Весёленькая помолвка

— Ник. — Позвала Сэнни.

— да.

— Правда. Поверь. Я человек, а не порождение города.

— Ладно тебе. — Отмахнулся я. — Для тебя-то какая разница. Ты же знаешь, кто ты. Ну и будет.

— Нет. Для меня не безразлично, что обо всём этом думаешь ты.

Отвечать не хотелось. Сказка про белого бычка, а потому я тихонечко, чуть ли не шёпотом, чтобы ни дай Бог ни кто не услыхал, затянул какую-то песенку, всплывшую в памяти.

"Жил был я. Стоит ли об этом?..

Шторм бил в мол.

Молод был и мил.

В порт плыл флот с выигрышным билетом.

Жил был я. Помниться, что жил.

Зной, дождь, гром, мокрые бульвары.

Ночь, свет глаз, локон на плечах.

Шли всю ночь, листья обрывали,

Мы, ты, я, нежность и печаль".

Я запнулся. Дальше уж слишком всё совпадало.

— А дальше? — Девушка не только слышала моё мычание, но и внимательно слушала.

Я покраснел.

— Не знаю.

— Не ври.

"Да чёрт с тобой, слушай. — Мысленно ругнулся я сам на себя. — В конце-концов, и попеть нельзя, что ли?"

Выпитая накануне водка, придала храбрости, иначе я никогда в жизни не позволил бы себе подобной выходки.

"Знал соль слёз. Не жилые стены

Ночь без сна, сердце без тепла.

Жизнь — соблазн. Город опустелый.

Взгляд без глаз, окна без стекла.

Где ж тот снег?! Как скользили лыжи!..

Где ж тот пляж с золотым песком?..

Где ж тот лес с шёпотом поближе?..

Где ж тот дождь? Вместе босиком".

Я пел и с каждым словом всё больше и больше вдохновлялся собственным исполнением. Казалось, будто повсюду звучит симфонический оркестр. Он то нарастал, то утихал, согласуясь со словами, с внутренним ощущением текста. Скрипки то и дело уступали накатывающим, рокочущим трубам. Море стонало, заглушая гитарный перебор. В эти мгновения моё состояние души полностью соответствовало авторскому видению. Во всяком случае хотелось в это верить. Я не задумывался над несуразностями слов, их не совместимостью, порой нагло перевирал эти же слова, подгоняя под своё видение. Сдерживаемые до сих пор эмоции, так и хлестали из моего горла. В самой кульминационной точке, на высочайшем фортиссимо я вдруг понял, что ору во весь голос и оборвал пение. Наступившая тишина заткнула ватой уши. Мне стало стыдно. Стыдно своего исполнения, стыдно за свою откровенность, за несдержанность. Стыдно и больно, что не умею, не могу спеть так, как чувствовал, как ощущал, как хотел бы. И ещё испугался. Испугался, что меня поймут и осудят.

— А дальше. — Попросила девушка.

— А дальше не интересно. — Оборвал я её и ускорил шаг, как будто можно было убежать от самого себя.

— Ник, так нельзя.

— Да что ты заладила: "Так нельзя, так нельзя?!" Что нельзя? — Взорвался я. — Петь нельзя? Говорить нельзя? Мыслить? Думать, чувствовать? Может и жить нельзя?

— Успокойся. — Она взяла меня за руку. — Ты просто устал. Сейчас придём и ты отдохнёшь. Вот тогда и поговорим. Хорошо?

— Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего. — Кошки скребли на душе, в предчувствии чего-то нехорошего.

Дальнейший путь прошёл в полном молчании и без приключений. Каждый думал о своём и не мешал другому. Кран всё так же стоял, весь напрягшийся от невозможности вырваться из плена крючков. Рельсы под плитой злобно шипели, не в состоянии сбросить эдакую махину. Всё было по-прежнему. Только возле самого дома я замер. Неприятный холодок побежал по спине. Столб, который паутина так удачно свалила, стоял на месте, а под ним рдели зловещие рельсы. Меня передёрнуло. Что тут произошло за наше отсутствие? Ответ ждал в квартире на втором этаже. Не подходя к парадному, я медленно вытащил мобильник и набрал номер.

— Ало! Ник! Ты где? — Раздался радостный возглас Дины.

— Да не кричи ты так, оглохнуть можно. Давай-ка я сначала задам тебе несколько вопросов. А потом уж отвечу на твои. Идёт? — Спросил я, глядя на злосчастный столб.

— Давай. — Растерялась девушка. — Только сначала ты скажешь, где ты?

— Да здесь я, здесь, под окном стою, серенады пою!..

— Вот теперь можешь задавать свои вопросы. — Разрешила Дина.

— Динка, ты когда в последний раз смотрела в окно?

— Минут пятнадцать назад. — Не очень твёрдо ответила она.

— И что ты там видела?

— Ничего. Ник, не ломай комедию. Объясни толком, что случилось?

— Не знаю. Именно это я и хочу узнать у тебя.

— У нас ничего не случилось. Всё по-прежнему. Ах, да. — Спохватилась она. — Вчера звонил какой-то чудак. Он там с сестрой застрял. Но сестра сильно заболела. Он не знает, что делать? Ждёт тебя, чтобы вместе найти выход.

— И что, далеко живёт? — Поинтересовался я, следя за реакцией Сэнни.

— Далеко. Очень далеко. В том районе крутых.

— Ладно. Это потом. Так что ты видела за окном? — Повторил я вопрос.

— Ну говорю же тебе ничего.

— Тогда сделай милость, посмотри ещё раз.

В трубке послышались звуки, долженствующие обозначать передвижение коляски по квартире. Шорох отодвигаемой шторы и вскрик.

— Ник! Столб на месте!

— Угу. А что ещё?

— Ник, что это значит?

— Я же тебя просил, задавать вопросы пока что буду я. Мы договорились или нет?

— Извини. Вижу, что провода на месте. В общем, всё стало на свои места.

— Умница девочка. — Похвалил я её. — А выводы у тебя есть?

— Какие? — Не поняла Дина.

— Ладно. Ты можешь и не знать. Позови Паву и покажи ей. Пусть она сделает их.

— Пава занята на кухне. Это очень важно? — Уточнила она.

— Важнее не бывает. А короче... — В эту минуту раздался уже очень знакомый грохот и из-за поворота вылетел бешенный трамвай. Подкатив к стрелке, он мигнул нам верхним прожектором, как бы говоря "Ну, что? Съели?", звякнул звонком и покатил по восстановленным рельсам.

— Ник. А что это в самом деле означает для нас? — Спросила Сэнни.

— Милые мои девушки, — Начал я громко, так чтобы Слышали и в трубке, — это означает, что нам надо удирать. И чем быстрее, тем лучше. Все сделанные нами с Дариком мосты через рельсы в ближайшее время исчезнут. И я не уверен в том, что смогу придумать новую хитрость для переправы.

— Ник, но мы сейчас не можем уйти. Дарик с ребятами ушли на склад.

— Куда?! — Испугался и удивился одновременно я, но испугался больше. — Я же приказывал никакой самодеятельности!

— Ник, не ругайся. они нашли склад с инвалидными колясками. Решили, что парочку не мешало бы отнести на запасную стоянку, а парочку более лёгких принести сюда. Две они уже принесли и подготовили к эвакуации. Смазали и оставили внизу в парадной слева от лестницы. Что плохого они сделали?

— Ладно. Рискнём. — Вздохнул я. — Где наша не пропадала. А где они сейчас? Когда звонили последний раз?

— Минут пятнадцать назад. — Ответила Дина и осеклась.

— Не кажется ли тебе, что за эти последние пятнадцать минут произошло что-то не совсем хорошее? — С нарастающей тревогой в голосе, спросил я.

— Да. — Просто ответила она.

— Динка, постарайся ещё раз вспомнить, что ты видела в последний раз? Пойми, это очень, очень важно. Думай, а мы пока поднимемся в квартиру. — Я отключился.

— Ник. — Позвала Сэнни. — Тебе надо немного передохнуть. Ты начинаешь пороть горячку.

— Что?! — Это даже нельзя было назвать удивлением или изумлением. — Моё чувство опасности ещё ни разу меня не подводило. Так что попрошу тебя на будущее не вмешиваться в мои действия. Особенно если они увеличивают долю риска.

— Извини. Но может я тоже что-то знаю и могу. — Возразила девушка.

— Может быть. — Согласился я. — Но мне об этом не известно. Я могу надеяться лишь на свои силы. Доверять человеку или кто бы он ни был за красивые глазки не собираюсь. Здесь идёт речь о жизни людей. Всё. Возражения не принимаются.

— Ник, ты прав, но и не прав.

— Я же сказал, никаких возражений. Всё. Тема закрыта. — Я резко развернулся и шагнул к крыльцу.

— Ник. — Схватила меня за руку Сэнни. — Ник, послушай меня, пожалуйста, очень тебя прошу. Пойми же ты, вы мне все дороги, очень дороги. Понимаешь. Ты. — Она запнулась.

— Сэнни, прости, но сейчас не до сентиментальностей. Веришь не веришь — это сейчас не проходит. Потом, потом всё объяснишь. Надо быстро действовать. Игрушки кончились. Началась настоящая охота. Охота на людей. Ты это понимаешь?

— Нет. — Честно ответила девушка.

Я обалдел. Такого ответа быть не должно. Это же понятно и ребёнку.

— Ник, я!.. Я одна из тех, кто устроил всё это побоище. Понимаешь? Так получилось. Понимаешь? Ник?

— Сэнни, милая, ты переутомилась. Давай немного отдохнём, пару часиков. Думаю, у нас они есть. Но не больше. А потом поговорим. Идёт?

— Как знаешь. — Пожала она плечами, легко соглашаясь.

Мы вошли в дом. Дверь в квартиру Дины была распахнута. Сама хозяйка ожидала нас в прихожей за порогом.

— Динка! — Облегчённо вздохнул я. — Я вернулся, как обещал.

— Спасибо, ник. — Тихо ответила девушка.

— Динка, можно принять ванну и часик подремать? Но Только часик. Больше у нас нет времени. Даже не так. Как только Дарик с ребятами вернутся, буди меня. Мы тут же уходим.

— Хорошо, дорогой. — Улыбнулась Динка. — Всё сделаю, как ты сказал.

— Динка, пожалуйста, не передумай и сделай именно так. Договорились?

— Договорились. — Ответила она.

— Ник. — Вмешалась Сэнни. — А можно мне первой принять ванну?

— Ну конечно же! Какие могут быть вопросы? — Развёл руками я. — Ванных комнат у нас, кажется, три. Так что эта твоя, а соседняя моя.

— Спасибо. — Покраснела девушка.

— Всегда пожалуйста. Только краснеть зачем?

Она не ответила. Быстро скрылась за дверью своей комнаты. Я вошёл в свою и обнаружил на стуле новый комплект одежды от носков до рубашки. Подхватил его, а так же громадное, банное полотенце и пошёл в другую квартиру. Тёплая вода, запашистое мыло с шампунем, чистая одежда привели меня в благостное состояние духа. Отмыв пыль дорог, я вернулся к Дине на кухню. На столе, конечно же, ожидал завтрак. Упрашивать меня не имело смысла, а потому ещё двадцать минут ушли на поглощение всех этих вкусностей. После чего я, разморённый, довольный вошёл в свою комнату и, как был в одежде, завалился спать.

Сновидений не было. Их вообще здесь не бывает. Может быть причиной служила моя вечная усталость, не знаю. Но спалось хорошо и скорее всего долго. Проснулся я от какого-то внутреннего звонка. Что-то было не так. В комнате стояла тишина. Окна занавешены, потому трудно было понять какой час. Я сел и тут же заметил, что дрых одетым.

— Вот свинья. — Обругал я сам себя и поднялся. Рефлекторно подхватил свой рюкзачок, закинул за спину и похлопал по карманам не выпало ли чего. Они оказались совершенно пусты. — Чёрт. — Опять выругался я в слух. Всё осталось в тех брюках. Вышел в прихожую. Из-за прикрытой двери кухни доносились весёлые голоса моих новых друзей. Проскользнув мимо, двинулся через площадку в комнату, где принимал ванну. Брюки лежали там, где были оставлены нерадивым хозяином. Я быстро вывернул карманы. Золотистый карандаш был на месте. Облегчённый вздох вырвался из моей груди. Сунул его в пистончик. И тут где-то наверху раздался тяжёлый удар, как будто уронили на пол шкаф с вещами. Я прислушался. Нет. Это было не над этой квартирой. Почему-то на цыпочках выбежал на площадку и нырнул в дверь напротив Дининой. Здесь движение на верху слышались громче, но не на столько, чтобы можно было определить, что там происходит. Я принялся обследовать, прислушиваясь, заглядывая в каждую комнату. Здесь никого не было. Видно все находились у Дины на кухне. В самой дальней комнате потолок ходил ходуном, будто наверху плясали польку. Лампы дрожали. И тут до меня дошло. Над моей головой располагалась квартира номер 35, та самая, чёртова квартира, в которой так удачно нашлась инвалидная коляска. Далее всё происходило мгновенно без особого осмысления событий. Некогда было этим заниматься. Опасность не маячила призрачным маятником вдали, она была здесь, она уже пришла. Пуля быстрее не летит, чем выкатился мой, настроенный на экстремальные условия, организм из опасной зоны. Ворвавшись на кухню, сразу отметил отсутствие Сэнни.

— Динка! — Вскричал я. — Что же ты наделала?

— Что? — Изумилась та.

— Ты что мне обещала? Немедленно! Дарик, вниз, вытаскивай коляски на улицу. Уходим Бегом. Дар, ты проводник, идёшь впереди. Марик, Жорик, хватайте девчонок в охапки и бегом, очень бегом вниз. Уходите на новую квартиру. Быстро, без вопросов! — Раздавал распоряжения я, хоть никто и не стал ничего спрашивать. — Вера, берите Филимона за руку, а вы девочку и следом за всеми. Бегом.

— А сумку можно взять? — Невозмутимо поинтересовался Математик.

— Она здесь? — Уточнил я.

— Нет. В той квартире осталась. — Отрицательно ответил он.

— Тогда нет. Там уже опасно. Она вам очень нужна?

— Да в общем-то нет.

— Ну тогда вперёд. Не теряйте времени. И бегом, не пешком, а бегом. Надо успеть уйти, как можно дальше.

В миг помещение опустело. Я выскочил в прихожую. Сэнни нигде не было. Бросился к ближайшей комнатной двери. Тот же результат. В бешенстве метнулся к следующей. Так распахивая всё, что можно открыть, ворвался в собственную комнату. На подушке лежал листок бумаги. Как это он не попал мне на глаза сразу?! Там аккуратным, красивым, очень красивым девичьим почерком было написано:

"Милый Ник!

Когда ты найдёшь это письмо всё будет уже позади. Торопиться вам не стоит. Спокойно собирайтесь и выходите из города. Никто и ничто вам больше не помешает. Опасности никакой.

Ник, я очень счастлива, что встретилась с тобой. Это был подарок судьбы. Честное слово, я не кривлю душой. Понимаю, что утешить тебя этим всё равно не смогу, но пойми меня, дело совсем не во мне. Я действительно человек, но из другого мира... Вроде пришельца. Так случилось, что некто, заигравшись в виртуальные игры, на подобие ваших компьютерных игр, переусердствовал в своих притязаниях. В результате, втянутыми оказались тысячи ни в чём не повинных существ из разных миров или измерений (это уж как тебе угодно). Больше, к сожалению, я не могу тебе ничего сказать. Только твоя откровенность, там на дороге, заставила меня ответить тебе тем же.

Искать меня не надо. Я справлюсь сама. Да к тому же ты ничем помочь не сможешь. Будь счастлив! Прощай.

Сэнни".

Сказать, что я поверил хоть одному слову из этой записки?! Да никогда в жизни. Вокруг творилось что-то невероятное. Если б можно было верить всему подряд... Не поверил я, вот и всё, да и некогда мне было "верить", а потому, сунув бумажку в нагрудный карман рубашки, ринулся наверх. Шестое чувство подсказывало, что девушка там.

Дверь в проклятую квартиру была прикрыта. Рванув её на себя, шагнул в прихожую и замер. В двух шагах от меня стояла Сэнни, держа руки перед собой, как будто пытаясь удержать запертыми двери дальней комнаты, находившиеся перед ней в семи метрах, как минимум. Та, в свою очередь, то и дело приоткрывалась. Тогда девушка делала какой-то жест и стеклянная перегородка, называемая дверью, вновь захлопывалась, но не на долго. Через несколько секунд всё повторялось сначала. Лицо девушки было бледным. Она явно устала, очень устала. Прямо-таки ощущалось её внутреннее перенапряжение. Так долго продолжаться не могло. Чем оно закончиться было ясно заранее. Сил Сэнни явно не хватало. Я запустил пальцы в Пистончик , извлёк оттуда золотистый карандаш и зажал его в кулаке так, чтобы большой палец упёрся в плоский торец. И тут дверь рассыпалась. По выражению лица девушки сразу стало ясно, что такого развития событий она никак не ожидала, а потому растерялась. Что-то жуткое, тёмное, лохматое, с длинными, извивающимися щупальцами вывалилось в прихожую и ринулось к ней.