Неустрашимые. Книга вторая - Пешка

Пролог.

В небольшом зале сидело двое мужчин. Мягкий и теплый свет от электрических светильников, что были незаметны с первого взгляда, создавали уютную обстановку. Первый мужчина, сидевший на небольшом диване с резными ножками из темного дерева, был уже в годах и имел большую лысину на макушке. Его лицо бы привлекательным, если бы не глубоко посаженные глаза карего цвета. В самих миндалевидных глазах не было ничего необычного, просто их обладатель не мигал, что создавало пугающее ощущение. Люди, слабые духом, его взгляда не выдерживали и непроизвольно отводили свой. Одет он был с строгий костюм темно-синего цвета в серую полоску.

Второй мужчина сидел напротив него в большом кресле. Он был заметно выше ростом первого мужчины, и выглядел моложе, хотя они были ровесниками. Также он обладал красивым лицом с тонкими, аристократичными чертами и длинными волосами темного цвета до плеч. Одет он был в просторную белую рубашку, отчего его худощавое телосложение было не так заметно. Еще одной примечательной деталью в его облике было наличие большого количества украшений: колец, браслетов, цепочек. При этом мужчина умудрился сохранить некий баланс между ними, отчего не выглядел вульгарно или безвкусно. Хотя со стороны, все равно, это выглядело довольно экстравагантно.

— Видите ли в чем дело, мистер Фистшельд, — Аржек Вингфи с самым серьезным выражением лица посмотрел на своего гостя, — я не могу уступить вам ни одно из этих ядер. Понимаете? Здоровье человека моего клана зависит от них.

— Я понимаю, — спустя длительное молчание произнес мистер Фистшельд.

Выражение его лица и взгляд остались без изменений, но вот левая рука, лежавшая на подлокотнике дивана, непроизвольно с большей силой сжала его.

— В свою очередь, я заверяю вас, что если мне или кому-нибудь из моего клана посчастливится найти подобное ядро еще раз, то я немедленно извещу вас, — постарался смягчить свой отказ Аржек, заметивший реакцию своего собеседника.

— Благодарю, — слегка склонил голову мистер Фистшельд и поднялся. — Я верю вашему слову, эр Вингфи. Позвольте мне откланяться.

— Конечно, — Аржек также встал со своего кресла. — Эльза, — позвал он и в зал вошла женщина средних лет в костюме горничной, — проводи нашего гостя. — Глава клана Инлиарат повернул голову к своему гостю, — доброго пути, мистер Фистшельд.

* * *

Глава Дома Золотого Меча, Бао Йонг, впервые за долгое время позволила себе устроить выходные. Заслужила. Целых шесть дней. Это был самый долгосрочный отдых за последние десять лет. К сожалению, у ее должности, помимо значительных преимуществ, были и большие недостатки. Невозможность нормально отдохнуть продолжительное время, было одним из них. А ведь отдых, тем более на такой должности, был просто необходим. Конечно, раз в месяц женщина позволяла себе сделать перерыв и провести время в свое удовольствие, но этого ей было откровенно мало. Она просто не успевала морально отдохнуть. Слава Божественным супругам, что сейчас, после смерти последней угрозы для ее Дома в лице Джунг Хо, она могла ненадолго расслабиться и провести время со своей семьей.

Вот и сейчас женщина получала истинное удовольствие под сильными и теплыми руками массажиста, который тщательно работал над каждой ее мышцей. И все бы было хорошо, если бы не одно "но", ее младшая сестра.

— Ты зануда, Лан, — лениво протянула она, гладя на главу службы безопасности.

— На моей должности без этого никак, — развела та руки в ответ.

— На моей тоже, но ведь это не повод портить отдых остальным, — закрыла глаза Бао Йонг и слегка улыбнулась, когда твердые пальцы стали мять ее плечи и шею. Хорошо. Хоть хондроза у нее не было, да и отложений солей в шее тоже, но от напряжения мышцы были словно деревянные, и только под волшебными руками массажиста женщина начинала чувствовать, что она оживает. Даже секс не шел ни в какое сравнение с этим блаженством.

— У меня еще много дел и нет отпуска. Совсем.

Лениво приоткрыв один глаз, женщина с явным неудовольствием посмотрела на сестру, которая сосредоточенно смотрела на нее.

— Кэйрик, оставь нас, пожалуйста, — она слегка махнула рукой массажисту.

Невысокий, полный мужчина с хорошо видными залысинами на голове, лишь молча поклонился в ответ, никак не выразив свое неудовольствие. Хороший слуга. Эльза, ее личная служанка, не преминула бы сделать какое-нибудь замечание по этому поводу. Мол, нельзя прерывать, ее мышцы остынут или еще что-нибудь подобное. Но она была в отпуске и не могла этого сделать. Порой слуги были более свободны, чем она.

— Хорошо, слушаю тебя, сестренка, — Бао Йонг, лежавшая на специальном столе для массажа, села и завернула вокруг своего обнаженного тела большое махровое полотенце. Дело было не в том, что она стеснялась, но правила приличия, намертво вбитые матерью в нее в детстве, того требовали.

— Я провела предварительные переговоры с ним, — Лан встала и, подойдя к ней, отдала довольно толстую папку. — Парень согласен.

— Быстро, — слегка удивилась женщина. — И какой он, этот Асанж? В трех словах.

— Наглый, хитрый, верный, — последовал ответ, заставивший ее закатить глаза. Порой Лан была просто невыносима, но в эту игру можно было играть и вдвоем.

— Ты сейчас саму себя описала? — Мило улыбнулась Бао.

— Мой адъютант назвал младшего Асанжа моей реинкарнацией, только с членом, и все сокрушался, что с его появлением в нашем Доме, вновь будет нарушено спокойствие, — иронично улыбнулась Лан, обратно устраиваясь в кресле.

— Да, парень очень красив, — совсем развеселилась глава Дома Золотого Меча. Она прекрасно помнила, как в их юности из-за ее родной младшей сестры происходили битвы среди остальных членов Дома за внимание. Не только парни, но и девушки, не могли устоять. — Так, наглый. Ну, тут тебе видней. Хитрый. Почему?

— Его результат в сто балов на тесте Реннинга наглая ложь.

— Вот как? — Бао потянулась и довольно выдохнула. — Это хорошо. А то такой средний результат откровенно разочаровывал. И сколько у него, по-твоему?

— Выше ста двадцати точно, может быть сто пятьдесят, — последовал немедленный ответ главы службы безопасности.

— И поэтому он хитрый?

— Не только, — покачала головой Лан. — Есть и другие причины, но ты просила пример, я привела.

— Понятно. Тогда почему верный?

— Поначалу наше предложение ему было не интересно, — Лан закинула ногу на ногу. — На возвышение ему было плевать. Но когда речь зашла о помощи его отцу, он сразу же пошел на контакт.

— Это не говорит о верности, — возразила Бао сестре.

— Почитай те бумаги, что в папке, поймешь, — Лан протянула руку и взяла высокий стакан с водой с небольшого столика. — А так, когда речь зашла про Астрею Краст, парень ясно дал понять, что против нее ничего делать не будет. Еще он упомянул Арлена О'Нату.

— Про остальных членов клана Инлиарат ничего не говорил?

— Нет, — опять покачала головой Лан, после того, как отпила прохладной воды с лимоном.

— Что же, — Бао довольно улыбнулась. — Это все просто замечательно. С твоим полным отчетом я ознакомлюсь позже, если ты не против.

— Как пожелает глава, — Лан встала и со смиренным видом склонилась в поклоне.

— Если парень еще и такая же язва, как ты, то мне будет нужен еще более длительный отпуск.

— Нет, — перестала дурачиться Лан. — Четвертое его определение, которое я могла бы дать — обаятельный.

— Вот как? — Буду на это надеяться, — хмыкнула Бао. — А теперь, пожалуйста, позови Кэйрика. Я хочу закончить массаж, пока мышцы совсем не остыли.

Глава 1.

Скажи ему кто несколько лет назад, что он будет недоволен жизнью в Аскерстане, Ян бы с полным основанием назвал того человека сумасшедшим. Он ведь так сильно скучал по своей родине, пока получал высшее образование в Республике Шион. Не раз и не два ему снился заснеженный Аврус, городок из которого он был рад вырваться, и который, как он тогда думал, душил его. Но сейчас, медленно пережевывая свой обед, сидя на лавочке в небольшом парке, те годы казались ему счастливыми.

Парк находился недалеко от галереи, где он работал, и позволял временами отдохнуть от всей той бумажной писанины, что неожиданно его основной работой. Но даже не количество ненужных документов и писем, которые ему было необходимо просмотреть и отсортировать, после чего написать ответ, удивляло его. Нет, главное удивление он испытал, когда ему дали письмо от Управления сельского хозяйства Аскерстана, на которое нужно было ответить обязательно. Где искусство, и где новый доильный аппарат, который рассматривали на специальном собрании и мнение комиссии о нем? Но в адресатах этого письма стояли все государственные учреждения, а галерея такой и была. Ее финансирование было полностью за счет государственного бюджета. Пришлось сочинять письмо-ответ. Но самым страшным было не это, а то, что подобных писем, не связанных с работой галереи, было огромное количество. Почти две трети его рабочего дня занимала эта писанина. Оставшуюся треть занимали либо заседания и разные совещания, либо обход с очередной женой какого-нибудь чиновника по залам галереи, чтобы она приобщилась к искусству. Как неженатому, молодому и самому привлекательному внешне, такая 'почетная' миссия всегда возлагалась на его плечи.

Ян сделал извечное движение левой рукой для того, чтобы посмотреть на часы. Убедившись, что у него еще много времени, Ян убрал руку, чтобы вновь вернуть ее в то же положение и опять посмотреть на циферблат. В первый раз он только убедился, что время у него еще есть, а сейчас он уточнял, сколько именно времени осталось. Дурацкая привычка, которую он заметил за собой, но никак не мог от нее избавиться. Один раз посмотрит на время, чтобы спустя еще пару секунд вновь посмотреть, потому что забыл, хотя на память он не жаловался. Может быть это просто выверт его сознания?

Над ним пролетело несколько голубей. Идти обратно в галерею было нельзя. Именно сегодня ему и остальным работникам ясно намекнули, что видеть их там в обеденное время не хотят. Приедет какая-то большая шишка и лишние работники, а такими, по мнению директора галереи, были практически все, за исключением главного бухгалтера, его заместителя и секретарши, были не желательны.

Ян поправил галстук, обязательный для него атрибут одежды на работе, и ослабил воротник своей рубашки. Когда директор галереи один раз застал его без галстука, то минут тридцать отчитывал. Отчитывал нудным и монотонным голосом. Хуже пытки было придумать нельзя. Уж лучше бы он кричал. Но нет, директор был слишком для воспитан, чтобы вульгарно накричать на работника. А как бы было проще... Вот с его замом все было нормально, если он видел, что ты совершаешь ошибку, то он обязательно тебе об этом сообщал так, что слышала вся галерея. Зато ему и ответить можно было, что, кстати, им приветствовалось, а потом вместе сходить попить пиво. Пусть он сам и не был большим любителем этого пенного напитка, предпочитая вино. Но в такие вечера, когда он вместе с заместителем директора и еще несколькими сотрудниками шел в какой-нибудь бар, не обязательно было пить всем. Если ты заказывал себе что-то другое, то никто никак это не комментировал. А поддержать разговор обо всем, девушках, семье, технике Ян прекрасно мог и под бокал вина, и под кружку пива, и под стакан сока или минеральной воды. Главное, чтобы собеседник был интересным.

От нечего делать, Ян предался подсчету своего оставшегося бюджета до зарплаты и результаты этих подсчетов не приводили его в восторг. Денег хватало до следующей зарплаты, но впритык, если не шиковать. Все дело было в том, что император уж очень сильно пекся о демографическом вопросе империи, что вылилось в высокие налоги для ее холостых и бездетных граждан. Все налоги, а также обязательные отчисления в пенсионный фонд, составляли внушительную сумму ровно сорок шесть процентов от дохода. На свою зарплату в галерее, которая составляла сто двенадцать тысяч солов, Ян физически не смог бы самостоятельно прожить с такими грабительскими налогами, поэтому ему пришлось искать дополнительный заработок. Конечно, можно было всегда попросить помощи у родителей, они никогда не откажут, но его гордость не позволяла ему этого сделать. Да и нести ответственность за принятые решения было нужно. Его ведь никто не гнал, сам захотел жить отдельно от мамы А. Захотел самостоятельности. Можно подумать в Шионе ему этого добра было мало, раздраженно подумал Ян, но отказываться от своего решения не собирался. Упорство было отличительной чертой всех северян. Иного склада люди просто не смогли бы там выжить и освоить те земли, а Асанжи были в этом прямо-таки воплощением настоящего северянина, о чем не раз и не два с гордостью вспоминал его отец.

Воспоминания об отце отозвались в его груди теплом, вызвав легкую улыбку на лице. Он вспомнил, как тот ему позвонил ранним утром и сдавленным от волнения голосом сообщил радостную весть — источник вновь заработал. Немного, но уверенно и ровно самостоятельно вырабатывая элан и подпитывая организм. Ян прекрасно понимал радость своего отца. Он на себе испытал всю прелесть от ощущения отсутствия элана. Ужасное и жуткое чувство пустоты. Будто у тебя не хватает чего-то важного. Точнее это передать сложно. Это как знать, что ты можешь бегать, но тебе не дают это делать. Причем не дает твое собственное тело. И его отец жил с таким ощущением долгие годы, никогда не жаловался, все время был бодр и деятелен. Вот именно за это Ян уважал своего отца. Выдержать все невзгоды с гордо поднятой головой мог не каждый.

Поэтому, когда через Са Эрлин на него вышла эта Лан Йонг со своим предложением Ян согласился. Не сразу, конечно. Собственное возвышение было ему безразлично. Нет, против идеи стать сильнее он ничего не имел, но ради этого получать другое гражданство и поступаться своей свободой он считал глупостью. А то, что свобода помахала бы ему ручкой на прощанье, Ян был уверен. Слишком хорошие условия ему предлагали, чтобы это было правдой. Где-то, но должен был быть подводный камень, об который бы он споткнулся. Свое же согласие он выразил лишь тогда, когда Лан Йонг клятвенно заверила его в том, что они смогут вернуть его отцу правую руку и постараются излечить колено и подтвердив это на бумаге.

А после к нему приставили учителя. Про себя Ян называл его 'мучителем', и каждая встреча ним была настоящим испытанием для его мозгов. Полный и круглый, словно мячик, мужчина, которого представили ему под именем Симона Квона, обучал его психологии, истории и традициям Домов Авало и вообще всячески объяснял их быт и строй. Так Ян с его помощью открыл для себя парадокс — мужчины, обладающие кровью божественных предков, были одновременно и самыми могущественными представителями домов в плане власти и при этом самыми бесполезными. Как это выражалось? Да очень просто. По законам и традициям Домов Авало мужчина не имел права становиться главой Дома и занимать руководящие должности и посты. Никогда! Но при этом, в семье слово мужчины было решающим. Даже в семье главы Дома. К тому же не раз было так, что решение принималось только после одобрения мужчины.