

— Хм. Махово-планирующий принцип полета, не аэростатический или винтовой? — озвучил Рик очевидное после непродолжительной паузы, пока все трое рассматривали рисунок. — И это явно животное, а не цветок. Интересно.

— Причем размер когтей наводит на мысль о хищничестве, — добавила голема. — Хороший признак. Это указывает на развитые пищевые цепочки даже в малопродуктивных зонах. Хотя, хотя... Кораг, вы бы могли достать живой экземпляр?

— Если они подберутся поближе, — Кораг отложил рисунок. — Что касается льда, Рик — он не слишком надежен.

— Знаю, — подтвердил Рик. — Передай Кен-Тагму, что он мне нужен. И зови всех на борт. Не хочу задерживаться.

Он не назвал причину своей спешки. Механоид выходил из строя с пугающей Рика скоростью. Даже сейчас, когда они спокойно стояли на месте, картина льда, воды и неба расплывалась перед глазами. Восприятие прыгало по цветовым областям. Рик ощущал приходящие из сознания скакуна острые вспышки боли и постоянно гасил его конвульсивные рывки, не давая скакуну свернуться в клубок или заметаться, круша торосы.

Но похоже, Кораг и сам догадался, о чем умалчивал Рик. Он коротко кивнул и развернулся кругом, исчезнув в люке.

— Если мы зацепимся за айсберг, то можем использовать его и как естественный парус, — предложила голема. — Ветер дует в нужную нам сторону. Это позволит сохранить ресурс механоида.

— Вопрос в том, как отколоть льдину такого размера, — Рик подавил короткий укол раздражения при слове "ресурс". — Лед, может, и хрупкий, но если мы усядемся на краю обрыва и будем ждать, пока он треснет, внесено в Лект, можем провести так немало времени. Нет, Алана. Если берег обрушится с нами вместе — я постараюсь выбраться на что-нибудь подходящее. А если нет — двинемся через океан вплавь.

Без задержек все же не обошлось. Сперва пришлось дожидаться, пока вернутся из прогулки окликнутые на дальноречи Кен-Тагм и Шиала. Сколько-то времени понадобилось вслед за тем заклинателю, чтобы наложить заплату на пробоину. Наконец скакун медленно и с дрожью выпрямил оставшиеся у него конечности и двинулся в сторону обрыва.

Как ни странно, но ледяная стена выдержала на протяжении всего их спуска. Лапы зверя превратились в острые изогнутые крючья, вгоняя их в серо-синий, слоистый лед обрыва, скакун медленно спустился к урезу воды и по корпусу разнесся приглушенный обшивкой плеск. В обзорных дисках уплывал вверх обрыв, затем их стали захлестывать верхушки волн. Рик выдернул лапы изо льда, и скакун с плеском погрузился в воды залива, расталкивая плавающие вокруг мелкие льдинки.