Три года в Соединенных Штатах Америки - 3

Он находился в естественной впадине и десятки тысяч человек могли видеть трассу полностью. Нам было бы проще остаться в Южной Америке или хотя бы оставить свои болиды и тяжелую технику, но мы тем не менее всё же вылетели той же ночью во Францию на "Антее". Париж встречал нас овациями и из аэропорта Орли мы пять часов вечера въехали в город на болидах, чтобы проехать через столицу Франции и завершить свой путь на Елисейских полях. Франсуа Сэверу пришлось лететь в Лондон, чтобы порадовать англичан.

Как же нас встречали парижане. Это было нечто грандиозное. Начиная от Порт Майо и до Елисейских полей вдоль проспекта стояло множество парижан, чтобы посмотреть на то, как два болида, покрашенные в цвета Франции, едут в сопровождении эскорта мотоциклистов. Доехав же до места, мы всё же немного почудили, и, отжигая резину, закружили машины в эдаком гоночном вальсе. Потом нам устроили приём в Елисейском дворце и представили президенту Франции Жоржу Помпиду. Тот поулыбался нам, задал несколько ничего не значащих вопросов и поблагодарил за победу в гонке.

Это было скучнейшее мероприятие. Хорошо, что нам разрешили переодеться и мы надели смокинги от Красавкиной и Картузовой. Ей Богу, если бы я не сдерживался, то, зевая, вывихнул бы себе челюсть. На следующий день, уже на своей "Гамме" я приехал в Сюрте Женераль и, как обещал, подарил Жан-Жаку свою хрустальную салатницу, а чтобы ему было веселее принять её от меня в дар, наполнил кубок доверху именно теми шоколадными конфетами, которые обожала его любовница. Шеф французской разведки принял мой дар с благодарностью и мы поговорили с ним пару часов, но не в кабинете его конторы, а в отдельном кабинете ресторана. Жан-Кристоф тоже присутствовал и вдвоём они принялись уговаривать меня стать гражданином Франции, а уж тогда они смогут уберечь мою персону от любых неприятностей, какие подстерегают советского гражданина за рубежом.

Сломался я только тогда, когда Жан-Жак Паскаль сказал мне, что советское правительство разрешило мне двойное гражданство и что об этом он лично говорил с Андроповым. Как будто мне это не было известно. Да, я сегодня часа два беседовал с Юрием Владимировичем, когда тот поздравлял меня с победой. Вдобавок ко всему тому, что я уже сделал на Западе, это был ещё один большой шаг вперёд, к моей основной деятельности.

Вчера вечером, когда мы всей командой находились в зале приёмов Елисейского дворца, по всем каналам французского телевидения показали двадцатиминутный телевизионный отчёт о первой гонке "Формулы-1" сезона семьдесят третьего года. Её сразу же назвали самой горячей и бескомпромиссной гонкой десятилетия и хотя французы уже знали, что весь подиум был наш, увидев меня к концу гонки отнюдь не на лидирующей позиции, многие от этого вздрогнули, но Рашен Солджер с истошным криком "Вив ля Франс!" свой девяносто первый круг начал третьим, обогнав сразу четырёх соперников и финишировал первым пусть и с минимальным, но всё же вполне явным и хорошо заметным отрывом.

Когда в полдень, одетый в бордовую косую кожу с советской символикой, с длинными волосами, высовывающимися из-под кожаной банданы, в здоровенных зеркальных очках, держа в руках здоровенную хрустальную вазу с конфетами, я никого и ничего не боясь вошел в здание штаб-квартиры Сюрте Женераль, так называемый "Централ", который находился в пригороде Парижа — Баньоле, где меня уже ждали, о "Метеорах Франции" написали все газеты. Дидье ещё утром, сев в болид, заправленный под завязку, в сопровождении двух "Гамм", в одной сидела за рулём Оля, а рядом с ней Ивон, а в другой двое его механиков — Семён и Василий, умчался в Марсель. Ни о чём, кроме тренировок он даже не думал, а потому остальные ребята стали спешно подгонять под него ещё один болид, да, и нам с Игорем тоже требовались тренировочные машины.

В "Централе" я не задержался надолго и вскоре вышел, чтобы поехать вслед за чёрным лимузином "Ситроен" в респектабельный и чопорный ресторан на бульваре Вольтера, где пообедал с боссами французской разведки.

Глава 10

В логове зверя

Поговорив с Жан-Жаком и Жаном-Кристофом о всяческих делах, важных и не очень, я попрощался. Они ушли через чёрный ход, шпионы, как же, а я вышел через парадный, чтобы сесть в машину и отправиться на нашу временную базу, где меня ждала уйма срочных дел. Однако, как только я вышел из дверей ресторана, на меня немедленно накинулась толпа из полутора дюжин репортёров, в том числе пара операторов с видеокамерами на плече. Присев на капот "Гаммы", я закурил и стал отвечать на их вопросы прямо на улице, как всякая приличная публичная личность.

В основном меня спрашивали, почему я настоял, чтобы все пилоты выступали в одинаковых условиях. Ну, ответ на этот вопрос был весьма прост — а чтобы жизня была веселее. В конце концов дело и дошло до вопроса, почему я, как оглашенный, вопил во время гонки: — "За Родину, за Сталина!" Я рассказал им о своём деде, закончившим войну майором в Берлине и расписавшемся на колонне Рейхстага. Это им тоже было понятно, но вот того, почему я передал свой первый трофей в Сюрте Женераль, репортёры никак не могли понять и принялись допытываться, с чем это связано. Махнув рукой на всё, я сказал:

— Это моя благодарность двум замечательным людям, двум Жанам, истинным патриотам Франции за то, что они меня не расстреляли, когда я чуть было не сорвал им операцию. А ведь если задуматься, то запросто могли это сделать и были бы полностью правы, как это ни печально. Поэтому я им и благодарен.

— Но как вы могли её сорвать? — Спросил меня молодой мужчина с удивлением в голосе.

Пожав плечами, я ответил:

— Да, очень просто. Если бы я, позвонив сначала одному, а потом другому не услышал от них такого ответа, который меня полностью устраивал, то просто утопил бы эту посудину и смылся на лодке в Испанию, а там ищи ветра в поле.

Тот же парень изумлённо воскликнул:

— Борис, неужели вы смогли бы убить столько людей?

Подняв кверху палец, я сказала:

— Э, нет, мсье, тогда я их и за людей не считал. Я же не знал, что большинство из них агенты спецслужб, которые только играют роль наркоторговцев, а они для меня, поверьте, хуже бешеных собак. Поэтому я был настроен очень серьёзно.

Репортёр, его звали Ксавье, кивнул и сказал с улыбкой:

— Выходит вас не зря прозвали Рашен Солджер, Борис. Вы ведёте себя, как настоящий солдат, сражающийся с врагом.

Широко улыбнувшись ему, я предложил ему особенно не напрягаться и обращаться ко мне попроще:

— Ксавье, обращайся ко мне на ты, как к другу или приятелю. Думаю, что я уже доказал парижанам свою любовь и уважение к ним и этому прекрасному городу.

Ксавье, а он представлял небольшую газету, тут же попытался ухватить Жар-птицу за хвост и спросил:

— О, кей, Борис, договорились и раз так, позволь мне взять у тебя большое интервью. Я хочу рассказать читателям моей газеты всё о тебе, твоих друзьях и самое главное, о твоих фантастических гоночных автомобилях и особенно о твоём мотоцикле. Говорят, что ты намерен сделать в этом году дубль — выиграть две "Формулы".

Вот тут-то дамочка лет тридцати пяти, задавшая мне вопрос о том, почему я кричал "За родину, за Сталина", которая, между прочим, не назвала мне своего имени, а только сказала, что она представляет газету "Фигаро", властно положила руку на плечо Ксавье Монжу и довольно грубым тоном сказала:

— Парень, твою паршивую газетёнку читает всего лишь несколько сотен бесноватых студентов-анархистов, а "Фигаро" — одна из крупнейших газет Франции и поэтому я возьму интервью у этого парня, а ты пока что подрасти немного.

Дейр, присутствовавший незримо как в ресторане, так на стоянке автомобилей рядом с ним, немедленно сказал:

— Боря, эту мамзель зовут Жаклин Леклерк. Я у почти год за ней наблюдаю. Её прозвище среди журналистов — Свинья Жаки. Именно она написал про тебя семь самых грязных пасквилей, так как статьями эту ахинею назвать никак нельзя. Кстати, у меня имеется на неё довольно большое досье и в нём полным полно такой грязи, что если её на эту мамзель вывалить, то ей не поздоровится. У неё есть высокие покровители в правительственных кругах, но они даже не имеют понятия, что эта грязная дамочка связана ещё и с уголовным миром.

Оторвав свой тохес от капота, я встал, вежливо поклонился и язвительным тоном ответил за себя и Ксавье:

— Мадмуазель Жаки, позвольте мне напомнить вам, что я однажды предупредил журналистов в Марселе об ответственности за ложь и диффамацию. На страницах своей газеты вы вылили на меня немало помоев, но это вовсе не говорит о том, что моя рука потянется к вашим грязным трусам. Нет, я просто отказываю вам и вашей газете в интервью ровно до тех пор, пока не получу от вас извинений, напечатанных тем же шрифтом и на тех же полосах, на которых были напечатаны ваши гнусные, оскорбительные пасквили.

Довольно миловидную физиономию дамочки перекосила гримаса ненависти и она громко зашипела:

— Что? Ты в своём уме, сопляк? Да, где это было, чтобы журналисты моего уровня извинялись перед кем-то? Мальчик, за такие слова я тебя просто уничтожу, сотру в порошок и знакомство с генералом Паскалем тебе не поможет. Жалкое русское ничтожество, ты просто не понимаешь, что такое свободная пресса.

Громко рассмеявшись, я воскликнул:

— Дамы и господа, Свинья Жаки объявляет войну Русскому Солдату! Боже, это просто прелестно! — после чего зло сузил глаза и сурово рыкнул — Прекрасно, мадмуазель Жаклин, я принимаю ваш вызов, но даже мизинцем не пошевелю, чтобы ответить на него лично. Вместо этого я сделаю нечто совершенно иное. Полагаю, что среди парижан у меня уже есть поклонники, а раз так, то я предлагаю каждому, кто в силах это сделать, втоптать журналистку газеты "Фигаро" Жаклин Леклерк, которую коллеги прозвали Свиньёй Жаки, в её же собственную грязь, посредством свободной прессы. Тому, кто это сделает, я немедленно выплачу премию в размере ста тысяч франков. Деньги он получит лично от меня наличными или чеком.

Свинья Жаки отшатнулась и даже позеленела, но, тем не менее заткнулась. На меня тут же посыпался шквал вопрос, как я себе это представляю и я ответил:

— Но это же очень просто, дамы и господа. Никто из нас не живёт в вакууме и всегда имеются люди, которые располагают достоверной информацией о нас и их только и нужно заинтересовать, чтобы они передали её в прессу. В данном случае какая-либо газета, специализирующаяся на скандальных историях, просто получит компрометирующий материал бесплатно, а уж что это будет, один Господь Бог ведает, но я заплачу за этот материал весьма круглую сумма.

Между тем Господь Бог по имени Дейр громко заржал и воскликнул насмешливым голосом:

— Борька, это должны быть две газеты, одна обычная, бульварная, а другая из числа порнографических изданий.

Бальзаковского возраста, красивая, нарядно и дорого одетая дама пышных форм, кокетливо спросила:

— Борис, ты разрешаешь мне опубликовать твоё заявление о награде в сто тысяч франков в моей газете? Между прочим, если материалы принесут к нам в редакцию, то я приплачу ещё и от себя тысячу франков тому человеку.

Вежливо поклонившись, я ответил:

— Мадам Стелла, считайте, что мы заключили контракт. — с широкой улыбкой посмотрев на журналюг обоего пола, я весёлым голосом предложил — Дамы и господа, полагаю, что вы добрались сюда не пешком, а раз так, то я приглашаю вас всех на временную базу гоночной команды "Метеоры Франции". Там я покажу вам, из чего и как делаются гоночные болиды. — видя, что Ксавье завертел головой, я добавил — Ксавье, если ты ищешь такси, то успокойся, я довезу тебя до русского автоцентра, а затем кто-либо из моих друзей обязательно отвезёт тебя в редакцию.

Жаклин Леклерк, которую сопровождал фоторепортёр, уже садилась в машину. Репортёры быстро бросились к своим машинам, а мы с Ксавье сели в мой "Метеор-Гамма", где парень, ему было не больше тридцати, сказал:

— Борис, Свинья Жаки очень опасный противник и любит применять самые подлые трюки. Вот увидишь, дня через два три она нароет на тебя какой-нибудь материал или его сфабрикуют по её заказу и тогда тебя ждут большие неприятности.

Усмехнувшись, я сказал, заталкивая окурок в пепельницу:

— Ксавье, деньги не Бог, но милуют. Это русская поговорка. Поверь, в Париже найдётся немало людей, которые за сто тысяч франков захотят рассказать о Свинье Жаки всё и мне кажется, что эта дамочка не зря заслужила такое прозвище. Поверь, уже очень скоро Стелла опубликует такие материалы, что эта сучка сбежит из Парижа.

Через сорок минут мы были на месте. За это время мои друзья и партнёры спрятали всё, чего не должны были видеть журналисты и разложили на верстаках то, что можно было показывать, выкатили два голых байка и мой супербайк, а Виктор даже облачился в гоночные латы. Именно это больше всего интересовало Ксавье, работающего в газете "Стандарт", ориентированной на молодёжь.

Журналистам у нас понравилось всё, но больше всего их порадовали бутерброды с чёрной и красной икрой и русская водка. Им разрешили фотографировать всё, что угодно, но настоящий шок они испытали тогда, когда вошли в наш компьютерный зал, в который так и не вернулись две консоли, отправленные в Сюрте Женераль. Между прочим я им так и сказал, что эта организация сейчас тестирует консоли и пытается выяснить, являются ли они опасными для Франции.

Журналисты оккупировали компьютерный зал надолго и просидели в нём до самого вечера. А что, кофе и бутербродами мы их обеспечили, прямо через консоли они смогли поговорить со своими редакторами, а потому принялись допытываться у Геи, чем занимается команда "Метеоры Франции", но куда больше их интересовало всё, что происходит в Советском Союзе и потому принтеры работали не переставая. Ещё никто из них не получал информацию о нашей стране таким простым и удобным способом.

Отложив все дела я рассказывал Ксавье и читателям "Стандарта" о себе, своей команде, своей работе и даже о своих самых честолюбивых и невероятно смелых планах на обозримое будущее. А они и не могли быть иными, ведь я хотел стать двойным чемпионом.

В половине восьмого вечера мы, наконец, покинули наш бокс. В нём, помимо обычной охраны, осталось двое акционеров нашей компании. Ксавье вёз с собой большую картонную коробку, битком набитую материалами, которые он непременно хотел опубликовать. Отдельно он положил папку с комплексом упражнений по спортивно-оздоровительному куэрнингу с подробным описанием того, что и как нужно делать, чтобы обрести отличную фигуру, крепкое здоровье и избавиться от вредных привычек. Впрочем, суперкары, супербайки и гоночные болиды его всё же интересовали куда больше, а потому именно они составляли большую часть груза. Я довёз парня до дверей редакции и поскольку внизу меня поджидал главный редактор "Стандарта", то не смог отказать ему. Мне была очень нужна газета, которую читала молодёжь и поэтому я засиделся в гостях.

Вот так и вышло, что в редакции я просидел до половины двенадцатого ночи и тем самым заставил кое-кого понервничать прямо как в том анекдоте, когда двое килюг поджидают жертву и беспокоятся, уж не случилось ли что с ней. Когда я подъезжал к своему дому, то сразу же обратил внимание, что метрах в ста от него стоит микроавтобус без номерных знаков. Чёрт, ну, что за идиоты! Так бы и написали сразу: — "Боря, мы наёмные бандиты." Как только я подъехал к дому и припарковал машину, микроавтобус тронулся с места. Стоило мне выйти из машины и сказать, чтобы дверь закрылась, он увеличил скорость и, резко затормозив, встал так, чтобы закрыть вход в дом.