Ладога

-Не всё сразу,— заметил Ратмир. — Победой над Хаконом мы приобрели очень много. В любом традиционном обществе репутация и удача ценятся на вес золота. За удачливыми вождями готовы идти воины, их опасаются недруги и соседи.

-Я гляжу, налаживать контакты с Карлом ты передумал?— хмыкнул Хравн.

-Отчего же? Каждому овощу — свое время. Поставь себя на место Карла. К тебе являются непонятные люди и говорят, что разбили Хакона, взяли Дубовик и готовы его вернуть.

-Я очень обрадуюсь. Поглажу их по головке и заберу Дубовик. А героев приму в ополчение или в младшую дружину.

-И что дальше? Затыкание дырок нашими телами с повестки дня никуда не исчезает. Добавим выяснение отношений с дружинниками Карла, которым ни к чему делится славой, расположением предводителя и доходами от окрестных сел.

-А мне тут нравится,— заявил Ратияр.— К тому же, эта земля теперь полита ладожской кровью и поэтому принадлежит нам по праву.

-По какому такому праву?

-По праву сильного. Мы её захватили и удержали.

-Ну, допустим, никто ничего не захватывал. Это был ряд с местными.

-Как в летописи, замечу!— встрял Михалка.— В сказании о призвании варягов!

-Мы не варяги!

-А какая разница? Налицо сходство ситуаций. Призвание, ряд и последующая узурпация власти.

-Хватит препираться,— оборвал спорщиков воевода.— Оставим исторические параллели исследователям. Переговоров с Карлом не избежать, но форсировать ситуацию не надо. Хакон не вернется раньше осени. Более того, я не уверен, что он еще раз к нам сунется. Он же не в курсе, сколько топлива у нас осталось.

-Однако на мои вопросы ты не ответил,— напомнил Хравн.— Где мы возьмем корабли и вменяемое войско? С ними значительно проще объяснить Карлу, почему нас не стоит выбивать отсюда.

-Начинать надо с войска,— решительно произнес Ратмир.— Потому как корабли — это и сила и слабость. Их же не затащишь внутрь крепости!

-Хорошо, откуда появятся воины?

-Будем обучать по ускоренной программе. Чтобы вырастить условного ополченца нам в клубе требовалось два года. Это при одной тренировке в неделю. А если они будут ежедневными? Полугода должно хватить для закладывания базы, а за год можно получить среднего бойца.

-И викинг Хакона, сражающийся с двенадцати лет, разделает его на филе,— иронично прокомментировал Хравн.

-Если мы будем тупо сходиться строй на строй — да.

-Это не наш метод,— запротестовал Володя.

-А каков же тогда наш?

-Ты сам знаешь. Бить, когда не ожидают. Находить слабые точки противника и избегать невыгодных разменов. Асиметричный ответ во всем.

-Звучит неплохо,— подал голос Бьерн.— Хотите поиграть двумя щитами, как сказали бы исландцы?

-Вроде того. Только Хравн против.

-Я не против разумной политики,— нахмурился тот.— А вот головокружение от первого успеха может дорого обойтись.

-Я даже название для нас придумал,— заявил Карел.— Весьма точно отражающее реальность!

-И какое же?

-Дубовикинги.

* * *

Шутки — шутками, а объем предстоящих работ впечатлял. Требовалось отстроить сожженное село, увенчать частоколом прибрежную часть вала, а также заменить разломанные викингами ворота на новые, снабженные ручным подъемным механизмом. Кроме того, Ратмир поставил задачу взамен разобранной третьей крепостной избы возвести большой дружинный дом, в котором не стыдно будет пировать и принимать гостей. На эти цели требовалась уйма леса, так что все последующие дни превратились в нескончаемую заготовку и перевозку бревен. Шагая рядом с гружеными возами, ладожане вскоре усвоили сложную систему правил и запретов касательно выбора нужных деревьев, существующую у местных жителей.

Нельзя было рубить в Черной Роще, самом ближнем и удобном месте, ибо роща почиталась священной. Никуда не годились сухие, а также очень старые и слишком молодые деревья. Но если это еще можно было объяснить логически, то совершенно нерациональным с современной точки зрения являлся отказ от деревьев, упавших при рубке вершиной на север или зацепившихся при падении за соседей. До кучи, селяне избегали заготавливать лес вдоль лесных дорог и у их перекрестков, что выглядело безумством с точки зрения удобства погрузки.

-Ахинея,— бормотал Язвук, шагая за скрипучим возом.— Четыре абсолютно нормальных бревна оставили в лесу. И почему? Они, видите ли, упали на полночь или застряли! Послушали бы их наши лесорубы! Те всю делянку подчистую сводят!

-Так лесорубы не для себя валят,— отозвался Володя.— К тому же, в двадцать первом веке умение жить в гармонии с природой уже практически утрачено!

-А ты слышал объяснения местных?

-Конечно. Говорят, что если использовать такие бревна, то в домах будут умирать люди.

-Люди в любом случае будут умирать! Это как бы естественный процесс!

-Безусловно,— кивнул Володя.— Но не раньше времени.

-Куча народа помирает молодыми и безо всяких дурацких суеверий!

-Хочешь проверить их истинность? Вытащи из чащи те елки и построй хижину дяди Язвука. Если успешно доживешь до седых волос, станешь наглядным примером.

-Делать мне больше нечего, в одиночку корячиться! Здешние отсталые мракобесы шагу не сделают, чтобы помочь.

-Ну да, они считают опасные глупости личным выбором каждого.

-А сами-то умники! Вдоль дорог не рубят! Приходится таскать в два раза дальше. Представляешь, что бы сказал наш начальник цеха?

-Ничего хорошего. Но я не уверен, что стоило бы его слушать. Привыкай, дружище, жить в традиционном обществе.

-Вы мне уже плешь проели традиционным обществом,— буркнул Язвук.— Я всегда выступал за развитие и высокие технологии...

-Валяй,— согласился Володя.— Изобрети что-нибудь прогрессивное. Тогда, возможно, познакомишься с Эйриком Кровавой Секирой (62).

-Прозвище красивое, спору нет. Но не слишком располагающее к сближению. А чем он известен?

-Это будущий норвежский конунг. Думаю, ему сейчас лет пятнадцать и он уже убил больше людей, чем у тебя было женщин. Так вот, скандинавы, видишь ли, недолюбливают колдунов. Однажды Эйрик по обвинению в колдовстве сжег в доме своего брата и еще восемьдесят человек.

-Я-то тут причем?— удивился Язвук.

-Тебе придется изрядно постараться, чтобы объяснить ему разницу между колдуном и изобретателем...

* * *

На клубном совете ладожане наметили пять основных задач, тянуть с выполнением которых не следовало. Решение главной из них, восстановления Дубовика и усовершенствования крепости было в самом разгаре. Строительство домов отложили на время, требующееся для просушки леса, но углубление рва и конструирование подъемного механизма ворот не останавливались ни на минуту. Уже на четвертый день крепкие канаты впервые легли на барабаны из бревен и подвесной настил, качнувшись, устремился вверх. Володя наблюдал за своим творением с нескрываемой гордостью. После успешного испытания на прочность окованные по краю деревянные лопаты вонзились в землю перед воротами, окончательно замыкая ров. Отныне желающим зайти в гости с тараном пришлось бы немало потрудиться перед нанесением первого удара. На подъем моста уходило не более минуты, а Ратмир и Хравн позаботились, чтобы этот норматив стабильно перевыполнялся.

Работа над остальными направлениями продвигалась с разной степенью успешности. Взимание пошлины с транзитных грузов и организация непрерывного обучения воинскому делу отроков и желающих из числа дубовичан вырвались в лидеры. Купцы хмурились, но платили. Ратмир не обольщался. В следующий сезон открытой воды все могло поменяться. К тому же, к осени ожидалось возвращение из Булгара и хазарских земель настоящих зубров торговли, сделавших огромные состояния на пушнине и работорговле. Общение с ними едва ли обещало быть простым и гладким.

Хват и Другак от ежедневных тренировок еле волочили ноги, покрытые россыпями синяков. Впрочем, никто и не обещал им легкой жизни. Дубовичан, заходивших время от времени, так сильно не гоняли, памятуя об их вольном статусе. Сами ладожане усердно упражнялись в стрельбе из лука, до того в клубе активно не практиковавшейся и с нуля осваивали мудреное искусство верховой езды. Тут уже местные снисходительно посмеивались над бывшими жителями мегаполиса, не умеющими взнуздать коня и управлять им легкими движениями пяток. Хорошо еще, что многочисленные падения не заканчивались серьезными травмами...

Дубовичане стременами не пользовались и о боевом применении лошадей не задумывались. Вышата, выразительно ухмыляясь, поведал, что в Ладоге любой желающий может прикупить богато украшенные удила, уздечки с бляшками, стремена и другие дорогие и бесполезные вещи. Одноклубники, молчаливо переглянувшись, спорить с ним не стали, но к доводам за посещение Ладоги явно добавился еще один.

На повестке дня также значились подчинение окрестных сел, оказавшихся отрезанными от Ладоги, и выстраивание внешнеполитических отношений с сильными мира сего. И для того и для другого требовались детальные данные о местной географии, системе властных отношений и балансе сил. Молодые дубовичане в подобных вопросах разбирались не слишком хорошо, поэтому предстояло тесное общение с человеком сведущим и опытным. Тем более что для этого требовалось всего лишь вытащить его из поруба. (63)

* * *

Извлеченный на белый свет викинг моргал и щурился, оказавшись под лучами жаркого июльского солнца. Ратмир знал, что Бьерн неоднократно затевал со своим пленником разговоры о выкупе, но каждый раз уходил не слишком-то довольным. Подробностей ладожанам не перепадало, да они не стремились разузнать, в чем там дело.

Сейчас же предстояло получить от Асмунда сведения, способные прояснить текущую ситуацию во всем регионе, благо скандинавы являлись известными любителями разузнать, что слышно новенького, да и кругозор у свея должен был быть пошире, чем у простых селян.

-Может, стоит ему пару раз по печени двинуть?— спросил Ратияр, приглядываясь к викингу.— Так сказать, для облегчения взаимопонимания?

-Что за замашки?— поморщился Ратмир.— У тебя дед в НКВД, часом, не служил?

-Обижаешь!— пробасил здоровяк.— Я же из Тамбова, слышал про антоновщину?

-Только в общих чертах.

-Крестьянское восстание у нас в двадцатые годы вспыхнуло, несколько лет большевики ничего не могли поделать. Тухачевский велел расстреливать подозреваемых, избы сжигать — все напрасно. Под конец даже химическое оружие применили. А ты говоришь — НКВД!

-Понятно. Но удары по печени прибережем на крайний случай. Для начала, побеседуем как цивилизованные люди.

-Это он — цивилизованный человек?— фыркнул Ратияр.

-По здешним меркам — вполне. А поскольку между нами нет кровной вражды, то и пытки со зверствами неуместны. К тому же, он в курсе, что мы можем просто выдать его дубовичанам, а те уж придумают что-нибудь запоминающееся.

-Не раньше, чем я получу полновесные деньги,— буркнул Бьерн.

-Забудь про них,— хмыкнул свей.— Мой старик скорее позволит трахнуть себя в задницу, чем расстанется с двумя сундуками серебра. Он даже за девственную рабыню способен торговаться целый час и отступиться, если не скинет лишнюю монету.

-Ишь, какой разговорчивый,— нахмурился Бьерн.— Тебя вроде еще никто ни о чем не спрашивал. Так что молчи и заодно думай, как добиться того, чтобы Торгейр заплатил выкуп. Потому как иначе в задницу трахнут тебя, а не девственную рабыню.

-У меня есть трое братьев,— ответил Асмунд.— Однажды ты можешь познакомиться с ними поближе. И не думаю, что тебе это очень понравится.

-Хватит!— махнул рукой воевода.— К делу.

Асмунд ухмыльнулся, глядя на побагровевшего Бьерна.

-Ты ходил с Хаконом в полюдье?— спросил Ратмир.

-Конечно,— кивнул скандинав.

-Тогда вот что меня интересует: до какого селения дань берет Хакон и откуда начинает брать Карл?

-Последнее селение находится на повороте реки и зовется Посева,— ответил Асмунд.

-Пчева,— уточнил Другак, привлеченный как местный специалист по окрестной топонимике.

-Какие еще села лежат до него?

-Еще четыре. Я помню Гардр и Хольмр.

-А остальные?

-Не помню, как их называют.

-Брешешь, свей,— бросил Ратияр.

-Я не свей.

-А кто же?

-Готландец.

-Тоже мне, велика разница. Свей и свей.

-Я не свей.

-Оставьте хирдманна в покое,— вмешался Михалка.— Тем более, что он говорит правду. Готландцы действительно не считают себя шведами. Гардр — это городище, а Хольмр — остров. Другак, есть ниже Пчевы по течению остров?

-Есть!— подтвердил велешанин.— Только на нем никто не живет. Село на дальнем берегу стоит, больше нашего будет. Торг там видный.

-Ну, вот видите? Остров нашелся, найдется и городище. Вот что значит квалифицированная работа источниковеда! Мы узнали главное — до владений Карла четыре села. Теперь, после бегства Хакона, нам никто не мешает подчинить их.

-Погоди, завоеватель,— остановил его Ратмир, поворачиваясь к пленнику.— Куда Хакон ходит грабить финнов?

-На восход солнца есть две реки,— начал тот.— Они впадают в третью недалеко друг от друга...

-Паша и Оять!— просиял Михалка.— А впадают они в Свирь. Там действительно полным-полно финнов и по материалам археологии расположены очень богатые могильники. Я бы и сам с удовольствием пошел туда в поход, у приладожской веси есть что взять!

Асмунд презрительно сплюнул под ноги, что-то негромко пробурчав.

-Мне кажется,— широко улыбнулся Ратияр,— этот свей не слишком высокого мнения о твоих воинских способностях...

-Мне и тут найдется, что сказать,— бросил Михалка, гордо выпрямившись.— Я в отличие от вас читал не только скандинавские саги, но и примечания к ним, где переводчик не слишком стеснялся в выражениях.

-Вот как? Тогда покажи класс!

-Пленника любой оскорбить может...— неодобрительно заметила Сигрид.

-О, никаких непроизносимых слов (64),— заверил научный сотрудник.— Но спесь с этого нахала пора сбить!

-Не нравится мне эта идея...— начала Сигрид, но Михалка уже ничего не слышал. Засунув большие пальцы за богато украшенный пояс, и остановившись напротив готландца, он выпалил:

-Rassragr madr! (65)

-Argr madr! (66)— ответил тот, ни на секунду не замешкавшись.

-Кто женовидный? Я женовидный?— взвыл Михалка, хватаясь за скрамасакс.— Да ты знаешь, что я сейчас с тобой за эти слова сделаю?

-Уберите квалифицированного источниковеда,— распорядился Ратмир, сдерживая смех.— Пока он тут не натворил дел. Или не порезался.

* * *

После суеты, связанной с умиротворением Михалки, Асмунд рассказал еще немало интересного. Его ответы, причудливо переплетаясь со сведениями дубовичан и велешан, позволили по-новому взглянуть на происходящее вокруг.

Карл держал под рукой все земли к северу от Ильменя, собирая дань со славян и финнов. Дружина его, однако, была не слишком многочисленной, так как основная масса воинов устремилась с Олегом на юг. С Карлом осталось около двух десятков хирдманнов да ополчение с многочисленных славянских поселений Поозерья. Но и тут имелась загвоздка. Единовременно оторвать от ведения хозяйства значительное количество молодых мужчин было нереально, следовательно, на качественное массовое обучение рассчитывать не приходилось, чем и воспользовался Хакон, налетевший на Ладогу и Дубовик. Двадцать дружинников вкупе с ополченцами не могли противостоять в открытом бою сотне закаленных в пиратстве викингов. Собственно, сражения и не получилось. После первого столкновения воины Карла бежали в укрепленное городище у истока Волхова, а Хакон в свою очередь не стал соваться за пороги, предполагая, что однажды Олег может все-таки вернуться для восстановления прежнего порядка. И тогда лучше иметь пороги между ним и собою, нежели в спешке переправляться через них с врагом за спиной. Ладога, главное торжище окрестных земель, приютила шведского находника так же, как когда-то встречала других завоевателей. Через местные земли тянулся торговый путь, делающий богатым любого прикоснувшегося к нему, а купцы Хакона быстро оценили все преимущества нового местоположения. Главной валютой Севера был мех, в изобилии добывавшийся финнами и многократно возраставший в цене по мере приближения к арабским странам. Часть меха получалась в качестве дани, еще часть покупалась для перепродажи, да и походы на дальних финнов тоже никто не отменял. Один снаряженный купеческий караван приносил такую уйму серебра, которую нельзя было выручить за целый год, грабя фризов или продавая славян в Хедебю. Вырученные дирхемы позволяли в случае необходимости нанять новых воинов, чтобы не опасаться дружины Карла, подпитываемой местными селами. Да и Олег, видимо вошедший во вкус правления на далеком юге, не спешил с возвращением. Подчинение древлян, северян и радимичей, а также непрекращающиеся войны с уличами и тиверцами требовали постоянного напряжения сил. Власть над южными племенами, еще недавно платившими хазарам, была непрочной, любая военная неудача могла серьезно пошатнуть и без того неустойчивое равновесие. В этих условиях едва ли стоило ожидать отправки серьезного воинского отряда на север, откуда бесперебойно поступали назначенные двадцать с лишним лет назад дани.