Норберт говорил еще что-то, но я его уже не слушал. Твою мать, КАК?! Я же, бл*ть, сделал все, чтобы этого не поизошло. КТО?! Рендон Хоу в могиле, его сын — в Вольной Марке, сестра и Хоу-младший не при делах. Более того, все, кто так или иначе был замешан в покушении, оказались в конечном итоге под Остагаром. Тогда кто?!
— Кто?! — поднял я глаза на стоящего Норберта, — Кто. Это. Сделал?!
— Не знаю, милорд, — отшатнулся сын Вулффа, — говорят о разбойничьем налете или измене, но фактов никаких.
Великолепно. Отлично. Просто... Замечательно. Мало того, что всю мою семью, как бы я к ней не относился, вырезали, так я еще и не знаю, кого мне за это убить. Ну ладно, почти всю — Фергюс, скорее всего, жив, хоть и не совсем здоров. Но, проклятье, Элисса... Может, правда стоило взять ее с собой? Ну или отправить в Редклифф. Хотя... Это тоже могло бы кончиться плачевно — в Ферелдене безопасных мест сейчас нет.
— Что с королем? — в трудом успокоившись, выдохнул я.
— Его Величество скончался вчера вечером, — опустил глаза Норберт, — перед смертью он просил передать вам вот это.
Подошедший по взмаху руки оруженосец вручил мне небольшую шкатулку для писем, а спустя секунду мне в руку лег переданный сыном эрла ключ.
— Король просил, чтобы вы, как командующий армией, прочли содержимое без присутствующих, — остановил меня Вулфф.
Ясно. Значит, шкатулка подождет до лучших времен. Кстати...
— Почему мне? — произнес я, — насколько мне известно, командующим армией является Логейн Мак-Тир. И к слову, где он? И почему командующий — я, а не он?
— Как бы вам сказать... — вновь замялся наследник Западных Холмов, — аах, что уж теперь. Вот, читайте.
На стол передо мной лег лист бумаги. Убрав в карман ключ и поставив в сторону шкатулку, я углубился в текст.
По мере прочтения настроение, и так бывшее не из лучших, с каждой строкой ставило новый антирекорд. Мак-Тир все же сбежал в Денерим с верной частью армии, где и издал свою прокламацию, разослав ее по всей стране. Только, в отличие от игры, здесь тейрн поступил несколько умнее. Вместо того, чтобы рассказать всем откровенно бредовую историю о том, как Серые Стражи предали и убили короля, отдав его в руки Порождений Тьмы, властитель Гварена разродился пространным письмом, в котором обвинил Кайлана и всех командиров, бывших под Остагаром и не примкнувших к нему, в некомпетентности, которая и привела к поражению. Тейрн практически напрямую писал о том, как весь штаб, включая меня, короля и Дункана, не стал принимать во вниманте его мудрые советы, и поступил по своему, что их и погубило. Разумеется, те, кто знал об истинном положении дел в бою за крепость, назвали бы это письмо бредом сивой кобылы, вот только все, кто мог это сказать, сидели передо мной. А, учитывая репутацию Логейна как лучшего полководца Ферелдена, в такую причину поражения дворяне поверили бы гораздо охотнее. Да, поверили бы не все — у Логейна хватало недоброжелателей, да и многие аристократы поверили бы своим отпрыскам. Однако я не сомневался, что на таких у тейрна найдется управа. В целом, Логейн, сам того не зная, поступил так же, как и один лысый ушастый глава Советского Союза, обвинив во всем мертвецов или тех, кто ответить по тем или иным причинам не мог. И плевать, что он сам в описанных им действиях принимал непосредственное участие. [1]
— И кто же доставил Это? — брезгливо, двумя пальцами, поднял я письмо.
— Один из сотников Логейна, — скривился Норберт.
— Ага, приехал в компании пяти солдат и потребовал сложить оружие и подчиниться "регенту", — добавил один из дворян, — но вы не волнуйтесь, милорд, мы их уже повесили.
— То есть мы теперь армия мятежников, — оглядел я зал, — и у кого какие мысли по этому вопросу?
— А что думать, — пожал плечами Норберт, — мы — живые свидетели того, что логейнова писулька — драйденова грамота [2], и потому пощады нам все равно не будет. Так что, хотим того или нет, мы все сейчас в одной лодке, и наше счастье, что за нашей спиной есть хоть какие-то силы.
— Кстати, о силах, — встрепенулся я, — что с армией? Много ли людей уцелело?
— Благодаря Вам, милорд, уцелело много солдат. Отступить смогло три четверти армии, — произнес Норберт, — другое дело, что часть солдат, как и их командиров, ушли вместе с Логейном, встав под его знамена. Сейчас в Лотеринге около трети уцелевших. Кроме того, здесь же лежат все раненые, что мы смогли увезти из крепости, но большая часть еще долго не встанет с постели.
Что ж, это хуже, чем я надеялся, но лучше, чем опасался. Признаться, читая, как метко выразился сын Галлахера, "драйденову грамоту" Мак-Тира, я опасался, что за командующим ушла ВСЯ армия. Стоит ли говорить, что озвученные наследником Западных Холмов цифры меня порадовали?
С другой стороны, большой численностью армия, стоящая под Лотерингом, похвастаться все равно не могла. По предварительным подсчетам, под теперь уже моим началом оказалось около двух тысяч человек, или же трех, если брать в расчет раненых, обозников и прочих людей, в бою участия не принимающих — большая часть таких разумных или последовали за Логейном, или попросту разбежались, спасаясь от наступающих Порождений Тьмы. В то же время в распоряжении, скажем так, официальных властей было более чем пятнадцать тысяч воинов. И самым неприятным был даже не тот факт, что за тейрном стояла коронная армия — самое подготовленное войско Ферелдена. Логейн, будучи героем войны и запудрив мозги дворянам, получил в свое распоряжение колоссальный мобилизационный резерв. Конечно, поверили тейрну Гварена далеко не все — стоит предложить альтернативу, и часть аристократии тут же пойдут за ней, благо, Мак-Тир имел достаточно недоброжелателей. Другие же пойдут лишь после того, как убедятся, что означенная альтернатива жизнеспособна. Иными словами, мне еще предстояло сформировать тылы, в то время, как у Логейна они уже были. А сделать это с имеющимися силами тяжело — тейрн не зря считается лучшим полководцем страны, и переиграть этого зубра на его же поле будет задачей не из легких.
Кроме того, нельзя забывать об угрозе Мора. Порождения Тьмы волей-неволей заставят меня воевать на два фронта, распыляя и без того немногочисленные силы. Конечно, можно банально отступить на север, обосновавшись в Хайевере, и подождать, пока монстры вырежут армию Логейна. Вот только в этом случае отвоевывать будет уже нечего, и даже если твари не не пройдутся огнем и мечом по всей стране, в будущем, уверен, мне еще припомнят такой ход. А нелояльные представители власти — это не то, что мне нужно, особенно в свете последовавших за Пятым Мором событий.
— Милорд? — я слегка вздрогнул, уставившись на Норберта. Надо же, я сам не заметил, как перестал воспринимать окружающий мир.
— Да, Норберт, задумался. Что ты сказал? — слегка невпопад выдал я.
— Я спросил, не желаете ли вы осмотреть войска и деревню, — сын Галлахера ничуть не обиделся, наверняка списав все на ранения.
Я, конечно же, отказываться не стал. Поднявшись с насиженного места, вся компания отправилась на выход.
* * *
Осмотр войск полностью подтвердил описанное Норбертом. Большая часть воинов, стоявших под Лотерингом, оказалась пехотинцами, причем около четверти — тяжелыми. Конницы практически не было — не считать же две сотни уцелевших дружинников за реальную силу. Особенно в сравнении с тем, что имеет Логейн. Впрочем, в моем положении глупо жаловаться — лучше такая армия, чем никакой.
Стоит отметить, что настроение солдат, несмотря на поражение, было не таким уж и удручающим. Да, многие до сих пор отходили от первого в их жизни столкновения с Порождениями Тьмы, но радость от того, что они вообще остались в живых, перекрывала горечь поражения. В общем, боевой дух армии хоть и не был на высоте, но и не пребывал на отметке "мы все умрем", чего я втайне опасался.
Но наиболее интересной была встреча, которая произошла во время моей, хм, прогулки. На выходе из деревни я услышал шум, издаваемый, очевидно, большим скоплением народа. Привлеченный гамом, я направился в сторону въезда в поселок где и застал сцену, заставившую меня невольно улыбнуться. Внушительная толпа жителей деревни, ведомая женщиной в церковных одеяниях, окружила большую повозку, перед которой стояло несколько охранников, прикрывавших купца — хозяина лавки. Собравшиеся, подстрекаемые жрицей, явно намеревались провести раскулачивание классового противника, и лишь наличие охраны сдерживало собравшихся от линчевания средневекового предпринимателя. Тот, в свою очередь, затравленно озирался, прекрасно понимая, что в случае столкновения охрана его не спасет, но стоял на своем. Я с интересом присмотрелся к разворачивающемуся конфликту — каждая из сторон была по своему права, и потому вмешиваться мне не хотелось. Кроме того, попов и купцов я не переносил еще в прошлой жизни, и смотреть на то, как собачатся оба представителя нелюбимых мной прослоек населения, было довольно забавно. Бесплатное представление, впрочем, долго не продлилось.
— Милорд, помогите! — в голосе торговца звучало ничем не прикрытое отчаяние, — грабят!
— Грабят?! — жрица в долгу не осталась, — да ты сам пытаешься ограбить этих людей, продавая нужные вещи втридорога!
Толпа одобрительно загудела, поддерживая представительницу Церкви. Симпатии были явно не на стороне ушлого капиталиста.
— В чем дело? — хотя подноготная истории была мне в общих чертах известна, я решил для вида уточнить ситуацию.
Торговец и жрица тут же, перебивая друг друга, стали вводить меня в курс дела. Ситуация обстояла именно так, как я ожидал — торговец, решив нажиться на поставках в армию короля, скупил все продукты у местных крестьян, которые сдуру продали практически все запасы. А когда до Лотеринга дошли известия о поражении под Остагаром, кметы бросились скупать добро обратно. Торгаш быстро смекнул, что нажиться можно и на местных, и взвинтил цены, продавая крестьянам их же запасы с тройной накруткой. Крестьяне попытались было возмутиться, но у торговца была охрана, и лезть на мечи кметы особого желания не проявляли. В другой ситуации все закончилось бы тем, что крестьяне, сопя в тряпочку, стали бы закупать припасы по цене, названной торговцем, вот только вмешался третий фактор. Церковь, видимо, решила поднять свой авторитет среди населения, и отправила представительницу для переговоров. Которая, вместо того, чтобы договориться полюбовно, принялась подстрекать толпу к силовому решению конфликта. Обстановка накалялась, и именно в этот момент появился я, которого обе стороны, не сговариваясь, назначили третейским судьей.
Глядя на лица возмущенных работяг, я задумчиво пожевал губу. В другом случае, я, не задумываясь, принял бы сторону крестьян — в конце концов, лояльность населения была для меня более значима, чем настрой купца, который был, по сути, лишь частником, и покровителей не имел. Но присутствие Церкви кардинально меняло дело — ведь в любой самой захудалой церквушке имелись какие-никакие накопления, и местное духовенство, вместо того, чтобы поделиться с населением имеющимися финансами, по сути, решило послать на мечи крестьян. В целом, мне приходилось выбирать между двумя вещами, которые я не очень переваривал еще в той жизни — жажда наживы, характерная для капиталистов, или двойные стандарты и загребание жара чужими руками. Что ж, если приходится выбирать между двумя плохими вариантами, выбирай тот, который выгоден для тебя. А потому...
— Ответьте мне, сестра, — повернулся я к жрице, — с каких пор Церковь забыла о своих собственных заповедях?
— Ч-что? — обескураженно уставилась на меня церковница. Да, такого поворота она точно не ожидала.
— Разве Церковь не должна помогать нуждающимся по мере сил своих? — выгнул я бровь, и, повысив голос, продолжил, — или, пока мы стояли под Остагаром, в Вал Руайо решили, что заповедь "не возжелай ничего, что у ближнего твоего" уже не относится к заветам Церкви.
— А... Эээ...
Быстро осмотревшись, я про себя усмехнулся — на лицах кметов проступила работа мысли. Сопровождавшие меня аристократы заинтересованно вслушивались в мои слова, явно ожидая, как же я разрулю столь неприятную ситуацию. А торговец заметно расслабился, явно поняв, что в настоящий момент экспроприация отложилась на неопределенный срок.
— И что же я вижу?! — крикнул я во весь голос, — а вижу я то, как вы, сестра, и Церковь ваша, во времена, когда нам всем, как никогда, требуется крепость духа, сеете раздор и смятение в умах людских!! Как вы словами и властью своей, ведете их на смерть от рук собратьев!!
Умом я начал понимать, что язык явно несет куда-то не туда, но остановиться уже не мог.
— Или вы решили вдруг, что Мор есть благодетель Создателя, и Порождения несут нам свет истинной Веры?! — обвиняюще указал я на бледнеющую с каждым произнесенным словом жрицу, — иначе как вы объясните то, что хотите смерти мирянам?!
— Преподобная мать наказала мне... — начала было жрица.
— Ах, преподобная мать! — патетично разведя руки, развернулся я к жадно внимавшим слова людям. В их глазах я прочел лишь внимание, и ни у одного — критичной мысли. Что-ж, нужный эффект достигнут, настала пора финального акта драмы.
— Люди!! Недобрую весть принес я вам в сей час. В Церкви нашей, что опорой и путеводным лучом должна нам быть в дни испытаний, завелась ЕРЕСЬ!!!!! — последнее слово я проревел во всю мощь легких, отпечатывая его в сознании собравшихся, — во времена, когда мы, как никогда ранее нуждаемся в поддержке, наши внутренние враги явили свою гнилую суть!! Их жажда разрушать не утихает даже перед лицом врага всего живого!! Они хотят стереть с лица земли весь Ферелден!! Весь наш народ в опасности!!! Но мы сильны!!! Сильны, как никогда ранее!! И не станем покорно смотреть на то, как унижают наш народ!!!!
Люди взревели, выражая полное согласие. Вернее, они считали, что они люди. Но это были уже не люди — это была толпа, массы, как говорил один человек. А массами управлять легче всего[3].
— И я призываю вас, жители славного Лотеринга — проявите же сознательность!!! НЕ ПОЗВОЛЬТЕ ЛЖИВЫМ РЕЧАМ ВРАГОВ ОБМАНУТЬ НАШ ВЕЛИКИЙ НАРОД!!! ВАША ВЕРА ПОДВЕРГАЕТСЯ БОЛЬШОМУ ИСПЫТАНИЮ!!! КОРОЛЬ МЕРТВ, А ТОТ, НА КОГО ОН ПОЛОЖИЛСЯ, ПРЕДАЛ ЕГО, БРОСИВ В ЧАС НУЖДЫ!! И РАДИ ЧЕГО??!! РАДИ НИЗКИХ АМБИЦИЙ И ЖАЖДЫ ВЛАСТИ!!!! И ВЫ СЕЙЧАС, ВНЯВ ЛОЖНЫМ РЕЧАМ ВРАГА, ЧУТЬ БЫЛО НЕ ПРОЛИЛИ КРОВЬ БРАТЬЕВ СВОИХ!! НО Я ВЕРЮ! ВЕРЮ В ВАС, СВОЙ НАРОД!! И Я ПРОШУ ВАС — РАДИ ПОБЕДЫ НАД ВРАГАМИ, ОБЪЕДИНИТЕСЬ, И ТОГДА, ВСТАВ НЕРУШИМОЙ СКАЛОЙ, МЫ СМЕТЕМ ВСЕХ, КТО ЖЕЛАЕТ НАМ ПОГИБЕЛИ!!
Толпа бесновалась в неистовстве. Некоторые особенно рьяные уже рвались вперед, желая линчевать обескураженную напором сестру Церкви. Даже больше — дворяне, которых, казалось, с детства должны были готовить к такого рода речам, присоединились к людям, постепенно утрачиывая способность критически мыслить. А теперь пора закончить речь.
— Люди! Сестра Церкви хочет, чтобы вы, отвернувшись от истинной веры, нарушили заповеди, предав себя! Предав память короля Кайлана, погибшего за свою страну! Предать воинов, стоящих перед лицом врагов всего сущего! И я спрашиваю — почему Церковь не помогает страждущим, когда ее подвалы ломятся от богатств! Неужели ересь столь глубоко проникла в души жрецов?!! Я призываю к ответу Церковь!!! И ОНА ОТВЕТИТ!! ВПЕРЕД, БРАТЬЯ И СЕСТРЫ!!!
