Поворот

— С эволюциями все сложно. — Тут уж полковник не удержал тягостного вздоха. — Самой большой проблемой в перестроениях является скорострельность новых винтовок — сквозь густой дым просто ничего не видно. Ветер же величина непостоянная— то он есть, то он дует в спину и три шага вперед ничего не дают, то ветра вообще нет. Желательно выбирать позиции, на которых ветер дует в лицо — тогда все упрощается, но опять же — ветер ветру рознь. Еще хуже дело только с пулеметами, что прислали с завода — там вообще ничего не видно, как ни становись, да и пулемет на пушечном лафете — это не пехотинец в строю. Лучшие результаты, как это ни странно, показывают пехотинцы в рассыпном строю при стрельбе по готовности. А вот пулеметами только даже и не знаю, как стрелять — куда-то стреляем, иногда даже успешно, чаще мимо.

Я вздохнул — вот тебе и вундервафля. Толку от неё, если действительно из-за дыма ничего не видно? Нужен бездымный порох, но это значит еще и новые стали, так как мощность у него больше, да и вообще все заново нужно будет конструировать.

Встрепенувшись Епанчин задал вопрос, видно мучавший его всю дорогу.

— Еще к нам в полк прибыли из Петербурга ракетные установки сорок штук по десять ракет в одной. Самих ракет же пришло две тысячи. Зачем они нам? Точность у них ни ахти, да и специалистов к ним прибыло совсем ничего — аж целых три человека. Пушки были бы лучше. — Полковник немного подумал и добавил. — И надежнее.

Я усмехнулся. Не один он такой и нечто подобное я уже слышал, только в более резких фразах.

— Я вам расскажу одну историю. Она короткая. Вы пейте, пейте кофе, а то остынет -куда его. Хм... Так вот. В сентябре пятьдесят четвертого года по запросу Меньшикова из Петербурга прибыло в Севастополь шесть сотен ракет двухдюймового калибра. Десять ракет было запущено по противнику с четвертого бастиона. Серьезного ущерба они не нанесли, в связи с чем начальство обратило ракетную команду в прислугу крепостных пушек, а сами ракеты сдали на склад. Я же узнал об этом тут слишком поздно, однако распорядился ракеты извлечь и по возможности сделать пусковые установки на несколько ракет разом. И если вести ими огонь по врагу, то располагать их компактно и стрелять залпами. Дабы на минимальную площадь обрушивать максимальное их количество. Ракеты имеют низкую точность, но высокую дальность. Если бомбические орудия ведут прицельный огонь на расстояние шестисот метров, то ракеты бьют на четыре километра и взрываются за укреплениями противника. А зарядов к ракетам множество — зажигательные, фугасные, шрапнельные. Главное тут искупить их слабую точность их количеством. Пришлось надавить, немного доказывать, на пальцах разъяснять. Сначала искали специалистов, потом сами ракеты, потом думали, как сделать пусковые установки, да их опробовать. Выпали они из моего поля зрения — хлопот хватало с головой.

Я прервался, отпил уже поостывший кофе, поудобнее умостился на своем стуле и продолжил.

— Каюсь — забыл я о них. Ну вот пока мы тут брали Балаклаву, да удерживали Федюхины высоты, некий Нахимов стянул на узкий участок обороны все имеющиеся ракеты и дал залп. И так пока они у него полностью не закончились. И тут нужно сказать, что противник ждал попытки нашей атаки с этого направления— оно было просто самым очевидным, и как учит нас военная наука, стянул туда свои войска. Много войск. Вот по ним-то ракетами и отработали, а затем Нахимов пошел в атаку, да так пошел, что обратно все утерянные нами позиции отобрал — враг был полностью деморализован и предпочитал бежать. Это потом, когда французы с англичанами опомнились ему туго пришлось — ракеты кончились, пушки не подтащили, сами укрепления к обороне совершенно не готовы. Но удержался и заказал десять тысяч ракет. Горчаков же посмотрел на все это дело, подумал и утроил заказ. Вот такие дела полковник. Ракеты легкие, компактные, стреляют далеко. Главное, чтобы их было много и стреляли они разом. Это как стрельба из мушкетов — и точность не ахти и возни с ними много, вот только когда залпом строй стреляет луки перестают быть актуальными. — Последние фразы были мною произнесены с особой интонацией, хотя Алексей Петрович и без того понял весь смысл, заложенный в сравнение.

— Хм, признаться, с этой стороны я ракеты не рассматривал. — Полковник задумался. Небось сейчас пересматривает свое отношение к навязанному "бесполезному" грузу, да думает где людей для их обслуживания взять. Может и прикидывает как их строем всех поставить да залпы давать.

— Я вас еще озадачу. Дело в том, что нашему полку, на мой неискушенный взгляд, очень не хватает огневой мощи. Поэтому у нас появятся еще малые мортиры. Некоторое количество уже прибыло, сегодня ожидаю еще. По итогу должно выйти всего двадцать мортир. — Немного потянув время (не из вредности, хотя нет — исключительно из-за неё), продолжил. — Расчеты к ним я уже начал формировать и нам с вами предстоит просеять в этом городе выздоравливающих солдат в поисках необходимых кадров.

Пока полковник обдумывал нежданно свалившиеся проблемы (а ведь тут и питание, и обмундирование и много еще чего), я допил свой кофе и поставив опустевшую чашку на стол, решительно поднялся.

— Согласие у меня от командующего на все эти действия есть. Все, кого отберем, будут временно откомандированными и сохранят свои звания и принадлежность к части. Посему я предлагаю выехать нам в наш полк и после него заняться всем этим.

Это кажется, что, прибыв на место назначения, солдаты отдыхают и ничего не делают. На самом деле в лагере кипела деятельность — кто чинил свое обмундирование, кто облагораживал территорию устанавливая туалеты и сооружаю баню из подручных материалов — в общем кто чем, но все были при деле. Оно и правильно — ничегонеделанье развращает солдат. Не зря появилась поговорка— чем бы солдат не занимался, лишь бы заколебался. Я усмехнулся своим мыслям— ну да, хорошо так рассуждать будучи в начальниках, а сам бы небось материл начальство в таких случаях на чем свет стоит.

Обоз был тоже в лагере, сейчас как раз с ним и была возня — нужно пополнить продукты, отремонтировать поломанное и еще множество необходимых дел после длительного перехода. После осмотра обоза я остался крайне недоволен — существующие телеги — это совсем не то — собранные где придется они и качества были соответствующего. Как результат — множество поломок и низкая скорость движения полка. Изменить сейчас я ничего не мог и оставалось только качать головой, да сделать себе пометку в блокноте, что требуется заняться и этой разработкой. Как я упустил этот момент не знаю, но после общения с обозниками стало понятно, как божий день, что без нормального обоза, скорость движения полка падает как бы не в два-три раза. Грузоподъёмность маленькая, скорость тоже — быстрее поедешь поломаются, возни с ними много. Чем больше я проводил времени в Крыму, тем больше я понимал значение логистики. Жаль только школа оказалась весьма суровой и оценки тут ставит уже сама война — в потерях, в невозможности атак и трудности обороны.

Осмотрел станки для запуска ракет. Если одним словом — кошмар. В том плане, что возни с ними много и приготовить к бою долго. Опять блокнот. Скоро уже нужно покупать новый — слишком быстро расходуются чистые страницы, а как просмотришь на объем предстоящих работ, так руки опускаются.

Епанчин же обстоятельно мне пересказывал марш полка — что мешало, какие возникали проблемы, как выкрутились и тому подобное. Я делал пометки в своем блокноте — все не запомнишь, а на некоторые вещи нужно будет обратить внимание и поразмыслить. Договорились и о учениях — я же сам организовал для полка немного переносных мортир, да и ракетные установки нужно проверить, хотя бы одну. Дадим отдохнуть полку пару-тройку дней и совершим небольшой марш со стрельбами. Эх, нам бы еще пушек немного — картечь творит чудеса на поле боя, но чего нам не грозит так это получить орудия— все уходит к Севастополю. В общем учениям — быть. Мне ведь и самому нужно увидеть, что получилось и как вообще полк будет проводить маневры и стрельбы. Мда... Стрельбы. Полная ерунда со стрельбами вообще-то — дымный порох, да частая стрельба из многих стволов, просто не оставляют обзора. Не видно ни черта и тут возникает вопрос — а зачем нам пулеметы и вообще лучшие стрелки, если стреляют "куда-то туда"? О какой эффективности можно говорить в таком случае? Рассыпной строй? Но тут тоже есть вопросы— не побегут ли? Когда стоят плечом к плечу солдаты чувствуют, что они одно целое, а если рассыпаться, то уже каждый сам за себя. И это не мои слова— это все мне рассказывал Епанчин. В общем вопросов у меня было много и ответы на хотя бы часть из них я хотел найти на учениях, поэтому через три дня полк выдвинулся в сторону Евпатории, просто потому что в том направлении есть где развернуться и отработать все эволюции, ну и нам посоветовали одно место — есть и холм, и равнина и населения сейчас там практически нет, ну и до противника еще очень далеко. К тому же казаки предупредят, если что пойдет не так, но в это я не верил — коалиция боялась углубляться на нашу территорию от морских коммуникаций, и я их понимаю — отрезать от снабжения не так уж и сложно будет в этой ситуации. Так как проводить стрельбы я собирался всем полком, то вытащил с собой все что смог из запасов пороха и свинца, даже ограбил Симферопольские склады для этого дела.

Джеймс Гордон расположился в одном из домов города Евпатории. Сам городишко на него не произвел впечатления, но после заминированного рейда и сгоревших кораблей в бухте Балаклавы, рисковать попусту ему не хотелось. В конце концов это совсем не его задача, а свою работу он может выполнять и здесь. Пусть он не рядом со штабом и далеко от Пелесье — командующего сейчас осадой Севастополя, но задержка не такая уж и большая, зато условия тут не в пример лучше, да и спокойней. Нет, рисковать он на благо страны готов, вот только попусту рисковать нет смысла.

Вот и сейчас он, потягивая кофе читал донесения агентов и в голове складывалась картинка. Вот, например, Горчаков — с его нерешительностью и нежеланием давать сражение, было откровенно непонятно, как он умудрился провернуть столь авантюрную операцию по захвату Балаклавы. Ладно Нахимов со своим флотом — от него всего можно ожидать, но от Горчакова? Ну бред же полный! И вот тут появилась фигура — князь Львов. Ранее не решительный Горчаков проводит блестящую операцию, Нахимов блокирует рейд и сжигает корабли в бухте своим брандером, да и ночная атака его утлых лодок-мин чего стоит! Прибыло лицо, обличенное доверием императора, и тут же предсказуемое поведение людей изменилось.

Нужно сказать, что князю Львову Джеймс даже симпатизировал — ему импонировал его стиль и умение решать проблемы. Но вот как подданного империи это же князь его не устраивал вовсе — Англия давно уже проводила политику выбивания ключевых фигур в туземных странах. Достаточно вывести из игры ненужных им людей и привести к власти бездарных, но прогнозируемых и действующих в нужном ключе фигур и можно снимать дивиденды. Так что как бы он не симпатизировал князю, но выводить его из игры нужно, лучше один раз и навсегда.

Джеймс неспешно допил кофе и достал следующую порцию донесений. Большей частью — мусор, но иногда попадались очень интересные факты, и сведения эти окупали все затраченное время. Джеймс поморщился — последнее время сведения не радовали или приходили слишком поздно, а то и вообще были весьма сомнительными, если не сказать слово похлеще. Кто бы мог подумать, что русские рискнут вылезти из своей норы и заминировать рейд, откуда обстреливался с кораблей Севастополь. И ведь были наблюдатели, были специально выделенные корабли — и что? Как они умудрились провести это все под носом у эскадры, причем так, что никто не заметил? Хотя на этот вопрос он мог как раз дать ответ — хитрые русские пустили торговое судно из другого порта так, чтобы его засекли разведчики, а уж удержать они сами не смогли от попытки захватить судно. Но на их беду, купец оказался весьма быстроходным, так что смог удрать, а в это время и был заминирован рейд. Ну это он так думает, хотя, как оно было на самом деле — бог его знает. С русскими ни в чем нельзя быть уверенным — то ли это сложный план, то ли обычное русское разгильдяйство. Вот в гибели броненосной батареи "Devastation" уж точно виновато русское разгильдяйство — после подрыва нескольких кораблей ночью прошлись с сетями на шлюпках по всему рейду и выловили все оставшиеся мины, но кто ж знал, что у одной из мин будет неправильно выставлена глубина и поэтому ее не найдут, а трос плохо закреплен из-за чего она всплывет, но позже и под броненосными батареями. Причем на этом же месте был ранее один из линкоров и не было абсолютно ничего. Теперь же, потеряв один из двух пришедших из Франции броненосцев, флотские вообще отказались от бомбардировок укреплений и старались держаться от русского берега подальше. Дурацкая случайность, но флот во всем видел хитроумные происки Нахимова и верить Джеймсу не собирался.

Да и черт с ними, есть дела и поважнее. Джеймс отложил один лист и взял следующий — сведения не впечатляли и были противоречивыми, что ж он прочитает все до конца, а затем уже пойдет в гости к выздоравливающему Боске — с этим джентльменом им есть о чем поговорить. С этими мыслями вчитался в следующее донесении и вдруг нахмурился, и принялся перечитывать его заново. Затем бегло просмотрел все оставшиеся листы бумаг, затем заново перечитал так заинтересовавший его лист, подчеркивая некоторые выражения и ставя пометки на полях. После этого быстро собрался и вышел.

— Доброго дня, Пьер. Пришел осведомиться о вашем здоровье.

— Бросьте, Джеймс. Уж здоровье французских подданных вас меньше всего интересует. Говорите прямо — какой у вас появился интерес к моей персоне.

Пьер Франсуа Жозеф Боске сидел в кресле и пил чай маленькими глотками. Высокого роста, великолепно сложенный, гибкий и деятельный француз сейчас был бледен. Даже его звучный гасконский голос стал глуше, но Джеймсу был нужен именно он. Кто еще пользуется таким уважением у солдат, что про него складываю легенды и даже пословицы— "храбр как Боске"! Ну еще и он мог помочь ему в одном маленьком деле.

— Что ж, к делу, так к делу. Хотя и зря вы так, ваше здоровье меня действительно интересует. У нас в армии слишком мало умных и деятельных генералов, а в победе мы все сейчас заинтересованы. Но я к вам за советом, тут вы правы.

Боске молчал. Джеймс взял паузу что бы обдумать свои слова, помолчал постукивая пальцами о подлокотник кресла в которое уселся по приглашающему жесту хозяина и начал излагать свои мысли.

— Это война идет совсем не так, как мы ожидали. Причины разные, но есть одна из них, что меня очень интересует. По моим сведениям, инициатором Балаклавской операции был некий князь Львов — доверенное лицо императора Российской империи здесь. Личность очень интересная и даже он чем-то похож на вас. Однако все это прелюдия. Сейчас же из надежного источника я узнал, что он взял полк ополчения, который сформировал и вооружил сам, несколько мортир и ракеты выдвинулся в сторону Евпатории. Ах да — еще он выгреб все имеющиеся запасы пороха и свинца в Симферополе. Все это ерунда не стоящего внимания, кроме одного момента — количества ракет. Ракет он взял с собой по мнению источника больше пяти тысяч, насколько больше сведений нет, но говорится, что подвод ему не хватило и он собирал в городе их где только возможно. И вот я пришел к вам, мой друг, посоветоваться— какая цель может быть у этого полка, если вышел он в нашу сторону. Захватить город с его количеством людей просто невозможно, осаду сделать тоже. Прямо скажем, я теряюсь в догадках.