Легенда

Держите строй, не прогибайтесь, конницу принимайте на копья и не бегите в атаку без приказа, — напутствовал всех Лаперус. Потом он посмотрел на князя Безрукова,

За дружину твою, князь, я спокоен. А как ополчение, сдержит? Все-таки, люди не военные.

Сдержит, — успокоил его князь, — Ты, барон, их еще не знаешь. Завтра сам увидишь, на что они способны.

Ну, дай то бог, — проговорил барон, но после общего совещания, о чем-то долго разговаривал с Ленеем.

— — — — — — — — — — — — — —

И вот, день решающего сражения настал.

Небо на востоке осветилось розовым цветом, который все ширился, до тех пор, пока яркий край солнца не показался над горизонтом. Солнечные лучи брызнули на проснувшуюся землю, окрасили темную стену леса, в отдалении, затем упали на поле и высветили две огромные армии, выстроившиеся напротив друг друга.

Перед высоким холмом, спиной к лесу, стояла армия защитников родной земли, а напротив нее, на расстоянии трех полетов стрелы, стояла конница хана Тимурбека.

Командующий этой армией, Чембулай, находился в некотором замешательстве, хотя старался и не показать этого. Дело в том, что основной его задачей, было, разбить конную армию изменника Юлия. А здесь, против него стояла огромная (откуда она взялась?) армия кантцев, а вот конников Юлия нигде не было видно. Что это? Как могло случиться, что у неприятеля, которого мы считали почти разбитым, оказалась такая сила? И куда делась армия Юлия, которая по результатам разведки, должна была находиться перед ними? В любом случае, после боя, он спросит с тех, кто давал ему неправильные сведения. Сейчас же, необходимо было настроиться на борьбу с другим противником. Солнце поднималось, и терять время было нельзя. По команде Чембулая третья тысяча тронула поводья и на рысях, постепенно переходя в галоп, понеслась на построения кантцев.

Теперь держись, ребята, — скомандовал своим ополченцам боярин Ондрей, — Копья упирайте в землю и закрывайтесь щитами. Против копий конница бессильна.

Ополченцы закрылись щитами. Первые ряды светославцев ощетинились копьями. Но, когда ополченцы уже сжали зубы и напряглись, готовясь к страшному удару, лавина всадников, вдруг повернула направо и поскакала вдоль вражьих рядов.

Ай да вояки, испугались! — засмеялся Грешко, здоровый детина, стоявший в пятом ряду светославцев.

Отставить разговоры, — грозно прикрикнул на него Ондрей, — Поднять щиты!

В ту же секунду на войско светославльцев обрушился град стрел. Не смотря на то, что ополченцы укрывались за щитами, стрелы, то там, то тут, находили свои жертвы. Но ополченцы тут же смыкали свои ряды, занимая места павших товарищей.

Кочевники же, пронесясь мимо элорских рядов и выпустив несколько стрел, развернули коней и умчались к своим позициям. На их место, из рядов ханской армии, тут же выехали другие всадники, которые повторили их маневр. Таким образом, перед строем элорцев, все время проносились всадники, стреляющие из луков. И время, от времени, кто-нибудь из элорцев падал, пораженный стрелой кочевников.

Что мы стоим? Они же нас просто перестреляют! — Закричал купец Артем, — Нам надо двинуться на них и сойтись врукопашную!

Молчать! Дурак! — грозно нахмурился боярин Ондрей, — Они только того и ждут, чтобы мы сломали свои ряды. Если побежим, вперед ли, назад ли, все равно — то нам конец. Стой и терпи. Бой еще и не начинался.

А тем временем, на вершине холма, расположившиеся там командующие, видели, какой урон терпят их войска от стрел противника. Лаперус подозвал к себе Ленея и сказал тому несколько слов. Тот согласно кивнул головой и подозвал вестового. Вестовой, тринадцатилетний Лерой, который был в отряде, вроде, как сын полка, выслушав приказ, кубарем скатился с холма, прыгнул на коня и стрелой полетел к воинам, рядом со странными машинами, находившимися позади элорских рядов. Следующая сотня вражеских всадников неожиданно была встречена дождем стрел, летевших из-за спин элорцев. Всадники и кони падали наземь, а уцелевшие, поспешили вернуться к своим, и тут кочевников ожидал еще один неприятный сюрприз. Небо, вдруг, потемнело от тучи стрел, летящих в сторону ханского войска. Урон, нанесенный этим залпом, был огромен. Сотни, если не тысячи всадников были выведены из строя, а раненые лошади, взбесившись, от боли, бросились врассыпную, сбивая с ног других лошадей и калеча всадников.

Всемогущий Мун! — Вскричал сотник Отар, — Как это может быть? Ведь, ни один воин, даже кочевник, не может пустить стрелу на такое расстояние!

Потом об этом думать будем, — рассвирепел Чембулай, — А теперь, чтобы нас не перестреляли, как голубей, мы должны их атаковать. Вперед, и покажите этим неверным, что такое, конница Тимурбека, — и лавина конницы помчалась на ряды Эллоров.

Вот теперь держись, ребята! — Скомандовал Ондрей, — Главное сдержать первый удар.

Этот удар, на самом деле, был ужасен. Летевшие на всей скорости лошади врезались в пики, упертые в землю. Пики входили в тело бедных животных, как шампуры в мясо для шашлыка, но скорость их движения и масса были так велики, что первые четыре ряда защитников были смяты. Но удар, все-таки, был остановлен. Дальнейшее продвижение конницы было невозможно, так как павшие лошади являлись непреодолимой преградой для остальных всадников. Только в двух местах строй эллорцев не выдержал удара и пропустил атакующий клин всадников в свои ряды. Именно туда и устремились кочевники, стараясь разделить ряды врага, а затем окружить его и уничтожить. Именно на этих участках и решалась судьба сражения. Одно из таких мест было в рядах светославцев, рядом с боярином Ондреем и ополченцем Грешко. Когда сбоку от них строй не выдержал и прогнулся под ударом кочевников, человек десять ополченцев, во главе с Ондреем, продолжали стоять насмерть, и в результате, оказались в окружении.

Ребята, держитесь все вместе, и пробивайтесь к своим, — командовал Ондрей.

Это мы враз! — отвечал Грешко, опуская свою огромную дубину на голову одной из лошадей противника, от чего та упала на землю, как подкошенная.

Эх! Дубинка маловата, а то я быстро дорогу расчистил бы! —

Вздохнул богатырь.

— Смотри Грешко, может эта подойдет? — Указал ему Артем на оглоблю, неизвестно откуда взявшуюся на поле.

Отчего не подойдет? Думаю, в самый раз.

И детинушка, схватив оглоблю, с криками: "Посторонись, зашибу", — принялся, как ветряная мельница, вращать ее вокруг своей головы. Разбрасывая врагов, словно кегли, он расчищал дорогу к своим рядам. Тут в голову боярина Ондрея пришла светлая мысль,

Грешко, бери правее, — крикнул он сквозь шум боя.

Можно и правее, — Грешко повернул направо и принялся укладывать "снопы" в этом направлении.

В результате этих действий, клин вражеской конницы у самого основания был перерезан. Строй эллорцев, обращенный в сторону врага, выровнен, а кочевники, прорвавшиеся в ряды эллорцев, оказались окружены и быстро уничтожены.

Видевший все это Леней восхитился столь умелому маневру и взял его на вооружение. Тут же отряд "орлов", находившийся в запасе, получил приказ повторить этот маневр на месте второго прорыва. Пусть не так эффектно, как Грешко и с потерями, но "орлы" выполнили приказ, и через час после начала сражения, атака ханских войск захлебнулась. А затем войска Чембулая ожидал еще один, последний на сегодня сюрприз. Из стоящего неподалеку леса, строясь на ходу в колонну, вылетели всадники Юлия. Обогнув сзади армию Чембулая, развернув свой строй лицом к врагу, с громогласным криком, — "Ура!", — они бросились в атаку. И тут непобедимая армия Тимурбека дрогнула. Всадники повернули своих коней и бросились кто куда. Тысячами гибли они в поле, преследуемые врагами, на свежих, не измученных боем, конях. Тысячами сдавались на милость победителей, благо это были свои же кочевники, многих из которых, они хорошо знали, и только жалкие сотни смогли добраться живыми до замка Тимурбека, о чем каждый из них потом горько пожалел, ибо, взбешенный таким позорным поражением, хан приказал казнить всех бежавших с поля боя. В результате все стены ханского замка были увешены отрубленными головами его воинов, а в следующую ночь из замка сбежали сразу три тысячи воинов, которые предпочли признать Юлия своим господином, чем служить такому зверю, как Тимурбек. Все это сделало положение хана еще более неустойчивым. Отныне перевес сил противника стал просто подавляющим. Вся надежда оставалась только на подмогу из Паранстана, да на его коварный план с принцессой Ариэлой. Так что, когда в дверь его покоев осторожно постучали, и его управляющий поинтересовался, не соблаговолит ли его светлость принять посла, прибывшего из Бергундии по очень важному делу, Тимурбек велел немедленно звать его. Скоро дверь отворилась, и вошедший мужчина в белой чалме, тут же упал на колени и, кланяясь, проговорил,

О всемогущий Тимурбек! Твой приказ выполнен. Принцесса Ариэла доставлена.

Это была единственная приятная новость за последние дни.

А на поле битвы, тем временем, воины подбирали раненых, отыскивая своих друзей и родных и готовясь предать земле мертвых. Между телами павших в бою воинов, ехала группа всадников, за которыми на почтительном расстоянии следовали их подчиненные.

Да, — покачивая головой, сказал один из всадников, — Дорогой ценой мы платим за свободу.

Ничего не поделаешь, Леней, — ответил ему второй всадник, — За свободу Родины и жизни не жалко.

Ах, Лаперус, своей жизни мне не жалко, но жизни этих людей, — и Леней снова горестно вздохнул.

Ничего, не вешай носа, — подбодрил его барон, — Вот, закончится война, даст бог, заживем счастливо.

Тонкий свист раздался в воздухе, и оперенная черная стрела вонзилась в спину барона. Он откинулся назад, бросил поводья и рухнул на землю.

Леней обернулся назад, в сторону леса, откуда и прилетела стрела, и увидел, как из-за деревьев выскочили пять всадников и, подгоняя нагайками своих лошадей, бросились наутек.

Оставь их мне! — крикнул Юлий, и с десятью своими воинами бросился в погоню за ними.

Леней, Джон и князь Безруков склонились над Лаперусом.

Потерпи, мы тебе поможем, — говорил Леней, осматривая стрелу, торчащую из спины барона, и с ужасом понимая, что ничего сделать не удастся.

Нет, друг мой, — с трудом проговорил Лаперус, немеющими устами, — Мой час пробил. Не грустите, друзья, меня ждет Изольда. Я вижу ее. Она стоит у ворот нашего замка и приветственно машет мне рукой. Прощайте друзья мои. Я люблю вас. До встречи в Алхоле, — и он посмотрел в голубое небо, — Я иду к тебе, Изольда.

Тело его напряглось, затем он обмяк и мертвый откинулся на траву.

Леней и Джон плакали. Плакали вместе с ними и все "соколы", обступившие своего командира. Затем воины соорудили носилки из своих пик. Положили на них тело Лаперуса и молча понесли его, готовить в последний путь.

— — — — — — — — — — — — — —

Более свежие кони позволили Юлию со своей командой догнать беглецов. Лишь один из них, чей конь был лучше, чем у остальных, оторвался бы от преследователей, если бы не Юлий и его скакун. Увидев, что его преследует всего лишь один человек, и, узнав своего преследователя, Чембулай, а это был именно он, повернул коня и остановился, поджидая своего врага. Юлий так же придержал коня, замедлил его ход и остановился метрах в пятнадцати от Чембулая, внимательно за ним наблюдая.

А, вот и наш новоявленный хан, — язвительно скривил губы последний, — Где же ты потерял своих подданных?

В данном случае они мне не понадобятся, — спокойно заметил Юлий.

Боюсь, что они тебе больше никогда не понадобятся, — все больше и больше распалялся Чембулай. — Знаешь, что я тебе скажу? Я всегда тебя ненавидел. Еще тогда, когда ты ходил в любимчиках у хана. Уже тогда, я искал повода, расправиться с тобой. Теперь же, когда ты стал изменником, мне никто не помешает сделать это. Умри же, предатель!

Он выхватил саблю из ножен, и поскакал на врага, но через мгновение сам упал наземь, разрубленный клинком Юлия.

Я не предатель, а вот ты — бешеный шакал. А бешеных шакалов нужно убивать. Жаль только, что перед смертью, ты успел укусить достойного человека, — произнес Юлий, глядя на поверженного врага.

Затем он положил тело Чембулая на его коня, хорошенько привязал его к седлу, и, не спеша, отправился назад, к своим воинам.

На следующий день, на поле сечи предавали земле погибших. И тела эллоров, и тела кочевников. Священники и той и другой веры отпевали своих убитых недалеко друг от друга, чего раньше никогда не было. Сами могилы, погибших разной веры, находились в разных местах, но недалеко друг от друга.

Похороны Лаперуса происходили с огромными почестями. Воины, прошедшие с ним огонь и воду, не стесняясь, плакали, а Леней, выступивший с речью, прямо сказал, что только благодаря этому человеку, который привел из Бергундии свой отряд в Кант, в самое трудное для страны время, стало возможным освобождение наших земель.

Запомните его таким, каким он был, и расскажите о нем своим детям, чтобы те росли такими же мужественными, честными и любящими свою Родину людьми, — закончил он свою речь и отошел в сторону. Слишком большой была для него эта потеря, поэтому Леней постарался поскорее уйти с похорон и побыть со своим горем, наедине. Так он и провел весь остаток дня и всю ночь в одиночестве, вышагивая по полю, глядя на звезды и о чем-то размышляя.

Глава 23

А утром, командиры отрядов провели короткое совещание, на котором было принято решение немедленно выдвигаться к столице и перекрывать пути на юг, чтобы не дать Тимурбеку уйти. Кроме того, необходимо было не дать ему соединиться с войском кочевников, идущих из Маркинзаса ему на помощь. За это взялся Юлий. Не прошло и часа, как огромная армия кочевников, насчитывающая теперь сорок тысяч воинов, отправилась на юг, чтобы преградить своим соотечественникам дорогу к столице и не допустить их соединения с войском хана Тимурбека.

Не опасно ли, доверять Юлию такое дело? — С тревогой спросил Ленея князь Безруков.

Думаю, нет, — глядя вслед уходящей армии Юлия, ответил тот. — Поверьте, князь, на этом этапе, у нас нет более верного союзника, чем Юлий. У него та же цель, что и у нас — разбить Тимурбека. Что будет потом? Не знаю. Но за то время, что он находился у нас, мы с ним крепко подружились и смогли понять друг друга. А это и есть самое главное — понять друг друга. Кроме того, князь, никто кроме кочевников не сможет справиться с этой задачей, не пропустить конную армию вглубь страны. Так что, мы просто вынуждены доверить это дело ему. Так же, как и он вынужден доверить нам осаду замка, потому, что знает, что мы это сделаем лучше, чем он. Так что, пусть каждый занимается своим делом.

Спустя два дня, огромная армия эллоров осадила замок Тимурбека. Только теперь, глядя на неприступные стены замка, эллоры до конца осознали, какая трудная задача стоит перед ними. А через некоторое время, из стен замка прибыл посол от хана Тимурбека, и передал бумагу, адресованную, по его словам, лично Ленею. Прочитав бумагу, Леней страшно побледнел и ответил посланнику,