Зеркало надежды

— А у нас большой выбор? Мы же ничего не знаем в Винеле, а узнать, где мы останавливались — несложно, того же Сетона спросить.

— У графа Ардонского выбор намного больше.

— Граф небогат. А тут чисто и неплохо. И граф уже лет пять сидит в поместье.

— Хм-м...

— Будь я на месте Рисойского, я бы подстраховалась. И нашла кого-то здесь, ну и...

— Надо расспрашивать слуг? — подхватилась Малена.

— А ты бы призналась? — съязвила подруга.

Да уж. Это только в книгах дилетанты бодренько всех расспрашивают, и их никто не посылает подальше. Более того, у каждого из них есть встроенный детектор лжи. Они так лихо определяют вранье... у того пальцы дрожат, у этого глаза бегают, а вон от того мне самому убежать хочется. В реальной жизни так никогда не получится.

— Нет. Но что тогда?

Матильда только руками развела.

Что-что. А кто ж его знает? Информации маловато. Но судя по всему, надо готовиться к бурной ночи. А как готовиться? То ли своими силами разобраться, то ли графа предупредить... наверное, все-таки последнее. С подонками и грабителями должна разбираться городская стража, а не хрупкая девушка.

— Да, стража милосерднее, — съехидничала Малена.

— Я плохо на тебя влияю, — Матильда откровенно смеялась. — Раньше ты бы предложила помолиться за грешные души негодяев...

— Так я и сейчас. За упокой...

Вслух Малена никогда такого не скажет. Все же монастырское воспитание — это серьезно. Но девушки явно менялись.

Матильда становилась более сдержанной. Малена — решительной.

Какими они станут?

Время покажет. Главное, чтобы оно было — это время.

* * *

— Ваша светлость?

— Ровена?

Ровена вернулась первой.

Господин граф пока еще был в порту, и Малена уже начала переживать. Все же встречу надо было готовить пораньше. Но...

— Что случилось?

Ровена была непривычно серьезной.

— Ваша светлость... Рисойские в городе.

— Да.

— Они наверняка захотят...

— Уже захотели.

Ровена вздохнула.

— И что мы будем делать?

— Ты? Держаться от всего этого подальше, ты беременна. Я — отбиваться.

— Вы, ваше сиятельство? Лично? Не господин граф?

— С ним мы пока не разговаривали, — Малена развела руками.

— Ваше сиятельство, я встретила здесь старых знакомых...

— И?

— Они могут нам помочь. Вам помочь, ваше сиятельство.

— Интересное предложение. И что я за это буду должна?

— Должна буду я, — подняла руку Ровена. — Эти люди кое-чем мне обязаны. И... я буду считать, что мы с ними в расчете.

— А ты у нее окажешься в долгу, — подсказала Матильда подруге.

— Поможешь?

— Передавай управление, сестренка.

Конечно, Ровена не слышала этого диалога. Но нельзя было не заметить, как прищурились у девушки глаза, как поменялся взгляд, выражение лица, сама осанка... сейчас это была уже не благородная дама, на Ровену смотрел кто-то другой.

Не плохой, не злой, но герцогесса поменялась в мгновение ока.

— Предложение соблазнительное, — протянула Матильда, прохаживаясь по комнате. — Ровена, ты в курсе, где бывает бесплатный сыр?

— Ваша светлость? — этой поговорки ромейцы не знали.

— В мышеловке.

— А...

— И только для второй мышки.

Ровена опешила. Матильда, а разговор сейчас вела именно она, улыбалась.

— Либо тебе придется сейчас рассказать мне, кто эти люди, почему они помогают тебе и чего хотят, либо я договорюсь с господином графом. Мы не расстанемся, но прости — я не ем сыр.

Ровена потеребила пояс.

— Я не могу рассказать все.

Матильда развела руками. На нет — и спроса нет.

— Я... могу я попросить клятву, ваша светлость?

— Какую?

— Огнем и кровью.

Матильда об этой клятве представления не имела. Но что сказать — сообразила мигом.

— Дай мне минуту подумать. Это вещь серьезная...

Ровена кивнула.

Матильда отвернулась к окну.

— Малечка?

— Это язычество, сестренка.

— Подробнее?

— До того, как Брат и Сестра... одним словом, это клятва на крови рядом с открытым огнем. Тебе надо капнуть несколько капель крови в огонь — и произнести формулу клятвы.

— Это запрещено?

— Скажем так, не одобряется.

— Ага...

Суть Матильда уяснила. Это как в христианстве. К примеру, обычай прыжков через костер — языческий, но им пользуются и по сей день. Приметы, те же...

Принимают ли это всерьез?

Безусловно! Кто не вернется домой, если заметит черную кошку с пустым ведром наперевес? Матильда бы вернулась.

— Тогда рассказывай формулу.

И уже вслух, Ровене.

— Разведешь огонь в камине?

Ровена кивнула. И отправилась поджигать лучину. Матильда не хотела постоянно меняться с Маленой, а кремнем и огнивом у нее пользоваться получалось не слишком хорошо. Зажигалку изобрести надо...

Вскоре огонь плясал в камине.

Ровена протянула герцогессе свой нож, предварительно лизнув его — не отравлено, и Матильда примерилась.

Колоть себя ножом, или резать...

Вот ни разу не садо-мазо. И радости у нее такие развлечения не вызывают. А придется.

— Хочешь — я сделаю? — Малена тоже не была в восторге, но надо ведь. И ей — больше.

Матильда покачала головой. Подставлять сестренку под то, что самой не нравится? Нет уж...

— Хватит того, что у тебя порез болеть будет.

И Матильда ловким жестом кольнула безымянный палец руки. Аккурат в подушечку пальца.

А что? Анализы так сдают, тут тоже крови надо немного...

Капелька крови послушно растеклась по металлу, потом еще одна и еще.

Матильда повернула нож над огнем так, что кровь капнула в пламя.

— Клянусь огнем и кровью, что не раскрою тайну Ровены Сирт, если от этого не будет зависеть жизнь и здоровье. Моя, ее или наших близких. Пусть огонь зажжется в моей крови, если я наружу клятву.

Ровена кивнула.

Она бы предпочла 'никому и никогда', но Матильда была безжалостна. Мало ли что случится в жизни? Не угадаешь. И жизнь и здоровье всяко важнее сохранения тайны.

Тут Ровена была согласна полностью. И заговорила.

— Я из семьи наемника. Мой отец после ранения остался работать при... замке знатного господина. Женился, родилась я. Потом мой брат. Они с матерью умерли от горячки, когда мне было шесть лет. Второй раз отец не женился, а меня решил воспитывать, как мальчишку. Что сам умел, тому и научил.

— Метать ножи?

— В том числе, ваша светлость. Я могу потягаться с любым мужчиной. Они сильнее, да, но я — могу.

Матильда кивнула. Мол, верю. И Ровена продолжила.

— Я воспитывалась и росла. И... я подружилась с сыном нашего господина. Бернардом.

— Дружба переросла в любовь? — деловито уточнила Матильда. — И его близким это не понравилось?

Ровена открыла рот.

— Д-да. Но...

— Тоже мне, бином Ньютона. Ты продолжай, продолжай...

Ровена тряхнула головой, и послушно продолжила.

Влюбленные решили не расставаться. Бернард поругался с родней. Деньги у него были, ему оставили наследство, на эту сумму он купил корабль, назвал 'Безумной Ро' и стал жить так, как ему всегда хотелось. Выходить в море, брать заказы, торговать. Стал капитаном, и команда подобралась хорошая. Они и нашли Ровену сейчас, они и предлагали помощь.

Потом Бернард погиб.

Матильда поглядела на живот Ровены.

— Твой ребенок — единственный наследник семейства?

— Я пока сама не знаю.

— Вы не были женаты?

— Ваша светлость...

— Ладно. Я не спрашиваю имен и подробностей. А вот про команду подробнее. Где они были, когда ты нанималась ко мне на службу? Ты о них не упоминала?

Ровена опустила глаза.

— Кое-кто погиб вместе с Бернардом. А остальные... я не знала, но кое-кто работал на родителей Бернарда.

— Кто бы сомневался.

— Я осталась тогда одна. Кто занимался собой, кто вновь нанялся на корабль, Карст отправился на доклад к хозяину. И вернулся сейчас.

— Он хочет увезти тебя с собой? — судя по лицу Ровены, Матильда задавала правильные вопросы. Малена могла бы постесняться, а вот Тильда резала правду-матку в глаза, и не собиралась краснеть. Чего там, о ее жизни речь!

— Нет. Пока — точно нет.

— А почему он хочет мне помочь?

— Бернард... нам тяжело пришлось в свое время. Карст все видел. Он не на моей стороне, но не против меня. И помочь может...

— Хм-м... Он поможет мне, чтобы я помогла тебе? Примерно так?

Ровена опустила глаза долу.

— Ну...

— На это я согласна.

Глаза женщины были откровенно удивленными. Матильда передернула плечами.

— Я и так помогла бы. Я тебе должна за Донэр.

— Но я же ничего не сделала?

— Ты была рядом, не продалась Рисойским, помогала, чем могла...

— Вы мне платите, ваша светлость.

— Хм-м... Лорена могла заплатить больше.

— Она не предлагала, — решила пошутить Ровена.

Матильда махнула рукой.

— Ладно. Карте место. Сколько их?

— Два десятка, ваше светлость.

— Уже неплохо. Военные?

— Моряки.

— Но оружием владеют, — Матильда не спрашивала, утверждала.

— Да.

— Что ж. Тогда ждем графа Ардонского. Надо переговорить с ним, и будем готовиться к ночным приключениям.

Ровена хмыкнула. Матильда развела руками.

— Приключения — они разные бывают.

Рид, маркиз Торнейский.

Равель встретил маркиза без особого почтения — запертыми воротами. И весьма нелюбезными выражениями лиц стражников.

Это уж минут через пять кто-то присмотрелся, и лица стали потеплее. Вроде как свои. А до того...

Сто человек, выезжают и направляются к городу. Может, это уже авангард степняков? Хоть и далеко они были, но кто их, тварей, знает?

— Кто?

— Маркиз Торнейский! — рявкнул Рид.

Со стены его внимательно осмотрели, и решили открыть ворота.

В Равель Рид въезжал с нехорошим предчувствием. И недолго думая, спросил у стражника:

— Что случилось?

— Вам бы, ваше сиятельство, к градоправителю, — вздохнул мужчина. Кстати, тот самый, что и Армана встретил. — Степняки напали.

— Опять набег? Далеко ж они забрались.

— В том-то и дело, ваше сиятельство. Не набег. Война.

— Война?

— Письма есть, человек несколько спаслось, — Арман был не единственным, но самым адекватным. — Их тысяч тридцать-сорок идет, как бы не больше.

Рид простонародно присвистнул.

— Сорок тысяч?

— Да, ваше сиятельство.

— Повешу Давеля. К градоправителю — проводишь?

— Да, ваше сиятельство.

* * *

Рида Симон Равельский принял незамедлительно, и куда как радушнее, чем Армана. Разлил вино, выставил закуску...

— Ваше сиятельство, все плохо.

— Не сомневаюсь. Что известно? — Рид решил не тянуть время вежливыми разговорами.

— Крепость Инкор пала. Ланрон в осаде. Доран тоже пал. Их тридцать-сорок тысяч, точнее неизвестно, основное войско идет вниз по Интаре, и скоро окажется под стенами Равеля.

— Так...

— Ее высочество Шарлиз Ролейнская захвачена степняками. Чудом спасся один матрос с ее корабля, он рассказал.

На ее высочество Риду сейчас было откровенно плевать. Три раза.

Если они не отобьются, будет не до принцессы. А если отобьются, тогда и о ней можно подумать. Не по-рыцарски?

Да и восьмилапый с ним, с рыцарством.

— Сколько у вас людей?

— Мало, ваше сиятельство. Очень мало.

— А все же?

— У меня есть около тысячи ополченцев, три сотни матросов, двести стражников, двести кавалеристов и еще пятьсот человек пехоты.

Симон ждал чего угодно, но не последовавшего кивка Рида.

— Вы вызвали подмогу?

— Да. Но людей у нас очень мало.

— Сколько придет?

— Две тысячи человек идут к нам. Будут дней через десять. Может, раньше.

Рид прикинул масштабы.

— Всего две тысячи? Конница? Пехота?

— Поровну, ваше сиятельство. Теперь нам остается только держаться, когда эта нечисть полезет на стены.

— Вы не продержитесь против сорока тысяч и двух дней. Даже против двадцати тысяч не продержитесь.

Симон отлично это знал. Но выхода-то нет?

Рид еще раз вздохнул. И озвучил то, чему сам был не рад.

— Я заберу у вас пехотинцев. Три сотни.

— Ваше сиятельство?

— И мы попробуем отыграть время у врага. Хотя бы несколько дней, до прихода подмоги.

— Ваше сиятельство!

Больше Симону ничего на ум не приходило.

Рид развел руками.

— Я тоже в этом виноват. Поверил, доверился... проморгал, болван. Мне и исправлять.

— Вы там погибнете.

— И не один. Но когда эти твари окажутся под стенами города, будет куда как хуже.

Симон это понимал. Положа руку на сердце... когда окажутся?

Да скоро, очень скоро. Если ничего не предпринять, то дня через два-три. А если предпринимать? Как потом отвечать перед его величеством?

Это Симон и озвучил. Рид только фыркнул.

— Остеону я сам напишу. А еще... вы понимаете, что я не вернусь?

Симон это отлично понимал. Идеально.

— С гвардейцами я сам поговорю. С пехотой... постройте их на площади, пусть со мной идут только добровольцы. У них тут семьи, дети... понимаете, да?

Градоправитель понимал. И кивнул.

Три сотни пехоты. Много это или мало?

На стенах они вряд ли что-то решат, разве что полягут. Но если отыграют хотя бы несколько дней для своего города — и то неплохо?

— Может быть, кавалерия, ваше сиятельство?

— Рид. Сейчас не до церемоний.

— Симон, к вашим услугам. Так все же...?

— Степняки — отличные кавалеристы. С арканами они управляются ловчее, чем наши люди со штанами. Кавалерия просто погибнет. Нет, мне нужна именно пехота. Желательно, старики...

Симон понимающе кивнул.

Конечно, до римских легионеров ромейцам было идти и идти, но что такое строй — они знали. И о строевой подготовке представление имели. И коннице противостоять тоже могли. Знали, что такое 'каре', догадывались о 'гуляй-городе', неплохо орудовали копьями. Как водится, старики — получше, молодежь — похуже. Потому Рид и говорил о ветеранах. Опытных, обкатанных в стычках...

— Хорошо, Рид. Вы...

— Выступим завтра с утра. Сегодня уже не успеем. Собирайте людей, я пока напишу брату.

Симон ушел.

Рид посмотрел в окно. Небо смурнело, скоро закат. Придется ли ему поспать этой ночью?

Ох, знал он ответ. Хорошо хоть остановились днем, пока была самая жара, удалось покемарить. Если еще пару часов урвет — во благо будет.

Где там пергамент?

Прости, Остеон. Но выхода иного у меня нет. Так хоть кто-то да уцелеет, а иначе все поляжем. Что там с моей сотни гвардейцев? В поле вывести — смешно сказать. Но если мы встретим этих шакалов где-нибудь в удобном для нас месте, их удастся задержать.

Хоть на какое-то время.

И подмога успеет в Равель.

Итак... писем должно быть два. Одно — для его величества Самдия.

Ваше величество.

Прибыв в Равель, я обнаружил, что моя невеста попала в лапы к грязным степнякам. Как человек благородный, я отправляюсь, чтобы отбить ее — или полечь самому. Верю, вы поймете меня правильно, это мой долг. Все мое имущество я завещаю Короне, и прошу выделить десять тысяч золотом моей кормилице Мелиссе Тарен.