Александр. Продолжение похода 5

С горестными криками упали они, к ногам своего властелина указывая руками на горящую реку, которую подожгли белые колдуны с удивительных кораблей. Остолбенелый от открывшейся перед его глазам картины, Нчага не мог вымолвить ни слова и тем самым подарил своим провинившимся подданным их жизни. Со страхом и смятением смотрел вождь зулусов на горящие воды реки и величественно удаляющиеся корабли Неарха.

Македонцы благополучно добрались до устья и спешно вышли на морские просторы, где им уже ничто не угрожало. Простояв ночь на якоре, утром критянин отдал приказа покинуть берега Офира, справедливо рассудив, что дальнейшее развитие отношений с туземцами дело рук других моряков.

И вновь мимо мореходов потянулись берега полностью заросших тропическим лесом, который для них уже стал обыденным ландшафтом их плавания. Но ничто уже не радовало и не удивляло глаза мореплавателей, все виденное им уже порядком надоело. Только огромное желание вернуться домой целыми и невредимыми занимало все их помыслы, и каждый пройденный на север день приносил им огромную радость в жизни.

Через неделю, после того как они покинули устье Лимпопо, моряки были вынуждены бросить два своих судна. Налетевшая с востока огромная буря сильно потрепала эскадру Неарха и от непрерывной морской болтанки, несколько триер дало течь. Моряки спешно высадились на берег и попытались ликвидировать появившиеся дефекты корпусов, но все было напрасно, и Неарх приказал поджечь обреченные корабли.

После этого число кораблей флотилии критянина составляло семь судов, продолжавших свое героическое плавание во славу царя Александра. Море больше не беспокоило отважных мореходов, снова став жарким и вялым как это было до гибели их товарищей у берегов ужасной пустыни.

Созерцая морское побережье и составляя свою карту, наварх отметил, что горы вновь приблизились к берегу моря, совершив своеобразный бросок из глубины континента. В этом месте мореходы открыли новую реку, мало, чем уступавшую Лимпопо. Неарх с большой осторожностью сошел на землю и вновь увидел признаки активной торговли на побережье.

Зулусы, они так же жили на этих землях, охотно продали морякам слоновьи бивни, шкуры, а так же золотые украшения в обмен на железные ножи и стеклянные бусы. Критянина очень подмывало совершить новую экспедицию по реке зулу, но разум и опыт удержали его от столь опрометчивого поступка. На пути домой он не желал рисковать жизнями своих оставшихся спутников, даже во имя столь звонкого металла.

На все его расспросы относительно золота зулусы уверенно кивали вглубь страны и уже, потом, покачиваясь на морских волнах и размышляя на досуге о своих открытиях, Неарх предположил, что к Офиру можно было отнести весь этот огромный район междуречья столь богатый золотом.

Огромный горный массив, словно огромный лев в могучем прыжке выдвинулся глубоко в море, составляя удивительное сочетание зелени лесов, ослепительной белизны прибрежного песка и прозрачной голубизны моря. В этих водах моряки в большом количестве встретили гигантских черепах, из которых получалась прекрасная похлебка, ставшая прекрасным разнообразием для истосковавшихся по мясу людей.

Обогнув этот огромный мыс, Неарх повернул свои корабли на северо-запад, там должна была лежать загадочная страна Пунт, после которой моряков ждали уже известные берега. Страшно долгое и опасное плавание подходило к концу.

А в это время навстречу ему с севера на юг, рассекая зеленые волны Средиземного моря, в Александрию возвращался египетский флот правительницы Антигоны. Целых пять дней гостила она в Эфесе, где ее с поистине царскими почестями принимал хилиарх Эвмен и царица Роксана, за содействие в разгроме коварных мятежников Европы и Эакида.

Узнав, что хилиарх с царицей уже прибыли в город, Антигона поспешно сошла на берег и незамедлительно направилась во дворец вместе с навархом флота Адонисом.

— Радуйся великая царица, и ты непобедимый хилиарх, верный оплот дома Аргидов, доброй вести, которую спешит известить вас, ваша скромная помощница! Бежавшие с поля битвы под Ипсой гнусные мятежники Эакид и Европа недалее как вчера были схвачены моими моряками на пути в Грецию. Их корабли были сожжены огненными снарядами, а всех кто пожелал спастись от объятий Посейдона, люди наварха Адониса подняли к себе на борт. Среди них были главари мятежа, которых выдали их же сообщники.

Гул радости и одобрения пробежал среди свиты хилиарха и отразился радостными улыбками на лицах Эвмена и Роксаны.

— Продолжай благородная Антигона — выкрикнула царица, и правительница Египта с почтением преклонила голову в ее сторону.

— Оба изменника были допрошены мною со всем пристрастием и полностью сознались в своих подлых замыслах убиения в случаи своей победы всех членов царской семьи и обоих хилиархов. Все слова их подробно записаны и засвидетельствованы навархом Адонисом и его помощником Кастором.

Священный гнев, охвативший меня от столь ужасных откровений заговорщиков, был столь велик что, поддавшись ему, я приказала немедленно предать обоих предателей суровой каре, которой они заслужили своими черными деяниями. Поэтому едва следствие было закончено, как боа они были зашиты в мешки и брошены в открытое море.

На этот раз ответом Антигоне был гул ужаса и скорби пронесся среди собравшихся людей, когда они услышали о столь ужасной казне постигшей вождей мятежа. Гримаса недовольства скривила рот Эвмена, и он уже собирался высказать Антигоне о столь неразумной поспешности, но фиванка опередила его.

— Вот список всех их гнусных дел и замыслов великий хилиарх. Прочти их внимательно, а после если посчитаешь нужным, то накажи меня за мою поспешность. Я готова принять любой твой приговор — произнесла рыжеволосая красавица и быстро передала в руки Эвмену листы папируса.

Тот машинально взял их в руки и, развернув, пробежал глазами. Четкие строчки свитка, аккуратно выписанные рукой покойного секретаря правительницы, перечисляли всех тех, кто был причастен к этому заговору, подробно описывая роль каждого заговорщика и в первую очередь Птоломея.

Кровь разом отхлынула от лица хилиарха Востока, едва только он понял, какой опасный предмет он держит в своих руках. Эвмен быстро совладал с собой, когда понял, как ловко развязала Антигона опасный узел дворцовых интриг, предав немедленной смерти Эакида и Европу.

Эвмен был не только прекрасным воителем, но и не менее талантливым дипломатом. Прекрасно зная, с каким вниманием, смотрят на него десятки людских глаз, он тихо вздохнул и проникновенно произнес:

— Действительно черны дела и планы были у этих людей, и кара, понесенная ими от руки правительницы Египта вполне заслуженна.

Третий раз пронесся по залу дворца людской вздох, вздох осуждения и гнева к казненным мятежникам.

— Благодарю тебя блистательная Антигона за все твои дела, которые ты совершила во имя укрепления спокойствия и порядка в царстве великого Александра. Данною им мне властью, я объявляю все твои действия законными и сделанными на благо царства — торжественно молвил хилиарх, глядя в серьезное лицо Антигоны.

— Прими и мою благодарность благородная Антигона, — добавила Роксана, — я всегда верила в твое благородство и преданность. В знак особой признательности, я хочу объявить тебя своей родней и просить выдать твою дочь Нису за наследника престола моего сына Александра.

Это был поистине царским подарком для рыжеволосой фиванке о котором та, и мечтать, не смела. Все оставшиеся дни Роксана и Антигона только и делали, что обсуждали условия будущей свадьбы, когда царевич достигнет нужного возраста. Вот с таким фавором прибыла в Александрию правительница Антигона. Все местное сообщество бурно приветствовало небывало возвышение свое правительницы, спеша с поздравлениями в царский дворец.

И в этой радостной суматохе никто не обратил внимания на отсутствие во дворце двух верных слуг Антигоны Аргуса и Тифона. Они не покинули корабль вместе со своей госпожой, а задержались на нем до глубокой ночи, терпеливо дожидаясь пока все посторонние и любопытные, не покинут судно правительницы.

Угостив дежурную вахту крепким вином, присланным специально для них по приказу Антигоны, они тихо сошли с корабля, держа под руки безвольное тело какой-то рабыни. Это было видно по тяжелому рабскому ошейнику, украшавшему ее тонкую шею, а голова была полностью обрита, что на языке рабовладельцев говорило о буйном и непокорном нраве рабыни. Само лицо женщины было обильно покрыто множеством черных и зеленых пятен и полосок, делая его полностью неузнаваемым в темноте покрывавшей гавань и порт Александрии.

Возле сходней их уже ждали три оседланных верблюда, заранее приготовленных Аргусом. Негр проворно погрузил свою ношу на скакуна Тифона и, взяв под уздцы другое животное, покинули военную пристань. Никто из стражников охранявших городские ворота не обратил внимания на эту троицу покинувших столицу Египта в столь неурочное время. Когда солнце позолотило небосклон своим лучами, верные слуги Антигоны были уже далеко от города. Их путь пролегал в южном направлении, к оазису великого бога Амона. По приказу правительницы Египта они везли новый подарок верховному жрецу Херхорну, который подобно Эвридики отныне должен будет усердно трудиться на благо храма или пойти на корм крокодилам. Такова была эта жизнь.

Сама Европа ничего не понимала во всем происходящем; согласно приказу Антигоны негры усиленно поили ее дурманящем напитком, от которого девушка моментально проваливалась в забытье, прерываемое ее стражами лишь для приема пищи оправление мелких нужд.

Так непрерывно продолжалось четыре дня, пока маленький караван не прибыл к стенам оазиса и бесчувственное тело непокорной бунтарки, было брошено в храмовую темницу. Когда Европа наконец-то смогла открыть свои измученные дурманным сном глаза, её глазам предстала ужасная картина в виде охапок соломы на полу, грязного рубища на своем теле и тяжелого рабского ошейника плотно сидящего на ее шеи.

Колесо судьбы вновь совершило свой поворот и опять непокорная Европа, проиграла, оказавшись на обочине жизни.

Глава XII. Змея, глотающая свой хвост.

Медленно и неторопливо несли волны седого океана корабли македонского царя к берегам его огромного царства. По последним исчислениям Гегелоха и Нефтеха вот-вот должен был показаться остров оракула отшельника, с которым великие Мойры свели покорителя Ойкумены тринадцать лет назад. Узнав от наварха, что его корабли скоро достигнут дельты Ганга, Александр специально приказал изменить курс, желая непременно нанести визит человеку нанесшего ему тяжелую душевную рану. Тогда, много лет назад, опоенный победой над царем гангаритов Аграмесом, Александр посчитал себя полубогом, к стопам которого покорно легла вся известная эллинам цивилизованная Ойкумена.

Узнав о знаменитом отшельнике оракуле, царь захотел пообщаться с ним и прибыл к нему на остров, что бы услышать от него пророчество относительно своей судьбы. Но хилый старец не пожелал сделать грозному царю пророчество, вместо этого он показал всю тщетность его претензий на мировое господство, резко раздвинув границы Ойкумены своим рассказом о неизвестных царю народах.

Как зачарованный слушал Александр слова оракула, сводившие на нет все его успехи долгого бесконечного похода к последнему рубежу Ойкумены седому океану. И тогда, вернувшись с острова, македонец дал себе клятву обязательно покорить все названные отшельником страны и обязательно вернуться на остров для продолжения беседы.

Подобно легендарному Сизифу, ежедневно тащивший в гору свой огромный камень, так и Александр, из года в год уходил в свой очередной поход, дабы покорить и присоединить к своей державе новое царство или земли, некогда перечисленные ему индусом. Великие богини судьбы Мойры, верно, хранили его от всевозможных невзгод и неудач, неизменно придя победную нить его необычной судьбы.

Весь Запад признал его власть над собой, Средиземное моря стало македонским морем. Таинственный Восток, которым так пугал и одновременно соблазнял его оракул покорно пал к ногам сына Зевса-Амона не найдя в себе силы противостоять мощи македонского войска. Знойный Юг успешно завоеван самим царем и дай бог удачи Лисимаху и Неарху в исполнении царских планов.

Теперь настало время подвести итоги титанической деятельности македонского царя, который по мощи и протяженности походов давно превзошел своих легендарных предков по отцу и матери великих Геракла и Ахиллеса.

Подобному юноше, волнующемуся перед своим первым в жизни свиданием, Потрясатель Вселенной и покоритель Ойкумены мерил нетерпеливым шагом помост своего царского флагмана. Александру казалось, что огромная пентера едва-едва движется по серым волнам океана, хотя гребцы ворочали веслами как во время боевой атаки.

Царь хотел вновь потребовать от Гегелоха, что бы корабль прибавил ход но, бросив косой взгляд на невозмутимо стоявшего на помосте советника Нефтеха, устыдился своей поспешности и, сжав губы, промолчал. Глубоко вздохнув свежего морского воздуха, он попытался успокоиться и стал терпеливо ждать появление долгожданного берега.

Остров возник внезапно, в одно мгновение, выпрыгнув из синих вод океана белым пятнышком, которое стало с каждой минутой, неудержимо расти. Александр не успел оглянуться, как уже стал, виден песчаный берег, на который много лет назад он торопливо сходил в ожидании откровения оракула.

Если тогда сердце македонского царя трепетало в ожидании сокровенного тайного знания, то теперь сердце Александра билось в ожидании долгожданного триумфа. Уверенной походкой сошел на землю истинный властитель Ойкумены, что бы получить давний должок с побитого молью отшельника.

Без всяких подарков и подношений для оракула шел монарх к небольшим стенам храма, с пренебрежением поглядывая на испуганных паломников, разбегавшихся от македонцев в разные стороны. Не дойдя до портика двадцати шагов, Александр взмахнул рукой, и стража проворно замерла, дальше пошел только монарх и Нефтех, которого царь решил специально взять с собой.

Властно и торжественно звучали шаги македонца, когда тот вышагивал по коридорам жилища оракула. Вновь как будто вчера перед Александром возникла комната приема с аленьким столиком и аромокурительницей, что источала приятный запах трав и смол. Но вместо старца за столом на корточках сидел молодой наголо бритый человек с пристальным взглядом, явно изучающего пришедшего к нему человека.

Не обнаружив в комнате отшельника, царь замешкался, и поэтому первое слово произнес на хорошем греческом языке незнакомый Александру юноша.

— Привет тебе царь македонский, Покоритель Ойкумены и Потрясатель Вселенной. Я Провати, ученик великого оракула оставившего нас по своей воле два года тому назад. Он точно предсказал время, когда ты вновь посетишь наш остров и, зная, что у тебя будет к нему много вопросов, велел передать тебе три предмета.

Юноша подобно ящерке выскользнул из-за стола и пропал в темном проходе ведущего вглубь строения. От столь ошеломляющей вести о смерти оракула у македонского царя скривилось лицо, и стал раздраженно дергаться уголок рта. К подобному повороту судьбы, полностью лишавшего его долгожданного триумфа в затянувшемся споре он совершенно не был готов. Рука его непроизвольно скользнула к рукоятке меча и крепко сжала его, явно демонстрируя Нефтеху свой гнев.