Неустрашимые. Книга вторая - Пешка

Ян заметил две размытые женские фигуры, которые быстро подошли к нему и подхватили под руки, не давая упасть. Одна из них что-то сказала.

— Ян? — Голос доносился будто бы издалека, но он его узнал. Это была Лан Йонг.

— Дкхаа? — Парень недовольно сморщил лицо. Собственное горло показалось ему чужим. Оно было сухим, плохо слушалось и голос звучал очень хрипло, вызывая боль.

— Как ты себя чувствуешь? — Это уже спросил другой голос. Старшая из сестер Йонг.

— Вкхе... — он попробовал ответить, но его скрутил кашель. Откашлявшись, Ян сделал попытку поднять вверх большой палец, показывая, что все с ним хорошо, но тело до сих пор плохо слушалось его, поэтому ему пришлось вновь попробовать ответить словами. — Ве... — глубокий вдох и его вновь пробрал кашель. Еще один вдох, но уже не такой сильный. — Великолепно... Кха... Я могу так весь день.

Последние слова он произнес по слогам. На это у него ушли все оставшиеся силы и его заметно повело в сторону. Поддержка женщин стала крепче и тверже.

Жалкое зрелище, подумал про себя Ян, представляя эту картину со стороны, но он не заметил ни тени насмешки на лицах сестер Йонг. Да, в их глазах было какое-то азартное веселье, а на губах улыбки, но выражение их лиц больше напоминало торжество.

* * *

— Сестренка, скажи, — Бао Йонг слегка размяла шею, покрутив головой. Долго стоять с прямой спиной во время ритуала было очень утомительно. Мышцы затекли и сейчас вызывали неприятные ощущения при каждом движении. — Ты точно нигде на стороне не отметилась, м?

— Ты о чем? — Лан Йонг с самым довольным видом сидела напротив нее в большом и удобном кресле, вытянув ноги и положив их на журнальный столик.

Это было неприлично, но делать сейчас замечание за такое поведение сестре глава Дома Золотого Меча не стала. Вместо этого она сама вытянула свои ноги и последовала ее примеру.

— Слишком уж вы с ним похожи, — неопределенно ответили Боа на вопрос и начала разминать свою шею уже руками.

— И как ты себе это представляешь? — Лан вопросительно приподняла левую бровь. — Девять месяцев держать такое в тайне? У меня таких долгих отлучек не было. Даже месяц за все время моей работы это уже непозволительная роскошь.

— Да знаю я, что это глупость, — вынуждена была признать Бао. — Я же просто пошутила. Неудачно, правда. Прости, сестренка. Просто я в который раз поражаюсь тому, насколько вы с Яном похожи. Вот скажи мне, кто еще после возвышения кроме вас двоих сумел бы выдать такую фразу? — Вопросительно посмотрела она на сестру и процитировала. — Я могу так весь день.

— Ну, допустим, я сказала в тот раз немного иначе, — медленно протянула Лан, но была перебита.

— Ой, да брось придираться к мелочам, — Бао закончила с шеей и стала легкими движениями растирать себе поясницу. — Смысл ваших фраз был одинаковый.

— Честно, — Лан Йонг перестала улыбаться и стала серьезной. — Я и сама не знаю, как так получается. Но у меня порой складывается ощущение, что это я сама его так воспитывала. Чушь, конечно, но мне уже давно хочется познакомиться с этой Амагой Дору, которая очень сильно повлияла на него в детстве. Сдается мне, мы бы с ней стали хорошими подругами.

— Или смертельными врагами, — фыркнула Бао.

— Не подойдет, — покачала головой глава службы безопасности Дома Золотого Меча. — Она дорога для Яна и, я думаю, для еще одного мужчины, поэтому только дружба. Я не хочу с ними портить отношения.

— Марек, да? — Хитро спросила Бао. — Этот голубоглазый блондин очаровал всех женщин, что общались с ним. А еще в нем так и видна эта, как ее... — женщина пощелкала пальцами, вспоминая. — Военная косточка, вот. А вот в Яне этого нет.

— И слава Супругам. Одного военного в их семье вполне хватает, — Лан встала с кресла, подошла к небольшому бару, взяла два стакана и налили в них янтарную настойку. После чего подошла к ней и отдала один из стаканов. — Ну, давай. За нас, за будущее.

— За нас, за будущее.

* * *

Марек сидел возле кровати сына как когда-то в прошлом, когда Ян болел или боялся засыпать один в темноте. Или как в тот раз после его инициирования. Только сейчас все было одновременно и похоже, и нет. И в той, и в этой ситуации его сын проходил через перестройку организма, но в прошлый раз это вышло случайно, а в этот он подверг себя этому совершенно осознанно. Еще храбрился и шутил.

'Я могу так весь день'.

Когда им с мистером Арисано рассказала об этом Лан Йонг, в его сердце была гордость за сына. Если хотя бы половина из того, что ему описал в процессе возвышения мистер Арисано правда, то Марек не был уверен, что сам бы смог пройти через такое. Даже выжженный источник казался мелочью на этом фоне. А уж в свое время мужчине казалось, что ничего больнее быть не может.

'Зрелище должно быть поразительным'.

Ян был прав — это зрелище было поразительным. Поразительным и пугающим. Жутким. Когда эти непонятные черные штуки кинулись в сторону его мальчика и спеленали словно в какой-то кокон, Марек уже хотел нестись туда на всех парах и спасать его. Но его остановил мистер Арисано. Остановил, даже удержал силой и все объяснил и рассказал.

Марек протянул руку и взял небольшую чашку с кофе. Темный и горячий напиток оставлял во рту приятный терпкий вкус и хорошо бодрил и это было именно то, что ему нужно. Лишь Супруги знают, когда проснется Ян, но Марек хотел быть в этот момент рядом с сыном.

* * *

Ян проснулся спустя только десять часов. Уже была практически ночь. Первым он увидел своего отца, который в этот момент сидел в удобном кресле и читал какую-то книгу. С виду было все хорошо, но красные глаза и чашка с кофе говорили о том, что тот специально ждал его пробуждения.

— Доброго времени суток, пап.

— Ян? — Отец поднял голову от книги и посмотрел на него.

— Он самый, — Ян хотел улыбнуться, но, судя по реакции отца, вышло у него это плохо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Словно заново родился, только мышцы еще плохо меня слушаются, — ответил парень. — Хорошо хоть говорить уже нормально могу.

— Ну что же, я пойду, позову Ирэн, — Марек отложил книгу на прикроватную тумбочку.

— Ирэн да? — Ян вновь попробовал улыбнуться, и эта попытка у него получилось гораздо лучше. — А ты зря времени не теряешь.

— Шутник, — хмыкнул на его подначку отец. — Погоди, я быстро.

С этими словами он вышел из комнаты. Спустя минуты три отец вернулся в сопровождении целительницы. Та быстро провела его диагностику, и Ян заметил, что за эти несколько минут она очень сильно вымоталась. Оказалось, что скорость его переработки элана увеличилась на порядок. Не самая приятная новость, ведь теперь услуги целителей стали для него практически бесполезны, но по заверениям и Ирэн, и Иелены, которая ему объясняла последствия процесса возвышения пропорционально скорости переработки или же, как еще говорили, усвоения им элана должна была возрасти и его регенерация, точнее выработка стволовых клеток для залечивания ран, что исключала потребность в целителях и существенно продлевало его жизнь. Конечно, все это работало несколько иначе, более сложно, но суть их объяснений сводилась именно к этому. Если раньше Ян, как ведун мог прожить лет сто тридцать — сто сорок, то теперь и двести лет не было пределом. В среднем, ведуны Дома Золотого Меча, прошедшие возвышение, жили до двухсот двадцати трех лет.

С одной стороны, хорошо, а с другой, очень плохо. Ведь это означало что он переживет всех своих близких людей. Но Ян решил подумать на эту тему позже. Сейчас все его тело было словно чужим, и ему нужно было привыкнуть к этим новым ощущениям. Ведь помимо долголетия, возвышение сильно увеличило его физические показатели, сила, скорость.

После осмотра к нему в комнату пришли сестры Йонг и, поинтересовавшись его самочувствием, спросили, когда он хочет официально вступить к ним. Ян тянуть с этим не стал и согласился сделать это сейчас же. На что те одновременно кивнули и вышли, а когда вернулись, то с ними было еще две женщины.

Сам же официальный процесс вступления был до ужаса простым. Ян бы сказал, что даже простым и бюрократичным. Он в присутствии своего единственного кровного родственника, данные матери из его документов о рождении изъяли давным-давно, подписал согласие на вступление, потом поставил свою подпись под монументальным списком членов Дома Золотого Меча, который был в виде огромного свитка. Позже расписался еще в нескольких документах, таких как страховка, владение небольшой недвижимостью в виде двухэтажного дома с аккуратным задним двором, владение счета, получении налогового индивидуального кода, и в ведомости о получении денежного перевода 'подъемных' денег для нового члена Дома Золотого Меча.

При виде суммы этих самых 'подъемных', его отец пораженно приподнял брови, уж очень впечатляющей она была, а Ян лишь слегка поморщился. Сколько он не бился над этим пунктом договора о его вступлении, но так и не смог переубедить оппонентов в лице Ланы Йонг и главного законоведа Дома Исюль Нам. Последняя, кстати, была уже женщиной в годах, но не потерявшей своего очарования, после этого спора очень уважительно на него смотрела и перед отъездом поинтересовалась, не будет ли он против, если она как-нибудь познакомит его со своей внучкой, которая и умница, и красавица, прямо вся в нее, и одинока пока. Парень тогда сильно удивился, но виду не подал, и под хитрую улыбку главы службы безопасности Дома ответил, что был бы весьма польщен таким знакомством. По сути, у него и не было иного варианта ответа, конечно, если он не хотел нажить в лице Исюль Нам недоброжелателя. А знакомство, оно его ни к чему не обязывало.

Его отцу, под тихое ворчание 'бюрократия, везде одна сплошная бюрократия' и веселые и понимающие улыбки женщин, тоже пришлось подписать пару бумаг, главной из которых было его согласие на вступление его сына в Дом Золотого Меча и документ об отсутствии претензий на этот счет.

Под конец всего этого Ян стал обладателем целой кучи бумаг, которые он почти сразу же передал на хранение Лан Йонг, со словами, 'что уж если они не будут в сохранности у нее, то у него тем более'. Лан Йонг довольно улыбнулась, а Исюль Нам наградила его еще одним уважительным взглядом, в котором сверкнула решимость. Впрочем, он понимал причину всего этого. Его шаг с документами не был спонтанным. Еще тогда, когда он обучался у мистера Квона и тот объяснял ему некоторые нюансы структуры Домов на Авало, эта идея посетила его. Ведь Лан Йонг была не просто той, кто вел с ним переговоры, она как бы взяла его под свою протекцию, так что все было логично с его стороны, не говоря уже о том, что если она как-либо умудрится их потерять, то это будет удар по ее репутации.

Также он обзавелся белой татуировкой в виде обоюдоострого меча с эфесом в виде глаза, на проксимальной фаланге безымянного пальца левой руки. Выбор такого места и цвета был обусловлен тем, что Ян не был поклонником татуировок и потому хотел минимизировать ее размер и сделать ее максимально незаметной. А так, при большом желании герб Дома можно было нанести хоть куда, хоть на всю спину в любых цветах. Конечно, само наличие такой татуировки не делало его членом Дома Золотого Меча. В последнее время татуировки стали очень модными и по всему миру было разбросано очень много тату-салонов, где любому желающему могли набить подобную, были бы только деньги. Но его татуировка только с виду была обычной. Когда он напитывал этот участок кожи эланом, то она меняла свой цвет на золотой, что было доказательством подлинности знака принадлежности к Дому.

Глава 10.

Была уже глубокая ночь, но в одном окне частного дома на окраине столицы Аскерстана все еще горел свет. В небольшой и очень захламленной комнате в большом и мягком кресле сидел пожилой мужчина с растрепанными седыми волосами, в котором каждый знающий человек мог опознать бывшего инквизитора-расследующего Яна Кица.

Знаменитого Яна Кица.

За плечами этого человека на лице которого чаще всего было недалекое, удивленно-простоватое выражение лица провинциала, который впервые попал в большой город, было столько самых разных дел, расследований, которые напрямую и очень сильно влияли на ход мировой истории, что это казалось и служило причиной его небольшой сутулости. Хотя, конечно, это было не так. Просто еще в детстве этот удивительный человек имел вредную привычку все время смотреть себе под ноги. Это доставило ему много хлопот в жизни, но также и послужило основой его маски, что он всегда показывал миру, скрывая свой острый ум.

Недалекий растяпа — таков был самый первый вердикт его куратора в инквизиции, Нико Даллейн. Действительно, что иное должен был подумать бывший военный, который был большим педантом и привыкший к неукоснительному следованию правилам и приказам, а также к аккуратному внешнему виду, любовь к которому взращивалось в армии независимо от желания солдата? Правильно, ничего. Ян Киц был словно воплощением всего того, что так не любил в окружающих мистер Даллейн, капитан в отставке. Он вечно был растрепан, его одежда самым непостижимым образом принимала такой вид, словно молодой инквизитор носил ее несколько дней подряд не снимая. Волосы, как бы их не причесывали жили своей жизнью и вечно были всклокоченными, торча в разные стороны.

Свое мнение мистер Даллейн изменил после первого же дела, где именно Ян Киц сумел найти необходимые улики и правильно все связать в один клубок. Именно тогда Нико Даллейн дал себе слово больше никогда не судить людей по их внешнему виду, и он был верен ему до самой своей смерти.

Сейчас же бывшего инквизитора-расследующего мучала одна из самых частых болезней старости — бессонница. И если раньше он тратил это время с пользой, читая и разбирая дела, проверяя на все ли было обращено внимание, то сейчас, на пенсии, он чаще всего тратил его на воспоминания или чтение редких книг, которые ему нравились. Вообще с подбором книг мистеру Кицу было очень сложно. Детективы он не читал в силу того, что заранее знал имя убийцы и чаще всего он был разочарован тем, насколько глупо и нелогично тот или иной писатель заставляет выглядеть то главного злодея, то детектива, который его ищет.

Любовные романы также не могли похвастаться его расположением. Как человек, которому посчастливилось встретить ту единственную в своей жизни, он не мог проникнуться теми переживаниями главных героев, что заставляли их метаться от одного к другому в поисках непонятно чего. К тому же, в последнее время в таких романах все больше делался упор на физический аспект этих отношений и ему, как человеку в возрасте и получившему строгое воспитание, все это казалось каким-то чрезмерным. Нет, секс был важен в жизни влюбленных и счастливая семейная жизнь без него, по его мнению, была очень редка, но делать его главной и основной причиной отношений... Такого он не понимал и не принимал.

Остальные жанры просто ему не нравились. Не любил он исторические романы, особенно потому что очень часто писатели в угоду своему сюжету могли так сильно исказить и даже извратить исторические события в угоду своему сюжету, причем никак это не поясняя, что становилось очень неприятно и даже противно читать такое. Просто романы тоже не нашли отклика в его душе, вот и выходило, что он часто читал фантастические романы. Во время их чтения его мозг самым натуральным образом отдыхал, лишь изредка задействуя фантазию.