Счастливый случай

— Зря стараетесь. Я его уже весь сама залапала. — проговорила я, усаживаясь на стул. — Меня зовут Марина.

— Дмитрий Викторович. — предсказуемо представился Дмитрий Викторович в ответ, и указав на своего спутника, представил и его. — Алексей.

Таким образом, чисто формально, со знакомством было покончено.

— В телефонном разговоре со мной Вы упоминали, что обладаете еще какой-то информацией...

— Обладаю. — чтобы окончательно не выпустить инициативу из своих рук, я бесцеремонно прервала его на полуслове. — Но ее Вы просто так не получите. Я бы хотела сначала получить некоторые гарантии.

Повторно следуя по пути столь наглого общения, я рассчитывала на повторение прошлого результата, и не просчиталась. Дмитрий Викторович, вопреки ожиданию Алексея, который бросил озабоченный взгляд на своего командира, явно предчувствуя бурную реакцию, покачав головой, широко улыбнулся.

— Ну ты даешь, девочка! — проговорил он, восхищенно покачав головой. — Ты хоть представляешь, с кем сейчас говоришь?

— Вполне. — деловито ответила я. — Так как насчет гарантий?

— Предлагаешь мне играть вслепую? Должен же я хоть представление иметь, о чем речь?

— Я знаю, кто слил информацию о месте нахождения тайника.

Глаза Дмитрия Викторовича сверкнули, затем они переглянулись с Алексеем.

— Какие гарантии тебе нужны?

— В обмен на информацию Вы должны освободить Владимира Петровича Счастливого.

Дмитрий Викторович и Алексей переглянулись, но в этот раз, на их лицах были совершенно другие эмоции. Я отчетливо уловила недоумение, словно они оба впервые слышали о Володе. Градус напряженности моментально подскочил вверх, и я лихорадочно стала соображать, чем же это могло быть вызвано.

— Неужели он погиб? — словно где-то в стороне прозвучал будто бы и не мой тихий вопрос.

Теперь оба собеседника перевели свои полные недоумения глаза на меня.

— С чего ты это взяла?

— Своим затягиванием ответа, вы сами подталкиваете меня к такому выводу. — нетерпеливо объяснила я.

— Могу тебя успокоить: он жив и, совершенно точно, здоров. — затем, немного замявшись, добавил. — По крайней мере, так считают нейтрализованные им ребята, учинившие ту самую бойню

Видимо, по выражению моего лица им сразу же стало понятно, что об этом я ничего не знала. А с другой стороны, как бы я все это могла узнать, если он считает меня своим врагом? В таком случае, все становилось на свои места, но отнюдь не добавляло ясности. Как он их разыскал? Все ли в порядке? Да и то, что он первым делом не направился прямиком к Александру Ивановичу, ставило еще больше вопросов, нежели давало ответов.

— Так как насчет предателя? — вкрадчиво прервал мои сумбурные рассуждения Дмитрий Викторович.

Я спохватилась. Вопрос застал меня врасплох.

— Могу ли я Вам верить? Он точно на свободе?

— Ты же сама отдала мне сумку. — постарался он вернуть мне возможность трезво мыслить. — Значит, тогда верила? Что мешает верить и дальше?

— Панкратов Александр Иванович. — выдала я, далее не задумываясь.

Если мне казалось изумлением, увиденное ранее на лице Дмитрия Викторовича чувство, то сейчас я увидела настоящее, а не кажущееся, изумление. Сначала он было рассмеялся, не отрывая от меня взгляда, затем, когда я своей невозмутимостью дала понять, что не шучу, прекратил смех.

— Ты это серьезно?

В ответ я кивнула. При этом мое лицо несознательно приняло скорбный вид. Затем я рассказала им все как на духу, не забыв упомянуть и про мои свидания с Алексом. Эти факты заслужили не меньший интерес, чем рассказ про Иваныча.

— Милочка. а где гарантии, что ты не вешаешь нам лапшу на уши? — спросил меня Дмитрий Викторович, после того как я закончила.

— Я же сама отдала Вам сумку... — перефразировала я его же недавние слова.

Не имея более других убедительных доводов, я замолчала, постаравшись напустить на себя убедительный вид. Но старания мои оказались напрасными, и ответной реакции все равно не последовало — оба моих собеседника, не сговариваясь, уставились куда-то мне за спину.

7

* * *

Сказать, что лавочка в парке является неудобной постелью -не сказать ничего. Когда я проснулся, мое тело ломило, будто бы накануне я в одиночку выгрузил целый вагон угля. Ценой значительных усилий, мне удалось сесть, и только потом, едва удержавшись от вскрика, встать на ноги. Ощутимо ныла растревоженная вчера больная рука. На то чтобы немного размяться и почувствовать вновь свои конечности, ушло еще несколько минут.

За это время я смог более-менее детально рассмотреть своего ночного гостя. Он оказался разительно похож на того самого бомжа, который и явился виновником всех моих злоключений, только настоящим. Доказывающим его подлинность фактом являлась вонь, усиливавшаяся по мере приближения. Данного наблюдения оказалось даже более чем достаточно, чтобы как можно скорее покинуть место моего ночного пристанища.

Несмотря на утро, в воздухе уже чувствовалась духота, так что основательно измятый за ночь пиджак я перебросил через руку. Так, между прочим, было даже лучше: он надежно прикрывал уже далеко не белоснежную повязку. Пройдя совсем немного, я обнаружил кафе, в туалете которого смог привести себя в порядок. Из крана текла только лишь ледяная вода, оказавшаяся, впрочем, как нельзя кстати, — остатки сна и накопленную усталостью рассеянность, сняло как рукой. Внимательно осмотрев свою забинтованную руку, я аккуратно развязал бинт и, не найдя в ее состоянии ничего пугающего, метким броском отправил его в урну. Все эти достаточно длительные манипуляции видимо не вызвали у по большей части сонного коллектива абсолютно никакого интереса — я даже не удосужился ни одного взгляда на прощание.

Вновь оказавшись на улице, я перебрал в уме те адреса, которые мне вчера удалось выведать. Ввиду отсутствия у меня монетки с тремя гранями, выбор пришлось делать исходя из принципа удаленности. Самый дальний адрес располагался далеко за городом, следующий — поближе, но все равно за пределами МКАДа. Ближайший же находился в пешей доступности, так что я, понадеявшись на свою удачу, остановил свой выбор именно на нем.

Спустя полчаса, ноги привели меня к старинному тщательно отреставрированному двухэтажному особняку, скрывающемуся за буйной зеленью вековых деревьев и приведенным в порядок высоким забором. Размещавшаяся в этом особняке гостиница была явно не из дешевых.

— Как же вы падки до роскоши, господа империалисты... — качая головой, проговорил я себе под нос.

Под прозрачной не дававшей совершенно ни какой тени крышей ближайшей автобусной остановки, я и расположился, предвкушая длительное ожидание. И действительно, прежде чем ворота гостиницы открылись в первый раз, прошло около часа.

Сначала вышел охранник (ну не мог человек в строгом черном костюме быть ни кем иным, особенно в эту жару), осмотрелся кругом и, не обнаружив ничего подозрительного, кивнул кому-то невидимому мне внутри ограды. Ворота начали бесшумно и плавно открываться, человек в костюме слегка отошел в моем направлении и замер в ожидании. Спустя минуту, со двора выехала машина. Водитель, наверняка действовавший по давно заведенному порядку, остановился, чтобы охранник успел сесть, а сам в это время осматривался, чтобы услышав хлопок двери, сразу же вклиниться в поток машин. Увидев складывающиеся столь чудесным образом обстоятельства, у меня не было другого выбора, кроме как рискнуть. В два прыжка оказавшись возле наблюдавшего за выезжающей машиной телохранителя, я одним ударом нейтрализовал его и ловко запрыгнул в машину, искренне надеясь, что нужную мне. Дверь хлопнула, машина тронулась, и вроде бы все шло как обычно, да вот только вместо охранника, рядом с оторопевшим от неожиданности и удивления пассажиром сидел я.

— Алекс? — коротко спросил я, чтобы оценить степень своего везения.

Надо отдать должное самообладанию моего невольного попутчика — он очень быстро оправился от потрясения.

— Кто ты такой? — спросил он знакомым по вчерашнему телефонному разговору спокойным голосом.

— Будем считать, что я угадал с машиной. — вместо ответа, с облегчением заключил я. — А куда мы едем?

Вывести из себя этого человека, видимо, было совершенно невозможно.

— Я боюсь, что прежде чем мы вообще куда-то поедем, тебе придется, как минимум, представиться, извиниться за свою наглость и привести достаточно убедительную причину не вызывать полицию.

Несмотря на сказанное, он даже не шелохнулся, чтобы что-то предпринять, а лишь пристально и холодно рассматривал меня. Я напустил на себя шуточно серьезный вид и утвердительно закивал.

— Ага! Прямо так и вызовешь?! Можно подумать, тебе самому не интересно, с чем же я пожаловал. — отказавшись от напускной серьезности, я подмигнул ему. — И держу пари, представляться мне тоже не нужно.

Из-за того, что мы были отделены от водителя поднятым разделительным и, судя по всему, звуконепроницаемым стеклом, только сейчас, после пересечения пары перекрестков, водитель заметил неладное, и с округлившимися от испуга глазами, стал озираться через зеркало поочередно на меня и Алекса. Заметив это, Алекс опустил перегородку.

— Все нормально. Продолжаем дорогу. — сказав это спокойным голосом, он сразу же вновь поднял стекло.

— Итак... — я вновь подтолкнул его к ответу на мой вопрос. — Куда мы едем?

Вместо ответа, он принялся искать более удобную позу, чисто по-стариковски помогая себе руками и даже охнув напоследок. Все эти действия, как по мне, призваны были усыпить мою бдительность — мол, зачем нужно держать ухо в остро рядом с таким немощным стариком? Но я, сразу заметив наигранность, не стал ослаблять свое внимание, и поэтому от меня не ускользнуло практически незаметное движение его левой руки. Результатом короткой борьбы стал оказавшийся в моих руках пистолет.

— Ну зачем же ты так, Алекс? — укоризненно, словно ругая маленького ребенка, посетовал я.

Зло сверкнув на меня глазами, и уже совершенно другим голосом Алекс проговорил сквозь зубы.

— Что тебе нужно?

— Вот так уже значительно лучше! Мне нужен от тебя сущий пустяк: чтобы ты, в моем сопровождении, естественно, явился с повинной.

Даже захватившая его злоба не смогла удержать громкий смех, сотрясавший его добрую минуту. Когда он, наконец, смог остановится, то уже совершенно беззаботно произнес.

— Я думал, у тебя что-то серьезное припасено, а тут... — он снова хохотнул, но уже не долго. — Очередной идеалист встал на моем пути! Да ты хоть представляешь, что будет, если хоть один волосок упадет с моей головы? На свободу ты сможешь выйти только глубоким стариком. Так что, пока не поздно, давай я попрошу водителя остановиться, ты выйдешь и будешь держаться от меня на почтительном расстоянии.

Я молчал, не спуская с него ни глаз, ни ствола пистолета.

— Да пойми же: меня ничто не может связать с этим делом, так что я тебе совершенно не нужен.

Несмотря на его отличное самообладание и вполне логичные высказывания, я чувствовал, что что-то грандиозное находится прямо у меня под носом, но, наряду со своей важностью, еще и невидимое для меня. Искренний испуг на лице этого старого хитрого лиса, возникший сразу поле того как я отобрал у него оружие, явно указывал на это что-то. Только вот на что? И тут мне в голову пришла одна догадка. Видимо, по моему изменившемуся лицу он все сразу понял и выставил перед собой руки, пытаясь защитится. Легко отмахнувшись от них, я похлопал его по карманам. Во внутреннем кармане его пиджака я нащупал кое-что подозрительное, и погрузив в него свою руку, вынул небольшой пластиковый пакетик. Быстро заглянув внутрь него, я удостоверился в своей догадке — это были флешки.

— Вот оно в чем дело!? — весело воскликнул я. — Блеф не удался?

Радуясь столь неожиданной и ценной находке, я практически перестал следить за окружающей меня обстановкой. И то ли между Алексом и водителем был заранее установлен какой-то сигнал, которым они не преминули воспользоваться, то ли водитель сам смог все понять и начал действовать самостоятельно без приказа, но совершенно неожиданно для меня, машина очень круто повернула, а потом сразу же резко затормозила. Стараясь удержаться от падения, я вцепился свободной больной рукой в кресло, на котором сидел, а второй в ручку над дверью, тем самым отведя пистолет от Алекса. Одним словом, к такому развитию событий я оказался совершенно не готов. Зато те люди, которые сразу после остановки, моментально отворили мою дверь, выхватили пистолет и силой выволокли наружу, были полностью готовы к случившемуся.

Не дав мне никакой возможности сопротивляться, меня отнюдь не нежно уложили лицом вниз прямо на раскаленный асфальт и начали с высоким профессионализмом обыскивать. Не смотря на столь ограниченный обзор, я все же смог понять, что меня завезли в какой-то внутренний дворик, отделенный от оживленной московской улицы глухим высоким забором. На моих глазах сомкнулись створки высоких тяжелых ворот, заметно поубавив шансы на побег.

А потом, в поле моего зрения пришли туфли и раздался взволновано-самоуверенный голос Алекса.

— Никогда впредь не направляй на меня оружие!

За этими словами последовал сильный удар в основание моего черепа, и все поплыло перед глазами.

Сознания я, правда, не потерял, но всякой подвижности был лишен начисто.

— Что с ним делать? — раздался чей-то голос.

— Избавьтесь от него. — последовал короткий ответ Алекса, а вслед за этим раздались его удаляющиеся шаги.

Меня тот же час подхватили под руки, заставив поморщиться от причинённой боли, и куда-то поволокли. Избавиться от человека можно множеством способов. Какой из них избрали для меня, оставался пока загадкой. Тем не менее, мое путешествие оказалось недолгим и прервалось напротив багажника машины. "Значит вывезут подальше в лес и пустят пулю в лоб..." — пронеслось в моей голове. Когда меня действительно стали засовывать в багажник, предварительно связав по рукам и ногам, я с полной уверенностью осознал, что из этой передряги мне уж точно живым не выбраться.

Эта самая уверенность не покидала меня всю дорогу, длившуюся, на мой взгляд, пару мучительных часов. Наконец, после закончившегося ощутимой тряской пути, наступила тишина. Вынимать меня из этого душного багажника никто явно не торопился, а между тем, я уже начинал натурально задыхаться. Может быть, они решили избавиться от меня именно этим способом? Уже было смерившись с подобным выводом, я даже удивился когда крышка багажника все-таки внезапно открылась.

Надо мной, на фоне ярко голубого неба, создавая приятную прохладу, шевелились в такт ветра кроны высоченных сосен. Глоток свежего воздуха, ворвавшегося в мои легкие, даже немного опьянил меня своей свежестью.

Не дав мне как следует насладиться природой, меня грубо вытащили из багажника и поставили на колени. Только сейчас я увидел своих палачей. Их было двое. На лице одного не отражалось вообще никаких эмоций, второй же, напротив, заметно наслаждался раскрывающейся перспективой. Не будь у меня связанными хотя бы ноги, мне ничего не стоило бы стереть эту садистскую ухмылку, но такой возможности судьба мне не предоставила.