Госпожа адмирал (Авиатор 4)

"Да, — констатировала Лиза, повторив чью-то крылатую фразу. — Тут вам не здесь!"

"На улице" было жарко. И это еще мягко сказано.

"Восемьдесят шесть градусов по Фарингейту это же... — пересчет "фарингейтов" в "цельсии" получался у нее пока не слишком хорошо. — Это... Это... Да, точно! Это тридцать градусов тепла! А дело, между прочим, уже к ночи!"

Она вдохнула теплый влажный воздух, ощутила гамму каких-то незнакомых ароматов, и улыбнулась, окинув взглядом темную озерную гладь — кроме "Рио Гранде" на воде находились всего лишь несколько кораблей, — и освещенные заходящим солнцем причальные башни аэрополя в Пот Крик. Различила очертания тяжелого крейсера и попыталась его опознать. Однако не успела, потому что буквально в следующее мгновение, это стало уже неважно. Что-то происходило за ее спиной, что-то неправильное и оттого опасное по определению.

"Твою ж мать!" — Лиза стремительно оглянулась и увидела идущего к ней энсина.

Все, вроде бы, правильно. Младший офицер нес папку с документами, прижав ее левой рукой к боку. Лиза его не узнала, но на "Рио Гранде" две тысячи триста пятьдесят членов экипажа. Иди познакомься со всеми за те несколько недель, что прошли с того момента, как она поднялась на борт авиаматки. Так что и с этим все было в порядке, как и с тем, что энсин наверняка представился морпеху охраны, который остался в тамбуре около лифта, чтобы не нарушать приватность, в которой нуждалась командир. И все-таки чутье на опасность не ошиблось. Офицер успел сделать всего один шаг к Лизе, а она уже знала, что с ним не так. Его шаг неожиданно стал "громким". Он "зазвучал".

Эенсин выдал себя тем, что шел слишком тихо. Так тихо, что за обычным корабельным шумом его было невозможно услышать, однако в тот момент, когда Лиза обернулась, он перестал "скрадывать" шаг. И это было уже более чем подозрительно, не говоря уже о том, что среагировал он на движение Лизы слишком быстро для обычного нетренированного человека и слишком спокойно для молодого младшего офицера, идущего к адмиралу с рапортом, отчетом или с требующими срочной подписи документами.

Дальнейшее происходило именно по тому сценарию, который стремительно нарисовало Лизино воображение. Энсин сделал еще несколько шагов вперед, приблизившись к Лизе слишком быстро и слишком близко, если исходить из устава и практики его применения, вскинул руку к козырьку фуражки, отдавая честь, но в то же время занося руку для удара, и ударил. Однако, не зря говорится, предупрежден, значит вооружен. Лиза удар предвидела и парировала предплечьем левой руки. Так что эффект внезапности пропал в туне, и из преимуществ у нападающего остались лишь мышечная масса, которая у мужчин, — тем более, у тренированных мужчин, — заметно превосходит женскую, физическая сила и умение драться. Ну, то есть, так бы все и обстояло, будь на месте Лизы какая-нибудь другая женщина, пусть и одного с ней роста. Но нападавшему не повезло. Вернее, его подвело отсутствие объективной информации о той, кого он должен был убить или покалечить. Поэтому он не знал, что, на самом деле, Лиза женщина не только высокая, но и крепкая, тренированная и неплохо подготовленная к таким вот жизненным неожиданностям, как эта.

Лиза парировала первый удар нападавшего и сама, не раскачиваясь, нанесла удар правой. Энсин среагировал практически мгновенно и попытался уклонится, так что кулак Лизы ударил его не в переносицу, а в скулу, да и то по касательной. Тем не менее, противника ощутимо качнуло, а Лиза, которую последние два года кто только не тренировал, включая, разумеется, и самого Рощина, продолжила атаку, не позволяя офицеру — или кто уж он там был — разорвать контакт. Она наседала на него, нанося короткие, без замаха удары, то левой, то правой рукой, а то и коленом. Парировала такие же короткие и резкие выпады энсина, и, стремительно наращивая темп, искала возможность ударить его головой в лицо. Секунду-другую продолжался этот скоротечный, — как все еще надеялась Лиза, — поединок, и тут ударил колокол громкого боя.

Разумеется, никакого колокола не было и в помине. Взвыла тревожная серена, и это разом перечеркнуло надежды Лизы на то, что кто-нибудь услышит звуки рукопашного боя на верхней галерее острова и придет ей на помощь. Не услышат и не придут, а сукин сын между тем провел нетривиальную связку — что между прочим указывало на отличную подготовку, — разорвал контакт, отскочил в сторону и назад и выхватил нож.

У Лизы оружия не было. Ни ножа, ни пистолета. Она адмирал и находится на борту своего флагмана. Зачем же ей вооружаться? Незачем как будто. Однако теперь выяснялось, что есть зачем, но задним числом проблемы не решаются. Впрочем, нож не револьвер. С огнестрелом на такой дистанции ей было бы не справиться, но вот с холодным оружием можно было попробовать. Жаль только, что противостоял ей не любитель, а крепкий профессионал. Поэтому за следующие пару минут он погонял Лизу в полное свое удовольствие. Ранить не ранил, хотя пару-другую царапин все-таки оставил и мундир адмиральский в нескольких местах распорол. В принципе, Лиза уже поняла, что, если не предпримет сейчас же какого-то решительного шага, дела ее плохи. Долго она в этом спарринге не продержится. Но единственное решение, которое пришло ей в голову, панацеей тоже не было. Прыгнуть через перила ограждения вниз, надеясь на то, что успеет зацепиться за ограждение открытого мостика, не казалось безумием только потому, что безумием являлось сейчас и все остальное. Однако, к счастью, прыгать не пришлось. Лиза продержалась достаточно долго, чтобы серена тревоги из фактора, способствующего нападению, превратилась в причину Лизиного спасения.

Как выяснилось позже, морпехи, охранявшие вход на Центральный пост, видели, как Лиза поднимается наверх, и очень удивились, когда адмирал не спустилась вниз, сразу же как только завыла серена колокола громкого боя. Один из них тут же поднялся наверх, обнаружил в тамбуре убитого сержанта и, сообразив, что дело пахнет керосином, достал табельный кольт и выскочил на галерею. Там он стал невольным свидетелем того, как махается госпожа адмирал с каким-то неизвестным энсином, вооруженным к тому же ножом. Морпеха учили в таких ситуациях действовать быстро, решительно, и не рассуждая. Ну, он так и поступил, выстрелив противнику в левое плечо. Оно как раз находилось чуть в стороне от тела Лизы. Впрочем, впопыхах морпех промазал, и вместо плеча влепил энсиму девять грамм свинца прямо в сердце. По идее, этой же пулей он запросто мог уложить в гроб и Лизу, но ей повезло. Пуля вошла вражине под лопатку, встретила на пути ребро, а на выходе грудную кость и стальную бляху дежурного офицера штаба, и потеряла всю свою энергию, лишь несильно, хотя и болезненно толкнув Лизу в правое плечо. В результате, ранка получилась ерундовая, даже кровопотери не произошло.

"Отделалась легким испугом," — констатировала Лиза, наскоро осмотрев и ощупав саму себя там, куда дотягивались руки и достигал взгляд.

— Молодец! — похвалила она морпеха, который явно находился в состоянии прострации после того, как понял, куда именно он попал.

— Ну, будет, будет! — хлопнула она парня по плечу. — Пошли быстренько на центральный пост!

В рубке царило оживление определенного рода. Лиза еще не успела понять, что тут произошло, — она только что вышла из лифта, — но одно ей стало ясно с первого взгляда: ничего хорошего не случилось. Офицеры, занятые какими-то срочными делами, были настолько поглощены своей невразумительной суетой, что умудрились даже прозевать появление командира.

— Коммандер! — повысила голос Лиза, имея в виду второго пилота авиаматки коммандера Биспема.

Пилот обернулся на ее голос, за ним повернулись к Лизе еще несколько голов. И, конечно же, все увидели, в каком удручающем состоянии находятся адмирал и ее форма. Поглядеться в зеркало Лиза, разумеется, не успела, — не до того было, — но предполагала, что выглядит более чем "живописно".

— Господа, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — комплименты я с удовольствием выслушаю как-нибудь в другой раз. Сейчас же я хочу знать, что происходит. Коммандер, прошу вас!

— Прошу прошения, госпожа адмирал! — Карл Биспем не только хороший пилот, в чем Лиза успела убедиться за прошедшие дни, но и образцовый флотский офицер, что предполагает среди прочих достоинств быструю реакцию и способность соображать в темпе реального времени и под сильным давлением. — Разрешите доложить, мэм! Взрыв на второй технической палубе. Разбит силовой трансформатор распределительной станции. Обесточены отсеки с седьмого по одиннадцатый, отключился подъемник правого борта. Ремонтная группа собирается на третей палубе.

— Причины известны? — у Лизы, учитывая нападение, было плохое предчувствие, но она не хотела высказываться раньше времени.

— Нет, мэм! Могу я поинтересоваться?..

— Нет, — покачала она головой. — Не сейчас, позже!

Давешний морской пехотинец уже вызывал подмогу. Лиза приказала ему связаться с группами охраны и контрразведки. Так что убитым лазутчиком, — а Лиза не сомневалась, что это был именно засланец, — займутся спецы, и отвлекать на эти глупости офицеров Центрального поста было бы глупой расточительностью.

— Я хочу знать все, что делается на авианосце. Буквально все.

С этими словами Лиза проследовала к адмиральскому креслу. Подошла, села, включила пульт. Надела на голову гарнитуру с микрофоном и телефонами и только после этого наконец закурила. Информация пока поступала путанная, если не сказать противоречивая, но Центральный пост работал нормально, — хоть и несколько суетливо, — и Лиза не видела причин вмешиваться. Она лишь подозвала кивком какого-то молоденького второго лейтенанта и попросила в полголоса, чтобы он вызвал стюарда и приказал принести ей чашку крепкого кофе. После этого она сидела молча. Курила, просматривала по телеграфному короткие сообщения, появляющиеся на двух из трех мониторов, слушала переговоры постов и думала о том, что ей опять сказочно повезло. Не оглянись она вовремя, получила бы удар ножом, и на этом, пожалуй, ее эпопея и закончилась бы. Это — бесспорно. Вопрос, однако, состоял в том, отчего она вдруг насторожилась?

"Почувствовала движение?"

Возможно, что и так. Почувствовала движение, но не услышала шагов, вот ее подсознание и встрепенулось.

"Так? Но почему вообще кому-то приспичило меня убивать?"

Ответ не замедлил прийти вместе с сообщениями аварийных групп. Сомнений не оставалось, взрыв трансформатора — чистой воды диверсия. Но, если на "Рио Гранде" действовали диверсанты, то, во-первых, это были мексиканцы — и тогда понятными становились мотивы "вредителей и шпионов", а во-вторых, получало объяснение покушение на ее жизнь. Судя по всему, мексиканцы боялись ОУГ-3 и, не будучи уверенными, что смогут справиться с авианосцем и эскадрой в открытом бою, попробовали вывести их из игры другим, но не менее эффективным, если разобраться, способом.

"Не вышло... Пока!"

Один диверсант был мертв, и контрразведка пыталась сейчас выяснить, кто он такой на самом деле и как попал на корабль. Скорее всего, если и узнают, то не сегодня и не завтра. Длинная история, не говоря уже о том, что мутная. Но найдут особисты ответы на эти и другие вопросы, или нет, для авиаматки и ее командира это особого значения не имеет. Во всяком случае, пока. А вот двое — возможно, их было больше, но точнее никто сказать не мог, — так вот двое диверсантов оставались на свободе и найти их будет ой как непросто. Это даже на сравнительно небольшом бриге, каким являлась "Звезда Севера" оказалось той еще головной болью. Что же говорить об огромном авианосце?

Лиза приказала ввести на всех кораблях эскадры усиленное патрулирование и охрану и запретила командирам кораблей перемещаться в одиночку. Мера непопулярная, но лучше так, чем потерять лучшие кадры. Сама Лиза тоже зареклась гулять в одиночестве. И не потому, что испугалась, хотя и испугаться в такой ситуации не позор. Слишком велика была ответственность командира АУГ, вот в чем дело. Дурить ей теперь запрещал устав.

В Себерии говорят, что два занятия одинаково паскудны: ждать и догонять. Справедливое наблюдение. Однако в условиях военного времени ожидание определенно превращается во что-то особенно паршивое. Во всяком случае, по ощущениям Лизы, все обстояло именно так. Но делать нечего: она человек военный и подчиняется приказам. Так что, если высокое начальство велит ждать, сиди на ровной попе и не рыпайся! Только не забудь сначала сказать: "Есть, сэр! Да, сэр! Так точно, сэр!", потому как субординация, дисциплина, командная вертикаль. Лиза все это понимала и делала то, что должно. В том числе, и ждала. Не сказать, чтобы в охотку или хотя бы терпеливо, — куда уж тут при ее-то темпераменте! — но все-таки молча.

А приказ пришел только на следующий день, ближе к вечеру. Да и то не сразу. Сначала Полевой Штаб Центрального Командования в Мидланде сообщил о том, что, задействовав торговые и пассажирские суда, даже не сменившие из-за спешки гражданские опознавательные знаки на армейские, противник высадил десант на шоссе номер 10 между Сарагосой и Фортом Стоктон и на дороге 285 севернее Сандерсона, развивая наступление на все тот же злосчастный форт, который — увы — давно уже не крепость. Учитывая рельеф местности, десятое шоссе являлось лучшей рокадой на огромном протяжении границы от Эль Пасо до Сан-Антонио, так что своей диверсией мексиканцам удалось нарушить движение на важном участке этой стратегической дороги, не говоря уже о том, что десант угрожал ударом в тыл по ключевой приграничной позиции в Форт Девис. Разумеется, речь не шла о захвате Форта Стоктон. Такой большой кусок был мексиканцам, оторванным от основных сил и баз снабжения, попросту не по зубам, тем более, что к городу выдвигались резервы с востока от Гирвина и с севера от Монаханс. Тем не менее, обстановка там сложилась тяжелая. Действия десанта поддерживала авиация, оперировавшая с неизвестных техасцам аэрополей, расположенных, по-видимому, где-то восточнее Лас Бандейяс. И кроме того части 2-й мексиканской армии ударом от Эл Парвенир на Форт Хэнкок прорвали линию обороны 3-го корпуса Сил Самообороны и быстро продвигались в направлении все того же злополучного шоссе номер 10. Такая вот оперативка. Ознакомившись с шифровкой, Лиза ожидала получить немедленный приказ на выступление. Логика событий, как будто, подсказывала двинуть АУГ-3 куда-нибудь туда, в район Форта Стоктон, но, как выяснилось, у Центрального Командования имелись свои резоны, делиться которыми с нижестоящими командирами, генерал Рунк не пожелал.

Однако ближе к ночи, — точнее, в двадцать два двадцать семь по местному времени, — Лиза получила наконец долгожданный приказ. Впрочем, приказ этот, к ее немалому удивлению, посылал эскадру гораздо восточнее района, в котором развернулось сейчас ожесточенное сражение, а именно к каньону Сан Педро.

Выдвинулись ночью и пошли на юго-юго-запад, следуя на минимально возможной высоте вдоль русла Пекан Крик до Баркс Крик и затем над узкой, едва видимой — по словам навигатора — и при свете дня рекой Конхо Кристабаль, затем вдоль Южной Конхо и уже на рассвете по реке Дьявола до ее слияния с Рио Гранде. Ночь была светлая — чистое небо, яркая луна, — но смотреть было практически не на что: внизу лежали низкие, сильно изрезанные скалистые горы и узкие ущелья. Безрадостный пейзаж. Впрочем, как и везде в этих краях.