Хидар и Хаф (общий)

— А оно... не вредное?

— Нет. Оно полностью съедобно, если носитель был твоего вида.

— А для тебя?

— У нас похожая биохимия. — дипломатично ответил воин.

— А это... не запрещено?

— Нет.

Хаф тихо рассмеялся.

— Каинд амедха рассматривают как добычу, врага, достойного противника. Но никогда — как пищу.

— Они же животные. Умные, конечно, но неразумные. — я запнулась. — Они ведь неразумные?

Яута-те кивнул.

— Ну, тогда почему я не могу на них смотреть как на еду? Они же на меня смотрят как на инкубатор? Смотрят. Труп потом сожрут? Сожрут. Тем более, другое мясо найти сложно. А это — само прибегает. Можно даже тушу выбрать поупитаннее и посочнее.

Тихий смешок.

— И никакого пайка!

Смешок повторился.

— Ну ведь мерзость же! Я вообще не понимаю, как ты можешь им питаться.

Хаф пожал плечами.

— Привык?

Кивок.

— Значит, сила воли у тебя явно больше. А я предпочту решить проблему питания, чем терпеть такое издевательство! — подумала и добавила: — Теперь охота принимает то значение, которое в нее изначально вкладывалось — поход за добычей! За едой! А еду бояться — себя не уважать!

Яут хмыкнул.

— Каждый решает проблему страха как может. — я вздохнула. — На одном самовнушении далеко не уедешь. Я знаю, что нельзя бояться. Страх убивает вернее ножа. Но они — страшные! Монстры, чудовища! А теперь они — вкусная еда. Злобненькая, конечно, но — вкусная!

Хаф задумался, а потом медленно склонил голову, принимая мое объяснение.

— И, Хаф,... Спасибо.

Вопрос в глазах.

— Это было действительно вкусно.

Он дернул клыками, качнул головой. Но я видела, что ему было... приятно.

Я слезла с кровати, влезла в доспехи, подключила оборудование. Хаф за мной наблюдал. Спокойно, бесстрастно и как всегда — молча. Подхватив шесс и тот самый пищевой контейнер, я спросила:

— Где туша валяется?

— На поваленном дереве возле аппарели.

— Ее еще есть можно?

Медленный кивок.

— Покажешь, как мясо чистить?

Еще один кивок, ехидство во взгляде. Хаф встал, подхватил оружие, жестом приглашая следовать за собой. А сам быстро побежал по погруженным во мрак коридорам.

Люди едят животных. Чужие охотятся на людей. Выращивают в них потомство и поедают трупы. А я... я буду есть чужих, раз уж жрать больше нечего!

Вот такая вот пищевая цепочка.

Глава 11: Логово врага

Собирались в этот рейд как на войну, хоть и не планировали заходить дальше второго яруса улья. Это была разведка боем. Хаф в улей раньше не спускался, не рискуя оставлять меня надолго без присмотра, и потому точной информации о его размерах и количестве тварей не было. Первоначальный осмотр и сканирование с атта показали наличие как минимум трех ярусов, но камеры королевы на схеме не было. Она располагалась где-то глубже.

В арсенале Хаф впервые при мне открыл дальние антресоли, где хранились полные доспехи и боевое оружие. Не учебное, которым был завален весь арсенал, а боевое. Созданное для войн и облав. "Тант'ер Корв"еин" — учебный корабль, он не нес на себе мощное вооружение и сверхтяжелые боевые щиты. Легкий корвет, предназначенный для довольно узкой задачи — служить временным домом для одного курса учеников. По той же причине в его арсеналах не было ни тяжелых автоматических пушек, ни артиллерии, ни защитных заслонов. Много чего там не было, но, все же, боевое индивидуальное оружие, в расчете на весь экипаж, в арсенале хранилось. И сегодня впервые Хаф его достал.

Боевая версия р"кра была куда мощнее и скорострельнее, наводилась быстрее, но и в боевое положение переводилась проще, что требовало большей внимательности, ведь свести прицел и выстрелить — всего мгновение. Энергоячейку в браслете яут тоже заменил. Стандартная учебная просто не могла дать столько, сколько потребляло прожорливое боевое оружие и защитные системы в новой броне. Неизменным у меня остался только шесс и арост. Остальное яута-те заменил.

Броню для меня он делал два дня, а сейчас только подогнал по фигуре на большом верстаке, стоящем прямо в арсенале. Доспехи были герметичными. Что у меня, что у Хафа. Его маску сменил глухой шлем с увеличенной затылочной частью, куда прекрасно поместилась густая грива валаров. Мой шлем был уменьшенной копией его, разве что лицевая часть немного другой формы. Волосы, порядком отросшие из-за регенерационной камеры, я с огромным трудом расчесала и переплела в две косы, накрутив на затылке в две, гм, дульки.

Закрепив шлем и зажав клапаны, я осторожно вдохнула странно пахнущий воздух. Автоматика брони поддерживала привычную яута атмосферу. Такую, какова она на их кораблях. На "Тант"ере" система жизнеобеспечения не работала: слишком большие повреждения. Обшивка треснула и местами содрана, ни о какой герметичности и речи не шло.

— Хаф...

Яут молча повернулся, вопросительно склонив голову.

— Атмосфера... она как на кораблях?

Молчаливый кивок.

— Странная.

— Поясни.

Низкий рычащий голос, окрашенный беспокойством.

— Запах листьев и коры. Чуть более влажный. Больше кислорода. — я прикрыла глаза, позволяя воображению нарисовать то, что я чувствовала. — Словно раннее утро в тропическом лесу. Еще не жарко, но и не холодно. Чуть влажнее, чем надо. Пахнет зеленью.

— Тебе нравится?

Тихий странный вопрос.

— Да. Мне нравится. Но большее количество кислорода, насколько я помню, может... дать некоторые нежелательные последствия. Например, эйфорию.

— Не в твоем случае.

Какой многозначительный ответ...

— Готова?

— Ты мне скажи.

Урчащий смешок.

Я решила пояснить, говоря так же кратко, как и он. Нервы и мандраж не способствовали красоте речи.

— Скажу да — будет самоуверенно. Нет — трусость. Не знаю — неуверенность. Нет достойного ответа. Практика покажет.

Тяжелый вздох.

— Если бы молодняк понимал это.

— Самоуверенные пацаны?

Медленный, тяжелый кивок.

— Гонор затмевает разум. — хриплый низкий голос яута звучал странно, тяжело, словно Хаф буквально выталкивал из горла слова. — Храбрость путают с самоуверенностью.

— Надеюсь, я не буду страдать такими же болезнями.

— Уже нет. — голос могучего воина выровнялся, утратил неестественную хрипоту.

— Твое одобрение, как бальзам на мои расшатанные нервы. — я не сдержала нервный смешок. — Слушала бы и слушала.

Хаф хмыкнул, протянул мне шесс-те. Мой шесс, сделанный лично для меня. Я погладила узорчатое древко рукоятей, скользнула пальцем по противовесам. Яут молчал, не подгонял, не торопил. Просто стоял рядом, удерживая мое оружие на весу. Я подхватила шесс, раскрутила его на два клинка и повесила на наспинные ножны рукоятями вниз.

— Ну-с. Пошли на мой первый экзамен.

— Не первый. — тихий рычащий голос.

— Как скажешь.

Я пожала плечами, а яут фыркнул смешком.

До улья добирались на атта. Можно было и пешком, благо, это не так далеко, но Хаф решил не заниматься лишним экстримом на моей первой полноценной охоте. Или облаве? Сейчас разница между этими понятиями эфемерна. Охота с боевым оружием практически не проводится. А вот облавы — да! Так что же сейчас? Моя первая полноценная охота? Или первый рейд зачистки?

Пока шли до ангара яута-те объяснял, что именно нам предстоит сделать. Я наслаждалась рокочущими переливами голоса, воспринимая информацию обобщенно, тем более, ничего нового я не услышала. Даже странно, что обычно молчаливый напарник так подробно рассказывает мне очевидные, по большому счету, вещи. Но когда Хаф дважды повторил, чтобы я на нижние ярусы не лезла, до меня дошло.

Я резко выпрямилась с укоризной глядя в бесстрастные визоры его шлема.

— Ты был наставником?

Настороженный кивок.

— Хаф, я, конечно, знала, что преподавательская деятельность без последствий не остается, но и в мыслях не было, что это коснулось и тебя!

Яут хмыкнул, склонил голову, признавая мои слова.

— Мне не надо объяснять, что из-за чрезмерного самомнения и переоценки своих сил меня могут банально сожрать! Я это и так понимаю! Я ж не идиотка, в конце концов! Я просто слабая. И легкая.

Тихий раскатистый смешок.

— Тебе и правда приходилось ТАК повторять?

Кивок.

— Они идиоты?

Еще один смешок, но, на этот раз, безрадостный.

— Самоуверенность. Гордыня. Самомнение.

Спокойный рокочущий голос прозвучал как приговор.

— И сколько выживало?

— Тридцать. Сорок. Из ста. Как когда.

Быть того не может! Больше шестидесяти процентов смертности!

— И это только на первой охоте?

Медленный кивок.

— Поверить не могу! Две трети! — я покачала головой, пытаясь осмыслить эти цифры. — И что, у выживших мозги так и не включаются?

Хаф фыркнул. И это был лучший ответ.

— Я даже не знаю, что и сказать.

Эти откровения так меня поразили, что я пыталась их прожевать, пока мы шли к ангару. Жевалось как-то туго. Ну не могла я поверить, что такие, как Хаф, могут быть настолько... как бы деликатнее сказать... негибкими. Их же специально готовили к боям с таким противником! Да о чем я... молодняк натаскивали именно на чижей! И такие огромные потери! Мой разум буксовал, отказываясь это понимать.

Уже сидя в кресле второго пилота, я сообщила:

— Знаешь, Ннан"чин"де, я даже не могу представить... — я запнулась. — Это же...

— Ты не о том думаешь.

— Знаю. Но, глядя на тебя, я просто не могу представить... — я развела руками.

А Хаф только усмехнулся. Демонстративно, чтобы я смогла почувствовать его эмоции. Интересно, что он этим хотел сказать?

— Хидар. Ты легко отвлекаешься. Сосредоточься.

Я выкинула лишние мысли из головы. Хаф прав. Не то сейчас должно занимать мой разум. До встречи с сородичами яута еще есть время, а вот с чижами я столкнусь уже совсем скоро.

Странно, но страха не было. Лишь бешено колотилось сердце, чуть кружилась от переизбытка адреналина голова, подрагивали пальцы. Ощущение, словно я энергетика перепила. Тело жаждало действия, руки сами собой тянулись к оружию, закрепленному в ножнах на спине. А в памяти против воли всплывали воспоминания: разлетающиеся брызги крови, истерический визг Насти, дикая гонка по лесу, паника, ярость, единственная мысль "Убить!" и подергивающаяся в агонии туша врага.

Вечерний лес погружался в сумрак наступающей ночи, проносился под днищем атта, приближая разрушенную деревню. Тихо попискивали приборы, пощелкивал штурвал, мерный рокот двигателей успокаивал натянутые нервы, вводя в странное созерцательное состояние. Я постепенно успокаивалась. Мандражка унялась, сменившись спокойным и немного отрешенным состоянием предбоевого транса. Как на тренировках, когда тело реагирует на малейшее отражение мысли, на предчувствие движения, на странное, не осознаваемое разумом чутье опасности. Это уже потом меня нагонит, и я начну психовать и волноваться. Когда все закончится.

Толчок приземления. Хаф встал одним движением, снял оружие со стены. Пора. Гравитационные зажимы легко отпустили оружие. Шелест убираемых ножен. Я чуть кивнула. Слова сейчас ни к чему. Они лишь отвлекают. Заставляют обдумывать и осознавать их смысл, переключать внимание разума, плывущего по границе осознания.

Держась за спиной яута, я краем сознания отметила открытие диафрагмы шлюза. Вот он спрыгнул на почву. Мгновение, и я приземляюсь на утоптанную почву рядом с ним. Трап не опускали. Зачем? Шелест смыкающихся лепестков. Атта вновь герметичен. С таким врагом оплошности недопустимы. Нам ведь не нужен случайный мордохват и нелепая гибель из-за недосмотра и невнимательности?

Ветер игрался листвой, покачивались верхушки травы, поскрипывал сорванный ставень, хлопала покосившаяся дверь, ароматно пахла маттиола, цветущая на клумбе возле левого борта атта. Мертвая деревня встречала тишиной и запустением, скрытой угрозой и тьмой, угнездившейся в основаниях тынов, в разгромленных и опустевших домах, она смотрела на нас из окон, из распахнутых дверей домов и сараев, она встречала в глубине леса, в кустарнике. И она ждала нас в зеве входа в улей.

Каинд Амедха не строят ульи. Они их выкапывают. Благоустраивают пещеры и захваченные строения, предпочитая чужие постройки природным структурам. Эти твари селятся возле своих жертв, создавая запутанные лабиринты переходов и камер, обрабатывая грунт слюной, застывающей в твердую массу. Сейчас они не стали изменять своим предпочтениям. Улей был построен под землей. Входом послужил старый сарай с компостной ямой, сейчас практически полностью облепленный стеклянистыми выделениями. Белесыми новыми и уже почерневшими старыми, на фоне которых так хорошо маскируются тела хозяев улья.

— Шлем. — коротко приказал Хаф.

Я тронула кнопку на наручах, запахи окружающего мира резко оборвались. Визоры шлема по моей команде переключились на другой диапазон. Мир окрасился багровым, утратил объем, став плоским и лишенным глубины пространства. Лишь всплывающие при пристальном взгляде пометки могли дать точную оценку расстояния.

Время для нападения выбрано было действительно удачно: дозорные обходили деревушку, изредка наведываясь ко входу. Их мы не трогали: если хоть один своевременно не покажется другому, тревога будет поднята незамедлительно. Внутри улья сейчас тихо: время для них еще раннее и практически все твари еще спят.

Вошли мы беспрепятственно. Хаф показывал мне защитников: монстрики беспечно дрыхли в своих нишах, никак не реагируя на наше присутствие. Яут убивал бесшумно, одним точным, прекрасно выверенным ударом перерубая спинной мозг и нервный узел в основании черепа. Твари дохли без единого звука или движения, так и продолжая лежать в своих лежках. Мертвые и безопасные.

Первый ярус зачищался сразу.

— Следи за спиной. Дозорный может вернуться.

Справа, практически на периферии зрения, развернулась карта улья, прорисовываемая по мере нашего продвижения аппаратурой атта. Визоры шлема давали достаточно информации сенсорному массиву для анализа и проработки модели, и итоговый результат постоянно дописывался в память наручного компьютера. Даже если пропадет связь, я смогу отсюда выбраться, ориентируясь на уже полученные данные.

Первый ярус улья был небольшим и обработанным кое-как: скреплен потолок, чуток стены и пустующие сейчас лежки для бойцов. Короткий коридор привел в небольшое помещение с дырой у дальней стены — переходом на второй уровень.

Хаф легко спрыгнул вниз. Пара мгновений ожидания, и низкий голос по связи сообщил:

— Спускайся.

Заглянула в дыру. Перед глазами появились данные о высоте: чуть больше трех метров. Вполне приемлемо. Я уже прицелилась спрыгивать, когда Хаф поднял руку. Так, как он делал на корабле, когда мне надо было залезть или слезть с высокого оборудования в машинном отсеке. Сев на край, я поставила ноги на любезно предоставленную ладонь, присела, и, придерживаясь за его плечо, легко спрыгнула на пол, когда яут опустил руку.

— Благодарю.

Тихий смешок по связи.

Я прикрыла глаза, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Я здесь не одна.